Шпаргалка по "Русской литературе 19 века"

     Необычно уже само  начало стихотворения – необычно  по сравнению с принятой тогда  нормой в поэзии. В частности,  пушкинской нормой, которая требовала  предельной точности в слове  и в сочетании слов. Между тем начальная фраза фетовского стихотворения совсем не точная и даже не совсем “правильная”: “Я пришёл к тебе с приветом, рассказать …”. Позволил бы себе так сказать Пушкин или кто-нибудь из поэтов пушкинской поры? В то время в этих строчках видели поэтическую дерзость. Фет отдавал себе отчёт в неточности своего поэтического слова, в приближённости его к живой, порой кажущейся не совсем правильной, но от того особенно яркой и выразительной речи. Стихи свои он называл шутливо (но и не без гордости) стихами “в растрёпанном роде”. Но каков художественный смысл в поэзии “растрёпанного рода”?

     Неточные слова и  как бы неряшливые, “растрёпанные”  выражения в стихах Фета создают  не только неожиданные, но и  яркие волнующие образы. Создаётся  впечатление, что поэт вроде бы специально и не задумывается над словами, они сами к нему пришли. Он говорит самыми первыми, непреднамеренными словами. Стихотворение отличается удивительной цельностью. Это – важное достоинство в поэзии. Фет писал: “Задача лирика не в стройности воспроизведения предметов, а в стройности тона”. В этом стихотворении есть и стройность предметов, и стройность тона. Всё в стихотворении внутренне связано друг с другом, всё однонаправлено, говорится в едином порыве чувства, точно на одном дыхании.

     Ещё  одно  стихотворение  из числа ранних – лирическая  пьеса “Шёпот, робкое дыхание…  ”: 

     Стихотворение написано  в конце 40-х годов. Оно построено  на одних назывных предложения.  Ни одного глагола. Только предметы  и явления, которые называются одно за другим: шёпот - робкое дыханье - трели соловья и т.д.

     Но при всём том  предметным и вещественным стихотворение  не назовёшь. Это и есть самое  удивительное и неожиданное. Предметы  у Фета непредметны. Они существуют  не сами по себе, а как знаки  чувств и состояний. Они чуть светятся, мерцают. Называя ту или иную вещь, поэт вызывает в читателе не прямое представление о самой вещи, а те ассоциации, которые привычно могут быть с нею связаны. Главное смысловое поле стихотворения – между словами, за словами.

     “За словами ”  развивается и основная тема  стихотворения: чувства любви.  Чувство тончайшее, словами невыразимое,  невыразимо сильное, Так о любви  до Фета ещё никто не писал.

     Фету нравилась реальность  жизни, и это отражалось в  его стихах. Тем не менее, просто реалистом Фета трудно назвать, замечая, как тяготеет он в поэзии к грёзам, снам, интуитивным движениям души. Фет писал о красоте, разлитой во всем многообразии действительности. Эстетический реализм в стихах Фета в 40 – 50 годах был действительно направлен на житейское и самое обыкновенное. 

     Характер и напряжение  лирического переживания у Фета  зависят от состояния природы.  Смена времён года происходит  по кругу – от весны до  весны. По такому же своеобразному  кругу происходит и движение чувства у Фета: не от прошлого к будущему, а от весны до весны, с необходимым, неизбежным её возвращением. В сборнике (1850) на первое место выделен цикл “Снега”. Зимний цикл Фета многомотивен: он поёт и о печальной березе в зимнем одеянии, о том, как “ночь светла, мороз сияет, ”и “на двойном стекле узоры начертил мороз”. Снежные равнины влекут поэта:

     Фет признаётся в  любви к зимнему пейзажу. У  Фета преобладает в стихах  сияющая зима, в блеске колючем  солнца, в бриллиантах снежинок  и снежных искр, в хрустале сосулек, В серебристом пуху заиндевелых ресниц. Ассоциативный ряд в этой лирике не выходит за пределы самой природы, здесь её собственная красота, не нуждающаяся в человеческом одухотворении. Скорее она сама одухотворяет и просветляет личность. Именно Фет вслед за Пушкиным воспел русскую зиму, только ему удалось столь многогранно раскрыть её эстетический смысл. Фет вводил в стихи деревенский пейзаж, сценки народной жизни, появлялся в стихах “дедушка бородатый”, он “кряхтит и крестится”, или ямщик на тройке удалой.

     Фета всегда влекла  к себе поэтическая тема вечера  и ночи. У поэта рано сложилось  особое эстетическое отношение  к ночи, наступлению темноты. На  новом этапе творчества он  уже стал называть целые сборники  “Вечерние огни”, в них как  бы особая,  фетовская философия ночи.

