Состояние военной безопасности и возможные сценарии развязывания вооруженных конфликтов против России

Не вызывает никаких сомнений, что терроризм - особо тяжкое преступление против мира и международной безопасности, которое влечет за собой международную ответственность. Кроме того, с точки зрения автора настоящей публикации, в качестве акта международного терроризма должно квалифицироваться деяние, признаваемое как преступление в одной из ныне действующих 13 международных антитеррористических конвенций (в 2005 г. по инициативе России была принята Конвенция по борьбе с ядерным терроризмом). [23]

Наиболее результативно  осуществляется взаимодействие спецслужб государств-участников СНГ в борьбе с терроризмом, которые в условиях современной международной ситуации оказались на авансцене противостояния международному терроризму и экстремизму, наркомафии, бросившим вызов всему мировому сообществу. В настоящее время на основе действующей правовой базы сотрудничества функционируют механизмы, обеспечивающие практическое осуществление достигнутых договоренностей, разработаны и эффективно реализуются (на многосторонней и двусторонней основе) программы борьбы с международным терроризмом. [14]

Страны Содружества  преследуют на своей территории лиц, причастных к террористической деятельности, в том числе и тогда, когда террористические акции планируются либо проводятся вне пределов постсоветского пространства, однако наносят ущерб СНГ, а также и в других случаях, предусмотренных международными договорами государств-членов Содружества. Международное сотрудничество стран-участниц СНГ в борьбе с терроризмом базируется на принципе необходимости и взаимопомощи различных государств и организаций при осуществлении антитеррористической деятельности. Этот принцип является ключевым и в сотрудничестве спецслужб России и Азербайджана в борьбе против международного терроризма. [13]

Международный терроризм начал открытую кампанию в целях дестабилизации ситуации в стране. Органы национальной безопасности Республики делают особый акцент на противодействие деятельности международных террористических и сепаратистских организаций, предпринимают усилия и реализуют меры, направленные на предупреждение и пресечение акций диверсионно-террористического характера на особо важных режимных объектах, а также на объектах жизнеобеспечения. Известно, что диапазон источников финансирования террористической деятельности исключительно широк. Одной из важнейших "статей дохода" террористов является незаконный оборот наркотических веществ. Нетрудно представить,  какое  важное значение имеет блокирование и ликвидация каналов транспортировки (и распространения) наркотиков, а также обезвреживание наркогруппировок. [12]

Изменение политических условий в последние годы привело  к появлению феномена «супертерроризма», или «сверхтерроризма», «располагающего большими финансовыми, идеологическими и людскими ресурсами», которые позволяют ему, как признается на официальном уровне, создать угрозу «применения ядерного, химического и биологического оружия». Российская наука и экспертное сообщество уделяют немалое внимание изучению угроз, связанных с использованием оружия массового уничтожения (ОМУ) террористами. Очень важно адекватно оценить уровень этой угрозы и реальные возможности применения террористическими организациями такого оружия. Трудность заключается в необходимости обращения к разным областям знаний, анализа и политических, и технических факторов. [7]

После ядерных бомбардировок  Японии в 1945 г. и публикации прогнозов  общемировой катастрофы в случае ядерной войны в эпоху противостояния между США и СССР использование ядерного оружия стало одним из главных кошмаров массового сознания и мечтой многих террористов. Исламские радикалы предпринимают попытки создания собственного ядерного оружия, по меньшей мере, с начала 1990-х годов. В 1993 г. их видный лидер М.М. Салем выпустил специальный меморандум по поиску материалов для создания ядерной бомбы. Террористическое подполье даже разработало идеологическую концепцию, мотивирующую применение этого оружия против «неверных». Однако от замыслов до их осуществления - достаточно большой и сложный путь. В мире существует 22,4 тыс. ядерных боеголовок, 95% которых находятся в России и США. Всего ядерным оружием располагают 9 государств, 4 из них (Россия, Израиль, Индия, Пакистан) имеют на своих территориях наиболее сильные и активные террористические сети, объектом интереса которых могут быть национальные ядерные арсеналы. Прочие ядерные государства также несвободны от проявлений политического экстремизма. [5]

В настоящий момент нет  никаких данных о реальных угрозах доступа террористов к ядерному оружию. Практически во всех государствах на ядерных объектах действуют меры физической охраны, секретности, многоступенчатой проверки персонала, правила «двух» или «трех человек» при работе в стратегически важных зонах. Ни в одной из 9 ядерных стран нет реальной опасности захвата верховной власти апокалипсически настроенными экстремистами, которые могли бы принять решение об использовании ядерного оружия в террористических целях. Даже в Пакистане, где террористические группировки имеют наиболее мощную и разветвленную инфраструктуру, они представляют собой маргинальные политтечения, лишенные поддержки в обществе и правящей элите. [8]

