Объединение ГГермании

Достигнутая в 1945 г. во время Потсдамской конференции советско-англо-американская договоренность о том, что Германия должна быть разделена и впредь оставаться политически слабой и зависимой, была, по словам первого канцлера ФРГ Конрада Аденауэра, «кошмарным сном». Наряду с этим, Советский Союз после войны всегда преследовали опасения, что вставшая на ноги и укрепившаяся Западная Германия вновь «станет не по-доброму» смотреть в сторону Востока.

Созданная в 1949 г. ГДР должна была, в соответствии с замыслом тогдашнего советского руководства, противостоять «агрессивным» планам Запада и явиться в Европе «форпостом» социализма. Идея, которая возникла у советского руководства к концу 60-х – началу 70-х годов и состояла в том, что ГДР достигла некоторого уровня стабильности, который позволяет ей начать политику сближения с ФРГ, посеяла зерна недоверия в до этих пор беспримерно крепкие советско-восточногерманские отношения и отчасти дестабилизировала внутриполитическую обстановку в «первом государстве рабочих и крестьян на немецкой земле».

Перестройка во второй половине 80-х годов и интенсификация советско-западногерманских контактов, критика со стороны руководства ГДР советской внешней и внутренней политики в этом «треугольнике» вывели ситуацию из-под контроля и во многом послужили предпосылкой событиям 1989–1990 гг., объединению Германии и распаду ОВД. Этому способствовало историческое заявление СССР об отказе в использовании силы в решении спорных внешнеполитических вопросов внутри самого Варшавского договора и в целях его сохранения.

Еще одна тема – это процесс германского объединения и механизмы принятия решений по данному вопросу в СССР и в созданных для этого межсоюзнических структурах при участии двух германских государств.

Несмотря на исторические события 9 ноября 1989 г., когда рухнула Берлинская стена, ни ведущие политики в ФРГ и ГДР, ни советские руководители не могли предугадать, что менее чем через 11 месяцев немцами будет обретено государственное единство. Реальность составляли два германских государства, которым были присущи различные общественно-политические системы и внешнеполитическая ориентация, принадлежность к военно-политическим блокам, противостоящим друг другу, дислокация на их территориях иностранных войск, которые в буквальном смысле слова стояли «друг против друга».

Кроме того, перспективы объединения тогда увязывались экспертами  и политиками с достаточно серьезными опасностями и рисками. Большинство западных немцев «свыклись» с фактом раскола и наслаждались достижениями своей отлаженной социальной системы и развитой экономики.

Идеологи «перестройки» в СССР считали, что возможно реформирование «социализма» и в самой ГДР, «толчком» к чему явилась отставка Э. Хонеккера (в октябре 1989 г.) и его замена на более молодого и готового к реформам Э. Кренца. Однако события развивались с такой быстротой, что с ноября 1989 г. по июль 1990 г. Советскому Союзу оставалось за ними лишь «реагировать и поспевать» без какой-либо возможности оказывать какого-либо существенного влияния на их ход. Ганс-Дитрих Геншер, тогдашний министр иностранных дел ФРГ, писал о переломе 1989–1990 гг.: «Непроницаемая, плотная завеса облаков десятилетиями заслоняла звезду германского единства; затем она на короткое время разошлась, звезда стала обозримой и мы ее ухватили».

Известным британским публицистом Тимоти Гартоном Эшем были охарактеризованы события 1989–1990 гг. следующим образом: «Это было время, когда десять месяцев вместили больше событий, чем обычно вмещают десять лет». По его мнению, этот «бег навстречу друг другу и наскок друг на друга был санкционирован переговорами великих держав».7

По прошествии лет все-таки представляется, что после ноября 1989 г. и особенно первых свободных выборов в законодательные органы власти ГДР в марте 1990 г. все уже было определено заранее. Однако, многими немецкими и отечественными политиками, принимавшими непосредственное участие в событиях того периода, до сих высказывается удивление относительно того факта, что «суматошные перемены не превратились в кровавую баню или, по меньшей мере, не переросли в новую фазу холодной войны».

О драматичности событий 1989–1990 гг. свидетельствуют такие факты, что порой даже первыми лицами государств, отвечавших за послевоенную судьбу Германии, не всегда адекватно оценивалась обстановка. Так, Франсуа Миттеран довольно спонтанно отреагировал в одной из частных бесед на падение Берлинской стены следующим образом: «Эти люди играют с мировой войной». 

