Фонетические и ритмико-интонационные особенности организации поэтических текстов Анны Панкратовой

Особенно важны паузы в стихотворной речи. Пауза в стихе представляет собою некоторое количество времени, не заполненное фонемами, и такую паузу мы называем паузой временной в отличие от паузы интонационной, имеющей специально-логический характер, и от паузы субъективной, которая всегда нам слышится за сильным ударением, хотя бы ее в действительности и не было. Всякий междусловесный перерыв (словораздел, слор) представляет собою паузу, по большей части чрезвычайно незначительную (исключая комплексы слов, произносимых, так сказать, одним духом, как «я-пошел», «на-небо» и пр., где имеют место энклитические явления). Роль таких пауз, сама по себе, очень незначительна, и выделяются эти паузы именно ударными явлениями. Ритмически активными в отдельном стихе являются паузы конечная, за-рифменная, которая усиливает рифменное ударение, и так называемая главная цезура, которая является паузой после самого сильного ударения в строке (колонического ударения); в «пятистопном ямбе» цезура легко уследима именно в том случае, если перед ней стоит ударение; раз ударение это затемнено полуударением (ускорением, пиррихием), она почти исчезает, превращаясь в колоническую интонационную паузу за сильным ударением первого слова (слово таким образом разрывается паузой, которая обычно в чистом виде отсутствует и заменяется удлинением предыдущего слова). Специальным видом ритмической стиховой материи являются паузы на месте опущенных слогов, которые у нас чрезвычайно часты в трехдольниках. Паузы эти могут заменять — один неударный, два неударных, ударный (трибрахоидная пауза) и, наконец, целую стопу. Их роль сводится опять-таки к усилению предыдущих ударений с неизбежным ослаблением последующих и к выявлению диподического начала в трехдольном стихе. Диподия до того усиливается в таком случае, что ряд переводчиков (с сербского, где очень распространен такой стих), а также и некоторые исследователи Пушкинского паузного трехдольника приходили к заключению, что они имеют дело с двудольником (у Пушкина — «Сказка о рыбаке и рыбке», «Песни западных славян» и пр.). Интонационно получаем:

И голО...вушка ———— безталАн...ная,

где ряд тире обозначает паузу в две моры на месте ударного слова, многоточия: интонационные разрывы, заполненные протяжением ударного слова после ударений, которые, за исчезновением среднего ударения, становятся диподическими. С паузами тесно связаны накопления излишних слогов (триоли в двудольнике, квартоли и квинтоли в трехдольниках), которые можно рассматривать, как паузование лишней против метра стопы. Стяжение у греков соответствует нашему паузованию: замена в гексаметре дактиля хореем у нас читается, как пауза, тогда как греки различали паузование от стяжения (надо иметь в виду разницу нашего хорея и греческого иррационального спондея при этом). Пауза находится еще у Ломоносова и Сумарокова, в специальных вещах они у Пушкина и Лермонтова, нередки у Фета, от которого перешли к символистам и стали обычным делом у новейших авторов. Народное стихосложение пользуется ими от века, и теперь в частушках они встречаются зачастую. Кантемировский силлабик представляет собою тоже род паузованного стиха.

Большое значение в стихе  имеет пауза, следующая за окончанием строки и рифмой и отделяющая строки друг от друга. При несовпадении этой постоянной паузы с интонационно-синтаксическими, отделяющими предложения одно от другого, появляется перенос.

Перенос в стихе –  несовпадение смыслового и ритмического строения строки или строфы, когда предложение не укладывается в стихотворную строку и занимает часть следующей строки (строчный перенос) или же предложение не укладывается в границах строфы и переходит в следующую строфу (строфический перенос). [7, с.108]

Ударение – способ образования фонетически целостного сегмента высказывания. [5, с.574]

В русском языке различают  словесное, фразовое и синтагматическое. Словесное ударение в русском  языке является свободным (т.е. может  находится на любом слоге слова) и подвижным (т.е. не привязанным к определенной морфеме в слове. Обычно ударение в слове одно, однако в длинных и сложных словах помимо главного ударения возникает еще и второстепенное ударение (четырехэтажный, лавинообразный).

 

 

2.3. Особенности поэтических текстов Анны Панкратовой

Поэтическое произведение – это мир слов и звуков, которые  не всегда можно соотнести с принятыми  звуковыми средствами. Поэтому мы, анализируя стихотворение, обращаемся к звукам русского языка (гласные  – согласные, высокие – низкие, глухие – звонкие, вокальные – невокальные), которые в сочетании с другими звуками влияют на восприятие стихотворения с точки зрения звучания и смысла.

