Шпаргалка по "социолингвистике"

В грамматической области  интерференция часто связана  с невольной интерпретацией грамматических категорий второго языка через призму родного: приписывание русским существительным боль, мозоль, собака мужского рода в соответствии с нормой родного белорусского, употреблением глагольного вида во втором польском языке в соответствии с нормой родного русского, использованием определенного или неопределенного артикля во втором английском языке в соответствии с нормой родного французского и т. п.

Интерференция может  проявляться и в синтаксисе. Несмотря на относительную свободу грузинского  порядка слов, позиция некоторых  членов предложения жестко закреплена. В частности, в противоположность русскому, управляемое слово в норме предшествует управляющему и глагол-сказуемое оказывается на последнем месте. Этот порядок слов сильно интерферирует в русскую речь грузин. Предложения типа Был вечер, когда в Барихасо поднялись; Мы вошли в первую же классную комнату, где третьеклассники оказались; Обрадовались, когда знакомых увидели; В горах расположенное трехэтажное здание школы-интерната радовало сердца посетителей [Кевлишвили 1990], с точки зрения нормативного русского языка выглядящие в разной степени девиантными, вполне укладываются в локальный стандарт русского языка Грузии и могут порождаться местными русскими монолингвами. То же касается и использования русского что в функции грузинской частицы ра, выражающей настойчивую просьбу в побудительных предложениях: Приходи, что ко мне! Дай, что книгу.

Воздействие второго  доминирующего языка на родной в  грамматической сфере сильнее всего  проявляется в моделях управления.

Чем больше различие между языками, тем теоретически больше потенциальных возможностей для интерференции, но в родственных языках она менее заметна самому говорящему. Поэтому у билингвов, свободно владеющих и постоянно пользующихся близкородственными языками, интерференция становится почти неизбежной. Прекрасным подтверждением этому служит русский перевод классической монографии У. Вайнрайха по языковым контактам [Вайнрайх 1979], в значительной части посвященной как раз проблемам интерференции. Перевод издан в Киеве и содержит немало фактов интерференции украинского языка в русский, ср.: мы можем показать <...> на следующей таблице; приток заимствований с французского; <...> когда они [дети] стают взрослыми; межзубной [звук] [Вайнрайх 1979: 136, 152, 181, 203]. Последний пример особенно интересен; по-русски прилагательные зубной и межзубный оформляются по-разному, но первое из них несопоставимо частотнее, по-украински в обоих случаях окончания одинаковые: (м1ж)зубний. Ориентация на более частотное русское слово и отталкивание от украинского привели переводчика к конструированию гиперкорректной формы межзубной.

Интерференция-это явление, свойственное индивиду, но при массовом двуязычии однотипные интерференционные процессы характеризуют речь многих лиц, и, закрепившись в идиолектных языковых системах, они начинают воздействовать также и на языковую компетенцию монолингвов, что приводит к языковым изменениям. Как только интерференция получает признание в языке (становится частью стандарта определенного языкового кода), она не ощущается в этом коде как нечто чужеродное, т. е. перестает быть таковой для всех, кроме лингвистов.

32. Формы языковых контактов: субстрат, адстрат, суперстрат.

Понятия "дивергенция" и "конвергенция" полезны для  определения векторов языкового  взаимодействия, однако при этом состав "сплава" (которым является любой язык) остается вне поля зрения исследователя. Результаты языковых контактов стали понимать лучше, когда в начале XIX в. были предложены понятия, с помощью которых в языковом "сплаве" стали выделять ареально-хронологические компоненты.

В результате смешения двух языков часто появляется не "третий" язык, но происходит ассимиляция одного из двух языков, он вытесняется из общения и утрачивается. Однако вытесненный язык никогда не исчезает бесследно: он как бы "растворяется" в выживающем языке и видоизменяет его "состав". Различают два рода таких следов вытесненного языка в сохранившемся: субстрат и суперстрат - в зависимости от того, принадлежал ли вытесненный язык местному населению или это был язык пришельцев. Субстрат (лат. substratum - буквально'подостланное' от sub - под, stratum - слой, пласт) - это следы местного вытесненного языка в языке пришельцев (ставшем языком всего смешавшегося населения данного ареала). Суперстрат - это следы утраченного языка пришельцев (усвоивших местный язык, который стал, таким образом, языком и коренного и пришлого населения этой местности).

Так, субстратный характер носят следы исчезнувшего фракийского языка (индоевропейской семьи) древнейших жителей Балкан в новых балканских языках народов-пришельцев; особенно заметен фракийский субстрат в румынском и албанском. Примером вытесненного языка пришельцев (суперстрата), оказавшего влияние на сохранившийся местный язык, может быть тюркское наречие волжско-камских булгар, проникших в VII в. на Балканы и слившихся с местными племенами лаков и фракийцев, а также с пришлыми (в начале VII в.) славянскими племенами. Таким образом, этноним южнославянского народа болгары - это одно из тюркских суперстратных явлений в болгарском языке.

Суперстратное происхождение  также у этнонима французы. Германоязычное племя франков, жившее в III в. по Рейну, на рубеже V - VI вв. завоевало Галлию, образовав Франкское государство, однако при этом переняло местный галло-романскнй язык. Таким образом, самоназвание французов, как и топоним France, - явления германского суперстрата во французском языке.

В исследованиях языковых контактов иногда пишут также  об адстрате (лат. ad- при, около). Это результаты влияния одного языка на другой в условиях длительных контактов соседних народов, при котором не происходит ассимиляции и растворения одного языка в другом. Примерами адстратных явлений могут быть скандинавское влияние на английский язык в IX - XI вв., белорусско-польское и белорусско-литовское взаимовлияние в пограничных ареалах.

Влияние вытесненного языка  может быть разной силы. Иногда оно  вполне ощутимо, как, например, суперстратные  пласты нормандской лексики, главным  образом книжной и отвлеченной, в английском языке. Чаще, однако, воздействие  контактирующих языков выступает как глубинные, подводные силы, в союзе с другими факторами направляющие развитие языка. Так, к утрате склонения в английском языке вели разные причины, и прежде всего внутренние: обще германская тенденция к аналитизму2, рост численности предлогов, ослабление различительной силы гласных. Вместе с тем, по мнению О. Есперсена, утрате склонения способствовало также и скандинавское влияние IX - XI вв. - времен набегов викингов и Данелага (господство англичан на северо-восточном побережье Англии). А. Мейе объяснял распадение индоевропейского праязыка различиями в субстрате отдельных районов Евразии, заселявшихся индоевропейцами. А. А. Шахматов видел угро-финский субстрат в смешении [ц] и [ч] в ряде северно-русских говоров. Конвергентное развитие языков Балканского языкового союза (см. ниже) во многом обусловлено общим для этих языков фракийским и иллирийским субстратом.

Вместе с тем картина  а реального взаимодействия языков далеко не исчерпывается теорией  субстрата, в которой схематично представлены лишь предельные случаи смешения языков, когда один из языков гибнет, подчиняясь другому. Языковые контакты многообразнее и часто носят более "мирный" характер. Так, постоянно взаимодействуют соседние языки. Они взаимно влияют друг на друга, в разной мере меняются, но не сливаются в один язык.

33. Смена общественно-исторических формаций как внешний фактор развития языка: племенные языки, язык народности.

Будучи общественным явлением, язык отражает своеобразие конкретно-исторических особенностей развития каждого из народов, их неповторимые социальные и коммуникативные ситуации.

Однако, несмотря на все  разнообразие общественной жизни и  связанной с нею языковой жизни  социально-этнических общностей, можно  выделить наиболее общие исторические типы языковых состояний, соотносимые с главнейшими историческими этапами в жизни общестаа. Эти этапы в значительной мере обусловлены характером социально-экономической жизни народа, в конечном счете — общественно-историческими формациями.

Общественно-историческим формациям соответствуют социально-исторические типы языковых ситуаций, или социально-исторические типы («социальные типы» — по В. И. Кодухову ) языков. 

Под социально-историческим типом языка можно понимать типичное языковое состояние или типичную языковую ситуацию, складывающуюся в обществе в зависимости от переживаемой им стадии (эпохи) общественно-исторического развития — догосударственной (первобытнообщинной), государственной (эпохи рабовладельческого строя, феодализма, капитализма, эпохи социализма).

Лингвистическое содержание языкового состояния, или социально-исторического  типа языка, составляет: 1) ведущая форма  существования языка, ее характер, наличие  или отсутствие письменности, степень развития словесных форм культуры; 2) соотношение ведущей формы и других форм существования языка; 3) основные тенденции в развитии языка как отражение тенденций развития общества (процессы дифференциации, интеграции); 4) взаимодействие между языками (родственными, неродственными) и актуальными для данного исторического этапа формами их существования; 5) удельный вес и соотношение стихийного и сознательного в развитии языка, языковая политика.

