Состояние военной безопасности и возможные сценарии развязывания вооруженных конфликтов против России

Глобализация  по американскому сценарию, военная  политика США и НАТО как подвижников  глобализации - это теперь основная угроза и международной безопасности, и военной безопасности России. Глобализация ставит качественно новые задачи в области обеспечения национальной, особенно военной безопасности России. [36]

1.2. Особенности военно - политической обстановки в России и мире

Военно-политическая обстановка в мире и основных его  регионах остается сложной и противоречивой. Главной ее отличительной чертой является высокая динамика происходящих процессов на фоне непрерывной эволюции взаимоотношений между субъектами международной политики. Систематически появляются предпосылки к обострению этих отношений. Результатом подобного столкновения интересов зачастую становится эскалация напряженности с переходом в затяжные кризисы и вооруженные конфликты локального и регионального масштабов. [10]

Развитие геополитических  процессов начала XXI в. наглядно продемонстрировало, что на формирование военно-политической обстановки в мире значительное влияние оказывают такие негативные тенденции в сфере международной безопасности, как стремление США навязать международному сообществу однополярную модель мироустройства, реформировать в своих интересах деятельность важнейших международных организаций, (ООН, ОБСЕ, АСЕАН, ОАГ и др.), укреплять и расширять военные блоки, прежде всего НАТО, подменять общепринятые нормы международного права силовым давлением, вплоть до военного, использование концепции «ограниченного суверенитета» и «гуманитарной интервенции» для посягательств на суверенные права независимых государств. [1]

Термин «новая холодная война» уже занял свое место в политическом лексиконе, а вооруженная сила неуклонно выдвигается в разряд наиболее используемых инструментов государственной политики по отстаиванию «жизненно важных интересов». Как следствие, в межгосударственных отношениях снижается порог применения насильственных методов разрешения конфликтов. Так, например, реализация планов США по созданию системы национальной ПРО позволит Пентагону обеспечить контроль воздушно-космического пространства России, что может подорвать основы стратегической стабильности, международные договоренности в области оружия массового поражения и средств его доставки. [9]

Значительно расширены  сферы стратегического влияния  и ответственности Североатлантического союза, и этот процесс продолжается. Если на момент создания НАТО в альянс входило 12 государств, ко времени распада СССР - 16, то в настоящее время в нем насчитывается уже 26 государств. По оценке руководства аппарата Совета Безопасности России в настоящее время США и НАТО проводят курс на закрепление и наращивание своего военного присутствия в Восточной Европе с целью достижения военно-стратегического превосходства над Россией. [24]

С рядом постсоветских  республик подписаны «Индивидуальные  планы партнерских действий», представляющие собой более продвинутую стадию сотрудничества соответствующих стран с НАТО в рамках ПРМ (Молдавия, Армения, Азербайджан, Казахстан). Руководство НАТО принимает активные действия по форсированному получению Грузией и Украиной статуса «кандидата» на вступление в альянс. Грузия и особенно Украина, по мнению Секретаря Совета Безопасности РФ Н.П. Патрушева, в случае их вступления в альянс могут стать удобным плацдармом для развертывания крупных ударных сухопутных, авиационных и морских группировок, оснащенных высокоточным и тактическим ядерным оружием. [19]

Кроме того, потенциальное  размещение на территории Украины таких  вооружений придаст им стратегический характер, поскольку в зоне поражения окажутся критически важные военные и экономические объекты в Европейской части России, включая элементы государственного и военного управления. Значительное влияние на развитие обстановки в Европе окажут интеграционные процессы в рамках Европейского союза и продолжение формирования военных структур ЕС, упрочение его взаимодействия с НАТО, особенно в области урегулирования существующих и потенциальных военных конфликтов. [10]

Сложной остается ситуация в Закавказье, где еще  длительное время будут преодолеваться последствия конфликта Южной  Осетии, Абхазии и Грузии. Эскалация существующих очагов напряженности может привести к расширению военного присутствия США и других стран НАТО в связи с концентрацией в этом районе их экономических интересов, а также с демонстрируемой заинтересованностью Грузии и Азербайджана в таком присутствии. [7]

Главные источники  военной опасности на юге для  Российской Федерации связаны с  нестабильностью обстановки в среднеазиатских  государствах СНГ и Афганистане. Приграничные конфликты на южных  рубежах СНГ также могут создать  реальную военную опасность для России. При этом внешние угрозы интересам России заключаются, прежде всего, не в возможности прямой военной агрессии против России, а в ее втягивании в урегулирование обстановки силовыми способами. Кроме того, Россия при выполнении союзнических обязательств может быть вовлечена во внутренние вооруженные конфликты на территории ОДКБ. [9]

