Национальные стереотипы в английских и русских анекдотах

Понятие нации и национализма в западной традиции являются действенным инструментом исследования общественной жизни Западного мира. Однако в других регионах она неприменима. В этом ключе характерны проблемы несоответствия теории с практикой, которые возникли у большевиков и советских учёных при попытках применения прозападных марксистских теорий на российской почве, где наций в западноевропейском понимании попросту не было. После прихода к власти, проживающие в СССР этносы, большевики вынуждены были поделить на «нации» и «народности», где нациями считались этносы, которые при осуществлении административно-территориального размежевания были наделены статусным подобием государственности (в виде союзных и автономных республик), а народностями считались все остальные этносы, не имеющие своих административно-территориальных единиц. При этом аргументацией обоснованности и целесообразности наделения того или иного этноса статусным подобием государственности являлся за уши притянутый критерий наличия или отсутствия у этноса собственного рабочего класса, а также уровень урбанизации.      

В советской науке вообще сложно было говорить о какой-либо объективности в определении и рассмотрении сущности «нации», поскольку в ней всецело господствовала базирующаяся на «прогрессистских» и европоцентристских постулатах и экономическом детерминизме марксистко-ленинская идеология, автоматически свёртывающая какую-либо полемику по данному вопросу и не «замечающая» противоречащие теории факты. Поэтому неудивительно, что в ней долгое время господствовало, фактически став официальным, не подвергаясь какому-либо критическому анализу определение «нации», которое дал в 1912 году И.В. Сталин в своей работе «Марксизм и национальный вопрос». Анализируя полемику двух видных теоретиков марксизма Карла Каутского и Отто Бауэра, И.В. Сталин дал следующее определении нации: «Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры» [67]. Характерными чертами нации (не расовой, не племенной, а исторически сложившейся и устойчивой общности людей) на его взгляд являются: «общность языка»; «общность территории»; «общность экономической жизни, экономическая связанность»; «общность психического склада» [68]. И только наличие всех этих вместе взятых признаков позволяет считать ту или иную общность нацией. 

В последующем, практически никто из советских учёных не осмелился поставить под сомнение обоснованность этого определения, хотя обозначенные признаки в той или иной степени были присущи и другим выделяемым советскими учёными этническим общностям: племени, а также народности. Сталинские признаки не могли объяснить и феномен, например осознающих себя нацией евреев и цыган (без общности территории и экономики), а также швейцарцев (говорящих на трёх языках). Однако, всё в том же русле уже в 80-е годы XX века в Философском энциклопедическом словаре давалось схожее «сталинскому» определение нации как «исторической общности людей, складывающейся в ходе формирования общности их территории, экономических связей, литературного языка, некоторых особенностей культуры и характера» [69].  

В рамках советских общественно-гуманитарных наук, в частности в дуалистической концепции эволюционно-исторического направления примордиализма, нация как разновидность «этносоциального организма (ЭСО)» и социально-историческая общность была чётко привязана к определённой общественно-экономической формации. Применительно к капиталистической общественно-экономической формации использовалась категория «буржуазная нация»; применительно к социалистическому строю – «социалистическая нация». «Социалистическая нация – это выросшая из нации или народности капиталистического общества в процессе ликвидации капитализма и победы социализма новая социальная общность людей; у которой сохранились, хотя и получили качественно новое развитие, определённые этнические особенности, но в корне преобразился на социалистических интернациональных началах весь уклад политической, социально-экономической и духовной жизни» [70].

На смену социалистическим нациям должны были прийти наднациональные, интернациональные общности, что должно было случится в эпоху зрелого коммунизма.

Уже в постсоветский период В.А. Тишков – основной представитель конструктивизма в российской науке, трактуя нацию в рамках данной традиции, отмечал, что следует отказаться от понимания термина «нация» в его этническом значении, употребляя его исключительно в рамках западной традиции, в соответствии с мировой правовой и западноевропейской политической практикой. Этническая трактовка нации (как этно-нации), на его взгляд, есть опасный плод творчества политиков и может привести к острым межнациональным конфликтам, войнам, распаду государств.

Нация же в его представлении есть «политический лозунг и средство мобилизации, а вовсе не научная категория» [71], «феномен который просто не существует, и выполняет суждения о действующих в социальном пространстве лицах и силах на основе должного критерия к мифической дефиниции» [72].

