Исторический источник и исторический факт

Дважды субъективизированное отражение действительности в исторических источниках отнюдь не представляет собой, как известно, чего-то исключительного. Есть немало источников, в которых такая субъективизация повторяется многократно. Это, во-первых, всякого рода последовательные многоступенчатые выборки и сводки данных, и, во-вторых, редакции и списки различных памятников. Даже в тех случаях, когда последовательный отбор и обобщение исходных сведений проводились одним и тем же лицом, каждый уровень сводки представлял собой очередную субъективизацию, ибо каждый раз ставилась новая цель и применялись соответствующие методы отбора и обработки данных. Это относится и к различным редакциям исторических памятников.

Дважды или многократно  субъективизированное отражение действительности в исторических источниках само по себе не ведет к снижению степени объективности этого отражения. Но поскольку оно увеличивает сферу проявления субъективных воздействий на информацию, постольку усложняется выявление этой объективности, т. е. критический анализ источников. Этот анализ будет включать, кроме этапа, связанного с установлением сте- пени адекватности отражения действительности в момент фиксирования первоначальной информации, еще и этапы выявления потерь информации и объективности последующих ее сводок и переработок. В этой связи очевидна и особая ценность для историков тех источников, в которых зафиксирована первоначальная информация и которые поэтому являются первоисточниками.

Таким образом, исторические источники, несмотря на целевое происхождение  и субъективное отражение действительности, не только объективно отражают историческое прошлое и поэтому делают возможным  его научное изучение, но и сами содержат информацию, необходимую для  их критической оценки, для выявления  соотношения в них объективного и субъективного. Тем самым обнаруживается полная несостоятельность всякого  рода субъективистских и идеалистических  концепций исторического источника, основывающихся на том, что степень  объективности отражения действительности в источниках якобы не может быть установлена из-за отсутствия необходимой  для этого объектив- ной информации.

В связи с органическим переплетением в источниках информации об исторической реальности и о творцах  источников очевидна неправомерность  обособления в научной критике  источников критики внешней и  внутренней, обособления, которое последовательно  проводилось и проводится в буржуазном источниковедении. Только при анализе  содержания источников могут быть раскрыты как внешняя сторона возникновения  источника (цели, место, время его  возникновения, автор и его приемы отражения действительности и т. д.), так и достоверность и ценность содержащейся в нем информации. Советские источниковеды рассматривают внешнюю и внутреннюю критику источников как последовательность источниковедческих процедур, а не как независимые стадии этой критики.

Целевое происхождение исторических источников обуславливает то, что  в содержательном отношении они  характеризуют историческую действительность селективно, избирательно. Выявление  этой избирательности применительно  к отдельным историческим эпохам и периодам, а также выделение  тех закономерностей и особенностей, которые ей присущи,— важная задача источниковедения. Однако ее решению  пока еще не уделяется должного внимания, хотя это имеет существенное значение как само по себе, так и для конкретно-исследовательской практики, ибо без анализа пробелов в источниках нельзя выработать принципы и методы их восполнения и вести целеустремленную работу в этом направлении. Актуальность этой проблемы источниковедения связана еще и с тем, что имели место последующие утраты источников.

Селективное отражение действительности в исторических источниках не исключает  возможности всестороннего познания прошлого, как утверждают многие буржуазные историки, которые абсолютизируют эту  особенность источников, подчеркивая, в частности, что важнейшая сторона  общественной жизни, так называемая «мыслительная история», якобы вообще никак не зафиксирована и потому не может быть познана. Во-первых, сохранилось  множество источников, в которых  отображена духовная деятельность людей. Во-вторых, эта последняя нашла  свое отражение в их практической деятельности и поэтому вполне может  быть познана. В-третьих, при всей селективности  исторические источники содержат информацию и о тех сторонах и явлениях общественной жизни и деятельности людей, которые в них непосредственно  не отражены.

В плане семантическом, т. е. с точки зрения содержания исторических источников, наиболее существенным итогом учения о социальной информации, относящимся  к источниковедению, является вывод  о том, что в результате отражения  субъектом объективной реальности и в процессе его практической деятельности возникает информация выраженная и скрытая. Тот факт, что  исторические источники содержат информацию, непосредственно выраженную и скрытую, давно известен в источниковедении. Диалектико-материалистическое, марксистское понимание исторических источников включает также признание информационной неисчерпаемости исторических источников. Учение об информации дает теоретическое  обоснование и раскрывает объективную  основу содержательной неисчерпаемости  источников.

