Практические вопросы межъязыкового явления «ложные друзья переводчика». Основные аспекты перевода

4. Четвертый тип отношений:  межъязыковая стилистическая неэквивалентность  слов и словосочетаний. Здесь,  в свою очередь, могут быть  разные группы и подгруппы.

Латинский глагол amare «любить» сохранился в ряде романских языков, но его стилистические функции различны. Во французском он встречается во всех стилях речи (aimer), тогда как в испанском – лишь в самом высоком.

Французское attendre «ждать» кажется тождественным итальянскому attendere в том значении второго глагола, которое осмысляется тоже как «ждать». Но и здесь нет тождеств. В итальянском языке этот глагол употребляется в этом значении только в ситуациях «счастливого, благоприятного или просто желательного ожидания». Аналогичный же французский глагол подобного оттенка не имеет. Поэтому по-итальянски нельзя сказать l’accusato attende la sentenza – «обвиняемый ожидает приговора», а по-французски глагол attendre в подобном предложении был бы вполне на месте. Как видно из примеров, стилистическая неэквивалентность оказывается самой различной.

5. Пятый тип отношений:  живое, неархаичное значение в  одном языке, архаичное (в большей  или меньшей степени) – в  другом языке. В русском языке  наших дней фельетон – это статья на злободневную тему, высмеивающая те или иные отрицательные явления действительности. Значение же feuilleton во французском совсем иное: фрагмент из «романа с продолжением», который печатается в газете.

Противопоставление «архаичное значение – неархаичное значение»  обычно распадается на ряд групп  в зависимости от степени архаичности. Здесь, по мнению Р.А. Будагова, возможны оттенки: «слегка архаичное» слово, «совсем архаичное» слово или  словосочетание. Испанское существительное estrada означает «дорога». Во французском estrade уже архаично. Оно осмысляется теперь иначе – «подмостки». В русском эстрада в значении «подмостки», в свою очередь, стало архаичным и в наши дни именует «особый жанр исполнительского искусства».

Противопоставление «неархаичное значение – архаичное значение»  обусловлено не только наличием старого, но и возникновением новых элементов  в лексике каждого языка.

6. Шестой тип отношений:  лексически свободное значение  в одном языке – лексически  несвободное значение в другом  языке. Полисемантическое итальянское  существительное riscossa «помощь», казалось бы, должно совпадать с французским rescousse в том же осмыслении. Но первое функционирует в свободных сочетаниях, тогда как второе возможно лишь в выражении à la rescousse «на помощь». В иных сочетаниях, с другими предлогами, rescousse уже невозможно. Между тем итальянское riscossa подобных ограничений не знает.

7. Седьмой тип отношений:  термин в одном языке, не  термин в другом языке. Бензин переводится на французский язык essence, то есть с помощью многозначного слова, основное же значение которого «сущность», «существо», а затем уже «горючее» (ср. в русском эссенция – «эфирное масло»). Несовпадение между языками вызвано тем, что во французском benzine не осмысляется как «горючее» и переводится по-русски другим термином – бензол. В результате в значении «горючее» в одном языке оказывается термин (бензин), а в другом – нетермин (essence).

8. Восьмой тип отношений:  слово в одном языке, словосочетание  в другом языке. Французы не  знают существительного автопортрет. Перевести, например, «Пикассо. Автопортрет» следует так: Picasso par lui-même, буквально – «Пикассо им самим» (подразумевается – написанный, изображенный). В этом же языке слово рояль передается образным словосочетанием piano à queue, буквально «пианино с хвостом». Слово в одном языке вступает во взаимодействие со словосочетанием в другом языке.

Этими примерами Р.А. Будагов  привлек внимание к чрезвычайно  интересному явлению, связанному с  «ложными друзьями переводчика», существенно  отличающему данный тип отношений  несоответствия от других. Отличие  заключается в том, что в данных типах оппозиций не наблюдается  реальной межъязыковой аналогии форм, с которой мы привыкли сталкиваться, рассматривая примеры «ложных друзей переводчика»: слово автопортрет не омонимично словосочетанию par lui-même, так же как и слово рояль не омонимично словосочетанию piano à queue, так как они имеют различные внешние формы.

И все же и в слове автопортрет, и в слове рояль чувствуется какая-то «ловушка», позволяющая отнести их к разряду «ложных друзей переводчика». Гарбовский привлекает наше внимание к слову рояль, который иллюстрирует тип полного семантического несоответствия. Несоответствие заключается в том, что слово одного языка не имеет не только эквивалентного, но и соотносимого значения со сходно звучащим словом другого языка. Во французском языке есть прилагательное royal -e (королевский), и существительное royale (бородка «эспаньолка»), внешне напоминающие русское слово рояль. Во французском языке прилагательное royal используется и в переносном смысле в значении великолепный, наилучший, великий, щедрый подобно русскому царский в таких, например, выражениях, как царская жизнь, царский подарок и т.п. Возможно, в какой-то период во французском языке существовало словосочетание piano royal, которое могло быть заимствованно русским, где впоследствии сократилось до формы рояль, возможно, оно пришло в русский из какого-либо третьего языка. Важно то, что во французском языке образованное от прилагательного существительное оказалось закрепленным за иным денотатом, нежели заимствованное из французского слово русского языка.

