Екатерина II, уложенная комиссия 1767-1768 гг

  ^{У Екатерины была возможность перепоручить составление Наказа своим соратникам, но она отказалась от помощи бюрократии, потому что чиновничество выросло на старых законах и не хотело видеть народные нужды.}

   ^{«Легкое», как она думала, дело установления принципов будущего кодекса Екатерина взяла на себя. Трудности установления подробностей она возложила на земских представителей. Уже с 1765 г. Екатерина усидчиво принялась за изложение законодательных принципов. «Два года я читала и писала, не говоря о том полгода ни слова», - говорит сама императрица. Статьи, заготовленные Екатериной, были её Наказом. Главнейшими литературными источниками стали: «L’Esprit des Lois» Монтескье, «Institutions politigues» Бифельда и вышедшее в 1764 г. сочинения итальянца Беккариа «О преступлениях и наказаниях». Большая часть статей Наказа есть пересказ «Духа законов» Монтескье. Таким образом, свои принципы нового русского законодательства Екатерина установила на почве философско-публицистических умствований современной ей европейской литературы. Эти принципы, с одной стороны, были в высшей степени либеральны, с другой стороны, чужды русской жизни, именно из-за своей чрезвычайной либеральности. Екатерина чувствовала это. В своём Наказе Екатерина утверждала, что единственно возможной для России формой власти является самодержавие, потому что страна была обширной, и потому что одной власти лучше повиноваться, чем многим господам. По подсчетам О.А. Омельченко, заимствования составляют 80 процентов числа статей и 90 процентов объема текста.}

  ^{К маю 1766 года был готов почти завершенный текст - в нем было свыше полутора десятков глав и более 400 сот статей. Как посчитал В.О. Ключевский, 294 статьи Наказа переписаны у Монтескье, а по подсчетам В.Н. Латкина, 100 статей списаны у Беккариа. Как писала Екатерина, «в этом сочинении мне принадлежит лишь расположение материала, да кое-где одна строчка, одно слово». Императрица даже не удосужилась перевести Наказ на русский язык. Екатерина писала по–французски, а переводил текст на русский язык ее статс-секретарь Г.В. Козицкий.}

  ^{Екатерина хотела создать новое законодательство, а не приводить старое в систему. О старых русских законах, действовавших при ней, она отзывалась резко, считала их вредными и систематизировать их не хотела. «Можно легко найти общие правила, - писала она Вольтеру в 1767 г., - но подробности?.. Это почти все равно, что создать целый мир».} 

  ^{По-русски написана лишь незначительная часть статей. Но главным отличием Наказа от сочинений зарубежных авторов является сохранение «русифицированного государственного и общественного строя». Монтескье и другие философы лишний раз убедили ее в том, что все государства уникальны и не могут развиваться по одним законам, так как следует учитывать национальные особенности, а не копировать слепо ее политические институты. Н.И. Панин сказал о Наказе, что он «содержит в себе аксиомы, способные разрушить стены»}

  ^{«Наказ» подвергался довольно большому сокращению и объему критики, какой он подвергся до выхода в свет. Н. Панин отозвался о "Наказе", что это аксиомы, способные опрокинуть стены. Под влиянием ли выслушанных замечаний, или по собственному раздумью она зачеркнула, разорвала и сожгла добрую половину написанного - так извещала она Даламбера в начале 1767 г., прибавив: "И бог знает, что станется с остальным". А с остальным сталось вот что. Когда съехались в Москву депутаты Комиссии, Екатерина призвала "несколько персон, вельми разномыслящих", для предварительного обсуждения "Наказа". Екатерина решила отдать его на рецензирование некоторым ближайшим советникам (таким как М. Баскаков, писатель А.П. Сумароков, Н.И. Панин и Г.Г. Орлов). Если это был, как можно думать, вторичный приступ сокращения, то в печатном "Наказе"  читаем не более четверти первоначально написанного. Этой теории придерживался В.О. Ключевский. Однако О.А.Омельченко утверждает, что это «не больше, чем историографическая легенда». Это, разумеется, должно было много повредить логичной системности Наказа. Бессвязностью особенно страдает XI глава - о крепостном состоянии; причина в том, что из первоначальной редакции главы выпущено в печатном издании до 20 статей о видах крепостной неволи, о мерах против злоупотреблений господской властью, о способах освобождения крепостных людей. Вот чего как нельзя больше пугались цензоры-депутаты из дворян.}

