Структура и содержание концепта «privacy» в английской картине мира

Так, сообразно  русскому «Приходите в гости, будем очень рады», соответствует английское приглашение на день рождения в виде почтовой открытки непременно в конверте с датой, временем и местом проведения праздника, даже, если оно будет проходить на территории дома, и обязательным подтверждением присутствия на нем. А в период подготовки подарков к Новому году и Рождеству составляется список для родственников и гостей, где каждый должен указать то, что он желает получить на праздник.

В сравнении, например, с французами, которые проводят большую часть времени проводят в обществе, а, точнее, просиживая за чашкой кофе в маленьком кафе на улице, англичанин предпочитает свой дом и свой внутренний двор. «Действительно, Англия – это царство частной жизни, гербом которого могло бы стать изображение изгороди и девиз «Мой дом – моя крепость!». Англичанин подсознательно стремится отгородить свою частную жизнь от внешнего мира. И порог его дома служит в этом смысле заветной чертой», - отмечает Вс. Овчинников [Овчинников 2003, 280].

На этот счет, можно вспомнить отрывок из романа Алана Милна, Two People (1931), в русском переводе – «Двое»:– Я уже не помню, сколько раз стояла тут, опираясь на ограду. Вам нравится вид отсюда на долину? Это самая чудесная ограда в мире. И отсюда видны ваши трубы.– Да, действительно, – откликнулся Реджинальд. – Спасибо. Это решает дело.– Вы надумали?– Да, я покупаю это поле.– А я думаю, вы говорите о том... из-за чего чертыхались. Выкиньте из головы это поле.– Я не могу позволить, чтобы кто-то глазел на мой дом. Не хочу, чтобы эти гадкие домики уставились на Вестауэйз. Я не...– Им будут видны только трубы.– Вполне достаточно. Они станут говорить: «Уэлларды сегодня затопили камин в гостиной». Это полностью разрушит мою частную жизнь. Будь я проклят, если допущу это.– Ерунда! – Эта ерунда, может быть, единственное, с чем стоит считаться в этом мире.

Вестауэйз был  окружен прямоугольником каменных стен, построенных столетия назад, и  как бы говорил миру: “Меня не волнует, кому принадлежит остальной  мир, но эта земля – моя”..

Карен Хьюит приводит сравнение между английским домом и русской кухней: “Something of the Russian feeling about the privacy of kitchens is found in the English word home» (Hewitt, 1994,40). Подчеркивая, что «the fixation with owing their homes is a physical expression of the English belief in privacy», Дж. Пэксмен задает вопрос: «Are the three things – the insularity of the nation as a whole, a collective belief in domesticity and an individual preoccupation with privacy – differing expressions of the same phenomenon?» [Paxman 1999, 123].

Джереми Пэксмен, ссылаясь на метеорологическое объяснение английского характера и особой значимости для них понятия «home», отмечает: «I wondered whether the English weather might really be the key”. И далее: “Common sense says that, because weather affects behaviour, it may also have some effect on character. Could the English preoccupation with privacy and “home” have an explanation as simple as the fact that their climate obliged them to spend a lot of time indoors? It’s a reasonable supposition that cold wet weather, which forced teenagers to stay indoors in winter instead of going to the beach or skiing, probably has something to do with the country’s capacity for inventive rock music. But is there something more profound? Has a mild and gentle climate, rarely too hot and rarely extremely cold, played a role in producing a moderate, pragmatic people? «.[Paxman 1999, 123].

Сама суть «weather talk», т.е. разговор о погоде при встрече  англичан и сводится к нежеланию  вести беседу на личные темы и, тем самым не вторгаться в чужое privacy, что и является по сути причиной для обсуждения погоды, тема, не зависящая и, следовательно, максимально дистанцированная от собеседников. Р.Д.Льюис, автор книги «Деловые культуры в международном бизнесе» отмечает, что, стоя в очереди или сидя в поезде, никто не вступает в разговор с соседями – вот почему они повсюду носят с собой газету. «Когда несколько лет назад в туннеле лондонского метро поезд сошел с рельсов, старому джентльмену из Сити пришлось пройти пешком по рельсам полмили до следующей станции, где он воскликнул: «Там, в темноте, ужасно! Люди разговаривают друг с другом!» [Льюис 1999,245].

