Эволюция ценностей электоральной культуры в Саратовском регионе

Региональные политические культуры как горизонтальные (территориальные) субкультуры национальных политических культур наиболее выражены в странах, образовавшихся путем объединения субъектов с разным историческим опытом и социокультурной спецификой. Взаимозависимость национальной и региональной политических культур может реализовываться в различных формах и не предполагает обязательного противостояния.

Региональные отличия воспринимаются не с позиций иерархии, а с точки зрения непреходящего и самоценного многообразия. На рубеже тысячелетий культурно исторические структуры становятся паритетными с прежде доминировавшими социально экономическими структурами. Политические процессы в значительной степени приобретают характер социокультурных.

Регионализм в России впитал в себя как исторические особенности становления государства, так и разноплановость, масштабность региональных отличий. Противоречия центр периферийных отношений проявлялись в различных формах в ходе эволюции политической системы российского общества12.

Процессы демократизации в 1980-1990-х годов обусловили их обострение. Политический регионализм в современной России как проявление глобальной тенденции одновременно детерминируется кризисным состоянием общества, усилением роли регионов в период ослабления общегосударственной власти.

Исследования политического регионализма позволяют избежать односторонних оценок, увидеть в регионализации не только борьбу региональных элит и потенциал сепаратизма, но и удивительную способность регионального социума к самоорганизации в кризисных условиях. При разработке и реализации эффективной региональной политики регионализм может стать определяющим фактором формирования гражданского общества в стране.

Регионализм предполагает и культурную неоднородность, развитое региональное самосознание, различающиеся приоритеты в системах ценностей. Региональный фактор лежит в основе неоднородности современной российской политической культуры. Попытки политического реформирования без учёта многообразия региональных политических культур бесперспективны. Если социально экономические исследования регионов представлены в отечественной литературе достаточно широко, то политическая регионалистика как самостоятельная субдисциплина политической науки только начинает складываться.

Современная политическая культура России в основном сформировалась в 90-е годы. По своей общей направленности она является переходной: от коллективистко-авторитарной к демократической. Политическая культура россиян носит сложный (сложно-составной) характер, представляет собой совокупность различных, в том числе противоречивых политических ценностей и ориентаций: демократических, авторитарных, коллективистских, индивидуалистских, национально- патриотических и других.

Что касается собственно идейно-политических ориентаций, то здесь явственно просматривается отход от архаичной по своей сути самоидентификации по линии "коммунисты-демократы" к политическому плюрализму: в российском обществе есть приверженцы всего спектра основных политических идей:

-"левых" (лево-центристских) - многие сторонники Трудовой России, КПРФ и др.;

-центристских - разделяющие программы ряда социалистических партий, Аграрной партии, части "Яблока" и др.;

-центристско-правых (право-центристских) - многие сторонники "Единства", "Нашего дома России", "Отечества - Вся Россия" и др.;

-правых - многие сторонники "Союза правых сил" и др;

- преимущественно патриотических, националистических или монархических идеалов и ориентаций13.

Важную роль в формировании политического плюрализма в российском обществе сыграли следующие факторы:

1.Различные по своей политической направленности средства массовой информации (телевидение, радио, газеты);

2.Многопартийность (в Российской Федерации ныне действует около 100 политических партий);

3.Многопартийные выборы в Государственную Думу в 1993, 1995 и гг. и представительные органы власти 89 субъектов Российской Федерации, демократические выборы Президента России в 1991, 1996 и гг. (в 1996 г. участвовало десять кандидатов: Б.Н.Ельцин, Г.А.Зюганов, А.И.Лебедь, Г.А.Явлинский, В.Ф.Жириновский, С.Н.Федоров, М.С.Горбачев, М.Л.Шаккум, Ю.П.Власов и В.А.Брынцалов; в 2000 г. в президентских выборах в России участвовало одиннадцать кандидатов: В.В.Путин, Г.А.Зюганов, Г.А.Явлинский, А.М.Тулеев, В.В.Жириновский, К.А.Титов, Э.А.Памфилова, С.С.Говорухин, Ю.И.Скуратов, А.И.Подберезкин, У.А.Джабраилов);

4.Внешне - информационная "открытость" общества и др. Существует дифференциация преобладающих политических ориентаций по регионам России: "красного пояса" - большинство избирателей - сторонники "левых" или традиционалистских взглядов и идей, "демократического ареала", "центристского", "национально- протестного" и т.д. Сохраняются различия в политических приоритетах горожан - более "рыночные" и крестьян - более традиционные взгляды. Существенное влияние на растущую дифференциацию политических ориентаций оказывает социальное, профессиональное и возрастное положение граждан, а также их национальность14.