Многообразие и безграничность взаимосвязей, присущих явлениям объективного мира, обуславливают то, что в  исторических источниках, несмотря на избирательное отражение ими  действительности, содержится, в сущности, неисчерпаемый объем скрытой  информации, характеризующей взаимосвязи  явлений действительности. Анализ этих взаимосвязей на основе информации, непосредственно  выраженной, позволяет выявлять информацию скрытую. Это создает возможность  для неограниченного повышения  информационной отдачи источников и  преодоления избирательности непосредственно  выраженного отражения источниками  действительности.

Очевидно, что информационная неисчерпаемость присуща всем историческим источникам. Однако можно выделить типы и виды источников, в которых  заключен особенно большой объем  скрытой информации. Такими являются массовые источники, т. е. источники, которые содержат массовые данные (первичные или сводные) о различного рода общественных системах с присущими им структурами и функциями. Следовательно, все расширяющееся вовлечение в научный оборот массовых исторических источников, характерное для современного развития исторической науки, имеет объективную основу. Возможности извлечения скрытой информации из индивидуальных источников также неограниченны. Говоря о скрытой информации исторических источников, следует подчеркнуть то ее важное свойство, что эта информация в наименьшей степени подвержена субъективным искажениям в момент отражения творцом источника объективной реальности.

Существенным для решения  ряда проблем источниковедения является разрабатываемый в учении об информации и в семиотике синтактический аспект информации. Он касается прежде всего способов и форм отражения в источниках объективной реальности. Поскольку язык — действительное выражение сознания, материальная форма мысли и средство человеческого общения, универсальной формой выражения информации оказываются естественные языки. В силу этого именно письменные источники — основная категория исторических источников. В письменных источниках наряду с естественными языками социальная информация часто выражается и в других знаковых системах.

Особой формой выражения  социальной информации отличаются источники  изобразительные, т. е. графически-изобразительные  и художественно-изобразительные. В  содержательном плане зафиксированная  в них информация об исторической действительности имеет специфические  методы и формы выражения и  в этом смысле в значительной мере является как бы закодированной, а  поэтому и скрытой. Для ее «прочтения»  и использования в историческом исследовании необходима дешифровка, своеоб- разное «снятие» прикрывающей ее системы изобразительных принципов и методов, присущих эпохе создания этих источников. Задача эта особенно важна применительно ко всякого рода не- реалистическим отражениям действительности.

Это же относится и к  письменным литературно-художественным источникам. Известный советский  психолог Л. С. Выготский справедливо подчеркивал: «До тех пор, пока мы не научились отделять добавочные приемы искусства, при помощи которых поэт (писатель, художник.— И. К.) перерабатывает взятый им из жизни материал, остается методологически ложной всякая попытка познать что-либо через произведение искусства», т. е. получить содержащуюся в нем информацию об объективной действительности.

Таким образом, для любых  изобразительных и художественно-литературных источников важнейшей проблемой  является выделение выраженной в  изображенном и литературном образе информации, адекватно воспроизводящей  действительность. В силу этого источниковедческий анализ этих источников оказывается  значительно более сложным, чем  обычных письменных источников. К  тому же этот анализ, как правило, требует  привлечения дополнительной информации из других источников, а содержание информации, извлеченной из изобразительных  источников, должно получить естественно-языковое выражение. К сожалению, историческое источниковедение изобразительных  источников, несмотря на то, что комплекс этих источников огромен, еще не привлекло  должного внимания и не получило надлежащей разработки.

