Китайская цивилизация

 

Взаимодействие России и Китая распространялось на религиозную, политическую, экономическую и культурную сферы. В каждой из этих сфер проявлялись этнокультурные особенности и своеобразие цивилизаций, представителями которых выступали оба государства.

 Огромную роль в размывании этнокультурного барьера в конце XIX — начале XX века сыграли взаимные волны эмиграции. Сотни тысяч китайцев в России и миллионы русских в Китае привели в действие механизм сближения народов двух стран. Познание друг друга скреплялось совместным трудом и общей бедностью, ностальгией по Отечеству и стремлением принести в его культуру все лучшее, что было почерпнуто в соседней стране. Превращение Китая во второй половине XIX века в полуфеодальную, полуколониальную страну уменьшило влияние этнокультурных факторов на его внешнюю политику. В этот период формационные факторы развития стали действовать заметнее, чем цивилизационные. (Здесь, как и ранее, я исхожу из того, что цивилизационный и формационный подходы в анализе истории международных отношений должны не противопоставляться, а дополнять друг друга, делая исследование более многомерным.)

 

Проблема неравномерности развития вновь встала перед Россией в начале XX века, когда Япония, усвоившая европейский опыт, нанесла ей поражение в войне 1904—1905 годов. Россия отставала к этому времени и от европейских, и от некоторых азиатских государств. Только гигантское напряжение сил русского народа и других народов СССР вновь вывело ее к середине XX века в ряды передовых держав. В 60—80-е годы вторая держава мира по совокупной политической и экономической мощи соперничала с США по многим показателям.

 К началу 90-х годов восточноазиатские соседи России — Япония и Китай — вновь стали обгонять ее в своем развитии. Это один из важнейших факторов, определяющих перспективы российско-китайских отношений в целом и преодоления религиозных, этнокультурных барьеров между ними в частности. В период с 1985 до 2000 года ( даже при самых благоприятных для России оценках) соотношение годового объема производства ВНП в обоих государствах может измениться с 2 :1 в пользу России до 1 : 0,75 в пользу Китая. Модель внешней открытости Китая предполагает эволюционно-очаговый тип интеграции страны в мировое хозяйство. Превращение Восточного и Южного Китая (с населением более 200 млн человек и площадью 320 тыс. кв. км) в «новоиндустриальную» экономическую зону, распространение «открытого» режима на приграничные с СНГ и Монголией провинции и автономные районы и создание «северного пояса открытости» призваны вывести КНР на новый уровень экономического развития.

 

Вхождение Китая в число экономических гигантов служит и его стратегия экономической интеграции, осуществление проекта «Большого Китая» (объединение экономик КНР, Гонконга, Тайваня, возможно, Сингапура), подкрепленное усилением и без того тесных связей с китайской «заморской» эмиграцией. Создание «китайского экономического пространства» означает объединение ВНП КНР (360 млрд американских долл.), Тайваня (165 млрд), Гонконга (56 млрд), Сингапура (65 млрд) с миллиардами, принадлежащими «хуацяо» — китайским эмигрантам. Нетрудно заметить, что интеграция в данном случае зиждется не только на экономическом расчете, но и на цивилизационной основе.

 

В современный период потребности экономического развития России и Китая императивно требуют религиозного, межцивилизационного взаимопонимания и взаимодействия. После нормализации в 1989 году отношения двух государств развиваются успешно в политической, экономической и военной областях. При этом экономические связи составляют прочную основу российско-китайских межгосударственных, религиозных отношений.

 

Пекинская Декларация (декабрь 1992 года) сформулировала основные принципы взаимоотношений двух соседних великих государств. Позитивный характер перспектив в отношениях между государствами, а соответственно, и продолжение процесса религиозного, межцивилизационного взаимодействия, по мнению китайских политологов, определяются тем, что:

 — стороны желают развивать добрососедские отношения, а также экономические отношения на взаимовыгодной основе;

— имеются благоприятные условия для развития добрососедства и сотрудничества, основанных на традиционной дружбе двух народов. Важную роль играет и взаимодополняемость экономик двух стран;

— в соглашении об основах взаимоотношений подчеркнуты дружба и взаимное уважение территориального суверенитета и других прав, совпадающих с пятью принципами мирного сосуществования, в том числе право народа самому выбирать пути внутреннего развития;

— существуют сходство или близость взглядов на международные проблемы, а также отказ от притязаний на гегемонию. Обе стороны выступают против силовой политики, положительно относятся к многостороннему сотрудничеству в Азиатско-Тихоокеанском регионе, заинтересованы в сохранении мира и процветании государств Средней Азии. Являясь постоянными членами Совета Безопасности ООН, они укрепляют консультационный процесс при решении важных международных проблем.

 

Разумеется, между двумя странами могут возникать проблемы и различия во взглядах. Но важно поступательное развитие отношений двух стран в направлении добрососедства. Дожди и ветры конфронтации помогли приобрести опыт урегулирования международных отношений. Строятся отношения нового типа, которые должны привести не к модели, которая имела место в 60—70-е годы, а к тесному сотрудничеству, которым характеризовались 50-е годы.