Угроза внешнего захвата  также представляется маловероятной. На текущий момент имеется довольно мало сведений о попытках захвата ядерных боеприпасов в какой-либо из стран. Однако, несмотря на это, тема «неучтенных» или «утерянных» образцов оружия регулярно используется в различных спекуляциях, осуществляемых СМИ и политическими радикалами. Захват даже и обычного арсенала - непростая задача. В этом плане показательна попытка захвата с целью хищения бронетехники расположения 136-й мотострелковой бригады в Буйнакске в 1997 г., которая провалилась, несмотря на сравнительно большую численность нападавших (40-60 человек). Бойцам 136-й бригады удалось навязать боевикам долгий бой, который нападавшие не имели возможности завершить до подхода подкреплений. Аналогичным образом закончилась атака крупного отряда из 600 террористов на базу пакистанских пограничников в 2009 г. Несмотря на численность и хорошее вооружение, нападавшим также не удалось захватить объект. Нет никаких оснований считать, что личный состав частей, имеющих в распоряжении ядерные боеголовки, подготовлен хуже. По имеющимся данным, персонал мест хранения ядерных боеприпасов в России и Пакистане имеет, как минимум, не худшую боевую и антитеррористическую подготовку. [14]

Но главной трудностью захвата стратегических объектов является даже не противодействие охраны, а  необходимость сосредоточить достаточное число людей для атаки, что непросто, учитывая уровень развития государственных институтов во всех современных ядерных странах. Известно, что численность афганских талибов (не менее 25 тысяч человек) и их вооружение вполне позволяют захватить американский Белый дом, справившись с его охраной, однако вряд ли им дадут возможность собраться в Вашингтоне для этой цели. С теми же, если не большими, трудностями столкнется любая масштабная атака на военный объект. [34]

Нельзя, конечно, исключать возможность внезапного проникновения на территорию военных баз небольших групп лиц. На это указывает опыт криминальных вторжений на территорию российских воинских частей в Фаустово, Кронштадте  и Самарской области, атаки террористов на пакистанскую авиабазу «Мехран», наконец, проникновение активистов-экологов на базу Клайне Брогель в Бельгии, на территории которой хранились американские ядерные боеприпасы. [38]

В каждом из этих случаев  несанкционированное проникновение  могло привести или приводило к потерям среди личного состава и материальному ущербу, однако ни разу нападавшие не имели возможности взять под контроль всю территорию расположения части, хотя бы в силу своей малочисленности. В случае использования или хищения ядерных боеприпасов нападающим потребуется одновременный контроль над несколькими корпусами на территории объекта на протяжении достаточно продолжительного времени. Заметим также, что вывезти до прибытия подкреплений ядерный боеприпас - не самая легкая задача, так как это не легкий «чемоданчик», а объект не менее 1 тонны весом. [17]

Кроме того, в случае атаки  на специализированные военные части  противник наталкивается на ряд  специфических препятствий, таких  как автоматизированные системы  защиты и наблюдения, эшелонированная оборона различных зон объекта, проблемы кодов доступа и т.п., преодоление которых просто не имеет примеров на текущий момент. Последние исследования российско-американской группы специалистов, проанализировавших эти препятствия, определили сценарий захвата ядерных боеголовок экстремистами как «невероятный». [10]

Все это говорит о  том, что даже если террористическая группировка будет располагать  достаточной численностью подготовленных боевиков для атаки на ядерный  объект, она предпочтет для начала выбрать более легкие мишени, к числу которых относятся административные здания. Разумеется, никакие меры безопасности не гарантируют абсолютной тайны и неповторимости технологий, поэтому уже долгие годы обсуждается опасность самостоятельного изготовления террористами  ядерного   оружия. [7]

3.4. Возможный сценарий развязывания вооруженного конфликта против России

Как один из возможных  сценариев, развязывания военного конфликта  против нашей Родины, рассмотрим проблему военно-политической безопасности на Южном Кавказе. Геополитическая обстановка в современном мире характеризуется совокупностью острых противоречий исторического, политического, экономического и социального характера. Изменения в мире, произошедшие в различных областях в 90-х годах XX в., повлияли как на международное, так и на внутреннее положение России. Особую важность приобрела проблема обеспечения национальной безопасности, без грамотного решения которой невозможно успешное реформирование страны. Обеспечение национальной безопасности является центральной, стратегически значимой для развития государства задачей. Актуальность последней повышается в связи с неурегулированностью этнополитических конфликтов в странах Южного Кавказа. Этот регион является одним из наиболее сложных в отношении политических, этнических, культурных и социально-экономических процессов, происходящих в южнокавказских странах.