На Востоке, по всей видимости, сохранится тенденция  к дальнейшему усилению геополитических амбиций и обострению борьбы за лидерство между Соединенными Штатами, Японией и Китаем. Вашингтон, Токио и Пекин будут по-прежнему рассматривать Россию в качестве потенциального регионального соперника. В один из острейших глобальных вопросов современности, связанного со сферой обеспечения безопасности, превратилась проблема международного терроризма. Рассматривая международный терроризм как источник угроз военной безопасности, следует отметить ряд новых тенденций, наметившихся в трансформации этого явления и в подходах к пониманию его сущности. [14]

Первая тенденция  заключается в «демонизации» терроризма, расширении, иногда неоправданном, сферы применения этого термина. Под терроризм постепенно втягивают все действия, хоть как-то несоответствующие конвенционным, «дозволенным» способам и направленные против «расширения демократических западных ценностей» и существующего однополярного мира. [3]

В связи с  этим необходимо отметить позицию В.И. Лутовинова о том, что «международный терроризм - это порождение гегемонистской и агрессивной политики США, который используется для прикрытия ее истинных целей и задач по достижению абсолютного превосходства в мире. Процесс эскалации международного терроризма необходим США для оправдания своих действий по завоеванию мирового господства». [222]

Вторая тенденция - участившиеся факты проявления государственного терроризма, связанные с попытками устранения глав иностранных государств и других политических деятелей, с акциями, направленными на свержение правительств зарубежных стран, создание паники среди населения иностранных государств и т.д. Состояние международной политической обстановки свидетельствует о том, что угроза развязывания полномасштабной агрессии против Российской Федерации представляется маловероятной. В то же время наметилась тенденция расширения конфликтного пространства и распространения его на зоны жизненно важных интересов России. Конфликты носят, в основном, межгосударственный и внутригосударственный характер. В мире сегодня более 600 различных движений, имеющих своей целью создание собственного государства, учитывать национальные интересы становится все труднее. За последние 20 лет одной из главных тенденций является уменьшение числа и интенсивности межгосударственных конфликтов, но при этом наблюдается резкий рост количества и интенсивности конфликтов внутригосударственных. Этому способствует усиление роли негосударственных факторов - военизированных групп, разного рода террористических группировок, которые зачастую подпитывают друг друга за счет торговли наркотиками и оружием, используют насилие, ассиметричные виды боевых действий, имеют широкий доступ к оружию, включая отдельные виды оружия массового поражения. [13]

Министр обороны  РФ А.Э. Сердюков в докладе на расширенном  заседании коллегии Минобороны России подчеркнул: «Анализ военно-политической обстановки позволяет сделать вывод о возрастании вероятности вооруженных конфликтов и их потенциальной опасности для нашего государства». Конкретным подтверждением этого вывода являются военно-политические процессы, развивающиеся в мире и в Европе. Вполне очевидно, что в геополитическом соперничестве государств в мире, в реализации политических планов происходит явное смешение центра тяжести с открытых силовых методов и средств, к скрытым и не силовым. Причем эта трансформация борьбы не ведет к ее ослаблению или снижению ожесточенности и решительности. Под прикрытием  риторики  о переходе к ненасильственному миру борьба обостряется и становится более вероломной. [32]

Международная правовая норма, требующая объявления войны перед ее началом, канула в  Лету. Собственно военные действия все чаще становятся последним актом в разыгрываемом сценарии войны на уничтожение или захват противника. Однако эта тенденция отнюдь не умаляет роли вооруженной борьбы и вооруженной силы. Отстаивание национальных интересов по-прежнему происходит с опорой на военную силу и военное превосходство. За последнее время произошло выхолащивание традиционных механизмов поддержания военной безопасности, девальвирование создававшейся десятилетиями международно-договорной базы в области контроля над вооружениями. Так, размещение в Восточной Европе позиционного района системы стратегической противоракетной обороны (ПРО) США является прямым следствием выхода Соединенных Штатов из советско-американского Договора по ПРО (1972 г). [27]

В предмет межгосударственных споров (Россия и США) по противоракетной проблематике превращается Договор о ракетах средней и меньшей дальности (1988 г.). Адаптированный Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) ратифицировали только четыре страны (Белоруссия, Казахстан, Россия, Украина), в то время как группа государств НАТО продолжает обставлять данный шаг целым рядом условий. Формально США и НАТО продолжают увязывать свой отказ ратифицировать Соглашение об адаптации Договора с невыполнением Москвой так называемых «стамбульских соглашений» 1999 г., предусматривающих вывод российских войск из Грузии и Молдавии. Однако очевидно, что основной причиной затягивания странами - членами НАТО ратификации соглашения, является несоответствие его положений интересам альянса. [33]