Пример со словом автопортрет более интересен, так как иллюстрирует особое явление в сфере «ложных друзей переводчика», а именно не асимметрию значений, а асимметрию форм при наличии потенциальной возможности иметь сходные формы в обоих сравниваемых языках для называния аналогичных денотатов. Пример, приведенный Р.А. Будаговым, в этом отношении весьма красноречив, хотя и содержит фактическую ошибку. Дело в том, что в начале XX в. слова autoportrait действительно не было во французском языке. Поэтому под автопортретами художников прошлого вполне можно было прочитать: «...par lui-même». Однако сегодня слово autoportrait фигурирует в любом современном словаре французского языка. Словарь Le Petit Robert, который определяет его как «portrait d'un dessinateur, d'un peintre exécuté par lui-même» («портрет художника, написанный им самим»), относит его образование (от auto- + jfonraii) к 1928 г. (Le Petit Robert électronique. Paris, 1999.)

Такие восемь типов отношений  с сфере «ложных друзей переводчика» выделяет Р.А. Будагов [2.С.269-272]. Если учитывать, что каждый из перечисленных типов может иметь свои разновидности и варианты, то общее число типов допустимо и увеличить. Вместе с тем за разнообразием частных вариантов желательно не упускать из виду и то, что объединяет отдельные примеры в пределах общего типа.

По мнению Н.К. Гарбовского, данная классификация, охватывающая практически  все типы отношений, существующих в  сфере асимметричных диалексем, лишена, единого основания, необходимого для построения любой типологии. Семантические принципы (асимметрия частного и общего значений, видового и родового, многозначности и однозначности) перемежаются со стилистическими (асимметрия живого и устаревшего, общего и специального, отнесенность слов к разным стилистическим регистрам) и структурными (противопоставление слов словосочетаниям).

Для теории перевода и переводческой  практики Н.К. Гарбовский видит необходимость  в создании иной классификации межъязыковых расхождений, построенной на тех  же основаниях, что и типология  переводческих преобразований текста. Он предлагает все типы «ловушек», обусловленных  межъязыковой асимметрией в области  сходных по внешней форме лексических  единиц, разделить прежде всего на две большие группы: реально существующие диалексемы и потенциально возможные. На первый взгляд такое деление представляется довольно странным: какую трудность для переводчика может составить то, что реально не существует? Но на самом деле не существующие реально лексемы довольно часто оказываются «ложным другом переводчика».

Отсутствие реального  эквивалента сходной формы в  языке перевода при потенциальной  возможности образования и создает  иногда ловушку для переводчика. Так, русское слово автобаза не может быть переведено на французский язык как autobase, хотя во французском языке есть и морфема auto-, и слово base. Русское автоколонна переводится на немецкий сходным по внешней форме словом Autokolonne, a для перевода слова автобаза использовать интернациональную морфему auto- уже не удастся: автобаза = Kraftwagendepot. В немецком языке есть и слово Portrât (портрет), используемое, может быть, менее часто, чем Bild, Bildnis, но как эквивалент слова автопортрет данная словообразовательная модель не используется — Selbstbildnis, хотя она потенциально возможна, что подтверждает пример слова Autobiographie (автобиография).

Ошибка может возникнуть главным образом при переводе с русского языка, когда внимание переводчика ослабляется наличием в языке перевода аналогичных  по форме морфем, слов и словообразовательных моделей.

Не существующие в языке  перевода слова, которые возникают  иногда в речи переводчиков, по мнению Н.К. Гарбовского, могут быть названы  межъязыковыми псевдоаналогизмами. Псевдоаналогизмы — это слова, существующие только в одном из сопоставляемых языков, но по своей фонетической форме  и словообразовательной модели кажущиеся возможными в языке перевода.

Изобретение псевдоаналогизмов  — довольно часто встречающаяся  переводческая операция. Н.К. Гарбовский приводит ряд примеров из словаря  «ложных друзей переводчика» для  пары английского и французского языков – глаголов, не существующих во французском языке, но создаваемых  торопливыми переводчиками на основе английских глаголов по словообразовательным моделям французского языка; bilanter вместо faire un bilan (подводить итог), dimensionner вместо déterminer les dimensions (определять размеры), flexibiliser вместо rendre souple (делать более гибким) и т.п.

Ошибка может возникнуть главным образом при переводе с русского языка, когда внимание переводчика ослабляется наличием в языке перевода аналогичных  по форме морфем, слов и словообразовательных моделей.

