Российская модель бюджетно-налоговой политики

Так как скоро ведущим кризисообразующим фактором в современной России является сжатие потребительского и инвестиционного спроса, то государство обязано начать формирование и реализацию стратегии с всемерного наращивания своего собственного спроса (компенсирующего сокращение спроса частного), который в соответствии с концепцией антикризисного регулирования по кейнсианским рецептам выступает решающим фактором преодоления наступившей рецессии. При этом важным звеном формируемого «механизма провоцирования положительных тенденций» должна стать государственная контрактная система, которую вполне можно создавать по алгоритму федеральной контрактной системы США [4].

Решительно противодействуя коррупционным схемам при заключении и финансировании контрактов с конкретными фирмами на поставку продукции для своих нужд, российское государство должно наращивать расходы в строгом соответствии с обнародованным и приоритетами структурной политики государства. Именно так обстоит дело в Китае, где решением Госсовета 500 млрд. дол. направлено на развитие инфраструктурных, наукоемких отраслей, а также сельское хозяйство, решение социальных и экологических задач.

Деятельность Правительства России по поддержке 295 системообразующих предприятий общим объемом 3,5 трлн. руб. также преследует цель обеспечения наряду с антикризисными шагами и некоторых прогрессивных сдвигов в структуре валового внутреннего продукта. Носящая точечный характер и не сводимая к предоставлению сугубо финансовой помощи, она уже выражается в задействовании таких мощных инструментов дискреционной бюджетно-налоговой политики, как субсидирование процентных ставок, реструктуризация налоговой задолженности, предоставление налоговых кредитов и государственных гарантий, выдача госзаказов, таможенно-тарифная поддержка и др.

Условием получения диверсифицированной централизованной поддержки фирм, представляющих отрасли, где сохранились конкурентные преимущества российской экономики, является предоставление ими детальных антикризисных планов и любой финансово-экономической информации о текущем состоянии дел. При этом главным объектом бюджетной экспансии должны стать не промежуточные, а именно конечные отрасли реального сектора. Опора российской модели фискальной политики на данный принцип связана далеко не только с потребностью решительного перевода экономики с сырьевого на инновационный тип роста. Она обусловлена и потребностью запуска эффекта мультипликатора государственных расходов, величина которого возрастает в случае направления средств налогоплательщиков на расширение производства продукции с высокой добавленной стоимостью, которое в порядке обратной связи оказывает затем мощное позитивное воздействие на многие другие отрасли национальной экономики - от конечного сектора до добычи сырья [4].

Необходимость улучшения качества роста российского ВВП диктуют сегодня особо острую необходимость первоочередного сокращения налога на добавленную стоимость, получателями выгод от которого как раз и являются становящиеся в этом случае «локомотивами» экономического роста отрасли сектора конечных производств.

Мощным налоговым инструментом диверсификации отечественной экономики могло бы стать и установление защитных импортных тарифов. Включение их в структуру российской модели фискальной политики на относительно короткий период необходимо для защиты от ожесточенной иностранной конкуренции обрабатывающих отраслей промышленности России.

Признавая острую необходимость реализации в современной России взглядов таких представителей посткейнсианской концепции, как Дж. Робинсон, П. Сраффа и др., которые настаивали на первоочередном наращивании в фазе экономического спада именно потребительских расходов, расцениваем в качестве значимого дефекта нынешней экспансионистской деятельности российского государства ее отчетливую производительную, а вовсе не потребительскую нацеленность. Между тем представление о возможности достижения успеха антикризисных мероприятий в направлении первоочередного финансирования разного рода производств и отраслей, почерпнутое из арсенала правительств тех стран, которые испытывают острый дефицит производственных ресурсов, в случае своей реализации в специфических условиях нашей страны не способно привести ни к чему иному, кроме как катастрофическому затовариванию прилавков и складов без видимого позитивного воздействия на экономику, либо к очередному переводу компаниям и сотен миллиардов рублей господдержки в доллары и евро [6].

Рычагом превращения внутреннего спроса домохозяйств в локомотив восстановительного роста выступают разнообразные инструменты налоговой экспансии и масштабных трат бюджетных средств на социальные нужды.

