Культура русского зарубежья. Сохранение традиций и западные новации

     Представители  же таких стран как Германия, Швейцария, США, скандинавские  и другие североевропейские страны, с более свободной сетью связей в своем социальном окружении и с меньшим объемом обмена информацией относятся к странам с «низким контекстом». Это группа культур, в которых практически отсутствуют неформальные информационные сети. Эти культуры менее однородны, в них межличностные контакты строго разграничены, представители этих культур не смешивают личные отношения с работой и другими аспектами повседневной жизни. Следствием этой особенности оказываются слабая информированность и большая потребность в дополнительной информации для понимания представителей других культур при общении.

    Время также является важным показателем темпа жизни и ритма деятельности, принятым в той или иной культуре. Культура использования времени выступает главным организующим фактором жизни и коммуникации. Каждой культуре присуща своя система использования времени, что чрезвычайно важно для межкультурной коммуникации. Для понимания партнера требуется знать, как понимается время в его культуре. По Холлу культуры делятся на полихронные (страны Ближнего Востока, Латинской Америки, Средиземноморья и Россия), в которых в один и тот же отрезок времени производится несколько видов деятельности и монохронные (к которым относится Германия, США, ряд североевропейских стран), в которых время распределяется таким образом, что в один и тот же отрезок времени возможен только один вид деятельности.

     В  монохронных культурах время  разделяется на отрезки, т.  е. тщательно планируется для  того, чтобы человек мог в любой  отрезок времени сконцентрироваться  на чем-либо. Здесь люди приписывают времени вещественную стоимость: его можно потратить, сэкономить, потерять, наверстывать, ускорять. Тем самым оно становится системой, с помощью которой поддерживается порядок в организации человеческой жизни» [3; 13].

     Исходя  из того, что «монохронный» человек способен заниматься только одним видом деятельности в определенный отрезок времени, он вынужден как бы закрываться в своем собственном мире, в который другим людям нет доступа. Носители этого типа культуры не любят, если их прерывают в процессе какой-либо деятельности, в отличие от «полихронного» человека, для которого межличностные, человеческие отношения играют большую роль, а общение с человеком рассматривается как более важное действие, чем принятый план действий. Здесь пунктуальности не придается большого значения. Люди в полихронных культурах часто меняют свои планы, больше интересуются личными делами, их пунктуальность зависит от взаимоотношений, они склонны устанавливать отношения с другими на всю жизнь.

    

2) Теория культурных измерений Г. Хофштеде .

    Под влиянием индивидуальных особенностей психики, социального окружения и специфических особенностей этнической культуры каждый человек особым образом воспринимает окружающий мир. Подавляющее большинство социальных моделей поведения людей формируется в детском возрасте, поскольку именно в детстве человек наиболее восприимчив к процессам обучения. Результатом процесса формирования ощущений, мыблей и поведения являются так называемые ментальные программы, которые могут быть исследованы с помощью измерений культуры по четырем показателям:

 

1. Дистанция  власти (от низкой до высокой) – сравнение культур по степени концентрации власти или распределения ее по различным уровням организации;

 

2. Коллективизм  – индивидуализм – призван показать степень, до которой культура поощряет социальную связь в противоположность индивидуальной независимости и опоре на собственные силы;

 

3. Маскулинность  – феминность. Это измерение призвано характеризовать те общества и культуры, в которых роли полов четко очерчены. Хофштеде лишь подчеркивает преобладание определенных черт в национальном характере.

 

4. Избегание  неопределенности (от сильной до слабой) означает сравнение культур по степени допустимых отклонений от установленных ими норм и ценностей.

 

      Хотя теория Хофштеде имеет  ограниченный характер, приведенные  параметры культурных различий  позволяют гибко реагировать  на неожиданные действия партнеров  по межкультурной коммуникации  и избегать возможных конфликтов  при контактах с представителями других культур.