Социально-исторический тип языка в эпоху первобытнообщинного строя

Основной формой существования  языка в родопле-ценную эпоху является бесписьменный язык (диалект). Каждый род или каждое племя имеет свой язык (диалект). Племена включали по нескольку родов или по нескольку фратрий: «Как несколько родов образуют фратрию, так несколько фратрий, если брать классическую форму, образуют племя» ². Языки родственных племен сходны между собой как генетически тождественные. Их принято называть диалектами (племенными диалектами). Племя отличает, по мнению Энгельса, I «особый, лишь этому племени свойственный диалект. В действительности племя и диалект по существу совпадают» ³.

В своей массе племена  не поддерживали постоянных контактов между собой, их диалекты все более и более расходились. Ф. Энгельс, анализируя индейское племя дакота, отмечал: «На примере североамериканских индейцев мы видим, как первоначальное единое племя постепенно распространяется по огромному материку; как племена, расчленяясь, превращаются в народы, в целые группы племен, как изменяются языки, становясь не только взаимно непонятными, но и утрачивая почти всякий след первоначального единства» ¹. Связи между ранее сходными диалектами прерываются, о наличии общего языка в этих случаях можно говорить лишь в генетическом, а не в функциональном плане.

Безусловно, в отдельных  местах связь между близкородственными диалектами могла продолжаться и привести даже к выработке в новых общественно-исторических условиях общего языка — копне (как это было, например, в Древней Греции). И все же, видимо, следует признать, что из двух исторических тенденций — дифференциации и интеграции языков — в эпоху родоплеменного строя ведущей была дифференциация. К. Маркс писал: «Постоянная тенденция к разделению коренилась в элементах родовой организации; она усиливалась тенденцией к образованию различия в языке, неизбежной при их {т. е. диких и варварских племен} общественном состоянии и обширности занимаемой ими территории. Хотя устная речь замечательно устойчива по своему лексическому составу и еще устойчивее по своим грамматическим формам, но она не может оставаться неизменной. Локальное разобщение — в пространстве — вело с течением времени к появлению различий в языке-» ².

Следовательно, можно  полагать, что основным состоянием (социально-историческим типом) языка  в эпоху первобытнообщинного строя была совокупность родственных племенных диалектов, которые, не будучи объединенными в одно целое, продолжали развиваться, порождая все новые и новые языковые образования (диалекты, языки).

О сколько-либо сознательном отношении людей к языку (диалекту) в рассматриваемый период и воздействии на него говорить трудно, хотя отрицать, что представители племени или союза родственных племен (а союзы чаще всего объединяли родственные племена!) осознавали общность своего языка и противопоставляли его другим, непохожим на него, тоже нет оснований. Как особенность человеческого коллектива язык был замечен очень рано, о чем свидетельствуют древние мифы и легенды о происхождении языков и различий между языками.

Социально-исторический тип языка в эпоху рабовладельческой формации

На смену бесклассовой первобытнообщинной формации пришла классовая организация общества, что совпало с образованием государств. Родовой строй «был взорван разделением труда и его последствием — расколом общества на классы. Он был заменен государством»,— писал Ф. Энгельс в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» .

Объединяющим фактором в это время выступает «уже не принадлежность к родовым союзам, а исключительно место постоянного  жительства» .

Совместная жизнь разных племен в пределах одного государства приводила к стиранию племенных диалектов и выработке более единообразного средства общения (нередко к появлению общеразговорного койне на базе ведущей, политически главенствующей территории или военно-политического и экономического центра, вроде Афин для Аттики и Рима для покоренных им италийских народов Апеннинского полуострова).

В государстве складывается новая форма этнической общ ности -народность. Если в народность входила  значительная доля родственных племен и незначительная часть чужих племен, вовлеченных в общую государственную жизнь, то при продолжительном существовании единого централизованного государства в нем утверждался один язык (имеющий локальные расхождения), который усваивало и покоренное меньшинство (через стадию двуязычия, языка-пиджина или другие формы контактирования языков). Если государственно-административное объединение включало несколько разноязычных этносов, то язык одного из них оказывался общим для всех остальных, и они усваивали его в качестве второго языка (например, арамейский язык в странах Ближнего Востока, _$ народная латынь в провинциях римского мирового владычества. Особенно заметна в этот'период роль письменных языков: арамейского, древнеперсидского, греческого, латинского).