Шпаргалка по "Литературоведение"

38. Тоническое стихосложение.

Стих строится на основе равного количества ударных слогов в строке. Употребительно преимущественно в языках с сильным динамическим ударением и ослаблением безударных гласных — русском, немецком, английском и др. Внутри тонического стихосложения различаются «чисто-тоническое» стихосложение и силлабо-тоническое стихосложение.

1. речетативный стих в фольклоре (количество безударных слогов между ударными от 1 до 3, что дает плавное звучание

2. акцентный стих (Маяковский: С этого знамени/ с каждой складки / снова/ живой/ взывает Ленин:/ Пролетарии,/

Стройтесь/ к последней схватке!) количество безударных между ударными от 0 до 7, отсюда нарушение ритма, создается разговорная интонация; +рифма; построение в форме лесенки создавало дополнительные паузы,выделяло нужное слово.

Промежуточное положение занимают дольник и тактовик. Дольник- Промежуточная форма между силлабо-тоническим и чисто-тоническим стихосложением: стих, в котором объем слабых промежутков между сильными (преимущественно ударными) местами колеблется в пределах 1-2 слогов («Черный ворон в сумраке снежном», А. А. Блок). В русской поэзии широко употребителен с нач. 20 в.; тактовик- те же свойства, но межиктовый промежуток= 1,2,3 или 0,1,2 . Тактовик появляется в русском литературном стихе как имитация народной поэзии: у Сумарокова, Пушкина, Лермонтова («Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова»). Тактовик активно используется у З. Гиппиус, Гумилёва, Есенина и других

Живот и бок

26. Раёшный стих.
27. Силлабическая система стихотворения.
28. Реформа русского стихосложения.

Когда мы вспоминаем 18 век, то сразу на ум приходят грандиозные преобразования, великие, в первую очередь петровские реформы, ознаменовавшие собою коренной перелом в общественной и политической жизни русского народа и всего государства в целом. Петровские реформы сообщили русской культуре такое ускорение, что облик литературы полностью изменялся на протяжении одной человеческой жизни. Каждое поколение выдвигало собственные требования, и тут же являлись поэты, этим требованиям отвечавшие. 18 век - это строительство новых городов, в том числе и Санкт-Петербурга в 1703,...18 век - это и первые светские школы, открытые в Москве (Пушкарская и Навигацкая 1701г.),.....18 век - это и первая русская газета “Ведомости”, которая начала выходить с 1703 года,....Наконец, 18 век - это и новая русская литература, в том числе и поэзия, зародившаяся в петровскую эпоху и достигшая своего апогея в творчестве М.в.Ломоносова, А.П.Сумарокова, Г.Р.Державина. Первые стихи, сочиненные в начале 18 столетия студентами, офицерами, молодыми образованными дворянами, иногда даже иностранцами, были довольно неуклюжи, тяжеловесны, художественно несовершенны и порою откровенно беспомощны. Но прошло всего несколько десятилетий, и русская поэзия заговорила во весь голос в стихах Ломоносова, Сумарокова, Богдановича, Державина, Дмитриева языком подлинного чувства, языком сердца. Блестящее развитие поэзии было обеспечено силлабо - тоническим стихосложением, которое оказалось более удобным для русского языкового материала. Однако созданная Тредиаковским, Ломоносовым и Сумароковым система уводила в сторону от фольклорного стиха. Поэтому и они сами, и их преемники в отдельных случаях выходили за пределы силлабо-тоники, а сама борьба классической книжной, господствовавшей системы стихосложения и подспудной фольклорной сообщала мощные импульсы поэзии на всём протяжении от 30-х гг. 18 века вплоть до конца века 20.

1. Начало преобразований  в Российском стихосложении:

В 1730 году вышла в свет “Езда в остров любви” Василия Тредиаковского - первая книга, в которой была представлена поэзия в привычном для нас сегодня понимании этого слова. До этого поэзия тоже существовала - и устная народная, и книжная, но совсем в другом облике.

