Военное дело викингов

     Из  всего оружия скандинавов наиболее детально изучены мечи, и не только потому, что до нас дошло очень много древних мечей, но и потому, что множество пассажей в поэзии и прозе той эпохи описывают внешний вид меча, или процесс его изготовления, или использование в сражении. В более древние времена меч, судя по всему, был оружием только знатных и богатых, и даже в эпоху викингов, когда мечами стали пользоваться чаще, в них все равно ощущалось нечто аристократическое. Хорошие клинки передавались по наследству; зачастую у них были собственные имена; нередко их окружали легенды и табу. Меч служил символом власти короля или вождя, на нем приносили клятвы верности. Меч был приличной наградой для верного дружинника или поэта, и, как и корабль, — постоянным предметом поэтического вдохновения.(рис. 6)

     Для меча в первую очередь было необходимо негнущееся лезвие, так как во время  боя лезвием меча наносились тяжелые  и быстрые удары; как колющее  оружие меч практически не использовали. Для того чтобы добиться необходимой  прочности, нужно было увеличить естественное содержание углерода в доступной кузнецу железной руде (поскольку оно было слишком низким). Этого добивались с помощью сложной и красивой техники, известной как «узорчатая ковка» (дамаскирование), известной задолго до эпохи викингов.¹¹⁸ Такое лезвие состояло из множества тоненьких брусков цементированной стали — то есть железа, «упакованного» в угли, которое раскаляли добела, пока его поверхность не впитает достаточно углерода и не превратится в сталь (хотя основа при этом оставалась железной). Сердцевина брусков была темной, а стальная поверхность — более светлой. Затем для более равномерного распределения стали бруски разрезали на несколько кусочков, перевивали и перековывали в другом порядке. Наконец, такой пучок перекрученных брусочков сваривали. Получалась центральная часть клинка. К ней приваривали две полоски из наилучшей стали, которые образовывали режущие края. Затем весь клинок полировали и придавали ему форму. В ходе этого процесса в центральной части клинка образовывался узор: переплетающиеся полосы стали и простого железа выглядели как клубящиеся светлые и темные волны, как извивающиеся змеи, ветви или колосья пшеницы. Конечно, цель сварки была чисто практической, однако полученные узоры так действовали на воображение германских народов, что упоминания о них стали частью обычного словаря поэтов как в Скандинавии, так и у англосаксов. В частности, вполне уместное сравнение меча со смертельно ядовитой змеей продолжало использоваться еще долго после того, как «узорчатая ковка» ушла в прошлое.¹¹⁹

     На  самых лучших мечах нового типа присутствует инкрустация с именем «Ульвберхт». Впервые такие мечи появляются незадолго  до 900 года. Их продолжали изготавливать  на протяжении более 200 лет, видимо, потомки  и ученики первого Ульвберхта, чье имя продолжали использовать в качестве фирменного знака, который тщательно заделывался в лезвие, так что подделать его было нелегко.¹²⁰ По распространению мечей «Ульвберхта» кажется вероятным, что изготовлялись они где-то в Рейнской области (которая и в последующие века славилась своими мечниками) и что они импортировались в Скандинавию через Хедебю. Вторая группа мечей — с метками «Инглерий» — начали появляться в Скандинавии в X веке; считается, что они франкского происхождения. Неизвестно, были ли более древние мечи «узорчатой ковки» также импортными и откуда в этом случае их привозили. Неизвестно и то, существовали ли в самой Скандинавии какие-либо центры, где в достаточном количестве изготовлялось высококачественное оружие. Разумеется, должны были изготовляться и мечи худшего качества из местного озерного железа, поскольку вряд ли большая часть оружия викингов могла быть импортной.¹²¹

     Импортные мечи прибывали в Скандинавию  без рукоятей (партия таких лезвий без рукоятей была обнаружена в Хедебю), и уже на месте их приводили в порядок, смотря по тому, какая мода существовала в тот момент и в том месте, где жил новый владелец меча. Рукояти эпохи викингов можно разделить на множество типов по форме их головки и эфеса. Многие из них определенно связаны с различными областями и периодами. Украшения на головках и эфесах также могли быть самыми разнообразными; наиболее ранние густо выложены серебром и бронзой и сплошь украшены чеканкой — плотным узором из небольших колечек и крестиков. Естественно, до нас дошли только металлические части мечей и связанных с ними аксессуаров. На средней части рукоятки обычно была ручка из дерева, рога или кости. Ножны обычно делались из дерева, которое иногда покрывалось кожей; их всегда обкладывали чем-нибудь мягким и защищавшим от ржавчины — намасленной кожей, овчиной, мехом или навощенной тканью. В начале эпохи викингов на изображениях видно, что ножны носили высоко на левом боку, на перекинутой через плечо перевязи; позднее их стали подвешивать на поясном ремне.¹²²