 

 

3) Теория  культурной грамотности Э. Хирша

 

    Необходимым  условием эффективной межкультурной  коммуникации является достаточный  уровень культурной грамотности,  который предусматривает понимание  фоновых знаний, ценностных установок, психологической и социальной идентичности, характерных для данной культуры. Для успешного владения языком необходимо глубокое знание различных культурных символов соответствующей национальной культуры, в данном случае немецкой национальной культуры. Э. Хирш в своей теории считает, что культурная грамотность «делает нас хозяевами стандартного инструмента познания и коммуникации, таким образом позволяя нам передавать и получать сложную информацию устно и письменно, во времени и пространстве» [6; 2].  Для адекватного межкультурного понимания и эффективного взаимодействия необходима пропорциональная зависимость между уровнями языковой, коммуникативной и культурной компетенции.

       Культурная грамотность – наиболее  динамичный компонент межкультурной  компетенции, требующий постоянного пополнения текущей культурной информации. Компетенция, в свою очередь не существует вне коммуникации. В зависимости от значения и роли того или иного вида в конкретных ситуациях общения Хирш выделяет разные уровни межкультурной компетенции:

       -  Уровень, необходимый для  выживания;

       - Уровень, достаточный для вхождения  в чужую культуру;

      - Уровень, обеспечивающий полноценное  существование в новой культуре  – ее «присвоение»;

      -  Уровень, позволяющий в полной  мере реализовать идентичность языковой личности.

 

 

 

Глава 2. Культура русского зарубежья. Сохранение традиций и западные новации

2.1. Эмиграция  первой волны

 

Эмиграция первой волны: понятие и численность

 

        Формирование русского Зарубежья,  уникального явления в истории Европы новейшего времени, началось после революции 1917 года и гражданской войны, расколовших население России на два непримиримых лагеря. В Советской России факт существования за границей устойчивой русской диаспоры был признан позднее, после публикации декрета ВЦИК и СНК от 15 декабря 1921 г. о лишении гражданских прав некоторым категориям населения. Согласно декрету прав гражданства лишились лица, находившиеся за границей непрерывно более пяти лет и не получившие от советского правительства паспорт до 1 июля 1922 года, лица, выехавшие из России после 7 ноября 1917 года без разрешения советских властей; лица; добровольно служившие в Белой армии или участвующие в контрреволюционных организациях. В декрете (статья 2) предусматривалась возможность возвращения на родину при условии признания советской власти.

               Послеоктябрьская эмиграция была  вызвана целым комплексом причин, обусловленных российскими событиями  1917-1922 гг. Исходя из мотивации,  можно выделить три основные  категории эмигрантов. Это политические эмигранты (представители высших слоев общества, крупная буржуазия, помещики, руководители центральной и местной администрации), которые в результате Октябрьской революции были лишены прежнего общественного положения и собственности. Идеологические разногласия и конфликты с советской властью вынудили их покинуть страну буквально в первые послереволюционные годы. Ко второй группе относятся офицеры и солдаты, сражавшиеся в гражданскую войну против большевиков и Красной Армии.         Третью группу составили граждане, покинувшие страну по экономическим соображениям. Фактически это были беженцы, которых война, разорение, террор заставили искать приют в чужих краях. В эту категорию можно включить мелких собственников (казаков, крестьян), основную массу городских жителей, неполитизированную часть интеллигенции. Очевидно, многие из них остались бы в России, если бы революция развивалась по иному сценарию.

Сложна и  трагична эмиграция гражданских  лиц. Многие из них до последнего момента  колебались, так как нелегко было менять отечество на чужбину, привычный образ жизни на неизвестность. Для многих русских, воспитанных в высших понятиях чести и достоинства, представлялась унизительной сама идея бегства с собственной родины.

       Точных данных о численности покинувших тогда родину не существует. Традиционно (с 1920-х годов) считалось, что в эмиграции находилось около 2 млн. наших соотечественников. П.Е. Ковалевский, крупнейший исследователь культуры Русского Зарубежья, говорит о 1160 тыс. эмигрантов. Однако современные исследователи (А.В. Квакин) считают, что их было не более 800–900 тыс. человек. По данным комитета Ф. Нансена при Лиге Наций – 450 тыс. человек.

          Исход беженцев из России после  1917 года по конец 1930-х годов  принято называть эмиграцией первой волны. Следует отметить, что массовый отток эмигрантов шел до середины 1920-х годов, затем он прекратился, и вдали от родины возникло российское общество в изгнании, по сути, вторая Россия, где были представлены все слои русского дореволюционного общества. Современные исследования показывают, что социальный состав эмиграции первой волны был в действительности достаточно пестрым. Интеллигенция составляла не более трети потока, но именно она составила славу Русского Зарубежья.

         Эмиграция первой волны представляет собой феноменальное явление. Она отличается тем, что большая часть эмигрантов (85–90%) не вернулась впоследствии в Россию и не интегрировалась в общество страны проживания. Все они были уверены в скором возвращении на родину и стремились сохранить язык, культуру, традиции, бытовой уклад. Живя в своем мире, они пытались изолироваться от чужеродного окружения, сознательно стремились вести жизнь так, будто ничего не произошло. Конечно, эмигранты понимали, что являются апатридами и «патриотами без отечества». Но общность судьбы изгнанников вопреки общественным, политическим, экономическим и прочим различиям в прежней жизни, осознание общности происхождения, принадлежности к одному народу, одной культуре создали духовную основу всего Русского Зарубежья, особый мир без физических и юридических границ. В известном смысле он действительно был экстерриториальной «зарубежной Россией».

     Крушение  государства, изменение границ  еще не означают потери Отечества.  Люди независимо от своего местонахождения могут осознавать себя соотечественниками, представителями одного народа. Раскол Отечества происходит в результате распадения на народы. Пока народ осознает себя единым целым, едино и Отечество. Культура Русского Зарубежья и советская культура – это две неразрывные части единой великой русской культуры.

         В эмиграции духовное творчество  для интеллигенции становится  не только способом выживания,  но и выполнением огромной  исторической миссии – сохранить  для грядущей России дореволюционную русскую культуру и ее традиции. Интеллигенция не могла довольствоваться своим положением беженцев и вынужденным ожиданием благоприятных условий для возвращения. Смысл пребывания в Зарубежье виделся ее представителям в том, чтобы использовать его во благо Отечества и тем оправдать свой разрыв с народом. Для будущей России, считали они, «велика будет разница, вернется ли зарубежная Россия на родину без новых нужных России запасов культуры, или она явится, как рой пчел в родной улей, тяжело нагруженная питательными соками, собранными с лучших цветов иностранной культуры».

          Российское Зарубежье – явление  сложное и противоречивое. Здесь  по ряду причин оказался весь  цвет отечественной интеллектуальной  элиты и в этом тоже ее  специфика. Культура Русского Зарубежья является достойным вкладом в сокровищницу мировой культуры. Выступая в конгрессе США президент Рузвельт сказал, что Россия сполна рассчиталась с мировым сообществом за долги царского правительства, отдав миру С. Рахманинова, А. Павлову, Ф. Шаляпина и многих других.  

 

Причины эмиграции

 

        Вполне закономерен вопрос о причинах массовой эмиграции после 1917 года. Однозначно ответить на него невозможно. Понятен отъезд той части населения, которая связала свою судьбу с антибольшевистской борьбой в годы Гражданской войны или потеряла огромное состояние в ходе революции. Но куда сложнее объяснить причины эмиграции нейтральных или даже аполитичных слоев. Конечно, некоторые из уехавших, оказались за границей случайно, именно они потом составили основной костяк вернувшихся обратно. Но для большинства все же отъезд из России стал результатом осмысленного выбора.

     Как  уже отмечалось, эмиграция начинается  сразу после Февральской революции,  когда поехали аристократы, банкиры  и крупные буржуазии в надежде отсидеться за границей до лучших времен. После Октябрьской революции поток отъезжающих увеличивается, но большинство все же едут еще не за границу, а на юг, где было сытнее и спокойнее или к белым.

       И все же проблемы материального  характера не были определяющими среди причин эмиграции. Очень многие понимали, что они сопряжены с войной и надеялись на изменение ситуации после ее окончания. Тот же Ф.И. Шаляпин вспоминал, что при мыслях об отъезде он говорил себе: «…Это будет нехорошо. Ведь революции-то я желал, красную ленточку в петлицу вдевал, кашу-то революционную для «накопления сил» едал, а как пришло время, когда каши-то не стало, а осталась мякина – бежать?! Нехорошо».