 Мы застаём начало  русской поэзии на переломе  от барокко к классицизму и  прослеживаем её дальнейшее движение.

 Кратко обобщая, можно  сказать, что в 18 веке доминировала  ораторская интонация, в 19 веке - напевная, в 20 веке - говорная. А за этим обобщением  открывается необозримый простор  индивидуальных способов интонирования  в стихотворной речи.

 Преодолевая традицию  назидательности, идеологизации, взламывая толстые пласты лексических и грамматических стереотипов, накопившихся за семьсот лет русской письменности, Тредиаковский положил начало русской любовной лирики, поэзии в современном понимании этого слова вообще.

 В предисловии  Тредиаковский сообщил, что он  сознательно перевёл “Езду”  не на церковнославянский, а на  русский разговорный язык. После  петровских реформ, при интенсивных  контактах с Западной Европой  язык пребывал в хаотическом  состоянии: просторечные формы соседствовали  с книжными, заимствования из  немецкого, французкого, голландского, английского языков, латыни употреблялись наряду со словами, изобретенными для их замены. Тредиаковский придумал “глазолюбство” вместо французкого coquetterie (кокетство). Он первый стал употреблять слово “любовник”, и оно оказалось весьма частотным. Только смысл его изменился: для Тредиаковского любовник - это влюбленный, возлюбленный. Позже, когда литературный язык устоялся, был обработан поколениями поэтов, над корявым слогом Тредиаковского много потешались.

 И вот на этом  своеобразном языке, пёстром и  не разработанном, разорвавшем связь  с древнерусской письменностью, в самом месте разрыва, излома  Тредиаковский создаёт не только  описания широкой гаммы чувств, связанных с любовными переживаниями, но и чувственно достоверные, зримые, осязаемые образы, эротические  картины.

 Столь счастливо  начавшееся, творчество Тредиаковского  продолжалось. Перевод Лермонтова  из Гете “Горные вершины”, стихотворения  Фета “Даль”, “Осень”, и другие, хрестоматийное “Травка зеленеет...”  Плещеева - всё это и многое  другое продолжает традицию, у  самого истока которой стоит  Тредиаковский.

 Любовной лирикой  он не ограничивался. Им введён  жанр идилии, широко распростпранённый в поэзии европейских народов, начиная с древних греков и римлян. Обжитой дом посреди чужого мира, своя семья, чадородие, чадолюбие, природа, которая даёт человеку всё необходимое для жизни, покоит его, цепкие растительные и животные корни культуры, вот некоторые из идиллических тем. Идиллический комплекс обычно противопоставлятся городской суете, тщеславным заботам придворного общества. Скромное, непритязательное бытие, Бог, любовь, размышления о смысле жизни заполняют сознание идиллического человека. Первую русскую идиллию написал Трелдиаковский, дав вольное подражание Горацию. И здесь у него всё видимо, слышимо, осязаемо, конкретно.

Часто днями ходит при овине,

При скирдах, то инде, то при льне;

То пролазов смотрит нет ли в тыне

И что делается на гумне.

Заметим, что этот пятистопный хорей отличается большой ритмической смелостью: после трёх стихов, в которых ударение стоит на каждой стопе, поэт помещает стих “и что дЕлается на гумнЕ”, где на трёх из пяти стоп ударения пропущены (пиррихии, согласно введённой Тредиаковским терминологии)

 Тердиаковский положил начало и патриотической лирике. Здесь он столь же непосрественен и художественно убедителен, как и в остальном творчестве. Ценой тяжелых лишений отправивших во Францию, осваивая европейскую культуру, он нашёл слова и интонации, чтобы выразить любовь к Родине.

Начну на флейте стихи печальны,

Зря на Россию чрез страны дальны:

Ибо все днесьмне её доброты

Мыслить умом есть много охоты.

