Состояние военной безопасности и возможные сценарии развязывания вооруженных конфликтов против России

В целом наличие  такой мощной группировки войск (сил) альянса безусловно способствует нарастанию напряженности военно-политической обстановки и переходу военной опасности на новый качественный уровень, что требует исключительно пристального внимания со стороны военно-политического руководства страны. Стремление США обусловлено, прежде всего, осуществлением полного контроля над сокращающимися запасами и потреблением углеводородного сырья и других природных ресурсов. Основным препятствием на этом пути выступает Российская Федерация, которая становится центром интеграционных процессов не только для ряда стран СНГ, но и стран Азиатского региона. Именно поэтому против России, как и прежде, сосредоточено целенаправленное экономическое, политическое, информационное, военное и иное давление. Свидетельством этого являются предпринимаемые действия, в том числе и по наращиванию военных потенциалов стран НАТО, а также размещению в Европе элементов системы ПРО, которые направлены против Российской Федерации. [4]

В целом анализ военно-политических процессов в РФ и мире позволяет выделить ряд новых источников угроз в военной сфере:

- стремление ряда государств девальвировать нормы международно-договорной базы в области контроля над вооружениями;

- наращивание боевого численного состава, боевой мощи и расширение «зон ответственности» существующих военных блоков и союзов в ущерб военной безопасности России, создание межгосударственных военно-политических коалиций потенциально враждебной направленности;

- появление очагов военно-политической нестабильности в непосредственной близости от границ Российской Федерации;

- нормативное правовое закрепление базы для размещения и присутствия в сопредельных России государствах иностранных военных контингентов;

- наращивание возможностей военной инфраструктуры и оборудованных в оперативном отношении территорий сопредельных государств для дальнейшего приема группировок войск;

- изменение характера и направленности учебно-боевой деятельности вооруженных сил зарубежных государств и блоков, наращивание интенсивности мероприятий оперативной и боевой подготовки по тематике «кризисного реагирования» в непосредственной близости от границ России;

         - формирование в составе коалиционных вооруженных сил высокомобильных войсковых группировок с минимальными сроками готовности к их применению, наращивание возможностей по их переброске;

- увеличившийся отрыв ведущих государств в оснащении вооруженных сил высокоточным оружием и технологических возможностях по созданию вооружения и военной техники нового поколения;

- совершенствование системы управления и организационно-штатной структуры вооруженных сил сопредельных государств, разработка и внедрение новых форм и способов вооруженного противоборства, их апробирование в ходе локальных конфликтов;

- наращивание всех видов разведки против Российской Федерации, использование в этих целях территории и воздушного пространства сопредельных государств;

- противодействие формированию систем коллективной безопасности.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что с 2000 г. по настоящее время выделился ряд новых источников угроз военной безопасности России во внешней и внутренней сферах, которые должны найти отражение в проекте Военной доктрины Российской Федерации. [3]

ГЛАВА 2. ВОЕННЫЕ КОНФЛИКТЫ.  ВИДЫ ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТОВ

В настоящее  время вместо традиционного понятия "война" с юридической точки  зрения больше подходит термин " военный  конфликт" - термин более понятный и более соответствующий реалиям сегодняшнего дня. Также как и война, любой военный конфликт имеет военно-правовой и международно-правовой аспекты. [11]

Обиходное слово "война" зачастую употребляется по отношениям к ситуациям, не имеющим отношения к соответствующему юридическому понятию, ибо они не всегда предполагают использование оружия. Так выражение "холодная война", которым обозначаются различные аспекты послевоенного идеологического противостояния Востока и Запада, не должно пониматься в юридическом смысле. То же самое можно сказать и об оборонной программе США, запущенной в 1985 г. и получившей название "звездные войны", которое не отвечало юридическому определению войны, а обозначало лишь технологическое соперничество. Говорить же о международном военном конфликте без сомнения вряд ли возможно. [7]

В международном праве  не установлен уровень интенсивности  боевых действий, по достижении которого начинают действовать правила касающиеся международного военного конфликта. Строго регламентированные в традиционном военном праве начало и окончание боевых действий в настоящее время не подчиняются точным правилам. Вооруженный конфликт является в большей степени действием (фактом), чем намерением. Напротив, элемент субъективного - военное намерение -характеризовало войну в строгом смысле слова. Данное намерение должно было быть выраженным объявлением войны. [28]