     В “ночной поэзии”   Фета обнаруживается комплекс  ассоциаций: ночь – бездна –  тени - сон – виденья - тайное, сокровенное – любовь - единство  “ночной души ” человека с  ночной стихией. Этот образ  получает в его стихах философское углубление, новый второй смысл; в содержании стихотворения появляется второй план-символический. Философско-поэтическую перспективу получает у него ассоциация “ночь-бездна”. Она начинает сближаться с жизнью человека. Бездна-воздушная дорога-путь жизни человека.

     Майская ночь сулит  счастье, человек летит по жизни  за счастьем, ночь-бездна, человек  летит в бездну, в вечность.

Дальнейшее развитие этой ассоциации: ночь-существование человека-сущность бытия.

     Фет представляет  ночные часы раскрывающими тайны мироздания. Ночное прозрение поэта позволяет ему смотреть “из времени в вечность”, он видит “живой алтарь мироздания”.

     Толстой писал Фету: “Стихотворение одно из тех  редких в, которых не слова  прибавить, убавить или изменить  нельзя; оно живое само и прелестно. Оно так хорошо, что, мне кажется, это не случайное стихотворение, а что это первая струя давно задержанного потока”.

      Ассоциация ночь  – бездна - человеческое существование,  развиваясь в поэзии Фета, вбирает  в себя идеи Шопенгауэра. Однако близость поэта Фета к философу весьма условна и относительна. Идеи мира как представления, человека как созерцателя бытия, мысли об интуитивных прозрениях, видимо, были близки Фету.

     В образную ассоциацию  стихов Фета о ночи и существование человека вплетается идея смерти (стихотворение “Сон и смерть”, написанное в 1858 году). Сон полон суеты дня, смерть полна величавого покоя. Фет отдаёт предпочтение смерти, рисует её образ как воплощение своеобразной красоты.

     В целом “ночная  поэзия” Фета глубоко своеобразна. У него ночь прекрасна не менее дня, может быть ещё прекрасней. Фетовская ночь полна жизни, поэт чувствует “дыхание ночи непорочной”. Фетовская ночь даёт человеку счастье:

Что за ночь! Прозрачный воздух скован;

Над землёй клубится аромат.

О, теперь я счастлив, я взволнован,

О, теперь я высказаться рад! …

     Человек сливается  с ночным бытием, он отнюдь  не отчуждён от него. Он надеется  и чего–то ждёт от него. Повторяющаяся  в стихах Фета ассоциация-ночь-и  ожидание и дрожание, трепет:

Берёзы ждут. Их лист полупрозрачный

Застенчиво манит и тешит  взор.

Они дрожат. Так деве новобрачной

И радостен и чужд её убор…

     У Фета ночная природа  и человек полны ожидания сокровенного, которое оказывается доступным  всему живому лишь ночью. Ночь, любовь, общение со стихийной жизнью вселенной, познание счастья и высших истин  в его стихах, как правило, объединяются.

     Творчество Фета представляет  собой апофеоз ночи. Для Фета-философа  ночь представляет собой основу  мирового бытия, она источник жизни и хранительница тайны “двойного бытия”, родства человека со вселенной, она у него узел всех живых и духовных связей.

     Теперь уже Фета  невозможно назвать только лишь  поэтом ощущений. Его созерцание  природы исполнено философского  глубокомыслия, поэтические прозрения направлены на обнаружение тайн бытия.

     Поэзия была главным  делом жизни Фета, призванием, которому  он отдал всё: душу, зоркость, изощрённость  слуха, богатство фантазии, глубину  ума, навык упорного труда и  вдохновение. 

     В 1889 году Страхов писал в статье “Юбилей поэзии Фета”: “Он в своём роде поэт единственный, несравненный, дающий нам самый чистый и настоящий поэтический восторг, истинные бриллианты поэзии… Фет есть истинный пробный камень для способности понимать поэзию…”.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

52. «Подобной ясной и светлой души, такого отзывчивого и нежного сердца, такого вечноприсушего в человеке нравственного идеала я в жизни ни у кого не видел», - вспоминал после смерти Толстого один из давних знакомых. Граф, обладатель огромного состояния, друг наследника-престола, Алексей Константинович Толстой, казалось, был рожден баловнем судьбы, и тем не менее в его биографии немало драматического. Вместе с Перовским Толстой путешествовал по Германии и Италии, посетил летом 1827 года знаменитого немецкого поэта Иоганна Вольфганга Гете, подарившего мальчику кусок бивня мамонта с собственноручно сделанным на нем рисунком.