За месяц до этого он в доверительной беседе делился со своим советником по внешнеполитическим вопросам Жаком Аттали: «Те, кто говорят о германском объединении, не понимают абсолютно ничего. Советский Союз его никогда не допустит. Это означало бы смерть Варшавского пакта. Вы можете себе это представить? Ведь ГДР – это Пруссия. Она никогда не захочет попасть под контроль Баварии». А в феврале 1990 г. он заявил взволнованно: «Горбачев говорит мне, что он будет оставаться твердым, а сейчас он уступает во всем!».

Когда в мае 1990 г. Ф.Миттеран с официальным визитом посетил Советский Союз, то он был абсолютно уверен, что Горбачев попросит его о поддержке в вопросах противодействия германскому объединению: «Я бы ее ему с удовольствием оказал, если бы я знал, что он стоит на своем. Но зачем мне ссориться с Колем, если через три дня Горбачев отвернется от меня? Это бы означало мою полную изоляцию».8 Несмотря на то, что Ф.Миттеран понимал, что позиция Франции будет отличаться от представлений других союзных держав о формах, темпах объединения и статусе новой Германии, он все же рискнул предложить Горбачеву, что Германия, хотя и будет оставаться членом НАТО после объединения, тем не менее, не должна входить в ее военную организацию [13, C. 7].

К этому времени данная позиция Франции уже натолкнулась на непреклонность со стороны Великобритании, США и самой ФРГ. Она явно становилась уже неактуальной и запоздалой, и это несмотря на то, что еще за несколько месяцев до этого, в конце 1989 г., США не хотели каких-либо изменений на европейском политическом поле и были рады тому, что ФРГ уже 40 с лишним лет состоит в НАТО. Кроме того, американцами высказывались опасения возникновения возможных дискуссий с СССР относительно вопросов нового блокового и международно-правового статуса объединенной Германии.

Великобритания и Франция, хорошо запомнив события последней войны, приветствовали набиравшие силу интеграционные процессы в Западной Европе с участием легко предсказуемой и разделенной надвое Германией.

Но ни одна страна мира с объединением Германии не потеряла больше, чем Советский Союз. «Разделенная» Германия была положена в основу послевоенной советской европейской концепции безопасности. В ГДР находились на боевой службе лучшие и наиболее боеспособные соединения и части советских Вооруженных Сил. ГДР представляла собой ближайшего союзника и главного торгового партнера СССР в СЭВ, «витрину социализма» с самыми эффективными во всем социалистическом лагере социальной сферой и экономикой.

Международно-правовой аспект феномена 1989–1990 гг. состоит в том, что четыре союзных страны и два германских государства «переплелись» между собой и «вплелись» каждый в целую сеть договоров и соглашений, которыми был закреплен раскол Германии, что и сделало эту модель хорошо управляемой.9

2.2 Социально-экономические  проблемы объединенной Германии в девяностые годы.

Процесс  объединения двух государств, естественно, повлек за собой  ряд проблем, с которым столкнулось общество Германии.