Решительно устраняя налоговую дискриминацию труда как фактора производства, Федеральная налоговая служба обязана обеспечить «четкую расстановку акцентов в налогообложении трудовых, природных, капитальных и финансовых ресурсов». Только при условии трансформации российской модели бюджетно-налоговой политики в направлении переориентации немалых государственных резервов с поддержки отечественной олигархии и спасения финансовой системы США от неизбежного в будущем крушения на сохранение собственного народа, в большинстве своем лишенного финансовых основ благосостояния, станет возможной нейтрализация захлестывающей сегодня российское общество волны сокращающейся покупательной способности домохозяйств [10].

Становление модели финансовых отношений, адекватной нынешнему этапу рыночной трансформации нашего общества, диктует необходимость незамедлительного перехода от борьбы исключительно с абсолютной бедностью к решительному преодолению бедности относительной, что требует запуска широко используемых в мировой практике механизмов преодоления избыточного расслоения населения. В то время как рекомендуемое Международной организацией труда соотношение минимальной и средней заработной платы составляет 50%, а Евросоюз настаивает на доведении его до отметки в 108 60%, соответствующий российский показатель в 2012 г. равнялся всего 17% [5].

Нарушение принципа справедливости налогообложения (который ставится в основание реформирования отечественной системы налогообложения) обусловлено, прежде всего, жестокой налоговой дискриминацией труда как фактора производства сравнительно с другим его фактором - капиталом. Именно собственники трудовых ресурсов несут сегодня, в конечном счете, основное налоговое бремя в части и прямых, и косвенных налогов. Ведь, направляя подавляющую часть своих доходов на приобретение потребительских товаров, они перечисляют в бюджетную систему несравним о большую, нежели представители бизнеса, долю бюджета своих семей через налог на добавленную стоимость. Для них, обладающих несравненно меньшим семейным бюджетом, бесспорно, гораздо сложнее расставаться с 13%-ным подоходным налогом. Социальный налог ложится тяжким грузом, опять-таки, на тех россиян, чьим, по сути, единственным фактором производства является способность к труду.

В то же время подавляющая часть доходов более состоятельной части населения России уводится государством из-под налогообложения, поскольку получаемые ими дивиденды, проценты по депозитам или доходы от аренды собственности облагаются по налоговым ставкам, не превышающим 6-13% [4].

Сочетание высоких ставок единого социального налога и налога на добавленную стоимость приводит, по сути, к двойному налогообложению фонда оплаты труда в нашей стране и обрекает наиболее трудоемкие отрасли (машиностроение, угольную, легкую промышленность), в которых традиционно высока доля заработной платы в структуре издержек производства, на прогрессирующее обнищание.

Поэтому при последующей корректировке Налогового кодекса облегчение фискального пресса должны ощутить на себе, в первую очередь, те из наших сограждан, которые испытывают острую нужду в приобретении пусть не самых дорогостоящих товаров и услуг, но, главное, тех из них, которые заведомо создаются на российской территории.

Таким образом, можно заключить, что если в конце XX в. кризисные потрясения внутри российской экономики не сопровождалось сокращением поставок топлива и сырья за ее пределы, связанных с этим грузопотоков (а значит, и объема предоставляемых транспортной системой услуг), то сегодня сжатие внутреннего спроса сочетается со спадом также спроса внешнего. В такой ситуации только обеспечение во многом автономного роста экономики Российской Федерации за счет форсированного расширения внутреннего рынка способно явиться ведущей пружиной раскручивания посткризисной хозяйственной экспансии нашей страны в направлении преимущественного развертывания производств шестого технологического уклада. И во многом от эффективности государственных закупок, трансфертов и налогов, вводимых правительством, будет зависеть степень усвоения новых импульсов для развития наукоемких, высокотехнологичных отраслей отечественной экономики, которые задает им нынешний кризис.

Глава 2. Российская модель бюджетного федерализма: конкуренция или кооперация?

2.1. Общая характеристика  признаков и основных принципов  построения моделей бюджетного  федерализма

Межбюджетные отношения составляют одно из наиболее значимых слагаемых бюджетного процесса, имеющих как экономическое, так и социально-политическое значение. Это особенно характерно для государств федеративного типа, где, как правило, действуют достаточно сложные модели разграничения доходных и расходных полномочий органов управления различного уровня. Не случайно именно состояние межбюджетных отношений в наибольшей мере характеризуется уровнем реализации принципов бюджетного федерализма.

