Методы исследования электорального поведения

Возникновение основных социальных «расколов», выделенных представителями  социологической модели электорального поведения, связано процессами модернизации, происходящими в западных странах. То есть в период Модерна религиозные противоречия, раскол между городом и деревней, между центром и периферией, существовавшие и ранее, получили свое выражение в политических предпочтениях населения. Противоречия между рабочими и капиталистами полностью возникли и сформировались лишь в этот период. Как свидетельствует опыт исторического развития западных стран, на политическом уровне влияние этих социальных факторов выражалось в существовании идеологических расколов, долгое время определявших структуру и проблематику политического поля западных демократий (между сторонниками экономического либерализма и социальной ориентации, католиками и протестантами, верующими и неверующими и т.п.), в существовании отдельных политических субкультур.

Вместе с тем, влияние  социальных факторов активизировалось и благодаря формированию институтов политического представительства. Существование социальных групп  облегчало партиям процесс формирования социальной базы; социальные группы составили политическую и организационную основу для партий, обеспечив членство, финансовую и электоральную поддержку. На определенном этапе общественного развития партии стали выполнять функцию представительства групповых интересов на политическом уровне.

Социологические исследования, основанные на посылках С. Липсета и  С. Роккана, продемонстрировали значимость базовых социальной различий, оказывающих  влияние на голосование (особенно социальной и религиозной дифференциации). Опросы и статистические исследования свидетельствовали также и в пользу социально-психологической модели, показывая относительную стабильность партийно-политических предпочтений избирателей в странах Запада.

На основе результатов проводившихся исследований можно сделать вывод, что влияние отмеченных расколов проявлялось в следующих самых общих тенденциях: рабочие в большей степени были склонны голосовать за левые партии, собственники и предприниматели - за правые, представители религиозных субкультур – за партии с религиозной окраской или консервативные партии, секуляристы – за левые партии, жители села – за правые партии традиционалистского толка, города – за левые. Следует отметить, что эти тенденции далеко не однозначны и не всегда проявлялись в явном виде.

60-70-х гг. в связи  с процессами социально-политической  трансформации, происходящими под  влиянием структурного кризиса  индустриального общества, наблюдается  активизация новых факторов, влияющих  на поведение избирателя, а также изменение характера и интенсивности влияния «классических» расколов.

Переживаемый западными  странами кризис индустриального общества повлек за собой распад классических для этого общества социально-классовых  групп, усложнение социальной структуры, появление и развитие новых средних слоев населения, увеличение социальной и географической мобильности. В настоящее время наблюдается тенденция значительного снижения влияния «классических» социальных факторов на политические предпочтения избирателей. Например, размер индекса классового голосования в Швеции, Великобритании и Австралии в последние десятилетия уменьшился почти наполовину, в Германии - более, чем на две трети. Тенденция значительного снижения наблюдается и в США на выборах в Конгресс, в меньшей степени - на выборах президента [8].

Отмеченные изменения  повлекли за собой появление различных  трактовок этого феномена в научной  литературе. Ряд авторов считают, что социально-статусные различия оказывают такое же существенное влияние на голосование, только основа социально-статусной дифференциации изменилась. Исследователи вводят новые критерии социально-статусной принадлежности, такие как, уровень образования и обладание информацией, различие между частным и общественным сектором (см. главу 4). Как следствие - появление более сложных моделей социальной структуры и более сложных моделей электорального поведения.

Однако даже с учетом очевидной тенденции развития сложной  мозаичной социальной структуры, изменения базовых факторов социально-групповой принадлежности нельзя не признать – и об этом наглядно свидетельствуют эмпирические исследования - в целом социально-групповые факторы, даже с учетом сложности социальной структуры оказывают незначительное влияние на выбор избирателя в целом. Относительно сильные корреляции между партийно-политическими предпочтениями и социальным статусом дает скандинавская партийная система (Норвегия, Дания, Исландия, Швеция), наименьшие корреляции - США, Канада, Япония, однако во всех странах наблюдается уменьшение значимости этого показателя

В последние десятилетия  религиозный фактор также оказывает  все меньшее влияние на электоральное  поведение. Социальная модернизация разрушает  религиозные связи. Изменяется стиль жизни и происходит снижение уровня активности верующих, происходит постепенная секуляризация общественной жизни. Несмотря на значительные национальные различия (некоторые страны, такие как Франция, Испания, Великобритания, Скандинавские страны - преимущественно гомогенные в религиозном отношении, другие, такие как Германия, Голландия, США – гетерогенные, в них религиозный фактор влияет сильнее), тенденция снижения влияния этого фактора – общая. Показатели его воздействия на голосование достаточно низки [9].