С другой стороны, военный  конфликт не заканчивается юридическим выводом так называемого "прекращения огня", будь то перемирие, заключенное надлежащим образом, или простое обоюдное или даже одностороннее решение сторон. Подобные демарши прекращают военные операции, но не сам конфликт. Конфликт может быть завершен лишь подписанием соглашения, либо безоговорочной капитуляцией. [16]

Существует разделение военных конфликтов на международные и немеждународные. К вооруженным конфликтам международного характера следует относить войны, возникающие между государствами. К вооруженным конфликтам немеждународного характера следует относить все гражданские войны и внутренние конфликты, возникающие из попыток государственных переворотов и т.д. Эти конфликты отличаются от международных вооруженных конфликтов, прежде всего тем, что в последних обе воюющие стороны являются субъектами международного права, в то время как в гражданской войне воюющей стороной признается лишь центральное правительство. Государства не должны вмешиваться во внутренние конфликты на территории другого государства. Однако на практике осуществляются определенные вооруженные мероприятия, получившие название «гуманитарной интервенции». Любые нарушения спокойствия внутри государства, при наличии определенной степени насилия и территориального охвата, рассматриваются как гражданские войны; в противном случае можно говорить лишь о мятеже, подавляемого силами внутреннего правопорядка. Поэтому подобные ситуации лежат в компетенции внутреннего права и являются исключительно внутренними делами государства. В условиях же войны, "воюющие стороны", то есть государства, подчиняются нормам международного права. Противостояние субъектов и федерального центра является не более чем мятежом. Даже, если, пользуясь терминологией военного права, признать за мятежниками статус воюющих сторон, гражданский характер войны будет оставаться таковым до тех пор, пока в нее не вмешаются третья сторона, после чего ее можно будет рассматривать как международную. [22]

С точки зрения концепции разделения конфликтов на внутренние и международные, такое разграничение выигрывает в своей ясности, но проигрывает в удобстве пользования. Один конфликт может одновременно отвечать критериям межгосударственности и внутринациональности. Он может иметь смешанный характер, то есть в отношении одних воюющих он представляется как международный, а в отношении других - как гражданская война (события в Корее после 1950 г., вьетнамский конфликт 1964-1977 гг., индо-пакистанский конфликт 1971 г. по поводу Бангладеш). Более того, изначально конфликт может выглядеть как гражданская война, а затем перерасти в международный (Югославия). Таким образом, нет ничего удивительного в том, что, преследуя свои интересы, государства илистороны, участвующие в конфликте, меняют свои точки зрения на правовой статус конфликта. [9]

Большинство государств это  используют в своих интересах. Пока им нужно иметь свободу в отношении  срыва сепаратистских операций, государства не склонны следовать нормам военного права при подавлении бунтов. Зато когда они были заинтересованы в завершении деколонизации, они все силы бросили на то, чтобы освободительные движения были приравнены к войне и военное право действовало в их пользу. То есть нужно было допустить, что право войны может применяться не только в отношении межгосударственных, но и других конфликтов, "международный" характер которых признан в настоящее время: антиколониальная борьба и приравненные к ней действия (сопротивление иностранному оккупированию, борьба с расистским режимом). Таким образом, война между государствами представляет теперь лишь частный случай международного военного конфликта. [38]

Четкое разграничение  внутренних и международных военных конфликтов затрудняется еще и тем, что такое понятие, как "угроза миру" получает все более широкую трактовку, а ведь оно является базой для принятия Советом Безопасности ООН решений в рамках главы VII Устава ООН. Помимо того, что Совет Безопасности усматривает подобную угрозу во внутреннем конфликте (движение курдов в Иране в 1991 г., события в Сомали 1992 г. в Руанде и на Гаити в 1994 г.), он положил санкции на одну из сторон гражданской войны (см. Резолюция 864 от 1993 г. в отношении Анголы). [31]

Военное право и, в более  широком смысле, право международного военного конфликта, необходимо ограничить от права применения силы. В настоящее  время, последние строятся не на основании "права", а на основе запрета применения силы, который является категорической нормой, обеспеченной средствами ее реализации. Собственно право международного военного конфликта вступает в силу лишь после начала конфликта. Его основная задача - регламентировать в рамках военного положения, сменяющего мирное положение, отношения двоякого рода: отношения между воюющими сторонами и отношения между воюющей стороной и гражданским населением. Налицо серьезное значение суверенитета: ведь путем одностороннего акта, сторона, решившая прибегнуть к силе оружия "вызывает изменения во всем международно-правовом режиме" через переход от "права мира" к «праву войны».[19]