В рамках этой традиции толкования сущности нации в российской науке и публицистике существуют и другие точки зрения. Принципиально не соглашаясь с тезисами конструктивистов и марксистов, ряд авторов считают, что нацией может быть признан такой этнос, который создал национальное государство или явился ядром империи. Также существует точка зрения, состоящая в том, что из круга этносов, имеющих национальную государственность, нацией могут считаться только те, кто внес заметный вклад в процесс формирования мировых культур. Например, С.П. Пыхтин трактовал нацию, как «качественно новую общность в развитии человеческой самоорганизации» [73]. На его взгляд: «Человечество развивается в формах, которые изменяются в определённой последовательности. Семья, род, племя, народ – вот фазы этого процесса, принадлежащего естественной природе всех континентов, где существует вид Homo sapiens. Под влиянием политической истории человечества народная форма самоорганизации, доминировавшая на протяжении нескольких тысячелетий, приобрела новое качество. Впервые появившееся лишь в XVII-XVIII столетиях нашей эры. В отличие от всех остальных форм самоорганизации нация представляет собой не естественноисторическую, а политическую форму, внешним признаком которой является государство» [74].

«В общем виде нация – это этно-социальная, культурно-историческая и духовная общность людей, сложившаяся в процессе формирования государства и ускорения развитой культуры. Термин «государство» в данном определении является ключевым элементом, отличающим этот вид общности от общности именуемой народом. История природы, частью которой является природа человека, создаёт народы. Когда народы вступают в политические отношения, формируются нации. Современная этническая карта мира насчитывает до 2000 народов, на политической карте наций меньше 200.» [75]. В силу этого: «Русской нацией мы называем полиэтническую общность, созданную русским народом и включающую в себя все многочисленные коренные народы, интегрированные в русскую духовную, культурную и государственную традицию. Русские как народ, в свою очередь, представляют этническую общность, состоящую из великороссов, малороссов, белорусов и русинов.» [76].

Особняком в рамках этой традиции понимания сущности нации стоит философско-историческая концепция А.Г. Дугина, в которой он, делая анализ марксистского и постмодернистского подходов, призывает прагматично использовать данный термин исключительно в политическом и формально-юридическом смысле, как это принято на Западе [77]. Он считает, что: «Нация» это явление политическое и юридическое, почти полностью совпадающее с понятием «гражданства». Принадлежность к нации подтверждается наличием обязательного документа, свидетельствующего о факте гражданства» [78]. 

На взгляд А.Г. Дугина: ««Нация» в классическом понимании этого термина означает граждан, объединённых политически в одно государство. Не всякое государство есть «государство-нация». Государствами нациями (или национальными государствами) являются современные государства европейского типа, чаще всего светские и основанные на политической доминации буржуазии. Только к гражданам такого современного светского (секулярного, не религиозного) буржуазного государства мы можем с полным основание применит определение «нация». В других случаях это будет неправомочным перенесением одного смыслового комплекса на совершенно другой.

Признаки этноса мы встречаем во всех обществах – архаичных и современных, западных и восточных, организованных политически и живущих общинами. А признаки нации – только в современных, западных (по типу организации) и политизированных обществах» [79].  

«Нация – явление чисто политическое и современное. В нации основной формой социальной дифференциации является классовая (в марксистском смысле, т.е. на основе отношения к собственности на средства производства). Нация существует  только при капитализме. Нация неразрывно связана с «современным государством» и идеологией Нового времени. Нация есть явление европейское» [80].  

«Восточная» традиция толкования феномена нации и национализма, в отличие от западной традиции, основана не на европоцентристских, прогрессистских позициях, а на полицентризме. Такой подход позволяет преодолеть узость формационного подхода в его марксистской, неомарксистской или постмодернистских интерпретациях, где за основу берётся и абсолютизируется опыт развития западноевропейской культуры. В силу чего, к сожалению,  многие исследователи, как мы уже могли убедиться, придают феноменам нации и национализма в их западноевропейском понимании характер общемировых и, неправомерно применяют их к исследованию общественных процессов других регионов мира, что приводит к искажению предмета исследования и вызывает справедливое неприятие результатов их исследований.

Позиция полицентризма, на основе которой стояли такие выдающиеся мыслители как Ф. Ратцель, Н.Я. Данилевский, К.Н. Леонтьев, О. Шпенглер, Л.Н. Гумилёв и другие авторы, предполагает наличие на Земле нескольких культурных центров со своим неповторимым обликом и своеобразием развития (Ближний Восток, Индия, Китай, острова Тихого Океана, Восточная Европа). Все эти культурные центры можно описать понятиями, выработанными «восточной» традицией исследования общественной жизни. Для анализа общественной жизни России также более подходит именно «восточная» традиция толкования нации и национализма, в которой особая роль принадлежит представителям немецкой и русской философских и политологических школ.

