Финансово-промышленные группы в экономике России

Приведенные данные допускают  целый ряд возможных интерпретаций. Видно, что относительно тесная интеграция сопровождается относительно высокой платежной дисциплиной в группе. Можно выдвинуть и другую гипотезу: предприятия наращивают объем поставок тем контрагентам, которые обеспечивают своевременную оплату. Факт принадлежности к ФПГ в данном случае является вторичным. Хотелось бы обратить внимание на другое: “относительно хорошо интегрированные группы” пользуются кредитами банков (среди них кредиты банков, входящих в ФПГ, составляют в среднем не менее 2/3) в гораздо большем объеме, чем “относительно плохо интегрированные группы”.

Перспективы реструктуризации собственности крупнейших и крупных, с одной стороны, и средних  по размеру предприятий – с  другой, существенно различаются. В  силу размерных ограничений появление  эффективного собственника-аутсайдера на среднем предприятии гораздо более вероятно, чем на крупном. Поэтому наиболее острой оказывается проблема реструктуризации именно крупных и крупнейших предприятий. По мнению целого ряда экономистов, в этом процессе ФПГ могут сыграть существенную положительную роль. Так, эксперты Всемирного банка указывают, что “в отсутствие мощных стратегических местных инвесторов, наряду с сохраняющимися барьерами на пути вступления на рынок иностранных банков, ФПГ становятся структурами, вероятно, способными возглавить структурную перестройку очень крупных предприятий”⁵.

Некоторые авторы видят в ФПГ путь решения проблем несогласованности интересов и оппортунистического поведения предприятий. Более конкретно, создание ФПГ рассматривается как способ решения острых проблем, стоящих перед предприятиями в переходной экономике, например, проблемы инвестиций⁶. Утверждается, что перекрестная собственность в рамках группы обеспечит согласование интересов предприятий, что будет способствовать инвестициям в предприятия группы. Формирование ФПГ благодаря появлению общих интересов позволит снизить трансакционные затраты сделок предприятия внутри группы. В частности, ФПГ рассматриваются как инструмент обеспечения платежной дисциплины предприятий, объединенных группой⁷.

Существенное значение имеют различия между “банковскими” и “промышленными” ФПГ. По мнения ряда исследователей⁸, “промышленные” ФПГ служат формой объединения директората предприятий с целью использования выгод “неформальных контактов” с органами власти. Тем самым деятельность промышленных групп объективно усиливает “виртуальную” составляющую сделок в российской экономике. Напротив, лейтмотивом деятельности “банковских” групп служит реструктуризация предприятий (в том числе смена собственников и изменение характера менеджмента) и повышение конкурентоспособности фирм в рамках “реальной” экономики.

Отметим, что практически  никто ни из российских, ни из западных экономистов не рассматривает ФПГ как потенциальный инструмент монополистического давления на рынки. Эффект усиления концентрации благодаря деятельности ФПГ на большинстве целевых рынках групп относительно невелик. Однако именно представление о монополизации как наиболее вероятном отрицательном эффекте формирования групп легло в основу законодательных актов, составляющих нормативную основу деятельности ФПГ в России.

2. Государственная политика в отношении ФПГ и перспективы их развития

Действующая в отношении ФПГ государственная политика ярко демонстрирует противоречие между двумя направлениями воздействия на формирование групп: влиянием на развитие внутренней структуры фирм и на структуру отрасли. Основная часть правил деятельности групп ставит целью предотвращение монополизации рынков путем слияний и поглощений. Но одновременно в российских условиях эти ограничения препятствуют развитию структур холдингового типа и сдерживают процесс совершенствования системы собственности и управления.

Федеральный закон “О финансово-промышленных группах” от 30 ноября 1995 г. вводит достаточно строгие ограничения на состав ФПГ. Российские финансово-промышленные группы не должны включать в себя более 25 предприятий или 100 000 рабочих, причем каждое предприятие должно иметь не более 25 000 рабочих. Далее, законодательство не позволяет одному банку быть членом нескольких ФПГ. Дума разработала поправку к Закону, которая отменяет это ограничение, но поправка не была одобрена Президентом. Безусловно, российские банки находят способ обойти это ограничение: он состоит в создании банком ФПГ другого, подконтрольного банка, который и входит в другие финансово-промышленные группы⁹. Отметим, что обход действующего законодательства предполагает существенное усложнение внутренней структуры создающегося объединения.

