Монопольная власть: источники, показатели и экономические последствия

К середине 60-х годов 100 самых крупных японских корпораций (0,002% общего числа компаний) владели 40% совокупного акционерного капитала страны. В этот период основу экономики Японии составляли шесть  финансово-промышленных групп, в рамках которых осуществлялась жёсткая  координация предпринимательской  деятельности. Координирующий орган  группы решал важнейшие вопросы, связанные с деятельностью её членов: слияние и поглощение, финансирование, регулирование производства и пр.

До настоящего времени в Японии реальностью  являются крупнейшие в мире финансово-промышленные группы (кэйрецу), сцементированные неформальными связями и разветвлённой системой участия. Формально независимые компании, входящие в кэйрецу, выступают по отношению к не членам группы единым фронтом. Большинство предприятий мелкого и среднего бизнеса «пожизненно» входит в зону влияния какой-либо финансово-промышленной группы. Получив подряд от одной компании, практически не возможно оптом работать на другую. Представители других финансово-промышленных групп никогда не будут заключать с ней контракты [19, с.18].

Данный  принцип взаимоотношений между  хозяйствующими субъектами свидетельствует  о чрезвычайно высокой монополизации  экономики. Между тем столь жестокая взаимозависимость компаний, порождающая  сверхвысокий уровень монополизации, имеет логическое объяснение: важнейшая  особенность японской экономики  – кооперация между хозяйствующими субъектами, один из важнейших инструментов управления их конкурентоспособности.

Японское  правительство не только не препятствовало монополизации национальной экономики, но и, стремясь увеличить мощь и конкурентоспособность промышленности, активно поощряло этот процесс. Такая политика привела к тому, что ряд японских компаний вошёл в число наиболее мощных международных корпораций и занял важные позиции в мировом производстве. За 1950–1970 гг. объём промышленного производства Японии вырос более чем в 16 раз. Если в 1950 г. удельный вес Японии в мировом промышленном производстве составлял 1,7%, то в 2000 – 7,8% [19,с. 18–20].

Таким образом, на этапе послевоенного развития западной экономики  процессы глобальной конкуренции способствовали и вынуждали  к переходу промышленности на стадию высокой концентрации производства. При выборе путей реализации промышленной политики в одних случаях создавались  и поддерживались «национальные  чемпионы» (Западная Европа), в других – формировались олигопольные структуры в форме мощных вертикально интегрированных финансовых групп, на которые делалась основная ставка в прорыве на мировой рынок (Япония).

2.2 Монополии в экономике  Германии, Франции, Испании и Швеции

Практика  антимонопольного регулирования искусственных  монополий в развитых странах  обычно сочетает два подхода. Функциональный подход преобладает по отношению  к уже сложившимся фирмам-монополистам. Карательные меры против них принимаются  обычно только по результатам судебного  разбирательства конкретных монополистических  злоупотреблений. При этом самые жёсткие меры используются с большой осторожностью. Так, случаи принудительного раздробления фирм (демонополизации) во всём мире можно пересчитать по пальцам.

Структурный же подход в основном используется по отношению к вновь формирующимся  монополистическим структурам. При  этом если рост фирмы носит естественный характер, т. е. если она захватывает  всё большую долю рынка благодаря  высокому качеству продукции, её доступной  цене и быстрому обновлению, то никакие  меры против такой фирмы не принимаются, вне зависимости от величины её рыночной доли. Зато, когда новая компания формируется путём слияний с  другими фирмами или их поглощения, антимонопольные органы тщательно  следят, чтобы возникшая гигантская фирма ни на одном рынке, на которых  она действует, не превысила бы определённой доли.

Описанная комбинация поведенческого и структурного подходов учитывает их особенности. Поведенческий подход более либерален  по отношению к монополистам, зато при нём мала опасность навредить  крупному предприятию, эффективно действующему. Именно поэтому его и применяют  к уже сложившимся и зарекомендовавшим  себя фирмам. Структурный подход жёстче, но опасней. По этой причине его целесообразно  применять в предупредительном  режиме, когда существует лишь возможность будущей монополизации рынка [20, с.266–267].