   ^{«Наказ» состоял из 20 глав и 526 статей и начинался с рассуждения Екатерины о России, как о европейской державе и о самодержавии, как единственной природной форме правления для этой страны. Он имел главы, посвященные народонаселению, торговле, воспитанию детей. Она считала, что нужно бороться с детской смертностью, повышать рождаемость и поэтому нельзя давать крестьянам большой денежный оброк, зарабатывая который отцы надолго покидали семейства. Екатерина в «Наказе» ставила целью выработку законов об отдельных сословиях, которые определяли бы права и привилегии. «Наказ» Екатерины II был ориентирован на оправдание сословного деления общества, но его критериями являлись не права, а обязанности сословных групп: «Наказ» предусматривал реформу судоустройства и судопроизводства. Автор руководствовался принципом: «Гораздо лучше предупреждать преступления, нежели наказывать». «Наказ» протестовал против норм Уложения 1649 г., предусматривавшего одинаковое наказание за умысел и действие.}

  ^{Таким образом, каждое сословие, сообразно со своими обязанностями, занимает соответствующее место в государственной жизни и должно иметь соответствующие права. Екатерина понимала, что трудность этого устройства была связана с крепостным правом и пыталась, хоть и косвенно поставить вопрос о вреде крепостного права. Императрица восхваляет труд на земле: «земледелие есть самый большой (т.е. важный) труд для человека: чем больше климат приводит человека к избежанию сего труда, тем больше законы к оному побуждать должны». Соответственно государство должно заботиться о своих земледельцах: «не худо было бы дать награждение земледельцам, поля свои в лучшее пред прочими приведшими состояние…». Однако она понимала, что какие-либо изменения в этой области необходимо проводить очень осторожно, что и советует будущим составителям Уложения, ибо для «введения лучших законов необходимо умы людские к тому приготовить». Она понимала, что труд на земле не может процветать, где крестьянство не имеет собственности. Наличие частной собственности и свобода торговли необходимы для процветания и увеличения доходов личности государства.}

  ^{Таким образом, программа Екатерины II оказалась внутренне противоречивой философии, а с другой сохраняла самодержавие, господство дворянства, крепостное право. Несмотря на возражения и сокращения, Екатерина осталась очень довольна своим произведением как своей политической исповедью. Она писала еще до появления его в печати, что «сказала в нем все, опорожнила весь свой мешок и во всю жизнь не скажет более ни слова», что все видевшие ее работу единодушно говорят, что это верх совершенства, но ей кажется, что еще надобно почистить.}

  ^{Впоследствии Наказ раздавался депутатам, читали в полном собрании и в частных комиссиях в начале каждого месяца; генерал-прокурор и маршал тщательно следили за тем, чтобы предложения на собраниях не противоречили Наказу. Наказ не был общедоступным, его редко разрешали списывать, Сенат рассылал его только по высшим центральным учреждениям.} 
 
 

  ^{Глава 1. Итоги:}

  ^{Начитанная Екатерина при восхождении на престол ведет довольно устойчивую политику: она не акцентирует внимание на внешней политике и «залатывает» самые необходимые первостепенные потребности внутри государства, во избежание потери авторитета, и подготавливает плацдарм для дальнейших действий на фронте внутренней политики. Уступчивость Екатерины в деле составления Наказа показывает её зависимость от окружения в первые годы правления и несоответствие её личных взглядов тем, которые она высказывала официально: по принципам Монтескье, Беккария и пр. зарубежных просветителей Екатерина стремится создать могущественное государство, все подчинив закону, сохраняя абсолютную монархию, прикрытую идеями французского просвещения. Тем не менее ей приходится сразу же при составлении Наказа исключить часть тех вещей, которые она задумала ранее: высказываясь о принципе против крепостного права, она не может предложить никаких вариантов освобождения «рабов» (в ее идеи о освобождении крестьян она высказывала предложение, по которому каждые 100 лет необходимо было перезаписывать земли, вследствие которых крестьяне имели бы возможность переходить к другому помещику или выходить из под зависимости от помещика другим путем. Таким образом со временем большинство смогло бы выйти из под кабалы. Но идея не была поддержана дворянством, а значит, предпринимать подобную политику на раннем этапе неустойчивого правления Екатерина не могла). Так же она сделала некоторые сокращения в разделах о крепостном крестьянстве и церковной политике, а также прибавила две главы о городах и правах так называемого "среднего рода людей" (не дворян и не крестьян), что еще раз доказывает мудрость Екатерины. Возражения окружающих заставили Екатерину отказаться от издания очень важных для неё деталей Наказа.}