Итак, очевидно влияние климатических и внешних  факторов на формирование национального  характера. Верной представляется и точка зрения о том, что на национальный характер оказывает большое влияние географическое положение.

Подобная теория была в свое время сформулирована известным историком Л.Н.Гумилевым  в книге «Этногенез и биосфера Земли», который писал, что этносы … всегда связаны с природным окружением и что ландшафт и есть главный плавильный котел, который формирует этнос [Гумилев, 1989, 58]. «Стереотип поведения складывается как адаптивный признак, т.е. как способ приспособления этноса к географической среде». [Гумилев, 1989, 67]. Эта точка зрения имеет место в науке и носит обоснованный характер.

Мысль о том, что география влияет на менталитет народа отмечает и Дж.Пэксмен: “But geography matters; it makes people who they are” [Paxman, 1999, 3]; “The adage is that geography makes history. But if such a thing as a national psychology exists, it may be made by geography” [Paxman, 1999, 24]; “The first profound influence upon the English is the fact that they live on an island” (там же); “This island idea has a special place in the English imagination” [Paxman, 1999, 27].

Уильям Шекспир воспевая Англию, писал: This fortress built by Nature for herself Against infection and the hand of war, This happy breed of men, this little world, This precious stone set in the silver sea, Which serves it in the office of a wall, Or as a moat defensive to a house. [Shakespeare, Richard II].

А.В.Павловская в «Англия и англичане», отмечает, что Англия – единственная страна, которая не хочет быть Европой. «Итальянцы и испанцы тайно комплексуют и мечтают приобщиться к этому славному имени, восточные европейцы хотят того же шумно и агрессивно, немцы делают вид, что они то и есть Европа, но в глубине души не слишком в этом уверены, скандинавы живут в своем мире, не рассчитывая на эту честь. И только англичане последовательно отказываются от этой привилегии, всячески отделяя себя от всего мира. Англичане хотят быть сами по себе. И им это удается. Они знают, что они и есть самая великая страна, своего рода «пуп вселенной» [Павловская 2004, 26].

Тот факт, что  англичане живут в островном  государстве и отделены от остальной  Европы и всего мира, создало совершенно особый национальный островной характер англичан. «Every person is an island», или «There is an invisible fence around him», говорят англичане сами о себе. Джона Донн писал слова, ставшие впоследствии эпиграфом к известному роману Эрнеста Хемингуэя «For Whom the Bell Tolls»: «No man is an Iland, intire of it selfe; every man is a peece of the Continent, a part of the maine; if Clod bee washed away by the Sea, Europe is the lesse, as well as if a Promontorie were, as well as if a Mannor of thy friends or thine owne were; any man’s death diminishes me, because I am involved in Mankinde; And therefore never send to know for whom the bell tolls. It tolls for thee.»

Анализируя концепт «privacy» и трактуя словосочетание «to have privacy» , Анна Вежбицкая пишет, что: «To be able to do certain things unobserved by other people, as everyone would want and need to … it is assumed that every individual would want … to have a little wall around him/her at least part of the time, and that is perfectly natural, and very important» [Wierzbizka 1991, 47].

Эта «невидимая стена» окружает каждого англичанина, который желает изолировать себя от всех окружающих. Повсеместно распространенное понятие в Англии «body distance» – личное пространство – ощущается везде в Англии – в общественных местах (магазинах, банках, почте, и т.п.), в очереди, где соблюдается дистанция в  1-2 метра, и  люди извиняются каждый раз, когда приближаются ближе, чем на 1 метр, нарушая, таким образом, личное пространство (body distance).

Такое личное пространство проявляется не только в физическом смысле этого слова, но и чисто  в психологическом (personal distance). «Аналогичным образом немыслимо какое-либо вторжение в «чужое пространство» - физическое или духовное, начиная от личных вещей (например, комментарий по поводу внешнего вида (даже родственников), или просмотр документации, открыто лежащей на рабочем месте) и кончая личной жизнью и манерой поведения (ср.: непрошенные советы)», - отмечает Ю.Б.Кузьменкова [Кузьменкова, 2005, 93-94]. Англичанам и также американцам, свойственно говорить My work, my bank, my house, my hairdresser, my doctor, my insurance company.