Рассмотрим  антимонопольное законодательство в некоторых странах Западной Европы. Например, в Германии оно  основывается на Законе против ограничения  конкуренции 1957 г. Он запрещает соглашения между сторонами, ведущие к ограничению  конкуренции либо производства товаров, содержит требование предварительного уведомления о слиянии крупных  компаний. Запрет распространяется на вертикальные и горизонтальные картельные соглашения, поддержание цен, предоставление исключительных прав посредничества и  на договоры со связующими условиями. Закон применяет Федеральная  служба картелей – независимое учреждение, наделённое квазисудебными функциями. Помимо этого, действует Комиссия по делам монополий, наделённая правом отмены существующих запретов в отношении видов деятельности, способствующих экономическому развитию и росту эффективности, развитию малых и средних предприятий, расширению экспорта, разработке стандартов на продукцию, рационализации отстающих видов производства и др. Определёнными полномочиями в применении закона (в отношении слияний) наделён министр экономики. Тем не менее, антимонопольная политика проводится в жизнь главным образом судами. Решения Федеральной службы картелей могут быть обжалованы в судебном порядке. Частные лица вправе обращаться в суд с исками о возмещении убытков, понесённых в результате нарушения антимонопольных законов [19, с.16].

Стоит упомянуть  об антимонопольном законодательстве во Франции, которое было резко усилено  в 1986 г. после правительственного решения  о предоставлении фирмам большей рыночной свободы и отмены регулирования ценообразования. Правительство оставило за собой право регулирования цен лишь в секторах, где свободное  ценообразование считается неэффективным (в основном в сфере деятельности естественных монополий). Содержание законодательных актов, защищающих конкуренцию, заимствовано преимущественно из Римской конвенции ЕЭС. Основной упор сделан на частные иски. В 1986 г. был создан Совет по вопросам конкуренции – главный орган по применению антимонопольного законодательства. Решения Совета могут быть обжалованы в Апелляционный суд Парижа [19, с.17].

В Швеции в 1953 г. принят Закон о противодействии  нормативам, ограничивающим конкуренцию  в бизнесе. Он запрещает поддержание  цен, а также устройство предварительно срежиссированных торгов, предусматривает переговоры между правительством и заинтересованными сторонами в случаях, когда ограничение сочтено нарушающим интересы общества. Закон предоставляет правительству право фиксировать цены сроком на один год в тех сферах, где проявляется тенденция к монополизации, однако это право пока не находит практического применения. Контроль, который был введён в 1982 г. на базе ст. 85 и 86 Римской конвенции, предусматривает запрет на объединения, создающие предпосылки для приобретения доминирующего положения на рынке. Объединения подлежат оценке с точки зрения широкого спектра интересов общества, в рамках которого рассматривается эффект влияния на конкуренцию, эффективность экономики и занятость. Разрешены объединения, спасающие убыточные, бесперспективные фирмы.

Основным  законодательным актом в Испании  является Закон о практике ограничений, принятый в 1963 г. Он запрещает согласованные  действия, в которых прослеживаются тенденции к ограничению конкуренции  или достижению доминирующего положения. Поправка 1988 г. расширила возможности  антимонопольного законодательства, обеспечив  Суду по защите конкуренции, или же заключающие договоры об объединении  и долевом участии, обеспечивающие им доминирующие положение на рынке. Как и во Франции, правительство  Испании предоставило компаниям  возможность в большей степени  рассчитывать на рынок, издав ряд  постановлений, отменивших государственное  регулирование цен [19, с.18].

Таким образом, анализируя мировой опыт проведения антимонопольной политики, можно  заметить, что правительства западноевропейских стран занимают более мягкую позицию  по отношению к слияниям и картельным соглашениям, чем в США. Национальная монополия, концентрируя конкурентные преимущества данной страны, способна успешно противостоять международной  конкуренции. Европейское антимонопольное  законодательство содержит более широкие  возможности защиты на основе эффективности, чем в судебных прецедентах США. Слияния, которые нарушают структурные  критерии, разрешены, если они ведут  к улучшению условий конкуренции, перевешивающему издержки доминирования  на рынке.

3 Монополия в белорусской экономике

3.1 Причины, сущность  и проявление монопольной власти в белорусской экономике

 В  нашей республике, как и в бывшем  СССР, сложился особый тип монопольного  хозяйства и самих монополий,  существенно отличающихся от  классических рыночных. Монополизм  проявлялся в специфических формах  и условиях хозяйствования, обусловленных  особенностями социально-экономического  развития республики в составе  бывшего СССР. Имело место не  реальное обладание монопольной  властью со стороны самостоятельных  хозяйствующих субъектов (возможность  определять объёмы производства  и цены на продукцию, диктовать  условия потребителям), а формальное  лидерство и подчинение вышестоящим  инстанциям.