Введение Россией  в 2007 г. моратория на исполнение своих  обязательств в рамках ДОВСЕ следует  рассматривать как реакцию на действия Соединенных Штатов Америки  и их союзников по НАТО о размещении на их территориях элементов системы  противоракетной обороны. Позиция руководства страны свидетельствует о возрастании уверенности Российской Федерации в возможностях своего влияния на мировые военно-политические процессы, и в частности, происходящие в Европе. Мораторий, по всей видимости, не следует расценивать как фактическое начало действий по выходу из ДОВСЕ, он носит предупредительный характер. [30]

В целом, понимая  действия Российской Федерации, направленные на отстаивание своих национальных интересов и снижение военного присутствия сторон в Европе, Россия обязана учитывать, что возможная дальнейшая «цепная реакция» по сворачиванию действия ДОВСЕ способна привести к разрушению всей сложившейся системы контроля над вооружением. Значительное влияние в военной сфере оказывает расширение и трансформация блока НАТО. Реальность такова, что с расширением блока НАТО за счет приема в свой состав ряда восточноевропейских стран баланс сил на западных границах изменился. У границ Российской Федерации оказался военно-политический блок с боевым потенциалом, превышающим потенциал нашего государства. И хотя А. Храмчихин в статье «НАТО: не так страшен черт» утверждает, что «...Вашингтон решил полностью повторить опыт холодной войны, измотав Россию бессмысленной гонкой вооружений и реакцией на угрозы, которых нет», такая постановка проблемы не в полной мере соответствует реальному положению дел. [22]

В рамках наращивания  оперативных возможностей НАТО следует  отметить приведение в полную оперативную готовность сил первоочередного задействования альянса. Этот контингент общей численностью 26 тыс. военнослужащих уже в мирное время несет боевое дежурство, находясь в готовности (от 5 до 30 суток) к переброске в любой регион мира для выполнения широкого спектра задач в автономном режиме. Осуществляется формирование собственного военного потенциала Европейского союза, реализация «Концепции создания многонациональных боевых тактических групп», по аналогии с силами первоочередного задействования НАТО. [6]

На создание новой, более эффективной системы  базирования, сокращение сроков подготовки и развертывания группировок войск направлена трансформация американского военного присутствия в Европе. Так, в Германию переброшена боевая бригадная группа «Страйкер» - новое формирование сухопутных войск США, обладающее повышенной мобильностью и ударной мощью. Соединение составит костяк американской сухопутной группировки в Западной Европе. Под эгидой командования сухопутных войск США в Румынии и Болгарии создается система объектов, которые войдут в состав Восточноевропейской тактической группы (Констанца, Румыния). Продолжается совершенствование оперативного оборудования территории приграничных восточноевропейских государств, а также приведение их военной инфраструктуры в соответствие со стандартами НАТО. Это значительно повышает возможности блока по развертыванию группировок войск в непосредственной близости от границ России. Характерным примером успешного освоения потенциального театра военных действий является миссия НАТО по охране воздушного пространства прибалтийских государств. [21]

В области военного строительства основные усилия сопредельных государств направлены на решение задач, связанных с завершением интеграции в евроатлантические структуры. Бесспорным приоритетом при этом является техническая модернизация вооруженных сил. Так, в Польше в 2007 году на эти цели было выделено денежных средств на 24% больше по сравнению с предыдущим годом. Латвия первой из стран Балтии выполнила требование НАТО о выделении на нужды обороны двух процентов от ВВП, увеличив военные ассигнования на 13,6%. Продолжается реформирование органов военного управления. На новые организационно-штатные структуры переведены Минобороны и Генеральный штаб Вооруженных Сил Польши. Завершена передача мотопехотной бригады «Железный волк» вооруженных сил Литвы в оперативное подчинение мотопехотной дивизии вооруженных сил Дании. [14]

Анализ мероприятий  оперативной и боевой подготовки вооруженных сил Республики Польша и стран Балтии позволяет сделать  вывод об изменении направленности учебно-боевой деятельности с целью приведения войск в соответствие с требованиями коалиционной военной стратегии НАТО и завершения их интеграции в военную структуру альянса. Особое внимание уделяется задействованию национальных вооруженных сил в совместных учениях и операциях НАТО по урегулированию кризисов. В части, касающейся наращивания интенсивности разведывательной деятельности с территории сопредельных государств, необходимо отметить присоединение Польши к Организации по управлению программой дальнего радиолокационного обнаружения и управления авиацией «АВАКС-НАТО». В этом же контексте следует рассматривать планы по строительству на польской территории основной оперативной базы объединенной системы разведки ОВС НАТО AGS, которая будет задействована в интересах многонациональных оперативных формирований альянса. [18]