Материалом нашего исследования станут стихотворения Анны Панкратовой. На примерах ее поэтических текстов мы увидим, что язык имеет свои краски, т.е. звуки. Он ими нашему воображению может весьма часто рисовать предметы. Вы говорите иностранцу, не знающему русского языка, слова: милый, томный, тихий, потом: грубый, скорый, горький. Наверное, в воображении его нарисуются от первых слов предметы приятные, а от вторых совершенно им противоположные. Этой живописью и богат наш язык.

Звуковая сторона стихотворения  играет огромную роль в его восприятии. Именно звуки помогают нам почувствовать  настроение, передать внутреннее состояние лирического героя. Надо только уметь слушать. К.Бальмонт в книге «Поэзия как волшебство» писал: « А – самый ясный и полногласный звук; О – звук восторга, торжествующее пространство, бездонное О; У - музыка шумов и вскрик ужаса; звук грузный, как туча и гуд медных труб; И - тонкая линия, поразительно вытянутая длинная былинка, крик, свист, визг…». Если мы возьмем отрывок из стихотворения Анны Панкратовой, то мы тоже увидим, что звук О – обозначает бездонное пространство, звук А - окрашивает, создает дополнительное настроение:

 

Высотные ямы, бездонные  скалы,

порталы, оскалившись, расхохотались...

Продрогла, устала. Пустынны кварталы -

мой город кемарит  в тумане фонарном...

 

Слушая стихотворение, мы воспринимаем не только смысл слов, но и звуки, которые создают эти слова. В словах, конечно же, звуки присутствуют, а обладают ли они цветом?

Первыми над этим вопросом задумались поэты-романтики, символисты. Так А.В. Шпегель, немецкий историк литературы, поэт, представитель романтизма, приписывал звукам способность передавать цвет: [0] – пурпурный, [и] – небесно-голубой, [а] – красный. А один из ведущих деятелей русского символизма, поэт Андрей Белый также считал, что звуки обладают цветом. Только у него звуки были окрашены уже в другие тона: [о] – красно-оранжевый, [а] – белый, [и] – синий, [у] – черный, [э] – желто-зеленый.

Какова же цветовая гамма  стихотворения Панкратовой? Преобладание в стихотворениях гласных звуков [А], [О] дают нам представление о белом цвете, о некой возвышенности, а звуки [У], [Ы] вступают в контраст и возвращают нас на землю, в пеструю толпу людей. Преобладание вокальных, низких, недиезных, небемольных звуков создает звуковой фон умиротворения, спокойствия, гармонии.

Исследователи фонетической выразительности русской речи пришли к выводу, что бемольные звуки создают ощущение глубины, ширины, веса и грубоватости. Признак бемольности (иначе – огубленности) свойствен лабиализованным гласным: (о, у) и огубленным согласным ( которые в слове предшествуют лабиализованным ). Все остальные – небемольные [3, с.44], которые создают ощущение высоты, легкости, тонкости и пронзительности. Звонкие звуки символизируют нечто большое, а глухие – нечто маленькое. Признак глухости свойственен тем согласным, которые произносятся без участия голоса: п,т,ф и т.д. Остальные согласные, а также все гласные будут характеризоваться звонкостью. [3, с.46] Звуки высокие выражают идею не только маленького, но и слабого, тонкого, нежного, светлого, а низкие – большого, массивного многочисленного, медленного, темного.

Анализируя звуковой состав стихотворений Анны Панкратовой, можно с точностью сказать, что  «язык имеет свои краски, т.е. звуки».

Так какую же роль играют фонетические средства выразительности  в русской речи? Фонетические средства выразительности русской речи помогают нам лучше понять смысл стихотворения, услышать его звучание, создать звуковые и зрительные ассоциации, по-другому взглянуть на мир поэта, его отношение к слову, к читателю. Фонетические средства выразительности заставляют нас по-новому оценить красоту, неповторимость и уникальность русской речи.

К фонетическим средствам языка, имеющим стилистическое значение, относятся следующие звуки речи: словесное ударение, ритм и рифма. Очень сильное средство фоники - рифма. В поэтической речи рифма играет важнейшую роль как композиционно-звуковой повтор, как средство создания красоты звучания стиха и выделения важных в художественном отношении слов. В прозе случайная рифма становится серьезным стилистическим недостатком фоники. Неуместная рифма обычно порождает комизм. В текстах Анны Панкратовой рифма разная:

 

на полочке каминной трубка да кисет...

