Культура русского зарубежья. Сохранение традиций и западные новации

         Центром научной и культурно-просветительной  деятельности стала Прага. Здесь  существовали ассоциация академических  учреждений, Комитет помощи русским  профессорам, студентам и инженерам.  Работал институт изучения России, преобразованный в 1924 г. из Русского научного института сельского хозяйства, Русский Свободный (Народный) университет, Русский юридический институт, Русское историческое общество, Русский Заграничный исторический архив и другие. В этих учреждениях получили возможность работать специалисты различных направлений.

     По  мнению П.Е. Ковалевского ни в одной научной области русские за рубежом не развили такой широкой деятельности, как в геологии и связанной с нею науке почвоведения, применяя в них русские методы, унаследованные от основоположников этих наук еще в России. Большими достижениями отличалась в начале ХХ века русская почвоведческая наука. Основы которой были заложены В.В. Докучаевым (1848–1903). В эмиграции во Франции работал его ученик В.К. Агафонов, в прошлом профессор Таврического университета. Под его руководством была составлена первая почвенная карта Франции и Северной Африки.

       Говоря об ученых биологах, нельзя  не назвать К.Н. Давыдова. Активную научную работу и организаторскую работу за рубежом проводил бывший ректор Московского университета М.М. Новиков. В 1952 г. в Нью-Йорке, в возрасте 76 лет, он издал интереснейшую книгу воспоминаний «От Москвы до Нью-Йорка. Моя жизнь в науке и политике» где очень талантливо и остроумно он рассказывает о своей научной карьере в России и в эмиграции, о причинах высылки из России, о традициях в научном мире, создает портреты многих современников и коллег.

        Славу русской науки в Зарубежье  составили труды русских медиков,  среди которых нельзя не назвать  первую женщину, получившую кафедру хирургии в России, профессора Н.А. Добровольскую-Завадскую. В Париже она руководила занятиями в институте Кюри, изучая воздействие радиолучей на патологические ткани и наследственность раковых опухолей. Влиянию радиолучей и электронаркозу, а также изучению внешних факторов на развитие рака были посвящены труды Н.М. Самсонова. его метод теперь применяется во многих странах.

      В Белграде, Берлине, Лондоне,  Каире, Нью-Йорке, Праге, Риге, Талине, Шанхае, Харбине и других  возникают в начале 1920-х гг. общества  русских врачей. Их целью становилась  помощь медикам в трудоустройстве,  в организации обмена опытом, проведение теоретических семинаров, оказание моральной и материальной поддержки коллегам. Некоторые из них даже издавали свои журналы.

     В  1928 г. в Праге прошел съезд медицинских обществ, и в результате возникло «Объединение русских врачей за границей» с центром в Париже. В ноябре 1936 г. состоялся второй съезд этого Объединения. К этому времени в него входили общества из Великобритании, Болгарии, Королевства СХС, США, Франции, Чехословакии, Эстонии, и другие.

       Отвергнутыми Россией оказались  известные ученые химики, среди которых звездой первой величины считался В.Н. Ипатьев. С 1930-х годов он жил в США, но в качестве консультанта его приглашали в другие страны, как признанного авторитета в отношении католитических реакций при высоком давлении. Огромное значение для науки имели его открытия в области катализа нефти и применения углеводов. Он был членом нескольких академий и получил высшие научные награды. Английский ученый Донан писал: «Я имею самое высокое мнение о работах проф. Ипатьева, чье имя будет всегда известно, как одного из великих пионеров каталитических реакций». Один из американских ученых, декан школы химии и физики штата Пенсильвания выразился еще более ярко: «Я сказал бы, что Россия породила трех выдающихся химиков: Ломоносова, Менделеева и Ипатьева».

  Россия лишилась  также видных математиков А.Д. Белимовича, преподававшего впоследствии Белградском университете, крупного специалиста в области теоретической механики, Н.Н. Салтыкова, труды которого получили всеобщее призвание и действительным членом Сербской Академии Наук, С.П. Тимошенко, преподававшего в Мичиганском университете, автора двухтомного издания «Сопротивление материалов». За большой вклад в развитие мировой науки он был избран членом многих национальных академий наук и почетным доктором ряда университетов.

         Перечисляя список имен этих  выдающихся представителей русской  науки, нельзя не согласиться  с мнением проф. Е.Н. Тимонина, что «произошла настоящая «утечка мозгов» за рубеж, что, безусловно, нанесло большой урон отечественной науке». Прав был Т. Рузвельт, сказав, что Россия с лихвой рассчиталась с мировым сообществом за царские долги, отдав миру такую плеяду знаменитостей.