Незначительным оказывается  и воздействие других социальных факторов, таких как региональные, поселенческие особенности, расовая  и этническая принадлежность. Несмотря на значимость этих факторов в некоторых странах, в которых время от времени происходит актуализация региональных и этнических противоречий (в первую очередь, речь идет о таких странах, как Великобритания, Бельгия, Канада, хотя и в других западноевропейских странах периодически наблюдается обострение региональных и этнических противоречий, например, в связи с иммиграцией), в целом, согласно результатам сравнительных исследований, их влияние также невелико [10].

Под влиянием усиливающейся  географической мабильности, а также  развития СМИ падает и значение противоречия город-село.

Вместе с тем, снижение влияния социальных факторов может  рассматриваться лишь в качестве тенденции, так как для современного этапа общественного развития западных стран характерно сохранение социальных различий в усложненном социальном пространстве и социальных проблем (например, таких, как проблема новых бедных, преступность, наркомания и т. п.). В целом социально-групповые факторы до сих пор продолжают оказывать определенное влияние на электоральное поведение.

Другой тенденцией эволюции политических предпочтений выступает  ослабление партийной идентификации  избирателей и снижение идеологического противостояния, усиление влияния краткосрочных фактора, например, имиджа политического лидера. Развитие этой тенденции вызвано следующим. Современные социальные изменения, а также изменения структуры ценностных ориентаций, индивидуализация социального протеста, интеграция традиционных партий в систему власти и соответственно их олигархизация, невысокие адаптивные способности большинства политических партий к новым потребностям способствуют ослаблению связей политических партий с социальной базой и индивидуализации политического поведения. Это выражается не только в падении доверия избирателей партиям как институтам политического представительства и снижение уровня партийного активизма, но и ослабляет влияние фактора партийной идентификации на результаты голосования. Помимо уменьшения количества избирателей, идентифицирующих себя с определенной политической партией, снижение влияния партийной идентификации на результаты выборов косвенно проявляется в увеличении количества неустойчивых избирателей.

В числовом выражении эти тенденции выглядят следующем образом. В США в 60 гг., когда влияние партийной идентификации на голосование было наиболее значительным, количество твердых сторонников политических партий составляло 35-37%. К 80 гг. эта доля снизилась до четверти всех избирателей. В настоящее время примерно одна пятая часть американцев меняет свои политические предпочтения на выборах. Твердые сторонники политических партий в 60-х гг. в Великобритании составляли более 40%. К 80- гг. эта доля уменьшилась примерно на половину [11]. Во Франции, где исторически уровень политизированности населения был довольно высоким, а традиции партийной идентификации были достаточно сильными, в 1978 г. более 80% взрослого населения идентифицировало себя с какой-либо политической партией, тогда как в 1985 г. эта доля избирателей снизилась до 60,7% [12]. Как показывают результаты исследований, в других странах происходят аналогичные процессы.

Вместе с тем, ослабление партийной и идеологической идентификации  также может рассматриваться  лишь в качестве тенденции, так как, несмотря на снижение их влияния, эти факторы продолжают оказывать значимое воздействие на электоральное поведение.

Еще одной тенденцией эволюции электорального поведения  является рационализация процесса формирования политических ориентаций и появление  категории «нового избирателя», составляющего около 10-15% электората. Эта группа избирателей характеризуется, в первую очередь, мобильностью, нестабильностью политических предпочтений, несмотря на регулярное участие в выборах. Ее представители, как правило, являются выходцами из наиболее образованных средних слоев населения, «социологического центра». Они молоды, хорошо информированы, скептически настроены в отношении идеологий, положительно настроены в отношении политики «открытости» правительственных коалиций. Их отношение к электоральным процедурам определяется позицией потребителя.