     Экипировку викинга довершал круглый щит. (рис. 7) Его изготовляли из тонких деревянных пластин, сзади была железная перекладина. Воин держался рукой за перекладину, пропуская пальцы через отверстие, вырезанное в центре щита и защищенное железной шишкой. Кроме того, щит можно было подвесить на ремне, надетом на шею; таким образом, обе руки оставались свободными. На этом же ремне он висел и тогда, когда им не пользовались. На передней стороне щита могла быть кожаная обивка, а вокруг него — оковка из железного обруча. Однако щит старались не утяжелять металлом, поскольку полезность щита зависела не столько от его прочности, сколько от легкости. По той же самой причине щит, как правило, был небольшим: щиты, украшавшие корабль из Гокстада, были примерно метр в диаметре, а те, что показаны на иллюстрациях, зачастую кажутся еще меньше. Щиты или раскрашивали каким-то одним цветом, или делили на сектора контрастного цвета, получая простые геометрические узоры.

     В массовых сражениях военная техника  мало чем отличалась от той, что использовалась в сражениях один на один или между маленькими группками воинов. Битва начиналась с обстрела — летели стрелы, копья и камни.(рис. 8) Но вскоре начинался рукопашный бой, который обычно представлял собой ряд поединков. Предпринимались лишь самые элементарные попытки собрать и скоординировать группы людей в какие-то стратегические построения. Одним из примеров может служить защитная «стена щитов», которую образовывали отборные бойцы, если удача склонялась на сторону врага: они собирались в тесный круг, щит каждого воина соприкасался со щитом его товарища. Так они стояли, пока не отобьют атаку или пока все не погибнут. Другое построение называлась «свинья»: бойцы шли в атаку клином, причем авангард называли «рылом». Как сам маневр, так и его название были усвоены столетия назад от римских легионов, которые называли его caput porcinum (свиная голова), а согласно скандинавской легенде, изобрел его сам Один. Однако подобные приемы играли лишь незначительную роль: в основном исход сражения зависел от боевых навыков каждого человека.¹²³

     Короли  эпохи викингов предпочитали сражаться  на борту корабля в спокойных  водах фьорда. Сосредоточившись, флоты  плыли друг к другу, движимые при  помощи гребцов; мачты при этом опускали. У некоторых кораблей могла быть железная рама, привязанная к носу, способная действовать как таран или просто мешать нюрдажу, а на некоторых можно было поднять деревянные щиты, отражавшие стрелы. Иногда несколько кораблей связывали вместе, чтобы их носы образовывали одну линию, и это давало некую «платформу» для сражений. В этом случае битва начиналась с пускания стрел и метания копий, затем корабли сближались и сцеплялись; бойцы шли на абордаж и сражались врукопашную, а после, говоря словами поэта, ликовавшего по поводу победы Харальда Прекрасноволосого над своими врагами при Хаврсфьорде: Ползли на карачках Под скамьи раненые, Мужи головами Киль прошибали. Под градом камней Удирали премудрые, Черепицами Вальгаллы Прикрывши спины. Как стадо баранов На восток пустилось Домой с Хаврсфьорда — Утешиться медом.¹²⁴

     Воюя  друг с другом, скандинавы скорее предпочитали вступать в открытые сражения, нежели укреплять и осаждать крепости, хотя они и воздвигали оборонительные валы вокруг некоторых центров торговли и своих лагерей. Однако нападения  на Англию и континент, естественно, должны были научить викингов брать укрепленные города и мосты, используя тараны, катапульты, стенные буравы, штурмовые лестницы и тому подобные средства, а также защищаться плетеными щитами во время атак. Они также стали строить собственные укрепленные лагеря, и действительно, многие земляные укрепления во Франции и Англии называются «датскими рвами» или «датскими лагерями», хотя пока нет безоговорочных доказательств, что хотя бы одно из них принадлежало викингам. 
 
