Структура и содержание концепта «privacy» в английской картине мира

Также: My privacy is very important to me / Asking me such a personal question is an infringement of my privacy /He drinks a great deal in private. Данное слово и его производные часто встречаются в современных литературных произведениях: A man who spent a lifetime devising iron bolts and locks understood the value of privacy (I. McEwan). She actually grew as her older daughter shrank into private misery (I. McEwan). Oh, I, uh. she stammered loudly, looking frantically around her for an excuse not to enter our private hell. And although it would've been nicer for me to have her come aboard, I privately rooted for her to escape (L. Weisberger). Privately Shane was desperately worried about Philip despite his encouraging words (B. Bradford). I do not wish to discuss my way of living or dying… I would like to die in private. – Alone? – If you prefer to put it that way, yes, alone (J. Johnston).

В стратегии  вежливости в англоязычных странах  находят свое преломление даже в  общении с преступниками. Американскими  полицейскими выдвинута коммуникативная  философия, основанная на системе вербальных тактик, разработанной Дж.Томпсоном, бывшим полицейским, а ныне английским профессором. Названная вербальным дзюдо, она нацелена на достижение компромисса между правоохранительными органами и гражданами, что достигается посредством словесного убеждения и поддержания «профессионального лица». Стратегическая вежливость оказывается весьма действенной в общении с правонарушителями: так, например, фраза «Извините, но мне просто необходимо с вами переговорить» вместо «Ну-ка, подойди сюда» может изменить стереотипное развитие событий и позволяет держать ситуацию под контролем [Кузьменкова 2005, 195].

Итак, понятие  негативной вежливости, свойственной англоязычному социуму, отражает стремление к «дистанцированности», объясняя, например, феномен пресловутой «британской  чопорности» - сдержанности в общении, создающей некий «эффект отчуждения», когда говорящий, действуя на основании принципа невмешательства, всеми способами стремится избежать самораскрытия)», а «сохранение этой дистанцированности как ценностной ориентации – выбранной позиции по отношению к окружающему миру – является главной целью англоязычной коммуникации в целом» [Кузьменкова, 2005, 240].

Таким образом, понятие дистанцированности является ключевым в общей системе мировосприятия англичан. Оно во многом определяется географическим расположением территории, на которой живет англосаксонский этнос (geographical distance) и выражается в поведенческих и психологических установках англичан ( body distance и personal distance). Оно также находит яркое воплощение ( аспект наиболее интересный для нас) и в языковом плане ( language distance). Последнее выражается в значимости в языке лингвоспецифичного концепта “privacy “ и связанного с этим целого ряда явлений, в стратегиях негативной вежливости, в так называемом “Language of Doubletalk” ( или “Doublespeak” или “Newspeak”), в особом характере английской номинативности, в таких явлениях, как Understatement и Hedges , и в целом ряде других вещей.

Принцип экспансионизма получил иллюстрацию, основанную на идее Вяч. Вс. Иванова о синтезе  искусств по вагнеровской идее «всеобщности искусств», идущей по линии geographical distance - body distance - personal (mental) distance - language distance. Так, фильмы режиссера Питера Гринуэя характеризуются особой дистанцированностью или отстраненностью от описываемых событий. При их просмотре всегда проявляется позиция режиссера как стороннего наблюдателя событий, происходящих в фильме. Это подчеркивает и сам Гринуэй, определяя свой принцип подхода к киноискусству: «Кино – это обман». Доминирование этого принципа не позволяет режиссеру глубокого погружения в описываемые события, создает эффект отстраненности. Отстраненность в фильмах Гринуэя может создаваться разными средствами - это и гротескность пейзажа («The Draftman’s Contract» – в русском прокате «Контракт рисовальщика»), и возвышенная, хотя и современная музыка Майкла Наймана, и голос «за кадром», и использование языка Шекспира («Prospero’s Books»). Таким образом, случай с фильмами Гринуэя позволяет демонстрировать вид дистанцированности англичан, иллюстрируемый возможностями кинематографа.

Английские  традиции предписывают сдержанность и  неопределенность в суждениях как  знак уважения к собеседнику, который  вправе придерживаться иного мнения. Если сравнить распространенность в  английском языке выражений типа I think, I suppose, probably, perhaps, rather, которые позволяют ограничить степень ответственности за сказанное. Поэтому в беседе англичане предпочитают выбирать наиболее безопасные темы, которые не могут привести к столкновению мнений, например, тему погоды.