В 1834 году Толстой поступил на службу в Московский архив Министерства иностранных дел, затем служил при  русском посольстве в немецком городе Франк-фурте-на-Майне. В 1843 году он стал камер-юнкером. А после Крымской войны, в которой писатель участвовал,  записавшись добровольцем в стрелковый полк, Александр II произвел его во флигель-адъютанты.

Хотя светская жизнь нравилась  Толстому, служба при царском дворе мешала ему почувствовать себя «вполне художником». В начале 50-х годов он сетовал: «Я родился художником, но все обстоятельства и вся моя жизнь до сих пор противились тому, чтобы я сделался вполне художником».

Толстой хотел всецело отдаться творчеству, но не мог: «Как работать для искусства, когда слышишь со всех сторон слова: служба, чин, начальство и тому подобное». Несколько раз Толстой пытался получить отставку, но безрезультатно.

Стихи Толстой начал сочинять очень  рано. «Мои первые опыты, - вспоминал поэт, - были, без сомнения, нелепы, но в метрическом отношении они отличались безупречностью». Мастерством стиха автор дорожил всегда, хотя критики иногда и упрекали его то за «плохую рифму», то за неудачный, слишком прозаический, на их взгляд, оборот речи.

С публикацией своих стихов Толстой  не спешил. Первая крупная подборка его стихотворений появилась  только в 1854 году на страницах некрасовского  «Современника», а единственный прижизненный сборник вышел в 1867 году. В него вошли многие, теперь широко известные стихи, например «Колокольчики мои...», написанные еще в конце 40-х годов.

Как считает сам Толстой, его  склонности к поэзии необыкновенно  способствовала природа, среди которой  он вырос. Восхищение великолепием родной земли отчетливо слышится в стихах поэта, особенно в его пейзажной лирике:

Винтовку сняв с гвоздя, я оставляю дом, Иду меж озимей чернеющей  дорогой, Смотрю на кучу скирд, на сломанный  забор, На пруд и мельницу, на дикий  косогор, На берег ручейка, болотисто-отлогий, И в ближний лес вхожу. Там покрасневший клен...

При чтении стихотворений Толстого возникает ощущение, что это дневник - так автобиографичен его лирический герой, человек глубоко эмоциональный, напряженно переживающий страдания  и радости, так конкретен женский образ, полный грусти, тоски и печали. Поэт счастлив открыть любимой все свои чувства, готов разделить с ней ее боль и переживания.

В своей лирике Толстой любит  обращаться за образами, словесными формулами  к народной поэзии. Отсюда частое сравнение  явлений природы с человеческой жизнью, отсюда особый язык, близкий к народной песне.

Многие баллады и былины звучат задушевно, а их персонажи привлекательны, как, например, богатырь Алеша Попович, сумевший песней завоевать взаимность прекрасной царевны.

Толстой пишет баллады и былины не только по мотивам народного былинного эпоса, обращается он и к русской истории. В балладах поэт любуется старыми обрядами и обычаями («Сватовство»), воспевает русский характер, который не могло изменить даже монголо-татарское иго («Змей Тугарин»).

Русская история XVII века особенно волнует  Толстого, он часто пробовал свои силы в разных жанрах. Впервые он выступил как прозаик в 1841 году, опубликовав  фантастическую повесть «Упырь». Были у Толстого и другие прозаические произведения в мистическом духе: «Семья вурдалака», « Встреча через триста лет» (на французском языке). Писал Толстой и поэмы, в том числе на религиозные темы («Грешница», «Иоанн Дамаскин»).

Пробовал себя он и как переводчик Гете, Байрона, Гейне и других. Но наибольший успех из всех прозаических вещей принес Толстому роман «Князь Серебряный», который вышел в журнале «Русский вестник» только в 1862  году. В предисловии Толстой писал: «Представляемый здесь рассказ имеет целию не столько описание каких-либо событий, сколько изображение общего характера целой эпохи и воспроизведение понятий, верований, нравов и степени образованности русского общества ... во вторую половину XVI столетия ».

В 1862 году он печатает в «Русском вестнике»  драматическую поэму «Дон Жуан», в которой по-своему переосмыслил этот вечный образ, превращая безбожного развратника в «искателя идеала, а не просто гуляку».

Незадолго до смерти Толстой начинает писать драму «Посадник» об истории  борьбы новгородцев с суздальца-ми в XIII веке Толстого прежде всего интересовало, как власть влияет на человека и как личность правителя воздействует на жизнь и состояние государства. Писатель никогда не идеализировал своих героев или историю России. Тонкий лирик, талантливый драматург и прозаик, он обладал и даром сатирика. Им написана стихотворная сатирическая «История государства Российского от Гостомысладо Тимашева» (1868).