 Вместе с тем нельзя не отметить и некоторые факторы, которые могут осложнять межэтническое взаимопонимание. На территории России появилось значительное количество китайских граждан (по некоторым оценкам, до 2 млн человек), и в Китае можно встретить большое число русских, но, как правило, все они представители мелкого бизнеса, а порой даже и криминальные алементы. Массовый контакт на таком уровне не способствует религиозной, межцивилизационной конвергенции, поскольку представители обеих стран в данном случае носители самого низкого уровня культуры. К тому же род их деятельности не приводит к религиозному и духовному сближению, поскольку основан лишь на меркантильном расчете.

 

И в России, и в Китае идет ознакомление с культурными достижениями двух народов, с их духовными ценностями, характеризующими цивилизационную принадлежность. Но эта функция выполняется специалистами-страноведами и отчасти средствами массовой информации. Целенаправленной работы по религиозно-духовному сближению двух народов, однако, не проводится.

 

Национальные и государственные интересы России и Китая не противоречат друг другу. Это подтверждается почти 400-летним опытом истории взаимодействия двух стран. Однако в массовом сознании китайского народа сохраняются негативные стереотипы России и русских. Это связано с представлениями о том, что Россия по русско-китайским договорам приобрела ряд территорий, которые Китай мог бы рассматривать в качестве утраченных. Так, на проходившей в конце января 1994 года конференции Института Дальнего Востока РАН и Китайского института современных международных отношений заместитель заведующего сектором исследований мировой ситуации Чжан Бучжэнь заявил, что Россия благодаря трем известным договорам о дружбе присоединила 3 млн кв. км китайской территории. Конечно, без устранения такого рода стереотипов трудно говорить о возможности долгосрочного добрососедства в контактной зоне двух религиозных конфессий.

 

Тем не менее вряд ли можно согласиться с точкой зрения американского политолога С. Хантингтона, который полагает, что религиозные «разломы» станут линиями будущих фронтов. В наше время помимо региональных цивилизаций, связанных с теми или иными религиозно-историческими системами, все большее значение приобретают глобальные цивилизационные связи, основанные на новейших технологических и культурных достижениях, обусловливающие взаимодействие в рамках всего мирового сообщества и создающие предпосылки для построения ненасильственного мира.

 
 

Заключение.

 

 Подводя  итоги,  я  хочу  сказать,что Китай представляет собой страну с уникальным историческим развитием — это по сути единственная страна в мире с непрерывной линией генезиса цивилизации. Изучая Китай во всей полноте его культурного, политического, экономического и общецивилизационного развития, мы сталкиваемся с культурой, которая во многом по своим ценностям, категориям и устремлениям отличается от привычной нам западной культуры.

 

В качестве важнейшей  политической и социальной доктрины Китай создал идеал конфуцианского общежития, на основе которого проходило  все цивилизационное развитие Восточной  Азии и строились основные геополитические  доктрины.

 

     Политики и историки считают, что именно Китай может стать «страной XXI в.» благодаря чрезвычайно быстрому экономическому развитию и жесткой внешней политике. Хотя это мнение не бесспорно, тем не менее, нельзя не признать, что КНР становится не только экономическим центром АТР, но и культурным центром Восточной Азии. Китайский фактор — военный, политический, экономический и геостратегический — приходится сегодня принимать во внимание при анализе любого процесса, происходящего в современном мире.

 

      Многое, что происходит сегодня в КНР, есть результат продолжения трансформации многотысячелетней традиции, поэтому знание основных тенденций и логики китайской истории позволяет не только объяснить ныне идущие процесс, но и составить определенный прогноз на будущее. Это становится тем актуальнее, что Китай имеет самую протяженную границу с Россией.

 
 
 
 
 

Список литературы:

 

 

1.Алексеев В.М. Китайская литература, М., 1978.

2.Алексеев  В.М. Наука о Востоке. М., 1982.

  3.Васильев  Л.С. История религий Востока. М., 1988.

  4.Виноградова  Н.А., Николаева Н.С. Искусство стран Дальнего Востока.М.,1979.

  5.История Востока. Т. II. М., 1995.

  6.Искусство  Китая. М., 1988.

7.Фань Вэньлань. Древняя история Китая М., 1971

8.Васильев Л.С. Проблемы генезиса китайской цивилизации Изд. Наука, 1976.

9. Gernet J. A History of Chinese Civilisation. Cambridge, London, New York, 1982.

10. Spence, Jonathan D. The Search For Modern China. New York-London: W.W. Norton & Company, 1990.

11.Кроль Ю.Л. Сыма Цянь — историк. М., 1970.

12. Крюков М.В. Формы социальной организации древних китайцев. М., 1967.

13. Малявин В.В. Гибель древней империи, М.: ГРВЛ, 1983.