Россия мати! Свет мой безмерный!

Сто мне языков надобно б было

Прославить всё то, что в тебе мило!

Впоследствии неровности стиля и латинизированный синтаксис Тредиаковского вызвали постоянные насмешки. И всё-таки поэта следует судить не по его слабостям - слабые стихи и тексты есть у каждого, - и не по какому-то среднему общему впечатлению от его творчества, а по высшим его достижениям. И тогда в Тредиаковском мы увидим мощный дар, сломавший устаревшие нормы, открывший новый язык чувств, давший начало нескольким важным жанрам, в том числе “езду в остров любви”, отдаленного предшественника нашего великого романа в стихах - “Евгения Онегина”. Читатели - современники и ближайшие потомки любили стихи Тредиаковского. Переложенные на музыку, они перепечатывались, часто анонимно, в сборниках кантов на протяжении всего 18 века.

2.Систематизация размеров  стихосложения:

 Обычно поэзия  тяготеет к гармонии и красоте, это естественно. Но время от  времени появляются поэты, которые стремятся создать намеренно затрудненную стихотворную речь, усложненные образы, остановить внимание читателя странностью поэтического мира. Это “остранение”через дисгармонию мы встречаем постоянно - у Державина и Радищева, у Кюхельбекера и Некрасова, у Маяковского и Цветаевой..... И всякий раз приходится вспоминать, что первым, кто почувствовал прелесть остранения - громоздких инверсий, витиеватого слога, непредсказуемых метафор и сравнений был Тредиаковский.

 Когда Тредиаковский  вступил на литературное поприще, доживало свои последние годы  русское барокко. Отсюда - сложные  аллегории и другие особенности  его стиля. Многие принципы стихотворной  реформы Тредиаковского также  опираются на эстетику барокко. В Париже Тредиаковский изучил  французкое стихосложение. Оно силлабично. Но он знал также русские народные песни. Проницательный филолог, он понял, что силлабическое стихосложение, которое господствовало и в России, вполне органично для французкого языка и менее пригодно для русского. Русский фольклор избегает силлабического строя стихотворной речи.

 В 1735 году Тредиаковский  издал “Новый и краткий способ  к сложению российских стихов  с определениями до сего надлежащих  знаний”. Главное внимание здесь  уделено героическому стиху - гекзаметру. Создав его теорию, поэт реализовал  её в громадных поэмах “Аргениде”и “Телемахиде”.

 Тредиаковский вводит  термины античной поэтики, которые  стали необходимы: спондей (двухсложная  стопа, в которой оба слога  ударны), пиррихий (оба слога безударны), хорей, или трохей (первый слог ударный, второй нет), ямб (наоборот). Он требует, чтобы в гекзаметре и пентаметре (пятимерном стихе, состоящем из одиннадцати слогов), правильно чередовались ударные и безударные слоги. В этом и состоит суть реформы, потому что до сих пор в силлабическом стихосложении правильного чередования ударных и безударных слогов не было.

 Решающий шаг от  силлабического стихосложения, в  котором счет идет по слогам, к силлабо-тоническому в котором  счет идет и по слогам , и  по ударениям, сделан.

3.Соотнесение стилей  и жанров:

Ломоносов критически изучил трактат Тредиаковского “Новый и краткий способ”, вполне оценил главное его достоинство-обращение к стопному, силлабо-тоническому стиху, и решительно отмел многочисленные ограничения, наложенные уходящей традицией барокко. Ломоносов на равных основаниях допускает стихи хореические, ямбические, трехсложные дактилические и анапестические, а также стихи, в которых смешаны строфы хореичческие с дактилическими или ямбические с анапестическими. Каждый из этих шести метров (хорей, ямб, дактиль, анапест, хорей+дактиль, ямб+анапест) имеет пять разновидностей по стопности, от шести до двух. Заметим, что у Ломоносова ещё нет амфибрахия; его ввел Сумароков.

