Социальная стратификация

Сословия могут быть открыты  для рекрутов из низших страт, а могут  практиковать эндогамию и исключительность, принимая определенные черты кастовой системы. Для тех одиночек, кто  смог добраться из низов до вершин общества, обязательным вступительным  взносом служит принятие на себя сословного стиля жизни - <дворянского> во Франции и <джентльменского> в Англии. Должно пройти немало времени, в течение которого индивид обязан соблюдать все правила этикета и быть принятым в число <своих> прежде, чем ему позволят некоторые вольности в поведении.

Характерная черта сословий - наличие  социальных символов и знаков: титулов, мундиров, орденов, званий. Классы и  касты не имели государственных  отличительных знаков, хотя выделялись одеждой, украшениями, нормами и  правилами поведения, ритуалом обращения. А в феодальном обществе государство присваивало отличительные символы главному сословию - дворянству.

Титулы - установленные законом  словесные обозначения служебного и сословно-родового положения их обладателей, кратко определявшие правовой статус. В России в ХIХ в. существовали такие титулы, как генерал, статский советник, камергер, граф, флигель-адъютант, статс-секретарь, превосходительство, светлость и др. Мундиры - официальная форменная одежда, соответствовавшая титулам и визуально выражавшая их. Ордена - вещественные знаки отличия, почетные награды, дополнявшие титулы и мундиры. Орденское звание (<кавалер ордена>) представляло собой частный случай титула, особое орденское одеяние - частный случай мундира, а собственно орденский знак - обычное дополнение любой форменной одежды.

В Европе и в России титулом могли  владеть только дворяне, представители  благородного сословия. Дворянство могло  быть поместным и служилым. То и  другое являлось потомственным: дворянское звание передавалось жене, детям и дальним потомкам по мужской линии.

Верхний слой благородного сословия составляло титулованное дворянство, т.е. дворянские роды, имевшие баронские, графские, княжеские и иные родовые  титулы. В Европе они обозначали разные степени вассальной зависимости. До ХVIII в. в России существовал только княжеский титул, обозначавший принадлежность к роду, который в древности пользовался правом княжения (государственного управления) на определенной территории. При Петре I впервые введены родовые титулы западных государств: граф и барон.

Князья и графы могли быть: 1) владетельными (действительными), имеющими земельный участок, 2) титулярными, не обладающими земельным владением. В России графских родов в конце  ХIХ в. насчитывалось 310, баронских - 240, княжеских - 250 (из них 40 вели родословную от потомков Рюрика и Гедимина). Родовые титулы были пожалованными и полученными по наследству. Высшей степенью княжеского титула был титул великого князя, который мог принадлежать лишь членам императорской фамилии. Великий князь - наследник престола (обычно старший сын императора) имел еще титул <цесаревич>. Император обладал общим титулом <ваше императорское величество>, а наследник и прочие великие князья - <ваше императорское высочество>. В 1914 г. императорская фамилия насчитывала более 60 человек1.

Дворянское звание, или титул, оформлялось  в виде родословной, родового герба, портретов предков, предания, титулов  и орденов. Так в сознании постепенно формировалось чувство преемственности  поколений, гордость за свой род и желание сохранить его доброе имя. В совокупности они составляли понятие <дворянской чести>, важной составляющей которой являлось уважение и доверие окружающих к незапятнанному имени. Общая численность дворян и чиновников (с членами семей) равнялась в середине ХIХ в. одному миллиону.

Стержнем системы титулов, орденов  и мундиров выступал чин - ранг каждого  государственного служащего (военного, штатского или придворного). До Петра I понятие <чин> обозначало любую  должность, почетное звание, общественное положение человека. 24 января 1722 г. Петром I в России введена новая система титулов, правовой основой для которой послужила <Табель о рангах>. С тех пор <чин> получил более узкое значение, относящееся только к государственной службе. <Табель> предусматривала три основных рода службы: воинскую, штатскую и придворную. Каждая делилась на 14 рангов, или классов.

К государственному правлению в  России, как и во всех других странах, допускалось только благородное  сословие. Считалось, что управлять  государством должны люди образованные, честные и опытные. Руководящий опыт дворянин приобретал во время управления своим поместьем, а честность являлась наследуемой чертой. Ему несложно было переключиться впоследствии на управление государственными делами.

Государственная служба строилась на принципе, согласно которому служащий должен был пройти всю иерархию снизу вверх целиком, начиная с выслуги низшего классного чина. В каждом классе надо было прослужить известный минимум лет (в низших 3-4 года). Высших должностей было меньше, чем низших. Класс обозначал ранг должности, который получил название классного чина. За его обладателем закрепилось наименование <чиновник>.

В сословной иерархии России очень  сложно переплетались достигаемый  и предписываемый (прирожденный) статусы. Наличие родословной указывало на предписываемый, а ее отсутствие - на достигаемый. Во втором поколении достигаемый (пожалованный) статус превращался в предписываемый (наследуемый).

В период существования Советской  России (1917-1922) и СССР (1922-1991) основу теории социальной структуры составляла схема В.И. Ленина, описанная им в работе <Государство и революция> (август-сентябрь 1917 г.).

Классы - это большие группы людей, различающихся по: а) их месту в  исторически определенной системе  общественного производства, б) по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, в) по их роли в общественной организации труда, г) по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они могут располагать. Благодаря четырем критериям классов они получили название <ленинской четырехчленки>.

Поскольку работа <Государство и  революция> была написана до Октябрьской  революции, Ленин не мог знать, какие  именно классы должны существовать при  социализме. Впервые их обозначил в ноябре 1936 г. И.В.Сталин в докладе <О проекте Конституции Союза ССР>. Сталин заявил, что эксплуататорские классы ликвидированы, но остались <в корне изменившиеся рабочий класс, класс крестьян и интеллигенция>. Далее было сказано, что <расстояние между этими социальными группами сокращается>, что <падают и стираются экономические и политические противоречия между ними>1. Так на свет появилась знаменитая трехчленная формула: социалистическое общество состоит из двух дружественных классов - рабочих и крестьян и рекрутируемой из них прослойки - трудовой интеллигенции (синоним специалистов и служащих). Она получила краткое выражение как <2+1>.

Идея об интеллигенции как прослойке  принадлежит, оказывается, вовсе не большевикам. В 1907 г. известный литературовед и публицист Иванов-Разумник писал: <...интеллигенция есть этически - антимещанская, социологически - внесословная, внеклассовая, преемственная группа, характеризуемая творчеством новых форм и идеалов и активным проведением их в жизнь в направлении к физическому и умственному, общественному и личному освобождению личности>1. Русская интеллигенция в те годы действительно не числилась в списке сословий, не принадлежала она и ни к какому классу, поскольку рекрутировалась из представителей всех классов. Отсюда ее второе наименование - разночинцы. В советское время она оставалась по-прежнему разночинной, поскольку формировалась из рабочих, крестьян и собственных представителей.

Разумеется, ни о каком коренном изменении сущности социального класса, тем более сразу нескольких, за одно-два десятилетия речи быть не может. В данном случае желаемое выдавалось за действительное. Члены ликвидированных классов продолжали ощущать себя бывшими кулаками, нэпманами и даже дворянами. Спустя десятилетия их потомки возродят Дворянское общество, станут раздавать графские титулы, бороться за возвращение имен и имений своих предков, создавать монархические партии и клубы, восстанавливать родословные. А еще раньше, во время Великой Отечественной войны они десятками тысяч переходили на службу оккупантам, организовывая добровольческие армии, карательные экспедиции, фронты сопротивления.

Однако идеологическая уловка имела  огромное политическое значение. Акцент на стирании всех и всяческих противоречий между классами, установка на развитие между ними дружественных отношений реализовывались на практике с завидной последовательность. Лозунги новой социальной структуры не остались лишь политической формулой, они овладели широкими массами, создававшими новую индустрию, боровшимися с неграмотностью, отстаивавшими принципы нового быта, покорявшими Антарктику. Трудовой энтузиазм, духовный подъем и осознание единства коренных интересов рабочих, крестьянства и интеллигенции позволили наращивать промышленность темпами, которых тогда не знала ни одна страна мира.