В отличии от южных народов, которые относятся к так называемым «contact cultures» (яркий пример – итальянцы ), англичане соблюдают принцип «do not touch». «You think being touched is invasive because you are English», - отмечает Джулиан Барнс, автор книги” England, England”. «When it comes to physical contact, the English are still deeply reserved», - отмечает Энтони Мейл, автор книги «Xenophobe’s Guide to the English» [Mail 1993, 26]. И так же: «Women may kiss on one or both cheeks. If they do, the miss-kiss is preferred, the kisser making a kissing gesture with appropriate sound-effects in the air in the general region of the kissee’s ear or ears… Men, that is to say proper, English, men never hug or (perish the thought) kiss other men. They leave that to foreigners» [Mail 1993, 27].

Иностранцы  или “foreigners” занимают особое место  в менталитете англичан и также  как и концепт “home” имеет  отношение к ключевой проблеме настоящей  работы – концепту “privacy”. Туристы  в Англии всегда восхищаются той  любезностью, с которой к ним  относятся англичане. Однако, это – особая вежливость англичан. Отношение к иностранцам снисходительно, хотя и всегда с вежливой улыбкой, вот так «Deep down, the English don’t really care for foreigners», Дж. Пэксмен приводит наблюдения жителя Италии о том, что « the English are great lovers of themselves, and of everything belonging to them; they think that there are no other men than themselves and no other world but England; and whenever they see a handsome foreigner they say “he looks like an Englishman and that “it is a great pity that he should not be an Englishman» [Paxman, 1999, 35].

Венгерский  эмигрант Джордж Микеш снимал комнаты у англичанки, которая совершенно неожиданно предложила ему на ней жениться. Перепуганный венгр ответил: «Я не могу. Моя мать никогда не позволит мне жениться на иностранке!». Дама взглянула на него с недоумением и раздражением: «Это я иностранка?! Что за ерунда? Я англичанка, это вы – иностранец! И ваша мать тоже!». «Но позвольте. Неужели мы иностранцы даже в родном Будапеште? – не унимался венгр. «Везде! – заявила дама твердо, - истина не зависит от географии. То, что верно в Англии, верно и в Венгрии, и на Северном Борнео, и в Венесуэле, и везде!». [Любимов, 2004,128, Тер-Минасова, 2000,184].

Несколько интересных высказываний об отношении англичан к иностранцам приводит Энтони Мейл [Mail, 1993]: “As far as the English are concerned, all of life’s greatest problems can be summed up in one word – foreigners” [Mail, 1993, 5]; “In actuality, they (the Englishmen – A.J.) only value foreigners for their backs – which they can use for talking behind” (p.7); “In many ways foreigners get the same treatment as English children do. That is to say they are seen but not heard” [Mail, 1993, 25].

С.Г.Тер-Минасова в своей книге «Язык и межкультурная  коммуникация» считает, что подобное отношение к иностранцам является непрямым способом выражения патриотизма, свойственному англичанам [Тер-Минасова, 2000, 183].

Итак, отношение  к чужеземцам и отражение этого  в языке является одним из наиболее ярких проявлений «островного мышления» англичан, так сказать, «the island neurosis» по выражению Дж. Пэксмена.

Джон Фаулз  писал, что, то что Англия расположена  на отдельном острове, способствовало созданию народа, который «смотрит с севера через море, народ, который можно считать наблюдателями». Англичанин предпочитает скорее наблюдать (to observer), чем быть участником событий. Это создает некую дистанцированность от событий, происходящих в мире, и выражается в поведении и во всем менталитете англичан. Например, когда вся Европа приняла решение перейти на евро, Англия предпочла остаться в стороне и сохранить фунт стерлингов, наблюдая за происходящим процессом.

Такая дистанцированность очень ярко выражается в языке. Явление  номинативности английского языка  представляет собой наглядный пример дистанцированности, выраженной в языке синтаксическими средствами, многокомпонентным именным словосочетанием, представляя собой свернутые предложения и целые тексты, которые передают большой объем информации. Свернутые в виде имен существительных, глаголы, как компоненты этих словосочетаний, создают картину неявной выраженности мысли, свойственной английскому языку вообще, что создает впечатление некоторой отстраненности от описываемых событий [Джиоева, 1995; 1998].