Для России как  региональной державы Южный Кавказ всегда был и останется зоной ее жизненно важных национальных интересов, в которой на протяжении нескольких столетий наше государство являлось бесспорным лидером в экономической, политической и военной сферах. После обретения независимости Грузией, Арменией и Азербайджаном Россия потеряла свое былое влияние на Южном Кавказе. В итоге на территории данного региона получили распространение такие угрозы национальной безопасности российского государства, как терроризм, неконтролируемая миграция беженцев, военное присутствие внерегиональных политических игроков в южнокавказских республиках, а также борьба за сырьевые ресурсы региона. И все эти процессы происходят на фоне неурегулированных этнополитических конфликтов в Нагорном Карабахе, Абхазии и Южной Осетии. На современном этапе отсутствуют адекватные времени методики и технологии урегулирования этих конфликтов, не говоря уже об их разрешении, что способствует обострению упомянутых угроз не только для национальной безопасности России, но и в плане обеспечения коллективной безопасности региона.

В современной системе национальной безопасности РФ недостаточное внимание уделено проблеме обеспечения устойчивости этнополитических отношений в странах Южного Кавказа. Даже «Концепция национальной безопасности РФ», в которой в наиболее полном виде сформулированы важнейшие направления государственной политики России, страдает большими изъянами по вопросу о роли этнополитических конфликтов в системе внешней и внутренней безопасности России, о подходах к их урегулированию, о задачах, которые необходимо решить для предотвращения реальных и потенциальных угроз в отношении стабильности политических систем стран региона. Однако нельзя однозначно утверждать, что никакой политики безопасности Россия как региональная держава не проводит.

В связи с  появлением конфликтов в Нагорном Карабахе, Абхазии и Южной Осетии Россия, как это следует из общего контекста «Кон-цепции...», будет сохранять общность интересов со странами Южного Кавказа по многим проблемам коллективной безопасности, таким, как противодействие распространению ОМУ, борьба с терроризмом и наркобизнесом, решение экологических проблем региона. При этом необходимо заметить, что сам факт наличия этнополитических конфликтов в Грузии, Армении и Азербайджане способствовал появлению у региональных и внерегиональных игроков скрытых интересов под предлогом оказания помощи, будь то в виде посредничества или ведения переговоров в урегулировании этих конфликтов. Например, Россия преследует и выстраивает на Южном Кавказе следующую систему национальных интересов. Во-первых, это выработка эффективных мер предотвращения терроризма с привлечением третьих стран и международных организаций. Во-вторых - укрепление стратегических позиций на каспийском рынке сырьевых ресурсов. В-третьих - занятие позиции экономического лидера в регионе через такие организации, как ЕврАзЭС, Единое экономическое пространство, Шанхайская организация сотрудничества. В-четвертых, Россия стремится не допустить появления военных баз на территории стран Южного Кавказа в связи с расширением НАТО на Восток. В-пятых, осуществляется развитие и активный поиск оптимальных моделей взаимодействия между Россией и Южным Кавказом в СНГ с целью получения влияния в странах Ближнего Востока, в частности в Иране.

Есть и другие направления развития политики безопасности России на Южном Кавказе. Национальная безопасность РФ заключается также в обеспечении суверенитета, в развитии равноправных и взаимовыгодных отношений с этими странами и интеграционными объединениями в регионе, в повсеместном соблюдении прав и свобод человека, развитии демократии и рыночной экономики. Без всеобъемлющего учета интересов политического становления народов Нагорного Карабаха, Абхазии и Южной Осетии, а также без вложения значительных ресурсов в урегулирование региональных конфликтов невозможно реализовать перечисленные выше национальные интересы России. На мой взгляд, неоднократное упоминание в «Концепции...» понятий «политический и религиозный экстремизм», «этносепаратизм», «межэтнические и религиозные конфликты», «терроризм» - свидетельство того, что разрешение конфликтов на юге России является одной из главных задач в системе национальной безопасности российского государства.

К основным источникам, формирующим концепцию национальной безопасности, относятся официальные выступления президента РФ. На наш взгляд, ключевыми являются Послания Федеральному Собранию Российской Федерации, в которых на публичное обсуждение выносятся проблемы и приоритеты государственной политики России. Суть этой политики в отношении конфликтных регионов постсоветского пространства следующая. Во-первых, современная российская дипломатия опирается на принципы прагматизма, предсказуемости и верховенства международного права во взаимодействии со странами Южного Кавказа. Во-вторых, Россия выполняла, и будет выполнять позитивную роль в сдерживании региональных конфликтов, основная острота которых была «снята» благодаря российскому вмешательству. А это, как нам кажется, говорит о том, что у России имеются необходимые ресурсы для урегулирования нагорно-карабахского, грузино-осетинского и грузино-абхазского конфликтов и что она не намерена допускать на территорию этих стран иностранных миротворцев. Конечно, это объясняется стратегическими интересами России, духовно-культурными связями со странами региона, конфликтный потенциал которого «ликвидировать» можно при многостороннем участии России. Вопрос заключается лишь в том, хочет ли этого она сама. В-третьих, Россия укрепляет общее гуманитарное пространство в рамках Южного Кавказа и сотрудничает по линии гражданских обществ.