В данной главе мы представили  основные типологии «ложных друзей переводчика», предложенные отечественными лингвистами.

4. Случайные межъязыковые  омонимы

Как бы ни были каверзны псевдоаналогизмы, чаще доставляют неприятности переводчикам реально существующие в языках, сталкивающихся в переводе, сходные по форме слова, которые различаются значениями или употреблением. Полное несовпадение плана содержания, т.е. отсутствие общих элементов смысла, наиболее часто встречается в случайных межъязыковых омонимах, не имеющих этимологических связей. Так, английское слово crane, соответствующее по значению русскому кран, заимствованному из немецкого и обозначающему подъемное устройство, не соответствует французскому crâne, означающему череп. Русское слово крик случайно совпадает по форме с французским словом cric, обозначающим домкрат.

Однако случайные межъязыковые совпадения, по мнению Н.К. Гарбовского, форм не представляют большой сложности  для переводчика, так как в  большинстве случаев данные слова  не имеют никаких общих сем  и соответственно появляются в различных  контекстах.

Сложнее дело обстоит тогда, когда у случайно совпадающих  по форме слов оказываются общие  семы. Так, русское слово арбуз, восходящее к персидскому харбуза — дыня, буквально ослиный огурец, совпадает по форме со словом французского языка arbouse, произошедшим от провансальского arbousso, которое в свою очередь развилось из латинского arbuîeus и означает плод земляничного дерева. Этот плод, напоминающий землянику, красного цвета и съедобный. Теперь представим себе фразу: À Noël ils ont goûté des grandes arbouses écarlates — На Рождество они лакомились крупными ярко-красными ягодами земляничника. Если в тексте описания плода нигде далее нет, то переводчик, даже прекрасно знающий, что слову арбуз во французском языке соответствует слово pastèque, может прийти в замешательство, особенно в условиях устного перевода, ведь язык — это живая материя и ожидать от него можно чего угодно. Причина же замешательства будет в том, что русское слово и французское имеют общие семы, а именно сему красного цвета и сему съедобности. Его даже может не смутить то, что французский язык определяет цвет съедобной части арбуза не как ярко-красный, а как розовый, ведь в нашей культуре розовый арбуз означает неспелый, невкусный.

Еще сложнее дело обстоит  с теми словами, которые при различии их значений, т.е. при отсутствии общих  сем, оказываются этимологически связанными. В таких диалексемах отношения межъязыковой асимметрии затрагивают как область значений, т.е. семантику, так и область употребления сходных по форме слов, т.е. стилистику, хотя, граница между этими областями весьма прозрачна.

5. Логические основания  типологии межъязыковой асимметрии

Отношения межъязыковой асимметрии, устанавливаемые в процессе взаимодействия и развития языков между лексемами, имеющими сходную внешнюю форму, имеют ту же основу, что и всякие семантические трансформации, т.е. изменения  наименования, которые имеют универсальный  характер. Поэтому, вернувшись к типологии  межъязыковых асимметрических явлений  в семантике, Н.К. Гарбовский попытался  построить на тех же основаниях типологию  несходств и для «ложных друзей переводчика». Положив в основу типологии  отношения между понятиями, точнее, между объемами понятий, он выделил прежде всего четыре основные типа отношений между сходными по форме лексемами разных языков:

— внеположенность;

— равнообъемность (или равнозначность);

— подчинение;

— перекрещивание.

Внеположенность в этой классификации  характеризует такие отношения между понятиями, когда их объемы полностью исключают друг друга, т.е. объемы внеположенных понятий не содержат ни одного общего объекта. Внеположенностью характеризуются прежде всего рассмотренные выше межъязыковые омонимы.

Равнообъемность представляет собой случай, когда сходные по внешней форме слова заключают в себе равнообъемные понятия, если каждый объект, входящий в объем понятия слова языка А, входит также в объем понятия, заключенного в слове языка В. Равнообъемностью понятий характеризуются прежде всего такие лексемы, которые оказываются полностью эквивалентными в рассматриваемой паре языков, т.е. симметричные диалексемы, или межъязыковые тождества. Так, в английском слове cousin, во французском cousin и в русском кузен объемы понятий полностью совпадают.

Подчинение характеризует такие логические отношения, когда объем одного понятия полностью поглощается объемом другого. В лексике это проявляется при сравнении слов, заключающих в себе родовые понятия (гиперонимы), со словами, обозначающими видовые понятия или имена собственные (гипонимы). Определение какого-либо понятия как подчиненного или подчиняющего не имеет абсолютного характера и действительно только в конкретной паре. Гипо-гиперонимические цепочки могут иметь довольно большое количество членов. В этих цепочках последующее понятие оказывается подчиненным предыдущему. Данные переходы чрезвычайно важны для перевода. Именно в силу возможности неограниченного обобщения генерализация как переводческий прием является одним из наиболее распространенных.