         Разговор о русских ученых-эмигрантах  следует вести не только для  того, чтобы вернуть России имена  ее сыновей, но и с тем, чтобы составить общую картину прошлого науки и техники России.

Научно-просветительная  работа

    Кроме  собственно научной работы русские  ученые вели большую просветительскую  деятельность. Пожалуй, самым крупным  научно-просветительным учреждением можно считать Свободный (Народный) университет в Праге, просуществовавший с 1923 по 1939 гг. Подобно Московскому городскому народному университету им. Шанявского, здесь также популяризаторская деятельность совмещалась с серьезной научно-исследовательской работой, охватывались различные направления науки и искусства.

          Обучение в нем осуществлялось  по трем ступеням. Низшая ступень  имела целью искоренение неграмотности  среди взрослых эмигрантов, в  основном среди казаков и крестьян, живших в Праге и ее окрестностях.

    Из  предметов среднего образования  большой успех имели курсы  иностранных языков, знания которых  помогало многим устроиться в  жизни. Кроме того, периодически  открывались курсы счетоводства, торговой корреспонденции стенографии, землемерные и дорожно-строительные курсы, женские медицинские курсы для подготовки сестер милосердия.

        Наряду с ученой деятельностью  наш университет проявлял себя  и в области искусства. По  инициативе бывшего артиста петербургской  Мариинской оперы Александровича устраивались в течение многих лет исторические концерты, первая часть которых посвящалась лекции о ком-либо из выдающихся русских композиторов, а вторая часть камерному исполнению его произведений. Менее успешными оказались попытки ставить отдельные сцены из опер в костюмах и с декорациями. На это у нас не хватило сил, ни материальных, ни артистических. Такая же неудача постигла и драму.

            Университет организовывал литературные  вечера, посвященные русским писателям,  а также торжественные собрания по случаю знаменательных дат истории России или годовщин выдающихся русских людей. Таким образом, непрестанно удерживалась и крепилась духовная связь с нашей далекой родиной, с ее умершими и еще жившими тогда созидателями в области культуры. Забота деятелей Народного университета заключалась в том, чтобы питаться корнями своего отечества.

2.4  Русская  зарубежная литература

              Зарубежная Русская литература  является частью русской литературы, без которой портрет, последней,  не полон. Рассмотрение литературы русского Зарубежья не возможно без соотнесения с историей Советской литературы.

Революция вырвала  из сердца России наиболее крупных  писателей, обескровила, обеднила русскую  интеллигенцию. Не порвав связи с  традициями русской литературы, они были вынуждены порвать связи с Россией советской.

Признанным  центром русской литературы начала 1920-х гг. становится Берлин. Именно сюда стекается значительная часть литераторов, журналистов и издателей. Жизнь  русской колонии была сосредоточена в западной части города, в районе Шарлоттенбург, который многие, по словам А. Белого, называли либо Петербург, либо Шарлоттенград.

     Крупнейшие  Берлинские издательства ориентировались  вначале на возможный русский  рынок. Это связано с надеждами  на примирение с Россией: в это время в эмиграции начинают распространяться идеи сменовеховства. О причинах возникновения этого течения, его целях и задачах необходим отдельный разговор, предмет которого находится за рамками данного спецкурса. Однако, заметим, что одной из причин появления сменовеховства, пусть не самой важной, является ностальгия эмигрантов по родине. Эмигранты в начале не улавливали нюансов НЭПа. Между советской Россией и эмиграцией в Германии в середине 20-х годов не было «железного занавеса». То, что появлялось в эмигрантских изданиях, вскоре попадало на страницы советской прессы.

          Около двух лет просуществовал  в Берлине русский «Дом искусств»;  за этот короткий срок в  нем было проведено 60 различных  выставок и концертов, выступали  русские и немецкие знаменитости, в основном из литературных кругов (Т. Манн, В. Маяковский, Б. Пастернак и др.).

Однако, к середине 1920-х годов в СССР начинает формироваться  жесткая цензурная политика, о  чем свидетельствуют многие цензурные  документы       Главлита, созданного в 1922 г. 12 июля 1923 г. был разослан специальный циркуляр Главлита: «К ввозу в СССР не допускаются:

         1) все произведения, носящие определенно  враждебный характер советской  власти и коммунизму;

                   2) проводящие чуждую и враждебную пролетариату идеологию;

                   3) литература, враждебная марксизму;

                   4) книги идеалистического направления;

           5) детская литература, содержащая  элементы буржуазной морали с  восхвалением старых бытовых условий;

                   6) произведения авторов-контрреволюционеров;

                  7) произведения писателей, погибших  в борьбе с советской властью;

         8) русская литература, выпущенная  религиозными обществами не зависимо  от содержания».