Межбюджетные отношения были и по-прежнему остаются одним из наиболее активно реформируемых элементов бюджетной системы, но, к сожалению, из-за их несоответствия принципам уже сложившейся модели бюджетного федерализма не все нововведения органично в нее встроились. Как достигнуть этой цели?

В экономической литературе существуют различные подходы к определению качественных признаков и основных принципов построения моделей бюджетного федерализма.

Наиболее часто базовыми принципами называют следующие три:

1. Разграничение бюджетной ответственности между центром и субъектами федерации. Речь идет о законодательном разграничении сфер финансирования расходов за счет бюджета того или иного уровня.

2. Самостоятельность бюджетов  различных уровней. Данный принцип  предполагает закрепление за каждым уровнем власти собственных источников финансирования расходов на постоянной основе и право самостоятельно принимать решения о направлении использования бюджетных средств.

3. Равноправие всех субъектов  федерации в их финансовых отношениях с центром. Это положение не означает единообразия таких отношений. Субъекты могут выбрать тот или иной тип отношений с центром при соблюдении законодательно установленных требований этих отношений [8].

Перечисленные выше принципы, сложившиеся под воздействием предпочтений и интересов различных ступеней бюджетной системы, наполняют конкретным содержанием основные параметры, структурно формирующие модель бюджетного федерализма:

• расходные обязательства — распределение ответственности между уровнями бюджетной системы по предоставлению государственных услуг населению;

• налоговые полномочия — правила, наделяющие соответствующие уровни власти достаточными для реализации возложенной на них ответственности финансовыми ресурсами;

• финансовая помощь — система сглаживания вертикальных и горизонтальных дисбалансов, вызванных рассогласованностью расходных обязательств и налоговых полномочий, с помощью межбюджетных трансфертов, с тем чтобы обеспечить на территории всей страны равный доступ граждан к государственным услугам.

В зависимости от порядка установления этих параметров и их взаимодействия выделяют две модели организации системы межбюджетных отношений — конкурентную и кооперативную.

При конкурентной модели «правила игры» определяются каждым участником самостоятельно. Конкуренция между субъектами федерации с помощью установления наиболее выгодных правил игры возникает за мобильные ресурсы. «Правила игры» в кооперативной модели формулируются всеми участниками (федеральным центром и субфедеральными властями) сообща.

Конкурентной бюджетной модели присущи следующие основные особенности:

— высокая степень децентрализации управления;

— высокая степень финансовой независимости и самостоятельности региональных властей;

— четкое разделение и закрепление соответствующих налогов и доходов за каждым уровнем бюджетной системы;

— слабое участие центрального правительства в политике выравнивания горизонтальных диспропорций, вообще слабое развитие системы бюджетного выравнивания: как правило, федеральные средства предоставляются в виде целевых перечислений на финансирование конкретных программ или нуждающимся категориям населения.

В качестве примера страны с конкурентной бюджетной моделью нередко приводятся США.

Известный немецкий экономист Х. Зиберт определил кооперативную модель бюджетного федерализма как переговорную, когда все стороны каждый раз собираются и договариваются, в том числе о разделении доходных источников и расходных обязательств. По мнению Зиберта, кооперативной модели присущ значительный недостаток: компромисс на переговорах между центром и субъектами федерации всегда достигается за счет ущемления интересов будущих поколений, т.к. они в этих переговорах участия не принимают.

Кооперативная бюджетная модель обладает следующими основными особенностями:

— значительное участие региональных властей в функциях перераспределения национального дохода и макроэкономической стабилизации, что ведет к более тесному бюджетному сотрудничеству региональных и центральных государственных структур;

— долевое участие разных уровней власти в главных национальных налогах;

— активная политика горизонтального бюджетного выравнивания и, следовательно, повышенная ответственность центра за состояние субфедеральных государственных финансов (что ведет к усилению контроля со стороны центра и некоторому ограничению самостоятельности региональных властей);