Во-первых, речь идет об экономическом кризисе в восточной части Германии, который, собственно говоря, начался еще до официального объединения в 1990 г., причем под воздействием как внешних, так и внутренних факторов. Он еще больше углубился в 1990-х гг., когда началась коренная структурная перестройка хозяйства восточных земель– своего рода «подгонка» его под структуру экономики западной части страны. В результате осуществления такой политики общее число занятых в хозяйстве восточных земель заметно уменьшилось. Особенно большой урон понесла обрабатывающая промышленность, включая такие ее традиционные отрасли, как станкостроение, приборостроение, производство полиграфического оборудования, судостроение, которые перешли под контроль крупных западногерманских монополий. По существу, все это в какой-то мере означало деиндустриализацию бывшей ГДР, сопровождавшуюся разгосударствлением ее прежней экономической системы. В первой половине 1990-х гг. темпы прироста ВВП на новых германских землях были выше, чем на старых (в значительной мере благодаря притоку государственных и частных капиталов из Западной Германии), но к концу десятилетия они резко снизились. В результате экономика страны продолжает оставаться в значительной мере «раздвоенной». 
Во-вторых, экономический кризис повлек за собой очень ощутимый социальный кризис в восточных землях страны. Он проявился в резком увеличении безработицы (в 2002 г. 17 %, а на старых землях 7,5 %), снижении доходов и общего уровня жизни населения[15, C. 282].. Противоречия между «весси» (западными немцами) и «осси» (восточными немцами) усугублялись также из-за сохранявшихся значительных различий в их политических воззрениях: значительная часть «осси» на выборах по-прежнему голосовало за партию демократического социализма (ПДС). Имеет значение и то обстоятельство, что 2/3 жителей восточных земель относят себя к неверующим, тогда как в западной части страны, напротив, 4/5 населения исповедует католичество или протестантизм. 
В-третьих, в 1990-е гг. в восточной части Германии начался сильнейший демографический кризис, тесно связанный с кризисом социально-экономическим. Он проявляется прежде всего в резком снижении рождаемости. Еще в 1990 г. численность родившихся детей из расчета на 1000 женщин детородного возраста в Восточной Германии превышала 1500 и была больше, чем в Западной Германии, но уже к середине 1990-х гг. этот показатель уменьшился почти в два раза. [27]. Одновременно увеличилась численность внебрачных детей, доля которых превысила 40 %. Доля бездетных женщин также возросла до 30 %. Такая демографическая ситуация означает переход к естественной убыли населения. Но она усугубляется еще и миграционным оттоком в старые земли, постарением населения новых земель, увеличением пустующего жилья в городах. Согласно прогнозам, к 2010 г. число жителей на Западе Германии возрастет на 10 %, а на Востоке – уменьшится почти на столько же. 
В-четвертых, можно вести речь и об экологическом кризисе в восточной части Германии, который во многом явился наследством ГДР. Еще в эпоху существования ГДР с ее буроугольной электроэнергетикой, мощной основной и органической химией, крупными комбинатами многих «грязных» производств и крупнейшими буроугольными разрезами экологическая обстановка стала прямо-таки угрожающей. Достаточно сказать, что при вдвое меньшем потреблении первичных источников энергии выбросы диоксида серы были здесь в семь раз большими, чем в Западной Германии. 
Все это привело к тому, что проблема территориальных диспропорций в объединенной Германии приняла в значительной мере новый характер. До 1990 г. (в прежней ФРГ) главной проблемой такого плана считалось несколько замедленное развитие Севера и Северо-Запада по сравнению с быстро прогрессировавшим Югом, а в 1990-х гг. основной акцент сместился в сторону смягчения диспропорций по линии Восток – Запад. Для того чтобы как можно быстрее включить бывшую ГДР в экономическое пространство единой Германии, на Восточную Германию были перенесены почти вся институциональная структура, правовые основы и законодательные нормы эффективно функционирующей политической и экономической системы ФРГ, включая введение немецкой марки, развитие общей финансово-банковской системы и пр. 
В свою очередь это потребовало таких капиталовложений, что бывшую ГДР стали называть черной дырой общегерманской экономики. В самом деле, финансовые трансферты из западной в восточную часть страны уже в 1991 г. составили 140 млрд марок, в 1992 г. – 152 млрд, в 1993 г. – 182 млрд марок. А общий поток финансовых средств из западной в восточную часть Германии на протяжении 1990-х гг. превысил 1,5 трлн марок! 
В результате по некоторым важным социально-экономическим показателям восточные земли Германии догнали или даже перегнали западные. Однако их общее отставание еще не удалось преодолеть, о чем свидетельствуют данные, приведенные в таблице 19. Они говорят о том, что на восточные земли приходится 20 % всего населения страны, но лишь 11 % производимого ею валового национального продукта. Показатель ВНП из расчета на душу населения на восточных землях на 1/4 ниже, чем на западных. К этому можно добавить, что безработица на восточных землях в 1,5–2 раза выше средней по стране, составляющей 10 %. Конкурентоспособность предприятий на восточных землях тоже более низкая, и это снижает их долю в общегерманском экспорте.

    Наиболее важными проблемами процесса присоединения ГДР к ФРГ были вопросы сохранения сложившихся за 40 лет существования ГДР социальных институтов, справедливое решение вопросов собственности, применения пресловутого "запрета на профессии" к гражданам ГДР и др.

К проблемам можно отнести, к примеру, - обделение вниманием общин, что имело крайне плачевные последствия, так как уже к началу 1991 года большая их часть стала банкротами.

Также существенным упущением является тот факт, что договор об установлении единства не поднимает вопросы быстрой реконструкции и реанимации органов административного управления. Здесь важную роль сыграло не только финансовое положение страны, но и нехватка квалифицированных сотрудников. А, как известно подготовка новых кадров занимает немало времени.