Особенности экономики республики и её роль заключались  в том, что созданные в ней  развитые отрасли обрабатывающей промышленности и сельского хозяйства были рассчитаны на обеспечение потребностей союзного рынка, и работали на базе привозного топлива и сырья. Крупные производства создавались, главным образом, для  обеспечения союзных потребностей. Отрасли, которые должны были работать на республику, не развивались в достаточной мере [21, с.62–63].

В основе советского монополизма лежит деформация так называемой общенародной собственности. Формальным собственником являлось общество в целом, а фактическим  – административный аппарат. Национализация крупных и мелких промышленных предприятий, развитие крупных коллективных хозяйств в аграрном секторе привели к  тому, что во всех сферах народного  хозяйства установилась государственная  монополия.

Монопольная роль государства реализовывалась  через рассредоточение по определенным ступеням иерархической лестницы властно-распорядительных функций. В советский период она проявилась в виде монополии административно-командной системы, ее органов и штатного аппарата на средства производства и результаты труда производителя, организацию труда и производства, управление им [22, с.110].

В народном хозяйстве РБ доминируют крупные (относительно доли, занимаемой на рынке товаров и услуг) структуры, как в виде самостоятельных предприятий, так и в форме их объединений.

В советский период в РБ происходила  не столько концентрация производства на крупных предприятиях, сколько  централизация управления, ограничение  числа действующих предприятий, монополизация «обособленными от масс, стоящими над массами, привилегированными лицами» средств производства и созданного продукта.

Система централизованного планирования, в частности, невозможность обеспечить точность и стабильность выполнения договорных обязательств, вынуждала  многие предприятия создавать в  своём составе ряд производств (особенно вспомогательных и обслуживающих). В результате образовывались мощные монопольные производственные объединения, производившие в качестве основного  какой-либо вид продукции и одновременно выполнявшие работы по снабжению, сбыту, изготовлению и ремонту инструмента, оборудования и т. д. В состав объединений, как правило, входили также предприятия-смежники, изготавливавшие узлы и детали для  компенсации основного вида продукции, а также запасные части к нему.

В промышленности республики сложился беспрецедентно высокий уровень  концентрации производства на предприятиях и в объединениях-монополистах. Политика гигантомании привела к тому, что  средний размер предприятия по численности занятых неуклонно повышался [21, с.64–66].

При отсутствии демократии и ограниченных товарно-денежных отношениях госмонополизм представлял собой универсальный способ обеспечения управления воспроизводством в масштабе республики и каждой его подсистемы. Предприятие, даже являясь единственным производителем определенной продукции либо доминируя в производстве или на рынке, не обладало реальной самостоятельностью и. тем более, монопольной властью, хотя формально считалось монополистом. Особенность такой монополии заключалась в том, что, будучи искусственно созданной, она не выступала детерминантой своей деятельности, не могла реализовать монопольного положения ни в области ценовой политики, ни в выборе рынков сбыта, ни в способах извлечения и присвоения прибыли [22, с.111].

В Республике Беларусь государственный  монополизм проявляется прежде всего  в сфере управления, обусловливая монополизм хозяйствующих субъектов  как в сфере производства, так  и в сфере обращения. В зависимости  от критериев можно выделить следующие  виды монополизма: по происхождению – естественный и искусственный; по степени влияния – всеобщий, абсолютный, и т. н. олигополию; по территориальному признаку – тотальный и локальный; по функциональной роли – ведомственный, должностной и производственный.

Искусственный монополизм в РБ возник в условиях монополии государственной  собственности, тотального огосударствления, отсутствия конкуренции, как следствие  жесткой централизации управления и углубления специализации производства [21, с.66–67].

Государственный монополизм в Беларуси – особый, ибо государство выступает  одновременно и как монопольный  собственник (производитель), и как  монопольно управляющее начало. Многие из отечественных концернов образовались на базе ликвидированных министерств, руководивших подведомственными предприятиями. В результате сохраняются искусственные барьеры для выхода на рынок [23, с.55].