     Развитию  высокого уровня русского книгоиздательства  способствовала деятельность, созданного  в Берлине, «Общества ревнителей  русской книги», считавшего целью  объединение любителей русского  книжного искусства и содействие  последнему путем проведения  выставок, конкурсов, организацию докладов и выпуска специальных изданий.

       Однако с конца 1920-х гг. издательский  бум заканчивается. Это пагубно  сказывается на состоянии эмигрантской  литературы. Она начинает терять  своего читателя. Книги еще выходят;  но издаются они целиком или в части на средства писателя, в чистый ему убыток.

    Со  страниц эмигрантской литературы  звучат снежно-ледяные мотивы, начиная  от гимна галлиполийцев 1921 г. («Замело тебя снегом, Россия, замело сумасшедшей пургой. И печальные вихри земные панихиды поют над тобой»).

В первой половине 1920-х среди эмиграции наблюдается  всплеск религиозных настроений. Ф.А. Степун в своем философском романе в письмах «Федор Переслегин» объяснял это так: «Как всякий раненый зверь ползет умирать в свою нору, так и человек в тяжелые минуты жизни инстинктивно стремится в свою духовную берлогу. Темная же берлога духа – кровь, т.е. род, происхождение, заветы предков, память, детство. Для русской эмиграции в 1920-е гг. характерно массовое устремление в «берлогу» – в религию. И еще в недавнем прошлом материалист, прежде писавший, что после смерти его вырастет только лопух, теперь умиленно запел «Христос воскресе»…» Именно этим объясняется, кстати, среди эмигрантов огромная популярность философов-идеалистов.

    Вторая половина 1920-х гг. стала временем несомненного расцвета эмигрантской литературы. Объясняется это, видимо, тем, что нужно было время, чтобы утихла боль, а эмоции уступили место спокойному анализу и раздумью. В это время большинство писателей старшего поколения создают наиболее значительные свои произведения. С 1925–1935 гг. И.А. Бунин издал «Митину любовь», «Солнечный удар», «Дело корнета Елагина», «Божье дерево», «Жизнь Арсеньева»; Б.К. Зайцев – «Преподобный Сергий Радонежский», «Странное путешествие», «Афон», «Анна», «Дом в Пасси», «Жизнь Тургенева»; И.С. Шмелев – «Про одну старуху», «Свет разума», «история любовная», «Няня из Москвы», «Богомолье», «Лето Господне»; А.М. Ремизов – «Оля», «Звезда надзвездная», «По карнизам», «Три серпа», «Образ Николая Чудотворца»; Д.С. Мережковский – «Мессия», «Тайна Запада», «Наполеон», «Иисус Неизвестный»; Н.А. Теффи – «Городок», «Воспоминания», «Авантюрный роман»; М.А. Алданов – «Чертов мост», «Ключ», «Бегство», «Девятая симфония», «Исторические портреты»; А.И. Куприн – «Колесо времени», «Юнкера». Выходят книги стихов В.Ф. Ходасевича, М.И. Цветаевой. Появляются первые беллетристические произведения М.А. Осоргина («Сивцев вражек», «Свидетель истории», «Книга о концах»).

    Заявляют  о себе молодые прозаики: Н.Н. Берберова, Л.Ф. Зуров, И.В. Одоевцева. Возникают группировки молодых поэтов – «Перекресток», «Кочевье» и «Зеленая лампа» в Париже, «Скит поэтов» в Праге, «Кружок поэтов» в Берлине, поэтические содружества в Варшаве, Белграде, Талинне, на Дальнем Востоке.

          Писателем «первого ряда» в эмиграции считается А.И. Куприн. Его статус «мэтра» классической русской словесности был непоколебим. В 1920-е годы выходят пять его сборников. Он работал во многих газетах, но материальные трудности и нездоровье все больше давали о себе знать. Деятельный по натуре Куприн принимался за многие «коммерческие» начинания: пытался сниматься в Голливуде, открывал переплетную мастерскую и писчебумажный магазин. «Кляну себя, что про запас не изучил ни одного прикладного искусства, или хоть ремесла. Не кормит паршивая беллетристика…». Проекты прогорали, не хватало денег на крохотную квартирку из двух комнат, не говоря уже о лечении. А был он тяжело болен (серьезные нарушения мозгового кровообращения, повлекшие за собой ухудшение двигательной способности и резкую потерю зрения).