Концепт «privacy» характеризует сравнение русских слов счастлив, счастье и английских happy, happiness и показывает, что расхождения между ними столь существенны, что вообще вызывает сомнение их эквивалентность. Согласно А.Вежбицкой, слово happy является «повседневным словом» в английском языке, а happiness обозначает «эмоцию, которая ассоциируется с «настоящей» улыбкой». [А.Вежбицкая, 1985, 38] Иорданская Л.Н. и Пеньковский А.Б., как сторонники теории базовых эмоций, выделяют на основании соответствующих им универсальных особенностей мимики, к их числу относится и эмоция, обозначаемая в английском языке словом happiness. [Иорданская Л.Н., 1970, 21, Пеньковский А.Б., 1991, 35]

Слово mind, являющееся, по мнению А.Вежбицкой, ключевым для  англосаксонского языкового сознания, как душа – для русского, которое, включая в себя сферу интеллектуального, входит в оппозицию с телом. Русское счастье не соответствует английскому happy, русское наслаждение не соответствует английскому enjoy. [А.Вежбицкая, 1985, 41] Например, американский официант, принося блюдо, говорит: «Enjoy your meal» – наслаждайтесь вашей пищей, или просто «инджой» – наслаждайтесь. Если бы он знал, какую бурю чувств рождает это слово в русской душе! – «Наслаждайтесь, все проходит! То благой, то злобный к нам, Своенравно Рок приводит Нас к утехам и бедам». (Баратынский Е.А.) «Enjoy» означает просто «приятного аппетита». Англичане скажут: «Enjoy» – получите свое удовольствие, а русские: «Кушайте на здоровье», «Приятного аппетита», «Ешьте на здоровье», «Кушайте, пожалуйста». Сама идея удовольствия чужда русской жизни, выживание ей сродственней. Идея здоровья появляется в одной из основных русских этикетных формул – Здравствуй! в отличие от пожелания «хорошего, т.е. приятного и/или удачного дня». Русское приветствие представляет собой пожелание оставаться в рамках нормы, не выходить за «нижний» ее край (здоровье – залог нормального существования и вообще жизни; здравствовать – значит вообще говоря просто «жить, быть живым, существовать», ср. Да здравствует!, ныне здравствующий).

Таким образом, различие этикетных формул в английском и русском языках имеет под  собой определенную концептуальную основу «privacy». Приветствие в английском языке не содержит указанного ограничения, связанного с началом деятельности: слова «Good morning!» уместны в любой момент времени с утра до обеденного перерыва. С другой стороны, если человек по тем или иным причинам пробудился от ночного сна лишь в два часа пополудни, по-русски приветствие «Доброе утро!» по отношению к нему будет вполне уместно (хотя и звучит несколько иронично), что вряд ли можно сказать про английский или немецкий языки. Если для русской модели времени суток структурно значимыми являются моменты пробуждения, начала и конца дневной деятельности, то для западноевропейской модели – полночь и полдень и связанный с полуднем обеденный перерыв. Это подтверждает расхожее представление о том, что русские в целом более свободно обращаются со временем, чем жители Западной Европы: сами обозначения временных интервалов основаны не на астрономическом времени, а на времени человеческой деятельности. [Зализняк А.А., 2000, 52]

По мнению К.Фокс, small talk как бы служит заменой традиционному  этикету. Традиционный этикет, особенно тот, что используется при первом знакомстве, кажется англичанам слишком формальным («How do you do?»; «Pleased to meet you»), а потому тоже вызывающим социальный дискомфорт. В small talk нет формальности этикетных приветствий, и в то же время он позволяет сохранять дистанцию. В этом отношении small talk необходим как переходное звено между формальностью (строгой этикетностью) и фамильярностью, искренностью. Small talk имеет двойственную природу, противоречивую по своей сути: этикетность small talk заключается в том, что участники следуют заранее известной отработанной модели поведения; антиэтикетность small talk основана на представлении о том, что преодолевается психологический барьер, мешающий открытому фактическому общению. [К.Фокс, 2006, 32]

Вежливость  англичан связана не столько с  желанием доставить приятное собеседнику, сколько обезопасить друг друга от возможных посягательств на “privacy”. Поэтому частота употребления и изощренность стратегий вежливости направлена не столько на преодоление психологических барьеров, сколько на их создание. Форма вежливых высказываний явно преобладает над их смысловым содержанием: как правило, они не являются искренними и на самом деле не способствуют дружескому искреннему общению: ‘Excuse me, sorry, but you couldn’t possibly pass the marmelade, could you?’, ‘Excuse me, I’m terribly sorry but you seem to be standing on my foot’. [К.Фокс, 2006, 39]

Интересный  пример находим в книге современной  английской писательницы Дж. Ашер, где  молодая женщина по имени Гариет (Harriet) разговаривает с матерью  своей самой близкой подруги. После традиционного fine той стоило большого труда рассказать о своих проблемах с дочерью, за что она потом приносит извинения. Приведем этот любопытный отрывок: 'How is Juliet? asked Harriet… 'I haven't heard from her for some time – you know she was going through a difficult patch even before the miscarriage. Is she coping OK? 'Well, yes, thank you, Harriet. She's fine. She's a very practical person, as you know, and she's had the benefit of a good background and the family. I'm quite sure she'll handle this perfectly well… It happens all the time.. you just have to pull yourself together and to keep going, don't you? 'Of course. There was an odd silence. Why did Harriet feel the old lady was trying to tell her something more? She seemed unsettled, and was frowning down at her coffee as if trying to decide something. Suddenly she lifted her head and looked directly at Harriet. 'I have no idea, she said briskly. 'Sorry? 'I really have no idea how she is. In fact I suspect you've probably seen her more recently than I have. I'm afraid she doesn't talk to me at the moment. I don't understand… She doesn't want to speak to me. That is it really. 'Well, she's been through a terrible time, hasn't she? Not just recently, I mean, but for a couple of years now. It's not surprising that — 'That's very generous of you, Harriet, but I'm afraid there's more to it than that. Mrs Palmer paused and looked out of the window. 'I think I failed her, you see. I tried to do my very best for her, but I think something went terribly wrong. Oh, dear, I am sorry – do forgive me. How very embarrassing. No, no it's not,'said Harriet. 'Not at all. It's good to talk about things sometimes' (J. Asher).

Концепт “privacy” формирует образ частной жизни, ее секретность и защищенность, причем под частной жизнью понимается информация о ее различных аспектах, например, в примере: – Mr. Mellon, at the end of your memoir “Reflections in a Silver Spoon”, you say: “privacy is the most important asset money can buy”. Why then did you write this book? – The book hasn't in any way curtailed my privacy because I still have the same life; I still have people to answer the telephone; I still have a private airplane and my travel plans are unannounced; and I lead my own life. The fact that I wrote the book may have suggested that I spoke a lot about private things, but that is not really what I mean by privacy in one's life (BNC: EBV 1769).

В следующем  примере слово privacy не актуализируется  с аспектом частная жизнь, а доминирует защищенность и секретность. President Clinton last week announced a plan to add a new Clipper Chip in every government phone and computer line to prevent eavesdropping: the chip was developed by the US National Institute for Standards and Technology, and is expected to be used by commercial and private users as well; to assure privacy, each chip containing the encryption devices would be assigned two unique keys that will be needed to decode messages […](Finch: 54).

Речь идет о  специальных технологиях, направленных на защиту телефонных разговоров членов правительства. Данные технологии препятствуют установке подслушивающих устройств и таким образом сохраняют секретность информации, обсуждаемой во время служебных разговоров, которая с помощью обсуждаемых технологий защищена от неконтролируемого прослушивания.

Следующий пример показывает, что слово privacy можно  заменить на слово control, без принципиального  изменения смысла предложения: описываемая  система налогообложения дает возможность  женщинам выбирать самим афишировать  или не афишировать свои доходы. The switch to independent taxation affects nearly all married couples. As well as allowing married women privacy over their own financial affairs, another major gain is that many couples, especially retired people, are better off financially. In contrast to the old system, whereby a married woman's income was treated as belonging to her husband for taxation purposes, both husband and wife are now taxed independently on their own income (Brown 1993: 43).