Учитывая все это политическая культура России может быть, определена и как фрагментарная, обладающая следующими признаками: наличием широкого спектра политических ценностей и взглядов, полюсов с различающимися, иногда - противоположными ценностными ориентациями; противостоянием и расколом между субкультурами городского и сельского населения, столичного и провинциального электората; серьезными различиями в политических приоритетах и ориентациях макрорегионов и всех субъектов Российской Федерации; противоречием между элитарной и массовой культурой; высокой местной и региональной лояльностью избирателей.

Ценностные ориентации в электоральной культуре – это относительно устойчивая система установок, определенным образом направляющая людей по отношению к этим ценностям в условиях их сложного взаимодействия. Это, в свою очередь, влияет на поведение избирателя на выборах15.

В ряде моделей, предлагаемых учеными при характеристике электоральной культуры, поведение избирателей на выборах объясняется по-разному. Так, согласно модели Р. Вольфингера и С. Розенстоуна, в первую очередь активность участия избирателей в голосовании на выборах определяется установочными диспозициями, наличием соответствующих мотивировок и психологическими особенностями личности, ее предыдущим политическим опытом и правовой культурой (наличием чувства гражданского долга, интереса праву и политике и т.п.); во вторую очередь в расчет берутся такие характеристики избирателей, как пол, возраст, род занятий, образование, семейное положение16.

Вторая модель (И. Повел, Р. Джекман) предполагает, что, во-первых, активность участия избирателей в голосовании определяется иными детерминантами, чем все остальные формы политического участия; во-вторых, активность участия в выборах в большей степени зависит от характера политических институтов, нормативного регулирования избирательного процесса, чем от психологических качеств личности; в-третьих, в различных странах набор детерминант поведения избирателей на выборах далеко не одинаков. Например, в США наблюдается прямая связь между уровнем образования избирателя, его полом, возрастом и политическим интересом, а в Италии и Австрии большинство этих характеристик вообще не связаны с активностью избирателей на выборах17.

Несмотря на то, что модели, обозначенные западными учеными, не применимы к российским условиям в чистом виде, ряд моментов могут быть использованы при характеристике электоральной культуры российских избирателей.

Амплитуда электоральных различий между регионами России значительно снизилась в третьем электоральном цикле. Это обусловлено заметно выросшими по сравнению с прошлыми циклами показателями электоральной поддержки президента страны и «партии власти» в лице «Единой России». На первый взгляд межрегиональные различия могут даже показаться несущественными, поскольку В. Путин, как известно, стал лидером во всех регионах, а «Единая Россия» - во всех, кроме одного (Республики Алтай).

Крайний Север представляет собой отдельную электоральную культуру, сочетающую высокий уровень лояльности с протестными проявлениями в пользу ЛДПР, но не КПРФ. Можно говорить о циркумполярной политической культуре, которая характерна для всего Крайнего Севера, как в европейской части России, так и на северо-востоке страны.

Собственно северная электоральная культура (Русский Север в европейской части России) во многом напоминает столичную, отличаясь повышенными показателями либерализма и негативизма (не характерными для Крайнего Севера). В то же время оппозиционность Русского Севера была заметно ниже из-за его позиционирования в расколе Северо-Запад — Юго-Восток. Границы распространения этой электоральной культуры практически совпали с территорией Северо-3апада — ядра поддержки В. Путина. Протест здесь проявлялся в тех же формах, что и на Крайнем Севере (слабое влияние КПРФ и местами значительная поддержка ЛДПР)18.

Что касается Юга, т. е. патриархальной культуры с глубокими сельскими корнями, то его электоральное поведение в значительной степени совпадает с электоральным поведением периферии. Южная периферия и есть идеальный тип российской периферии в целом, и соответственно она также испытала раздвоение между социалистическими и лояльными ориентациями. Но при этом поддержка левых на юге Центральной России и в аграрных степных зонах Урала и Сибири осталась одной из самых высоких в России.

Однако выделяется Крайний Юг (русский Северный Кавказ и Нижняя Волга), который стал проявлять несколько большую лояльность. В перспективе это может привести к его полному отделению от электорального юга, занимающего южную половину Центральной России. Здесь целесообразно говорить о формировании предкавказской электоральной культуры. Причем наряду с привычными левыми в лице КПРФ на юге началось укрепление позиций блока «Родина» при сохранении значительной поддержки ЛДПР. Добавим, что совершенно особое место на юге занимает причерноморская полоса, изначально проявляющая лоялизм.

Раскол между городом и селом, как и в 1999—2000 годах, остался сглаженным и во многих регионах нерелевантным. Как город, так и село разделены на зоны пониженной и повышенной политической лояльности. Для городов в целом, тяготеющих к столичной электоральной культуре, лояльность снижается за счет либерализма, негативизма, а иногда и интереса к «Родине». Для села, которое обычно является примером периферийной культуры, лояльность в целом может снижаться за счет голосования за КПРФ, а иногда и за «Родину»19.