Существенно ограничено и прекрестное владение собственностью. В соответствии с Законом “О финансово-промышленных группах” банк, входящий в ФПГ, не может иметь более 10% акций любой компании внутри группы. В принципе, это ограничение представляется достаточно разумным. Эмпирический анализ свидетельствует, что высокий уровень взаимного владения акциями ослабляет механизм корпоративного управления и снижает выгоды группового участия, то есть является экономически неэффективным¹⁰. А опыт деятельности холдинговых компаний в странах Восточной Азии показывает, что система перекрестного участия в акционерном капитале дает менее конкурентоспособным компаниям возможность попасть под покровительство более сильных, а группе фирм в целом – возможность получения больших объемов необеспеченных долгов за счет привилегированных отношений с банками*. Кроме того, в тех странах, где государство осуществляет прямые расходы на развитие промышленности, не предусмотренные бюджетом (так называемые квазибюджетные расходы), такие холдинговые компании обычно являются крупными получателями трансфертов и дотаций.

В целом правила, регулирующие деятельность ФПГ, нацелены прежде всего  на ослабление угрозы формирования на рынках крупных закрытых монополий. Но одновременно эти ограничения  препятствуют совершенствованию структуры собственности и корпоративного управления. А создание условий для углубления интеграции предприятий является не менее важным критерием оценки государственной экономической политики по отношению к ФПГ, чем антимонопольное регулирование. В этой связи необходимо затронуть по крайней мере три взаимосвязанные проблемы, относящиеся к развитию интеграции: реструктуризация собственности, налоговое консолидирование и финансирование ФПГ.

Как неоднократно отмечалось в российской экономической литературе¹¹, оптимальным с точки зрения совершенствования корпоративного управления служит эволюция ФПГ в сторону формирования структур холдингового типа. Однако существующие в настоящее время законодательные правила не только не стимулируют создания холдинговых объединений, но и налагают на их деятельность существенные ограничения. Более того, сегодня в России не существует отдельного закона о холдинговых структурах. Есть только некоторые положения, касающиеся холдингов, в других законах, в основном, в Законе о конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках.

В частности, пункт 1 статьи 17 “Государственный контроль за созданием, реорганизацией, ликвидацией коммерческих предприятий и их объединений” предусматривает осуществление государственного контроля “за созданием, слиянием и присоединением объединений коммерческих организаций (союзов или ассоциаций), если сумма их активов по последнему балансу превышает 100 тысяч минимальных размеров оплаты труда”. Лица, принимающие решения о создании, реорганизации или ликвидации таких объединений, должны представлять в федеральный антимонопольный орган специальное ходатайство о согласии на соответствующее институциональное изменение. В свою очередь, МАП вправе отклонить ходатайство, если “его удовлетворение может привести к возникновению или усилению доминирующего положения соответствующей организации или ограничению конкуренции”. Дополнительно предусматривается возможность вмешательства антимонопольного органа с целью предотвратить “слияние и поглощение коммерческих организаций, если сумма их активов по балансу превышает 50 тысяч минимальных размеров оплаты труда”.

Далее, статья 18 “Государственный контроль за соблюдением антимонопольного законодательства при приобретении акций (долей) в уставном капитале коммерческих организаций в иных случаях” предусматривает, что в предварительном согласии федерального антимонопольного органа нуждаются “приобретение лицом (группой лиц) акций с правом голоса в уставном капитале хозяйственного общества, при котором такое лицо (группа лиц) получает право распоряжаться более чем 20% указанных акций”, а также “приобретение лицом (группой лиц) прав, позволяющих определять условия ведения хозяйствующим субъектом его предпринимательской деятельности либо осуществлять функции его исполнительного органа”. Специально указывается, что предварительного согласования требует заключение сделок, если суммарная балансовая стоимость фирмы, приобретающей акции, превышает 100 тысяч минимальных размеров оплаты труда, или же если фирма внесена в реестр хозяйствующих субъектов, имеющих на рынке более 35% (реестр монополистов) **.

Тем самым налагаются существенные ограничения на слияния  и поглощения, в особенности если они осуществляются крупными фирмами. Парадокс антимонопольной политики в этой сфере состоит в том, что соблюдение законодательства полностью нейтрализует возможные выигрыши от вертикальной интеграции***.