 

3.2 Тактика и стратегия викингов

     То  немногое, что известно о военных  лагерях викингов, подтверждает мысль  о том, что их отряды были небольшими. На первых порах базы викингов в  Англии, как и везде, располагались  на островах вроде Шеппи и Танета в эстуарии Темзы, но грабители, прибывшие в 865 г., зимовали в таких местах, как Йорк, Ноттингем, Тетфорд, Рептон, Сиренчестер и Уорхэм. Нигде ничего не говорится о том, что они укрепляли эти города, и возможно, что некоторые из них уже и так были обнесены стенами. В 885 г. хроника упоминает о крупной крепости викингов вблизи Рочестера, но она скоро была заброшена, и основная фортификационная деятельность чужеземцев начинается только в 892 году.¹²⁵ За четыре года после своего прибытия в Англию в 892 г. эти пришельцы построили несколько укрепленных пунктов. Первые находились в Милтон Регис, около Ситтинборна, в Кенте и в Эплдоре на кромке болот между Раем и Эшфордом. От них ничего не сохранилось. В следующем году они выстроили форты в Бенфлите и Шубери на побережье Эссекса и в Баттингтоне на реке Северн. В Бенфлите и Баттингтоне не уцелело ничего, но в Шубери остались следы большого земляного вала длиной около 500 ярдов с северо-востока на юго-запад. Его идентификация не подкреплена доказательствами, и заявления вроде того, что «поскольку следов других земляных валов не найдено, можно допустить, что эти фрагменты, сохранившиеся на побережье, были сооружены Хэстеном», становятся менее убедительными, если вспомнить о полном отсутствии аналогичных земляных построек в других местах, где, по утверждению хроники, даны возводили свои цитадели. Но даже несмотря на это, вал в Шубери вполне может быть частью лагеря 893 года. Кое-что было размыто морем, но его размер напоминает об английских крепостях того же времени, построенных для защиты от агрессоров. Если подобный лагерь был рассчитан на то, чтобы укрывать женщин, корабли и имущество участников рейдов во время их военных операций, а между кампаниями, безусловно, и самих мужчин вместе с лошадьми, то его размеры не вызывают удивления. В 894 г. викинги построили две другие крепости, одну у реки Ли, примерно в 20 милях выше Лондона, а другую в Бриджнорте на Северне, но ни одна из них не оставила следов. До появления современных технологий разрушить древние валы и рвы было не так уж просто, и тот факт, что крепости викингов трудно распознаются, говорит о том, что они были не слишком внушительными.

     Кроме Шубери существует еще один земляной вал, отождествляемый с оборонительными  сооружениями викингов, о которых  упоминает хроника. В 917 г. here «пришла  из Хантингдона и Восточной Англии и сделала себе крепость в Темпсфорде, и разместилась в ней и построила ее и оставила другую крепость в Хантингдоне, думая, что из Темпсфорда они больше земель смогут наводнить своими раздорами и злобой».¹²⁶ В Темпсфорде находится земляная постройка, называемая замком Ганнока, это небольшое квадратное сооружение с валом, высота которого в настоящее время равняется 11 или 12 футам над уровнем дна внешнего рва. В одном углу располагается небольшой курган, округлый в основании, в области вершины достигающий примерно 20 футов в поперечнике, а размер огороженной территории по внутренней стороне валов равен примерно 120 на 84 фута. Сирил Фокс заявил, что, поскольку эта крепость в состоянии укрыть только около 270 человек, и то на каждый ярд вала их пришлось бы по двое, «она, конечно, не могла бы разместить огромную армию из Хантингдона и Восточной Англии, о которой говорится в хронике».¹²⁷ Часто пришельцы предпочитали, если была такая возможность, искать защиту не за крепостными стенами, а на островах, где им было удобно вытащить на берег свои лодки. В 893 г. лагерь в Бенфлите оказался уязвимым и, возможно, по этой причине в 894 г. они, по словам хроники, сделали своей базой «остров под названием Мерси, находящийся в море». Остров Мерси велик и не дает никаких подсказок по поводу размера этой базы, но, по крайней мере, один из островов, которые в девятом веке укрывали скандинавских пиратов, был очень небольшим. В 893 г. here, находившаяся в Эплдоре, вышла оттуда и грабила восточные части Уэссекса, пока не оказалась осажденной в Фарнхэме. Согласно хронике, даны бежали, бросив свою добычу, и, переправившись через Темзу, нашли убежище на острове в реке Колн. Этельвирд передал название этого острова, или, скорее, островка, как Thornige, и сэр Фрэнк Стентон отождествил его с островом Торни около Ивера на границе Бэкингемшира и Мидлэсекса. Он имеет ромбоидную форму, а его размеры по осям составляют 300 на 100 футов. На этом-то маленьком острове и была осаждена micel here, которая высадилась в устье Лимна в 892 г., построила ныне утраченную крепость в Эплдоре и размещалась там. Однако едва ли этот островок мог в течение месяца или двух служить удобным убежищем для пятитысячной армии вместе с лошадьми.¹²⁸

     В Дании обнаружено четыре земляные постройки, которые были провозглашены археологическим доказательством тезиса о том, что армии времен Этельреда были очень большими. Это заявление важно со всех точек зрения и заслуживает подробного рассмотрения. В двух словах, речь идет о том, что они были сооружены датскими королями в разных частях страны, чтобы служить зимними казармами или тренировочными лагерями для армий, нападавших на Англию. Поскольку в стенах этих лагерей могло разместиться около 6000 воинов, получается, что армии эти были по-настоящему внушительными.