Таким образом, переход от капитализма  к социализму наша страна переживала на пике социально-политического и  духовного подъема. Напротив, обратный переход от социализма к капитализму  в 90-е годы происходил в атмосфере всеобщей подавленности и ощущения социальной катастрофы. Обвальный спад промышленности, обнищание широких масс народа, рост преступности, падение рождаемости и рост смертности, ухудшение здоровья нации не могли интегрировать общество в единое целое. На смену однородной социальной структуре пришла социальная поляризация. Появление богатых и сверхбогатых, снижение жизненного уровня среднего класса и расширение слоя бедных не объединили, а раздробили нацию.

Оба исторических перехода наша страна совершала с одной и той же стратегической целью - ликвидировать многовековое отставание и догнать передовые страны Запада. И.В. Сталин в 1931 г. отмечал: <Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут>1. В 1991 г. российские руководители не произносили подобных фраз, но признание отставания и необходимости его ликвидировать звучало и в их выступлениях.

Новый этап в изучении социальной структуры отмечен созданием  в 60-70-е годы теории развитого социализма. Социологи провели множество исследований и, как им казалось, обнаружили следующее:

? существуют внутри- и межклассовые  слои, различающиеся характером  труда, жизненным уровнем и  образом жизни; 

? межклассовые различия стираются,  а внутриклассовые различия (дифференциация) возрастает;

? слои не тождественны прослойке.  Слоев много, а прослойка только  одна;

? во всех классах и слоях  возрастает доля умственного  труда и снижается доля физического. 

В начале 60-х годов появился термин <рабочие-интеллигенты>. Он обозначал пограничный с интеллигентами (специалистами) слой рабочего класса, наиболее квалифицированных работников, занятых особо сложными и общественными видами труда. В разные годы в него входило от 0,5 до 1,0 млн человек.

В росте численности и удельного веса этого слоя советские социологи видели успехи социализма, признак зарождения новых социальных общностей. К специфическим социальным группам относили военнослужащих, служителей религиозных культов и работников аппарата управления.

В концепции развитого социализма получила теоретическое обо-снование двухступенчатая схема эволюции советского общества:

1)преодоление различий  между классами и построение  бесклассового общества произойдет  в основном в исторических  рамках первой фазы - социализма;

2)полное преодоление  классовых различий и построение  социально однородного общества  завершится на второй, высшей  фазе коммунизма.

В результате построения вначале  бесклассового общества, а затем  социально однородного общества должна сложиться принципиально новая система стратификации: на смену <антагонистической>, вертикальной системе неравенства постепенно (в течении жизни нескольких поколений) придет <горизонтальная> система социального равенства.

В конце 80-х годов среди  социологов растет критическое отношение к официальной теории стратификации. Обнаруживается, что социальные различия в обществе не исчезли, напротив, они все более усиливаются. Некоторые специалисты даже утверждают, что степень неравенства при социализме выше, чем при капитализме.

Обобщая 70-летний опыт строительства  социализма, известный советский  социолог Т.И. Заславская в 1991 г. обнаружила в его социальной системе три  группы: высший класс, низший класс  и разделяющую их прослойку. Основу высшего составила номенклатура, объединяющая высшие слои партийной, военной, государственной и хозяйственной бюрократии. Низший класс образуют наемные работники государства: рабочие, крестьяне, интеллигенция. Социальную прослойку между ними составили те социальные группы, которые обслуживали номенклатуру: руководители, журналисты, пропагандисты, преподаватели, медперсонал спецполиклиник, водители персональных автомашин и другие категории обслуги элиты.

Таким образом, советское  общество никогда не было социально  однородным, в нем всегда существовала социальная стратификация, представляющая собой иерархически упорядоченное неравенство. Социальные группы формировали подобие пирамиды, в которой слои различались объемом власти, престижа, богатства.

Поскольку отсутствовала  частная собственность, то не было экономической базы для возникновения классов в западном понимании. Общество являлось не открытым, а закрытым, наподобие сословно-кастового. Сословий в привычном смысле в советском обществе не было, поскольку не было правового закрепления социального статуса.

Вместе с тем в советском  обществе реально существовали классоподобные и сословноподобные группы. Рассмотрим, почему это было так.

Правильнее Россию относить к смешанному типу стратификации. Правда, в отличие от Англии и Японии, сословные пережитки не существовали в советский период как живая и высокочтимая традиция, они не добавились к классовой структуре, ее не было, никакой исторической преемственности не существовало.