Помимо антимонопольного законодательства, Гражданский кодекс и Закон о предприятиях содержит некоторые упоминания о “материнских”, “дочерних” и “зависимых” компаниях. В частности, Закон о предприятиях устанавливает дополнительные ограничения, препятствующие развитию в России холдинговых структур. К ним прежде всего относятся ограничения на возникновение холдингов, включающих предприятия, которые более чем на 25% находятся в государственной собственности. Особое значение имеет запрет материнским компаниям вмешиваться в бизнес дочерних компаний, исключая случай, когда они подписывают особое соглашение об управлении. Более того, такое соглашение должно быть включено в уставные документы каждой компании.

Последнее из названных  ограничений имеет весьма существенное значение. На деле оно препятствует самой идее создания холдингов, так  как целью формирования холдинга как раз и служит способность  вмешиваться в бизнес дочерних компаний. Такое положение в законе представляется весьма странным и неадекватным. Оно не дает возможность осуществить реальную эффективную интеграцию различных фирм¹². Само появление в законе этого ограничения, уникального с точки зрения мирового опыта, связано, без сомнений, с нежеланием менеджеров предприятий уступать контроль в своих компаниях. Но тем самым оно еще раз подтверждает актуальность проблемы оппортунизма в российских компаниях.

Таким образом, у российской холдинговой компании есть лишь две  возможности для того, чтобы реально  контролировать дочерние компании. В  первом случае она должна, приобретая в капитале дочерних компаний долю, не создающую контрольный пакет, разрабатывать особые соглашения об управлении, которые должны быть включены в уставные документы каждой из дочерних компаний. Во втором – стандартном с точки зрения мировой практики, – случае она приобретает контрольный пакет акций и через обычный акционерный механизм контролирует менеджмент и решения дочерних компаний. Однако в этом случае холдинговая компания должна выполнить существующие регулирующие нормативы и получить разрешение от МАП и ФКЦБ в связи с приобретением соответствующей доли капитала дочерних компаний. Такие административные процедуры могут занять по крайней мере год, так как предприятия должны, как минимум, созвать общее собрание акционеров.

Еще одним институциональным препятствием для возникновения холдингов служит проблема налогового консолидирования. Налоговое консолидирование, безусловно, служит одним из важных факторов, стимулирующих вертикальную интеграцию, поскольку вертикально интегрированная компания может выиграть от экономии по крайней мере на налоге на добавленную стоимость. Действующее в России налоговое законодательство, тем не менее, препятствует внедрению налогового консолидирования.

Вопросы консолидированного бухгалтерского учета поднимаются в нескольких российских законодательных актах. Среди них – проект Закона “О бухгалтерском учете” от 14 июля 1995 г., принятый Государственной Думой, но не подписанный Президентом и не вступивший в силу. Рекомендации, изданные Министерством финансов (№ 112) 30 декабря 1996 г. и следующие международным стандартам в этой области, легли в основу Постановления Правительства № 24 от 9 января 1997 г. Это постановление служило необходимым дополнением к Федеральному Закону 1996 г. “О финансово-промышленных группах”, который декларирует, что ФПГ имеют статус консолидированных налогоплательщиков и могут готовить консолидированные финансовые отчеты. Постановление, с одной стороны, определяет базовые правила подготовки консолидированной финансовой информации, с другой – определяет правила подготовки консолидированных финансовых отчетов для ФПГ. Однако на практике налоговые органы не признают ФПГ в качестве консолидированных налогоплательщиков.

Что касается банков, входящих в ФПГ, то для них правила  консолидированной отчетности регулируются инструкцией Центрального банка РФ № 29-Р от 12 мая 1998 г. Принципы бухгалтерского учета, предложенные в инструкции, весьма близки к международным бухгалтерским стандартам. Однако поскольку финансовая отчетность в России совпадает с учетом для налоговых целей, непризнание Госналогслужбой ФПГ как консолидированных налогоплательщиков и отсутствие в упомянутых выше нормативных документах механизма внедрения предложенных принципов учета препятствует развитию консолидированного учета в российских ФПГ, как зарегистрированных, так и неформальных.

Важным препятствием учетной и налоговой консолидации предприятий российских ФПГ служит положение Закона об акционерных  обществах, которое содержит строгие  ограничения в определении консолидированного налогоплательщика. Минимальная доля участия одной компании в капитале другой, необходимая для признания консолидированным налогоплательщиком, составляет 80%, что довольно много даже по международным стандартам. В настоящее время среди российских ФПГ нет ни одного, удовлетворяющего этому требованию.