Выборы 2003 года ознаменовались появлением нового столичного феномена в лице блока «Родина». Он получил 15.3 % голосов в столице и 15.6 % в Подмосковье. Для С. Глазьева на президентских выборах при всех потерях, которые он понес по сравнению с «Родиной», все-таки Москва стала регионом с третьим показателем голосования за этого кандидата (6.3 %), а Подмосковье — четвертым (5.8 %). Восприимчивыми к голосованию за «Родину» оказались подмосковные наукограды и города-спутники20.

Тюменский регион традиционно голосует за «партию власти», выделяясь этим еще с начала 1990-х годов. Это связано и с экономическим благополучием региона. На Ямале В. Путин получил более 80 % голосов. Более 70 % голосов президент набрал в Ханты-Мансийском АО и на юге Тюменской области (собственно Тюменская область). Ранее на парламентских выборах «партия власти» получила во всех трех субъектах федерации более 40 % голосов, что для «русских» регионов является крайне высоким показателем. В то же время активная поддержка «партии власти» в Тюменской области, Югре и на Ямале сочетается с наличием элементов раскола по линии «центр — периферия». Об этом говорит тот факт, что максимальный для трех регионов результат «Единой России» в 49.7 % был получен на юге Тюменской области, который не является нефтедобывающим регионом и имеет индустриально-аграрную специфику. В Тюменском регионе складывается свое типичное расслоение. Более благополучные центры демонстрируют элементы столичной электоральной культуры (как известно, нефте- и газодобывающие города отличаются высоким образовательным цензом), а значит, более низкие показатели поддержки «партии власти». Гораздо активнее поддерживает власть зависимая от этих центров бедная периферия. Па Крайнем Севере проявляются и особенности циркумполярной электоральной культуры, которая характеризуется сверхвысокой лояльностью. При этом среди добывающих центров налицо свое расслоение, которое определяется различиями в уровне и качестве жизни, которые на севере весьма велики.

Неудивительно, что наилучшие показатели голосования за «Единую Россию» были получены в сельских районах, как на юге, так и на севере Тюменской области. То же самое повторилось и на президентских выборах. В то же время результаты «партии власти» в ведущих добывающих центрах были более скромными, хотя и высокими по российским меркам. Столичные тенденции оказались заметными в наиболее важных и активных центрах Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого округов. Заметным явлением и признаком «столичности» в нефтяных и газовых центрах Тюменского региона является и негативизм.

Москва — ядро "столичной" политической культуры, для которой характерен наиболее высокий уровень модернизации, индивидуализма и демократических настроений. Ее также отличают асоциальность, конформизм и морализаторство. На весах активности/пассивности, несмотря на относительный баланс, все-таки перевешивает пассивность. Сфера непосредственного влияния Москвы определяется ее ближайшим окружением, в которое частично входят Московская и Калужская области.

Архангельская и Вологодская области отличаются низкой мобильностью населения. Стабильность и отсутствие перемен здесь ценятся превыше всего. Избиратель предпочитает неизменность власти, даже если она его не устраивает. Патерналистские настроения очень сильны. При этом для Архангельской области более характерна прагматичность политического поведения, а для Вологодской — протестность.

Ключевые черты политической культуры соседних Костромской, Ивановской, Новгородской и Ярославской областей — нигилизм, отрицание возможности что-либо изменить политическими средствами и тотальное недоверие власти. Нигилизм дополняется апелляциями к православным ценностям (особенно в Новгородской области и в меньшей степени — в Ярославской). Конформизм для этих территорий не характерен. Данная субкультура не является ни рациональной, ни протестной, а скорее тяготеет к патернализму21.

Политическую культуру Курской, Воронежской, Липецкой, Владимирской, Тульской, Рязанской, Брянской и Тамбовской областей можно назвать моралистской. Современные проблемы российского общества жители этих областей связывают с упадком нравственности. Ядро политической культуры данного типа — Курская и Липецкая области, периферия — Брянская, Тамбовская, Пензенская и Ульяновская области. Население этих территорий во многом рассчитывает на поддержку государства и традиционные механизмы патернализма. Уровень циничного конформизма, подталкивающего людей голосовать за партию власти "из соображений выгоды" здесь невысок. Возможно, это и объясняет плюрализм местных законодательных собраний. Однако, победив конформизм, православный морализм остается бессильным перед нигилизмом, который получил наибольшее распространение в промышленных Тульской, Воронежской и Владимирской областях. Уровень политической рациональности и активности населения в этих областях низок, поэтому его поведение характеризуют крайности — либо уличный протест, либо полное подчинение.