Пример демонстрирует защищенность умершего человека, но покойный не способен защитить себя от окружающих - There was no privacy for the dead: the most one could hope for was a certain reverence. It now seemed to him monstrous that tomorrow he, a stranger, would be looking unrebuked at her nakedness. (James 2002: 24). [Хусаенова А.З., 2004, 35]

Или ‘Sweetie’, her grandfather said, ‘rather than lock each other out, we can each hang a rose – la fleur des secrets – on our door when we need privacy'. (Brown 2005: 274) В данном контексте под словосочетанием to need privacy понимается «когда субъект не хочет, чтоб в его или ее комнату заходили, чтобы его беспокоили, или хочет, чтобы его оставили одного», т.е. понимается защищенность и уединенность.‘Well, shall we go through or would you prefer a drink first?’ ‘Let's go through to the restaurant, we'll have more privacy to talk there’. (MacLean: 112). Участники ситуации явно хотят, чтобы их разговор остался в секрете. He had been away from his wife and family for nearly two weeks now. If he were honest with himself, however, he would admit that he did not miss them; it was the comfort of his home that he missed [..]. In the lodging house he had a tiny cubicle to himself but privacy was impossible. There were sixty such cubicles, two rows of thirty separated by a narrow corridor. The cubicles did not have doors, just curtains which barely covered the entrances, narrow though they were. Through these curtains came sounds and smells of fifty-nine other men who ranged in age from seventeen to eighty-four. (Mackenzie: 53.) Правый контекст предложения, содержащего privacy, позволяет перечислить комфортность, защищенность и уединенность, которых не хватает субъекту для ощущения privacy. Отсутствие двери в комнате говорит об отсутствии у субъекта ощущения защищенности, узкий коридор, шум – все это говорит о невозможности достичь состояния уединенности и недоступности мониторингу. [Хусаенова А.З., 2004, 35с.]

Таким образом, в зависимости от контекста слово 'privacy' и его производные переводятся  на русский язык самыми разнообразными способами. Семантическое ядро данного концепта ярко раскрывается в надписи «PRIVATE», которую можно увидеть на дверях, и в ее русском эквиваленте «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН» [НБАРС]. Соответственно privacy – это зона личной автономии, в которую посторонним вход воспрещен. Это касается всего – личной территории человека, жилья, окружающего его пространства, его собственности, личной жизни, планов, интересов, чувств, желаний. Таким образом, 'to respect somebody's privacy' – гораздо шире словарного перевода («не нарушать чьего-либо покоя»), это значит не только не приходить в гости без приглашения и не звонить в неудобное время, но и не приближаться слишком близко, не проявлять интереса к частной жизни, не касаться личных тем, не оказывать давления, не давать непрошеных советов, не делать замечаний, избегать критики, не перебивать, сдерживать свои эмоции. Другими словами, вести себя так, чтобы НЕ ЗАДЕТЬ другого человека ни в буквальном смысле, ни словом, ни чувством.

Англичанами, как  законопослушными людьми, это предписание строго исполняется. Существует такое понятие, как 'sense of privacy' (чувство «привеси», или, как говорят американцы, «прайвеси»), и это чувство является врожденным и свято оберегаемым: He was conscious of her in every respect, yet she was not an intrusion on him or his inbred sense of privacy, and there was no awkwardness between them (B. Bradford). (об отношениях мужа и жены.) Русским, у которых вместо чувства прайвеси развито чувство локтя, вести себя подобным образом чрезвычайно сложно.

Тот факт, что, слово privacy не имеет точного эквивалента  в других языках, включая русский, чрезвычайно важен, так как лакуны, в том числе языковые и концептуальные являются, как отмечает Ю.А.Сорокин, сигналами специфики лингво-культурной общности [Сорокин, 1981, 62], а перевод непереводимого, как указывал Ю.М.Лотман, оказывается носителем информации высокой ценности [Лотман, 2004, 16]. В то же время наличие данного слова в английском языке свидетельствует о важности этого понятия для английской культуры. А. Вежбицкая, которая во многих своих работах называет личную автономию важнейшей чертой современного английского общества [Wierzbicka 1991, 2003; 2006], подчеркивает, что в современном употреблении privacy является «не описательным, а идеологическим термином» [Wierzbicka 2006, 26], он несет в себе идеологию, взгляд на мир, образ жизни, тип отношений, устанавливает нормы и правила поведения.

Итак, подводя  промежуточный итог работы, значимость концепта “privacy” в английском языке  способствовала нашему интересу к этому явлению и позволила изучить его в самых разных ракурсах. Концепт “privacy” отражает свойство к дистанцированности англичан, опосредованное во многом географическими условиями, в которых проживает данный этнос, формирующий своеобразную «островную психологию», выражающуюся в поведенческих, ментальных, языковых проявлениях. Дистацированность находит свое преломление и в английском искусстве. Концепт “privacy” коррелирует с концептами “home”, “foreigner” и соотносится с понятием “language distance”, реализующимся на лексическом, синтаксическом, стилистическом уровнях языковой системы (Understatements, Hedges, Doubletalk, Nominality).