  ^{Хотя она и отдавала привилегии французским просветителям, тем не менее, она понимала отличие Европы от России и старалась сделать усовершенствования именно к специфичной России. Так же она не страдала утопическими представлениями о применении части учений французских просветителей. Примером этому служит диалог между императрицей и Дени Дидро. Во время визита Дидро в Россию они очень часто беседовали, философ почитал своим долгом наставлять императрицу в том, как ей надобно поступать, и кажется она внимала его речам, однако не спешила исполнять советы. Когда же Дидро поинтересовался у государыни, почему она не бросается немедленно исполнять его указания, Екатерина отвечала: «Вашими высокими идеями хорошо наполнять книги, действовать же по ним плохо. Составляя планы различных преобразований, вы забываете различие наших положений. Вы трудитесь на бумаге, которая все терпит, между тем как я, несчастная императрица, тружусь для простых смертных, которые чрезвычайно чувствительны и щекотливы».}

  ^{Начальный этап создания комиссии можно назвать довольно успешным, ведь Екатерина использовала свою мудрость и мудрость просветителей, а так же здравый смысл; но успешным этот период назвать так же нельзя, так как уже на этом этапе можно увидеть несовершенство всей только создаваемой системы органа – дворянство с сразу же начало активно влиять на просветительские идеи, порой превращая их не в то, что задумывалось заранее. Карточный домик утопического государства с идеальным для всех законодательством разрушился еще до начала его сооружения.} 

  ^{Глава 2. Уложенная Комиссия в действии} 

  ^{§1. Обряды избрания депутатов} 

  ^{14 декабря 1766 г императрица Екатерина II издает манифест, в котором излагаются поводы решения сбора комиссии. Среди них на первом плане было «великое помешательство в правосудии», происходившее вследствие «великого числа оных, по разным временам выданных». Так же другими поводами были «несовершенное различие между непременными и временными законами», существовавшие в области законодательства. «Умножила еще затруднения разница тогдашних времен и обычаев, несходных вовсе с нынешними».}

    ^{Но реакция на этот манифест оказалась не совсем однозначной. Екатерине предстояло побороть закоренелое равнодушие и недоверие, с каким население привыкло встречать правительственный призыв к общественному содействию, зная по опыту, что ничего из этого, кроме новых тягостей и бестолковых распоряжений, не выйдет. Так отнеслось оно и к сенатскому указу 1761 г., призывавшему "общество", дворянство и купечество споспешествовать правительству советами и делом в сочинении нового уложения, напоминая "сынам отечества" их долг и возможность "незабвенную в будущие роды о себе оставить память". Такие слова в сенатском указе звучали для обывателя смешной выходкой, особенно рядом с угрозой кодификационной комиссии отписывать у дворян деревни за неявку. Теперь высокий знак доверия власти к подданным старались поставить более благопристойным образом (привилегии депутатам описаны ниже).}

  ^{За основу брались документы: Именной указ, данный Сенату от 14 декабря 1766года, Положение «откуда депутатов прислать в силу Манифеста к сочинению проэкта новаго Уложения», также Обряды выбора депутатов из дворян, городских жителей и «депутатов однодворцам и другим старых служеб служилым людям, содержащим ландмилицию, по которому также государственные, черносошные, и ясачные крестьяне и пахатные солдаты учинят тоже».}

  ^{В Комиссии представители выбирались следующим образом: одни части населения посылали представителей уезда, другие - от провинции, третьи - от отдельного племени, четвертые от присутственного места, одни избирали посословно (дворяне и крестьяне), другие - по месту жительства (горожане – домовладельцы, инородцы). Частновладельческие крестьяне были лишены права иметь своих представителей в совете. Не было и прямых представителей духовенства}

    ^{«Положение откуда депутатов в силу Манифеста к сочинению проэкта новаго Уложения»: Депутатов присылали из Сената и Синода и из других коллегий, канцелярий, которые должен приписать Сенат, кроме губернских и воеводских. Из каждой коллегии – по одному депутату. Присылали также дворян из уездов – по одному от уезда.}

  ^{2.От жителей каждого города – по одному депутату.}

  ^{3.От однодворцев – от каждой провинции по одному депутату.}

  ^{4.От жителей каждого города по одному депутату.}

  ^{5.От государственных черносошных и ясачных крестьян с каждой провинции по одному депутату.}

  ^{6.От пахатных солдат и равных служеб служилых людейи прочих, ландмилицию содержащих, от каждой провинции по одному государству.}

  ^{7.От некочующих разных в области, какого б они закона не были, крещенные или нет, от каждой провинции – по одному депутату.}

  ^{8.От казацких войск (Запорожское войско указывалось особенно), прислать потребное количество депутатов.}

  ^{Общие правила для выбираемых депутатов: все депутаты должны быть не менее 25 лет (хотя в последующих документах эта цифра увеличивается до 30 лет).}

  ^{Привлечение к службе так же выражалось жалованием: дворянам – по 400 рублей, городовым депутатам – по 122 рубля, прочим же – 57 рублей. Служащим, выбранным в депутаты, жалование производили сверх его оклада.}