Особую, с точки зрения фиксирования информации, категорию  исторических источников составляют и  вещественные памятники. Будучи остатками, реликтами действительности, они, несомненно, содержат обширную и разнообразную  информацию о ней. Однако эта информация выражена как результат практической деятельности людей и в этом отношении  выступает в объективно-синтактическом смысле, т. е. как следы практической деятельности, которые должны быть переведены в синтактически-субъективную форму, или, говоря иначе, выражены в той или иной знаковой системе. Она может быть естественно-описательной, графически-изобразительной или иной. Информация, содержащаяся в том же сошнике, может быть представлена в виде описания, чертежей, химических формул. Процесс выявления объективно-синтактической информации, заключенной в вещественных источниках (информации, возникшей независимо от обращающегося к ней субъекта), и перевода ее в синтактически- субъективную форму, т. е. форму, пригодную для использования в познавательных целях, весьма сложен. Сложна и технология розыска, реконструкции и датирования этих источников, чем обусловлено раннее выделение археологии, а также в значительной мере и этнографии как самостоятельных исторических дисциплин, а затем и наук.

Таков один круг теоретико-методологических проблем источниковедения, решению  которых помогает учет результатов, достигнутых в учении об информации. Он преимущественно связан со звеном «действительность — источник».

Другой круг проблем источниковедения относится к аспекту «источник  — историк». Здесь прежде всего надо сказать о том, что учение об информации подтверждает необходимость разработки проблем источниковедения в теоретико-методологическом, исторически-типологическом и конкретно-прикладном аспектах. В свете того, что основным путем в выявлении степени адекватности отражения источниками исторической действительности является учет их социальной природы и целевого назначения для современников, становится очевидным важное значение изучения исторических источников как явлений действительности. Без этого не может быть должным образом раскрыто соотношение в них субъективного и объективного.

Из общих теоретико-методологических проблем источниковедения нуждается  в разработке не привлекающий до сих  пор внимания источниковедов синтактический аспект анализа исторических источников, имеющий, как было отмечено, существенное значение для решения ряда вопросов.

В плане источниковедчески-прикладном наряду с традиционными проблемами анализа достоверности и точности источников центральными являются вопросы о конкретных принципах, путях и методах извлечения и использования скрытой информации источников для решения как собственно источниковедческих, так и особенно историко-исследовательских задач. Эти вопросы пока еще также не привлекли надлежащего внимания источниковедов. На некоторых из указанных моментов необходимо остановиться подробнее.

Хорошо известно, какое  большое место в источниковедении занимает проблема классификации источников. Так или иначе, ее решают все исследователи  при использовании различных  источников для изучения тех или  иных явлений и процессов. Источниковеды занимаются специальной разработкой вопросов, связанных с классификацией источников. Однако многое здесь еще остается неясным и, главное, не определены четко те принципы, исходя из которых, может проводиться классификация источников. Уточнить эти принципы помогает учет трех рассмотренных аспектов информации, который разрабатывается в учении об информации, хотя сами специалисты по информации также еще не выдвинули четких критериев ее классификации. Опыт историков здесь богаче и может быть использован в учении об информации.

К классификации источников можно подходить с позиций  трех аспектов информации — прагматического, семантического и синтактического. Наиболее общим из них является синтактический. Исходя из него, можно выделить первый, наиболее общий уровень классификации исторических источников. По методам и формам отражения действительности вся совокупность исторических источников четко делится на четыре категории (или типа): вещественные, письменные, изобразительные (изобразительно-графические, изобразительно-художественные и изобразительно-натуральные) и фонические. Широко распространенное до последнего времени в советском источниковедении и деление всей совокупности исторических источников на вещественные, письменные, устные, этнографические, лингвистические (фольклорные), фотокинодокументы и фонодокументы представляется непоследовательным в силу неоднозначности принципов и критериев их выделения. Одни группы выделены по форме отражения действительности, другие — по способу фиксирования информации, третьи — по объекту отражения. Следует заметить, что если информация, возникшая в ту или иную эпоху, может функционировать будучи как зафиксированной на тех или иных материальных носителях, так и незафиксированной (устной), то в исторических источниках она выступает в зафиксированном виде. Например, данные фольклора, несомненно, содержат ценную информацию о прошлом, но она, чтобы стать источником и быть использованной историком, должна быть материально зафиксирована. Чаще всего это — письменная запись, а позднее, с появлением соответствующих технических средств,— и фонозапись. Сказанное относится и к другим видам нефиксированной социальной информации. Следовательно, исторический источник как носитель социальной информации содержит информацию фиксированную.