Проявлением отчуждения от мира в английском языке выступает явление “Understatement” и “Hedges”. Достаточно ярко дистанцированность проявляется в так называемом “Language of Doublespeak”, примерами которого могут являться следующие: The planes do not crash – they just have the uncontrolled contact with the ground.

Для англичан характерно также самодистанцирование как  одно из проявлений дистанцированности вообще. Джереми Пэксмен пишет: « And now I have just noticed that I am writing of the English as «they», when I have always thought myself one of them. They remain elusive to the last.» [Paxman, 1999, IX]. Явление самодистанцирования отражается  и в английском юморе, часто позволяя англичанам иронизировать над самими собой. Яркий индивидуализм, свойственный англичанам, позволяет им дистанцироваться и от государства. Тот же Дж. Пэксмен пишет: «It is tempting to conclude that the French believe the state is the people, while in England, the state is something else – «them» [Paxman, 1999, 133].

Достаточно  известный пример, соответствующий русскому выражению «в нашей стране» - также является примером дистанцирования, т.е. по английски «в нашей стране» будет “in this country”, но не “in our country”. Выразиться по английски “in our country” было бы слишком интимно и поэтому некорректно с точки зрения английского социума. Англичанин, как ярко выраженная индивидуальность, как своего рода «человек – остров» (термин Г.Гачева), предпочитает дистанцироваться даже от своей страны. С.Г.Тер-Минасова отмечает, «… англичане в соответствии со своим национальным характером проявляют обычную сдержанность и в отношениях со своей родиной, называя ее очень нейтрально и подчеркнуто отдаленно this country». [Тер-Минасова 2000, 178]. Следует отметить, что дословный перевод этого выражения на русский язык придает ему несколько негативный оттенок  «в этой стране».

Проблема дистанцированности в английской коммуникации была основательно рассмотрена на примере категории  вежливости Т.В.Лариной [Ларина 2003 (а); Ларина 2003 (б).]. Основываясь на делении понятия вежливости на негативную и позитивную [Brown & Levinson, 1978; 1987], автор подробно изучает негативную вежливость, основанную на дистанцировании и свойственную англичанам, называя ее вежливостью отдаления [Ларина 2003 (б), 197]. Стратегии негативной вежливости нацелены на социальное дистанцирование и ставят конечную цель показать взаимное уважение членов коммуникативного акта. Т.В.Ларина дает следующие рекомендации русским коммуникантам при общении с англоязычными партнерами: «Помните, что личная автономия является свято оберегаемой в английской культуре, вторжение в нее считается грубейшим нарушением коммуникативных норм. Исходя из этого, соблюдайте следующие коммуникативные табу: не оказывайте коммуникативного давления на собеседника; не давайте советов, если вас не просят; не делайте замечаний; не критикуйте; не навязывайте своего мнения; не вмешивайтесь в разговор; не перебивайте.» [Ларина 2003(а),162].

В одном из рассказов  С.Моэма есть интересный пример, свидетельствующий  о том, что соблюдение дистанции, невмешательство в жизнь других людей, сохранение своей и их личной автономии – важнейшая ценность англичан, определяющая их образ жизни. Один из героев уверяет другого, в том, что ему будет хорошо на новом месте: «They're a very nice lot of people down there» (Там много милых людей), – начинает он, и так и хочется продолжить: «Ты не будешь одинок, или Ты с ними быстро познакомишься, или Тебе будет с кем проводить время», но продолжение иное и для русского читателя весьма неожиданное: «If you don't interfere with nobody, nobody'll interfere with you». – «Если ты не будешь надоедать (докучать) им, никто и тебе не будет надоедать». Важно отметить, что слово privacy, труднопереводимое на русский язык, в английском языке живет активной жизнью. Оно является частотным и его можно нередко услышать в повседневной речи: There are so many people here. That doesn't bother you? «Why should it?» - «But you are a very private person» (из разговора двух подруг). «I did not say a word, I did not want to intrude on his privacy» (об отношении к брату). «May I do it in private?» (английский мальчик – русскому учителю рисования, наблюдавшему за его работой).