Появление этой группы избирателей  отражает происходящую рационализацию электорального выбора. На уровне формирования политических предпочтений этот процесс  проявляется также в увеличении влияния на электоральный выбор позиции граждан по отдельным проблемам, в частности по экономическим проблемам. Если раньше влияние позиции избирателей по отдельным проблемам было опосредовано принадлежностью к социальной группе или политической партии, групповым восприятием, то теперь, как отмечают некоторые исследователи, оно в равной степени может осуществляться напрямую в связи с происходящей индивидуализацией политического сознания [13].

Параллельно со снижением влияния «классических» социальных расколов и фактора партийной идентификации возникают новые основы формирования политических предпочтений, связанные с постиндустриальной стадией развития общества, возникновением и развитием постматериальной системы ценностей. Проблемы качества жизни, защиты окружающей среды, прав женщин привлекают все большее количество избирателей.

Ориентация на «новые»  ценности, новые проблемы, в первую очередь, характерна для представителей социальной группы, которая в наименьшей степени вовлечена в традиционную систему социальной дифференциации: новый средний класс, наиболее образованный, молодой, нерелигиозный, то есть для представителей тех социальных слоев, из которых происходит рекрутирование «нового избирателя».

В целом эволюция политических ориентаций в странах развитой демокартии в последние десятилетия характеризуется снижением влияния долгосрочных факторов формирования политических предпочтений и усилением влияния краткосрочных факторов, таких как влияние имиджа кандидата и позиция избирателей по отдельным проблемам. Вместе с тем, как показывают результаты сравнительных исследований, социально-групповые факторы и особенно фактор политической идентификации продолжают играть существенную роль при формировании политических ориентаций на выборах.

3.Поведение  избирателей в России.

Описывая основные модели электорального поведения, сложившиеся  в зарубежной политической науке, мы не можем обойти своим вниманием  развитие данных теорий в России. Исследователи  неоднозначно оценивают сложившуюся ситуацию. Краснодарский политолог Морозова Е.Г., например, пишет, что зачастую постановка вопроса об укладывающихся в определенное число формул голосования встречает у наших исследователей скептическое отношение. Одни продолжают настаивать на тезисе о полной непредсказуемости российского электората и непригодности каких бы то ни было теоретических моделей и формул для объяснения электорального выбора. Другие, напротив, утверждают, что результаты выборов абсолютно прогнозируемы, ибо прямо зависят от сумм, вложенных в кандидатов, степени искушенности нанятых ими команд профессионалов, доступа к средствам массовой информации и административным рычагам власти [14].

И все же при всей неоднозначности  и видимой противоречивости российского  политического выбора накопленная  электоральная статистика, данные социологических  опросов дают возможность говорить о появлении некоторых устойчивых тенденций в электоральном поведении российских граждан. Так, Голосов Г.В. на основе анализа результатов региональных выборов пришел к заключению, что все три основные теории электорального поведения, разработанные в западных демократиях, «работают» и в российских условиях: наиболее эффективным оказывается «социально - психологический подход», далее следует теория «экономического голосования», и, наконец – «социологический» подход [15].

Разумеется «социологический подход» был сформулирован для обществ с устоявшимися, хорошо изученными связями между социальными структурами, а также с предсказуемыми связями между социальным положением индивида и его политическими установками. Как показывают исследования, в России эти связи носят весьма неустойчивый и часто непредсказуемый характер. Неустойчивость и непредсказуемость связей между социальным положением индивидов и их электоральными предпочтениями привели некоторых аналитиков к заключению о том, что во многих новых демократиях, - например, в России – известные социальные факторы не оказывают существенного влияния на голосование, а сам этот выбор делается исходя из соображений идеологического характера, персональных качеств кандидата. Действительно, в посткоммунистических странах практически не прослеживается наиболее популярный в западных электоральных исследованиях «раскол» между собственниками и рабочими.

Следует, однако, отметить, что новые типы связей между избирателями и политическими институтами  в этих странах, находятся на стадии становления. Россия только начала делать серьезные шаги на пути построения экономической модели, напоминающей рыночные условия. Поэтому при дальнейшем развитии демократических институтов и рыночной экономики можно ожидать некоторого укрепления социальных основ формирования политических предпочтений. Такой прогноз позволяет сделать то обстоятельство, что продолжение экономических преобразований сопряжено с ростом социального неравенства, результатом чего является различный или даже полярный опыт социальных групп в условиях рыночной экономики [16].