В «восточной» (этнической) традиции (распространённой в Германии, Восточной Европе и Азии) понятие нации является синонимичным понятию этнос. Нация (или этно-нация) - это этнос, который может включать  в себя иноэтничные группы (по Л.Н. Гумилёву – «ксении»), разделяющие основные национальные интересы. В данной традиции не обойтись без понимания этнической природы нации, её природной сущности, выраженной в культуре и народном характере.

Напомним, что в соответствии с воззрениями Л.Н. Гумилёва, этнос – исторически сложившаяся на основе оригинального стереотипа поведения устойчивая человеческая общность, коллектив людей, обладающих общим самосознанием, некоторым присущим им стереотипом поведения и противопоставляющий себя всем другим подобным коллективам, на основании подсознательной симпатии (антипатии) людей, распознающих друг друга по принципу «свой – чужой».  Этнос проявляется в поступках людей и их взаимоотношениях, что позволяет делить на «своих» и «чужих». Своеобразие этноса не в языке, не в ландшафте территории, занимаемой им, не в экономических структурах, а в укладе жизни и традициях людей, его составляющих. Этническое самосознание существует на протяжении всей исторической жизни человечества, становясь в процесс национального строительства вторым планом национального самосознания.  

Каждая нация имеет свой неповторимый духовный облик и свою особую историческую миссию. Национальная принадлежность человека определяется не столько государственно-правовым статусом, сколько его самосознанием, имеющим как этническую, так и общенациональную составляющую.

Появление данной традиции толкования феномена нации в Германии относится к концу XVIII века и связывается с творчеством И. Гердера и немецких романтиков. Не приемля трактовку нации, как совокупности подданных, граждан государства (политической нации), они формируют представление о нации как этнической, естественной общности людей, выражающей «народный дух» («Volksgeist») и, опирающейся на общую культуру, ценности, мировоззренческие особенности и общее происхождение [81].

Толкование нации не в смысле политической нации, а этно-нации, неизбежно привело к иному осмыслению национализма, нежели в западной традиции. Г. Кон предложил различать западный (он же - политический, гражданский, государственный, либеральный национализм, господствующий в Англии, Франции и США) и восточный (этнический, культурный, органический, господствующий в Германии и России) национализмы [82]. При этом этнический национализм многие авторы необоснованно смешивают с трайбализмом или этносепаратизмом, что на наш взгляд не совсем верно. Но об этом более подробно в следующем параграфе. 

В русской философской и политологической традиции к определению и пониманию идеи, сущности нации обращались такие известные мыслители как: Л.А. Тихомиров, В.С. Соловьёв, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, П.Б. Струве, И.А. Ильин и многие другие. При этом слово нация употреблялось разными авторами и как описывающее этническую общность, государственную принадлежность индивида, форму государственного устройства и само государство, но обязательно в тесной взаимосвязи с её Духом, Идеей.

Л.А. Тихомиров, рассматривал нацию как один из четырёх элементов структуры государства и, определял её как «всю массу лиц и групп, коих совместное жительство порождает идею верховной власти, над ним одинаково владычествующей. Государство помогает национальному сплочению, и в этом смысле способствует созданию нации, но должно заметить, что государство отнюдь не заменяет и не упраздняет собою нации. Вся история полна примерами, что нация переживает полное крушение государства и через столетия снова способна создать его; точно также нации сплошь и рядом меняют и преобразуют государственные строи свои. Вообще – нация есть основа, при слабости которой слабо и государство; государство, ослабляющее нацию – тем самым доказывает свою несостоятельность» [83].

С. Булгаков, писал о нации, как о «живом духовном организме», принадлежность к которому «совершенно не зависит от нашего сознания; она существует до него и помимо него и даже вопреки ему. Она не только есть порождение нашего сознания или нашей воли, скорее, наоборот, само это сознание национальности и воля к ней суть порождения ее в том смысле, что вообще сознательная и волевая жизнь уже предполагают некоторое бытийственное ядро личности как питательную и органическую среду, в которой они возникают и развиваются, конечно, получая затем способность воздействовать и на самую личность» [84].