     Эти крепостные сооружения в Дании широко распространены. Самое большое - это  Аггерсборг на берегу Лимфьорда на севере Ютландии; немного к югу  располагается еще один лагерь под  названием Фюркат; третий, Ноннебаккен, находится в середине Оденсе на острове Фюн, а четвертый, Треллеборг, - на острове Зеландия недалеко от Большого Бельта, отделяющего ее от Фюна. Все они были раскопаны, по крайней мере, частично, и на рисунке 6 приведены для сравнения планы трех из них. Сходство очевидно. Все они обнесены круглыми земляными стенами с четырьмя проемами на равных расстояниях друг от друга, через которые проходило по две дороги. Они различаются по размеру, в Фюркате внутренний диаметр стены составляет 131 ярд (120 м), в Треллеборге - 148 ярдов (136 м), а в Аггерсборге - 240 метров.¹²⁹

     Земляные  валы также были разными по масштабу; в Треллеборге стены достигали 59 футов (17,6 м) в толщину, а в Фюркате - только 40 футов (12 м). Раскопки показали, что крепостной вал Фюрката, высота которого, по-видимому, достигала примерно 10 футов (3 м), первоначально представляли собой сложную деревянную конструкцию, наполненную землей или дерном. Внутри круглых стен под прямым углом пересекались дороги, которые в Фюркате и Треллеборге были вымощены деревом, и делили внутренность лагеря на квадранты.¹³⁰ В каждом из них находилось несколько крупных зданий, расположенных группами по четыре.¹³¹ Все эти здания были устроены одинаково, пространство в центре каждого из них было отделено от двух комнат меньшего размера в концах дома, но имелись и некоторые конструктивные отличия. Деревянные стены домов в Треллеборге были сделаны из досок, расположенных вертикально, а в Фюркате здания имели деревянный каркас, длинные изогнутые стороны были плетеными и покрытыми штукатуркой, а торцы были сделаны из горизонтальных досок. Крыша, похоже, опиралась на стены, внешний ряд столбов и мощные подпорки внутри здания. Дома немного отличались по размеру. В Фюркате они в длину достигали 31 ярда (28, 5 м), а в самом широком месте - 8 ярдов (7,5 м). В Треллеборге здания внутри круглой крепостной стены были длиннее примерно на метр, а в Аггерсборге - даже еще более вытянутые, 38 ярдов (34,5 м). В Фюркате сохранились следы слабого и незаконченного рва, а Треллеборг был защищен гораздо лучше. На обращенной к земле стороне полуострова, на котором он располагается, сразу за круглым валом, находится ров хороших пропорций, а пятнадцать более мелких домов, построенных радиально вне внутренней стены, защищены еще одним валом и рвом.¹³² В прямоугольном выступе этого внешнего рва в Треллеборге размещалось кладбище, где были найдены могилы примерно 150 человек. Все это были бедные захоронения, но скелеты сохранились плохо, поэтому во многих случаях пол определить трудно, следовательно, отсутствует почва для утверждения, которое нередко приходится слышать, о том, что там было похоронено мало женщин. Пол был установлен лишь у сорока из восьмидесяти семи скелетов, которые удалось изучить, и женщинам принадлежали девять из них.¹³³ Преобладание мужчин отчасти объясняется хорошей сохранностью двух больших братских могил, в которых находилось пятнадцать мужских скелетов. Поскольку пол удается установить так редко, делать обобщения на этой основе небезопасно. Определить возраст похороненных там людей оказалось менее трудно - шестьдесят из восьмидесяти семи были моложе сорока лет, но не стоит забывать и о том, что почти каждый третий был старше этого возраста. Тот факт, что удалось идентифицировать только одного ребенка из примерно шести, был воспринят как доказательство необычности этого поселения. На кладбище Фюрката, к которому из лагеря вела дорога с деревянным мощением, пока раскопаны двадцать три могилы, но, в отличие от захоронений Треллеборга, некоторые из них богато убраны. Внутри лагеря Фюркат следов жизнедеятельности людей немного. В нем найдены отдельные фрагменты глиняной посуды и костей, не особенно много там и мусора, который обычно встречается в местах обитания людей. В Треллеборге, напротив, признаков присутствия людей гораздо больше.