Сложности выявились т в формировании органов государственной власти.   Однако здесь был достигнут следующий компромисс: 6-процентный барьер будет действовать на выборах в Бундестаг 2 декабря 1990 г. на всей территории объединенной Германии, однако учитываться будет раздельно на бывшей территории ГДР и остальной территории страны.

Было предусмотрено, что с вхождением ГДР в состав ФРГ из 400 депутатов Народной палаты 144 войдут в Бундестаг (парламент ФРГ). Перед ратификацией договора об объединении возник вопрос, как быть с остальными депутатами Народной палаты, которым не будут причитаться 15 тысяч марок в месяц, получаемые членами Бундестага. Высказывались опасения, что они могут не ратифицировать договор, однако Бонн их успокоил, согласившись выделить на их обеспечение 3 млн. марок. За ратификацию договора проголосовали 20 сентября 1990 г. 299 депутатов Народной палаты, 80 выступили против (ПДС, Союз 90 - зеленые), один воздержался. Одновременно договор был ратифицирован Бундестагом.

Подчас партии из ФРГ формировали себе «двойников» в ГДР, как сделал Христианско-социальный союз Баварии, пославший в Лейпциг своих депутатов Бундестага, которые из 11 подходящих группировок сколотили новую партию ГДР - Немецкий социальный союз (НСС). Под воздействием «сестры» из ФРГ Христианско-демократический союз ГДР отозвал в конце января своих министров из правительства, чтобы добиться сформирования нового правительства с участием оппозиции [21,с.38].

Рассмотрим некоторые особенности изменения законодательства при вхождении ГДР в ФРГ

 31 августа 1990 года в Берлине  во дворце "Унтер ден Линден", был подписан договор об установлении единства Германии. Который представляет собой очень объемный документ, регулирующий все правовые аспекты создания единого Германского государства. Кроме того договор дает толкования отдельных статей и положений в протоколе и многочисленных приложениях.

В первой статье определена суть самого договора: " С осуществлением вступления Германской Демократической Республики в Федеративную, согласно статье 23 Основного закона 3 октября 1990 года земли Брандербург, Мекленбург, Передняя Померания, Саксония, Саксония-Анхальт и Тюрингия становятся землями Федеративной республики Германии".

Также установлено, что 23 района Берлина образуют "землю" Берлин, который является главным городом (столицей) Германии.

Вопросы, связанные с правительством и их пребывания на территории страны будут решаться в особом порядке. 

Значительным дополнением к конституции стал итоговый документ СМИД четырех держав, подписанный в Москве 12 сентября 1990 года по формуле два плюс четыре (Восточная и Западная Германии и 4 великих державы), призванный обеспечить внешние условия германского единства.

Статья 1 договора устанавливала незыблемость границ Германии, в первую очередь ее западных границ с Польшей, ст. 2-3 посвящались запрету производства, владения и распоряжения ФРГ оружием массового уничтожения.

Договор обязывал Германию сократить имеющиеся в распоряжении военные силы и поддерживать мир на территории своей страны.

В ст. 4-5 говорилось о временном пребывании советских войск на территории ГДР - до 1994 г. и о других военных аспектах в связи с признанием полного суверенитета ФРГ во внутренних и внешних делах.

14 октября граждане пяти  новых федеральных земель бывшей  ГДР избрали свои земельные  парламенты. Эти выборы тоже подтвердили  перевес ХДС в Восточной Германии.

В СССР руководители страны, не проявляли особых эмоций в отношении всего происходящего них на глазах. Такое поведение было довольно странным, так как, по сути, в Германии ориентировались на советскую перестройку.

Только в Бранденбурге удалось создать коалицию СДПГ, СВДП и «Союза 90» во главе с социал-демократическим премьер-министром этой земли Манфредом Штольпе. Во всех других новых федеральных землях пришли к власти правительства ХДС.

Партиям пришлось прийти к такому компромиссу, иначе последствия их спора были бы плачевными. Данные действия были направлены на не допущение повтора ошибок в будущем

Огромный успех ХДС в новых федеральных землях обеспечил его победу на выборах 2 декабря 1990 г. в Бундестаг на территории всей Федеративной республики. Они принесли триумф правительственной коалиции, состоящей из ХДС, ХСС и СвДП во главе с федеральным канцлером Колем.