и спят под паутиной стрелки  на часах...

Свеча в твоих руках  да ложе в кружевах, -

лишь в зеркале старинном  отраженья нет:

 

Времени потерь черная взъерошенная птица,

белая метель, фонарей  неоновые лица, -

в пальцах тополей города слез

дырочки звезд в преддверье гроз...

 

В лампаде догорает страх, -

седой старик, -

и паутиной на губах

вчерашний крик.

 

Выделенные слоги на концах строк связаны между собой  звуковыми повторами, которые подчеркивают ритмическую законченность каждой строки. Значение рифмы в поэтических текстах следующее - она является звуковым сигналом, отмечающим членение данного ритмического движения на определенные единицы. Этим рифма и отличается от обычного звукового повтора, который не связан с ритмом, а если иногда и связан, то эпизодически, а не с той закономерной последовательностью, которую дает рифма. Благодаря этому повтор и не выполняет той ритмической функции, которая присуща рифме.

Необходимо отметить, что рифма не является единственным признаком законченности ритморяда; благодаря наличию сильной паузы, конечного ударения конец строки (как ритмической единицы) определяется и без рифмы, например:

 

Забытые письма, мечты  и желанья

по улицам памяти ветер  швыряет,

а город уносится вниз по спирали,

безумно провалами окон хохочет.

 

Но наличие рифмы  подчеркивает и усиливает эту  законченность, а в стихах более  свободного ритмического строения, где  соизмеримость ритмических единиц выражена с меньшей отчетливостью (строки различны по числу слогов, местам ударений и т. п.), ритмическое значение рифмы выступает с наибольшей отчетливостью:

 

Входите, Арлекин!.. Здесь  холодно и пыльно,

но есть пока что хлеб и кофе не остыл.

Не прячьте за спиной букетик свой... Как мило! -

таких цветов никто мне  не дарил...

 

Наряду с ритмическим в рифме имеется и большое смысловое значение. Слово, находящееся на конце строки, подчеркнутое следующей за ним паузой и выделенное при помощи звукового повтора, естественно привлекает к себе наибольшее внимание, занимает наиболее выгодное место в строке. У неопытных поэтов стремление к рифме приводит к погоне за звуковым повтором и в ущерб смыслу; рифма, как говорил Байрон, превращается в "могучий пароход, заставляющий стихи плыть даже против течения здравого смысла". У Панкратовой же свой стиль и своя рифма.

Драматический стих, требующий  большей разговорности, зачастую отказывается от рифмы. Делается это для того, чтобы читатель, подсознательно ждущий рифму, не найдя ее, больше внимания уделил словам:

 

Истлевшую душу усталого солнца

клюкой попирая, - проходите мимо...

лишь мертвые листья, - как желтые жабы

в болоте асфальта уснувшего  града...

 

В звуковом же отношении, рифма может быть весьма разнообразна. В качестве звукового минимума она требует повторения одного звука — обычно ударного гласного (последнего в строке), например:

 

…и не скупясь развесил дождик озорной

цветные флаги радуг  над землей...

 

В качестве максимума она включает в себя целый комплекс звуков как до, так и после ударного гласного, захватывая иногда даже и слова, предшествующие последнему, т. е. уже обязательно рифмующему слову:

 

Маленький Анютыч, - куртка нараспашку,

в клеточку рубашка, рваные штаны.

Маленький Анютыч любит  Чебурашку,

любит старый грузовик, а  куклы - не нужны!

 

С точки зрения звукового  построения рифма может быть точной, т. е. давать полное совпадение рифмующих звуков ("нараспашку - чебурашку"), и неточной, т.е. включать в звуковой повтор не совпадающие или лишь приблизительно совпадающие звуки ("откровений - неприменно"). В том случае, если в рифме совпадают гласные звуки, а согласные не совпадают, ее называют ассонансом ("ветер — пепел"). В редких случаях рифма создается благодаря повторению четко звучащего контекста согласных звуков при различии ударного гласного ("мячики — пулеметчики") — так называемый консонанс.

В поэтических произведениях  Анны Панкратовой рифма встречается различная. Мужская (на конце ударный слог):

 

 женскую (на конце  — безударный):

 

 дактилическую (на  конце — 2 безударных):