Право международного военного конфликта вызывает спор, который  ставит под сомнение само его существование. Против этого права обычно приводят два аргумента. Во-первых, оно бесполезно, ибо оно всегда отстает от самого конфликта. Будучи выработанным на основе опыта одно конфликта, оно неприменимо к конфликту, следующему, в силу быстро меняющихся условий ведения современного боя. Во-вторых, это право представляется напрасным и неэффективным. На практике, оно не оказывало никакого воздействия на воюющих, которые нарушали его во всех войнах. Ведь пока в международном праве не будет в полной мере установлена уголовная ответственность отдельной личности, санкции против индивидуальных актов насилия не будут эффективными. Наказание военных преступников до сих пор остается скорее исключением, чем правилом. В конечном счете, противники права международного военного конфликта пришли к выводу, что предпочтительнее было бы улучшить международное законодательство в плане обогащения прав мира. [4]

Но сами факты  опровергают подобную критику: поскольку  использование вооруженной силы так до конца и не исчезло из международной жизни, необходимо и далее подчинить его нормам права, дабы максимально ограничить его опасность и его вред. Несмотря ни на что, очевидно противоречие между запретом на применение силы с одной стороны и попытками юридически регламентировать это применение с другой. Такая регламентация, являющаяся более чем признанием бессилия превентивного права, относится к запрещенной деятельности и равновесие организации беззакония. Так, кое-что все-таки осталось от предыдущих возражений: хотя сфера права международного военного конфликта и является весьма обширной, составляющих его позитивных правил немного. Последнее, по-видимому, основаны скорее на этическом подходе, при котором недопустима констатация многих нарушений норм, чем на подчас мнимой приверженности "классическим" источникам международного права (традициям и трактатам). [6]

Принципы защиты гражданского населения также достаточно обширны. В большей степени это  проявляется в условиях международного конфликта, чем в условиях внутренних конфликтов, в силу очевидных политических причин. На территории воюющей стороны подданные противника находятся под прямой защитой судебных инстанций. Они не подлежат произвольному интернированию и имеют право вернуться в свою страну. В случае оккупации, оккупационным властям запрещено осуществлять их принудительную миграцию или депортацию: реквизиция рабочей силы регулируется строгими правилами. Невозможно их уголовное осуждение без должной процедуры. Под особой защитой находятся раненые, больные, беременные женщины, старики и дети. [15]

Наученные опытом современных  конфликтов, правительства особо занялись предотвращением глобальных угроз населению. Запрещены нападения, "целью которых является посеять ужас", нападения "тотального характера", нападения на население с репрессивными целями. Также запрещены удары по имуществу, необходимому для выживания населения и по сооружениям "содержащим опасные силы" (дамбы и плотины). [20]

Оказанием международной  гуманитарной помощи жертвам вооруженных  конфликтов занимается сейчас не только Красный Крест. Многие неправительственные организации, а также международные силы, выполняющие задачи гуманитарного характера (миротворческие силы ООН). Эта помощь зачастую становится объектом нападения. Разрыв дипломатических отношений между воюющими сторонами требует вмешательства третьей стороны, называемой "защищающей державой" если речь идет о государстве или "субститутом", если это организация, например Красный Крест. [14]

Согласно фундаментальному принципу гуманитарного права, любое  нарушение норм права международного военного конфликта влечет за собой международную ответственность государства, нарушившего их. Это оговорено в Конвенциях 1949 года, которые также уточняют, что репрессии запрещены, и что сторона не может сама сложить с себя ответственность в силу серьезности правонарушений, вне зависимости от их причин. К государственной ответственности по обычному праву в Женевских Конвенциях оговорен порядок привлечения к уголовной ответственности лиц, совершивших серьезные правонарушения. Данные правонарушения рассматриваются как военные преступления и подлежат наказанию. Их перечень длинный и касается в применения запрещенных средств ведения войны и посягательств на гражданское население. К ним, относятся: нападение на лицо, явно не принимающее участие в боевых действиях, намеренные атаки против гражданских лиц, неоправданные изменения в жизни населения на оккупированной территории, неоправданная задержка репатриации, расовая дискриминация, пристрастное и не соответствующее порядку осуждения лиц, находящихся под защитой и т.д. [34]