Провозгласив эстетическое равноправие всех размеров, Ломоносов все же отдает предпочтение ямбу. По его мнению, он усиливает благородство и возвышеннность содержания и потому более всего подходит для сочения од. В то же время хорей более пригоден для изображения чувств, “скорых и тихих действий”. Опираясь на античные эстетики, Ломоносов высказывает проницательные соображения о русском стихе: история показала, что ямб тяготеет к выражению мыслей, хорей-чувств; ямб тяготеет к книжности, хорей-к народности, фольклорности. Разумеется, об этих тяготениях можно говорить лишь в самых общих чертах; каждый индивидуальный случай следует рассматривать особо. Но все-таки самым важным среди всех открытий Ломоносова оказалось утверждение четыырехстопного ямба. Его настолько полюбили в России, что, в известном смысле, особенно у таких поэтов, как Ломоносов, Державин, Пушкин, Баратынский, он воспринимается как представитель стихотворной речи вообще. Этот стихотворный размер воспел Ходасевич, и лучше о его значении не скажешь, сколько ни старайся:

С высот надзвездной Музикии

К нам ангелами занесен,

Он крепче всех твердыынь России,

Славнее всех её знамен.

Из памяти изгрызгли годы,

За что и кто в Хотине пал,-

Но первый звук Хотинской оды

Нам первым криком жизни стал.

Есть основания воспевать четырехстопный ямб, называть его первым криком жизни русской поэзии: этим размером написаны и “Фелица” Державина, и “Евгений Онегин” Пушкина, и “Смерть поэта” Лермонтова, и “Незнакомка” Блока, и “Февраль. Достать чернил и плакать!..” Пастернака, и ода четырехстопному ямбу Ходасевича.

Нельзя забывать связей взглядов Ломоносова с эстетикой классицизма, на пороге которого они формировались.

В соответствии с представлениями классицизма, Ломоносов смотрел на народное творчество как на грубое, примитивное и ни в чем не ориентировался на фольклорный стих. От Ломоносова пошла старшая линия стихотворства. Почти все лучшее в поэзии было написано ямбом, хореем, дактилем, амфибрахием, анапестом, дольником. От Тредиаковского пошла младшая линия, в большей степени ориентированная на народный стих. “Песни западных славян” и некоторые сказки Пушкина, “Песня про царя Ивана Васильевича...” Лермонтова демонстрируют её большие возможности. В своеобразном споре старшей и младшей линии вырабатывались новыые стиховые и жанровые формы, возникали поэтические открытия. Этот спор давал все новые импульсы движению поэзии.

Ломоносов поместил “Предисловие о пользе книг церковных в российском языке”. Здесь он сформулировал свою знаменитую теорию трёх стилей. Ломоносов исследовал проблему, обобщил и кодифицировал правила словоупотребления, введя и в данную область классическую стройность.

Высокий стиль образуют слова церковнославянского языка и слова, общие церковнославянскому и русскому языкам. Средний - общие церковнославянскому и русскому и русские, которых нет в церковных книгах. Низкий образуют только русские слова, причём в необходимых случаях допускаются просторечные выражения.

Если бы Ломоносов ограничился этими указаниями, вряд ли мы обсуждали бы его “Предисловие” в истории руссккой поэзии. Но он связал теорию стилей с теорией жанров.

К середине 18 века система жанров русской поэзии уже сформировалась. Ломоносов участвовал в этом процессе наряду с другими поэтами. Но он совершил важный шаг, закрепив в “Предисловии” современную ему норму: он указал, какой стиль приличествует какому жанру. Героической поэме и оде подобает высокий стиль. Трагедии, стихотворные дружеские письма (послания), сатиры, залоги (идилии), элегии надлежит писать стилем средним. Комедии, эпиграммы, песни - область применения низкого стиля.

4. Создание литературы  высокого классицизма: