Криминалистическая характеристика преступлений

 

И.С. Ной, В.П. Емельянов имели активных сторонников из числа известных  отечественных генетиков: В.К. Эфроимсона, Б.Л. Астаурова, Д.Н. Беляева. Позднее, после активных дискуссий, в частности с академиком Н.П. Дубининым, Д.Н. Беляев писал, что "наличие генетической программы и врожденных потенций не означает, что эти потенции автоматически сформируются в реально осязаемое свойство психики или форму поведения человека. Для этого необходимы еще соответствующие условия среды, жизненные условия, под влиянием которых природные потенции человека либо разовьются, либо, наоборот, погаснут. Оценивая значение генетической программы для формирования самого поведения, надо иметь, конечно, в виду, что нет специальных генов, однозначно определяющих, например, альтруизм, эгоизм или антисоциальное поведение...".

 

Вообще вопрос крайне сложен. У  первого осужденного в Европе с генетической аномалией XVV Даниеля Югона отмечался целый ряд заслуживающих внимания моментов: Даниель в возрасте 4 лет перенес энцефалит и страдал нервными припадками, родился с деформацией ступни, что повлекло нарушение двигательных функций, и был предметом насмешек братьев, сестер, товарищей; в пубертатном возрасте получил глубокую травму, которая не изгладилась из его памяти и была даже причиной попытки самоубийства; не имел возможности приобрести профессиональные навыки и получить определенную постоянную работу, работал с 15 лет и с этого же времени употреблял спиртные напитки.

 

Вопрос о неодолимости влияния  хромосомных аномалий в этом клубке различных неблагоприятных факторов утопает, на него не удается получить ясного и доказательного ответа, на что указывал Жан Гравен в 1968 году.

 

В то же время генетик Н. П. Дубинин  полагает: "Человек не получает от рождения готовой социальной программы, она создается в нем общественной практикой в ходе его индивидуального  развития". Иногда ссылались в  качестве доказательства приоритета биологического, наследственного в жизненной программе человека, в том числе механизме его преступного поведения, на исследования близнецов. Но немецкий психолог и социолог Вальтер Фридрих на основе обширных исследований близнецов сделал, например, вывод: "Интересы и установки определяются общественной средой и развиваются в социальной деятельности человека".

 

Наряду с антропологическим  в криминологии всегда существовал  и преобладал другой подход, жестко отрицающий биологизацию преступного  поведения. В начале XX века А.А. Пионтковский писал, что нельзя объяснять изменчивое социальное явление – преступление постоянными свойствами природы человека, в том числе "преступного человека". По мнению А.А. Герцензона, криминологу незачем погружаться в глубинную сущность личности, искать биологические истоки поведения. Ф.М. Решетников отмечает, что трактовка преступления как симптома биологических или психологических недостатков преступника означает игнорирование действительной природы преступления как социального явления, порожденного социальными же причинами.

 

В.Н. Кудрявцев, И.И. Карпец вместе с  Н.П. Дубининым написали книгу "Генетика, поведение, ответственность", изданную дважды в России, а также за рубежом. В ней они доказывали социальную обусловленность преступности. В период кризисных состояний общества преступность резко растет (в России в 1876–1890 годах число уголовных дел росло на 4% ежегодно в среднем (+57%), ранее – на 1% в год в среднем. С укреплением капиталистического способа производства везде росла преступность: в Германии в 1882– 1898 годах преступность росла вдвое быстрее численности населения, во Франции в 1831–1880 годах в семь раз быстрее численности населения росло число обвиняемых.

 

За конкретными преступниками  эти авторы видели особо неблагоприятные условия социального формирования и жизнедеятельности.

 

Так все-таки следует ли криминологу  в таком случае ограничиваться только изучением того, что формируется  в человеке, живущем в обществе, т. е. исследованием личности преступника?

 

До сих пор исследователи его решают по-разному. В России Ю.М. Антонян последователен в своем внимании к психофизиологическим, психологическим характеристикам преступников. В работе "Жестокость в нашей жизни" он приходит к выводу о вечном характере жестокости и практически присоединяется к цитируемому выводу ф. Ницше: "Люди, теперь жестокие, должны рассматриваться как сохранившиеся ступени прежних культур: горный хребет человечества обнаруживает здесь более скрытые наслоения, которые в других случаях остаются скрытыми. У отсталых людей мозг благодаря всевозможным случайностям в ходе наследования не получил достаточно тонкого и многостороннего развития. Они показывают нам, чем мы все были, и пугают нас; но сами они столь же мало ответственны, как кусок гранита, за то, что он – гранит".

 

Человек совершает преступление, будучи таким, каков он есть. И, конечно, при  формировании личности значимо, красив человек или он уродлив от рождения. У него бывает разная среда общения  в зависимости от этих факторов, разные жизненные пути. Одни люди импульсивны, другие тщательно взвешивают свои поступки. Не ввяжется в коллективную драку физически слабый человек, и не удавалось встречать удачливого мошенника с низким уровнем интеллектуального развития. И биологические, и социальные особенности человека, несомненно, участвуют в детерминации преступности. Не случайно в уголовном судопроизводстве проводятся судебно-психологическая, судебно-медицинская, судебно-психиатрическая и иные экспертизы, при изучении преступности, ее детерминации и причинности осуществляются междисциплинарные и комплексные исследования преступников.

 

Однако наряду с учетом разных характеристик  преступников надо все-таки разграничивать преступников, т. е. вменяемых лиц, достигших  определенного возраста и способных  осознавать фактический характер, общественную опасность своих действий, руководить ими, и лиц, не обладающих такими способностями или невменяемых. Последние не являются объектом изучения криминологии.

 

Криминологу не стоит оспаривать по существу выводы других специалистов о наличии прирожденных программ поведения и совершении под их влиянием общественно опасных деяний. Ему важно знать, действительно ли человек не мог руководить своими действиями, осознавать их характер, действительно ли они жестко заданы его биологическими особенностями. Если это так, то такой человек перестает быть объектом его внимания, ибо он – не преступник в уголовно-правовом смысле. Науки о человеке будут развиваться и давать нам все более полные знания о природе поведения человека. Известно влияние на разных специалистов идей Фрейда и его последователей. В последние годы стали высказываться идеи о "космическом программировании" поведения каждого человека на Земле. Многое еще будет открыто и должно учитываться теми, кто занимается человеком – этой самостоятельной "Вселенной". Но указанный выше"' подход криминолога носит неизменный характер. Он должен отвечать на вопрос о причинах преступного поведения вменяемых лиц, действовавших в ситуациях, допускавших помимо криминального иные варианты поведения.

 

Очевидно, что данные генетики, биологии, медицины должны в первую очередь  учитываться судебными психологами  и судебными психиатрами при  решении вопросов о вменяемости. Необходимо четко проводить границу  между психической болезнью и  неболезненными проявлениями, между мерами наказания и принудительным лечением, на что указывали известные психиатры.

 

Итак, применительно к преступникам, способным правильно оценивать  характер своих поступков, руководить ими, возникает вопрос: почему же избран криминальный вариант поведения? Это уже вопрос не о детерминации, а о причинности. Здесь значимы именно социальные характеристики преступников. Вот почему такое большое внимание криминологами уделяется личности преступника. В наименовании многих криминологических работ или их глав значится не "преступник", а "личность преступника".

 

Преступники как объект и предмет  криминологического изучения

 

Объектом криминологического изучения являются: во-первых, отдельные лица, совершающие преступления, например, при монографическом их исследовании; во-вторых, различные контингенты преступников: несовершеннолетние преступники, рецидивисты, корыстные и т. п.; в-третьих, различные криминологические типы преступников, о которых говорится далее.

 

Объектом изучения криминолога  являются одновременно лица, не совершающие преступлений, ведущие себя устойчиво правомерно. Это важно при использовании метода контрольной группы и выявлении отличий характеристик преступников от характеристик не воображаемых или идеальных людей, а реальных, формировавшихся в тех же условиях метамакросреды, среды среднего уровня.

 

Криминологическое изучение преступника  не может быть исчерпывающим исследованием  всей сложной комплексной проблемы человека и его деятельности.

 

Криминолог изучает преступность и преступников в рамках так называемого частичного детерминизма, когда раскрытие детерминант заведомо неполно с точки зрения философии, всех наук о человеке и обществе. Полнота здесь относительная, привязанная к предмету и методам криминологии.

 

Таким образом, возникает задача вычленения круга тех характеристик, которые позволяют выявить ближайшие к преступлению и преступности причинные связи, причинные комплексы, цепочки. При необходимости для углубления их анализа криминолог обращается к другим специалистам, передавая им необходимую информацию в своеобразной исследовательской эстафете.

 

Наиболее распространенным в криминологии является выделение шести групп  признаков:

 

социально-демографические признаки;

уголовно-правовые признаки;

социальные проявления в разных сферах жизнедеятельности, или иногда говорят о социальных связях;

нравственные свойства;

психологические признаки;

физические (биологические) характеристики.

Эти признаки в разных сочетаниях встречаются у различных авторов: Ю. М. Антоняна, П. С. Дагеля, А. Б. Сахарова, Б. С. Волкова и др.

 

Выявление психологических признаков  – задача специалистов-психологов и требует специальных познаний, психофизиологических – медиков  и биологов.

 

При анализе ближайших к преступлению причинных цепочек и комплексов допустимо ограничение только социологическим, социально-психологическим и этико-правовым исследованием.

 

При этом личность преступника изучается  одновременно в двух аспектах: с  одной стороны, как объект социальных связей и влияний, с другой – как  субъект, способный к активной целенаправленной, преобразующей деятельности.

 

В этом случае традиционно выделяемые и указанные выше характеристики оказываются не вполне удовлетворяющими задачам такого исследования. При  анализе уголовно-правовой характеристики, например, выявляются данные о ранее совершавшихся личностью преступлениях. Но ведь важно и другое: в рамках какой именно деятельности личности совершались эти преступления, какие нравственные качества личности в них нашли свое проявление.

 

Поэтому при изучении личности как определенной целостности в единстве ее сознания и деятельности, во взаимодействии ее с социальной средой предмет изучения стал выглядеть иначе. Учитывались опыт и результаты криминологических исследований.

 

Стали выделяться характеристики, которые  условно можно назвать следующим образом:

 

объективные: социальные позиции и  роли, деятельность личности;

 

субъективные: потребностно-мотивационная  сфера, ценностно-нормативная характеристика сознания.

 

В рамках первой группы характеристик  анализируются ранее выделявшиеся социально-демографические, уголовно-правовые признаки.

 

Изучение социальных позиций, ролей  и деятельности преступников

 

Криминологические исследования фиксируют  особенности социальных позиций  и ролей личности, ее социально-ролевого поля.

 

Социально-ролевой подход стал получать все большее распространение в криминологии 70-х годов, хотя как бы стихийно применялся и раньше при изучении социально-демографических характеристик личности.

 

Существует четыре подхода к  определению и пониманию социальных ролей:

 

1. Поведение человека зависит  от позиций, занимаемых им в  обществе. Человек занимает ряд  позиций и исполняет ряд ролей,  каждая из которых имеет свое  содержание (сценарий роли). И человек  следует этому сценарию. Это нормативное  понимание социальной роли.

 

Сама эта социальная позиция  – своеобразный узел связей в социальных отношениях, а роль – содержание требований, предъявляемых к лицу, занимающему данную позицию.

 

2. При втором подходе роль  – это спонтанное, свободное поведение  личности, обусловленное ее индивидуальными особенностями. Человек творит роль как свободный художник. Этим подчеркивается творческое начало в исполнении роли, неповторимость ее исполнения каждым человеком.

 

3. Роль – это содержание ожидания  других людей и социальных  групп относительно того, как себя будет вести человек, занимающий определенную позицию. Практически это частный вариант первого подхода, но делающий акцент именно на социально-психологических ожиданиях, а не на официальных требованиях. Ожидания рассматриваются как компонент личности, определяющий ее поведение.

 

4. Роль как продукт взаимодействия  социальных факторов и внутреннего  мира человека. При этом равнозначно  рассматриваются как предписания  внешней среды, так и социальные  ожидания других субъектов.

 

В криминологии целесообразно исходить из нормативного понимания роли.

 

Итак, социальная позиция – это  своеобразный узел отношений в социальной системе. Человек одновременно занимает множество социальных позиций. Только в семье он – сын (дочь), отец (мать), брат (сестра), внук (внучка). Каждой социальной позиции соответствует сценарий роли, одновременно составляемый тремя группами субъектов:

 

государством и выраженный в  системе официальных предписаний (законов, подзаконных актов);