Психические механизмы формирования религиозного мировоззрения в классическом психоанализе

 

Первой большой работой  Фрейда, посвященной проблеме возникновения  религии была “Тотем и табу”, написанная в 1912 году. В ней З.Фрейд рассматривает  истоки возникновения тотемизма, анимизма и табу, праосновы религии. Попробуем  обозначить основные этапы этой работы.

 

Вначале Фрейд используя  этнографические зарисовки, объясняет  происхождение инцеста. Попутно  дается определение тотемизма. “...Что  же такое тотем? Чаще - животное идущее в пищу, безвредное или опасное, внушающее  страх, реже растение или сила природы (дождь, вода), находящиеся в определенном отношении ко всей семье. Тотем считается  праотцем всей семьи” [8, с. 21]. Далее  указывается, что лица одного тотема связаны священными отношениями, тотем  передается по наследству, члены одного и того же тотема не должны вступать друг с другом в брак. За нарушение  законов тотема ждет наказание, часто  смерть. Нарушивший предписание сам  испытывает сильное чувство вины и страх наказания. В комментарии  Фрейд высказывает мысль, что  “...запреты тотема прежде всего  направлены против инцестуозных вожделений сына” [8, с. 25].

 

Таким образом, одна из функций  тотемизма, контроль за половым влечением  к родственникам и З.Фрейд очень  подробно рассказывает об этом. Сам  запрет выражается многозначным словом “табу”. С одной стороны табу это священный (или нечистый) признак  лиц или вещей: и род ограничения  вытекающий из этого признака, а  с другой стороны это святость (или нечисть), происходящая вследствие нарушения этого запрещения. Источник табу - сверхъестественная сила (Mana), наделяющая вещи разнообразными качествами. Цели табу - это защита и охрана людей  от разнообразных опасностей. В основе запрещения лежит теория, что при  контакте сила Mana переходит на объект и в зависимости от своего качества делает человека святым или нечистым. З.Фрейд отмечает, что табу животных состоящее главным образом в  запрещении убивать и употреблять  их в пищу составляет ядро тотемизма.

 

З.Фрейд пишет далее: “Самое близкое и бросающееся в глаза  сходство навязчивых запретов (у нервнобольных) с табу состоит в том, что эти  запрещения не мотивированы и происхождение  их загадочно... Самое большее, о чем  могут сказать больные, страдающие навязчивостью, - это о неопределенном чувстве, что из-за нарушения запрета  пострадает какое-нибудь лицо из окружающих” [8, с. 47]. Главным запрещением невроза, как и табу, является прикосновение. Сходство невроза и табу выражается в следующих пунктах:

 

1) в немотивированности  запретов;

 

2) в их утверждении благодаря  внутреннему принуждению;

 

3) в их способности к  сдвигу и в опасности заразы, исходящей из запрещенного;

 

4) в том, что они становятся  причиной церемониальных действий  и заповедей вытекающих из  их запретов.

 

Механизм образования  невроза и табу выглядит общим: в  начале появляется сильное чувство  наслаждения от прикосновения, этому  наслаждению извне противопоставляется  запрещение. Следствием запрещения явилось  то, что влечение - наслаждение от прикосновения, подвергается вытеснению в бессознательное. Имеет место  незаконченное положение, создается  психическая фиксация и из постоянного  конфликта между запрещением  и влечением возникает все  остальное. Первоначально оба; и  наслаждение, и запрещение относятся  к собственным гениталиям. Формируется  двойственное отношение индивида к  объекту или определенному действию. “Закон невротического заболевания  требует, чтобы эти навязчивые действия все больше шли навстречу влечению и приближались к первоначально  запрещенному действию [8, с. 52].

 

Сам факт того, что табу существует, говорит о том, что первоначальное наслаждение от совершения этого  запрещенного также существует. И  самые старые и важные запреты  табу не убивать животного тотема и избегать полового общения с  товарищем по тотему другого пола, вероятно, представляют самые древние  и самые сильные соблазны людей. Человек, нарушивший табу сам становится табу, поскольку его пример “заразителен”, вводит других в искушение последовать  его примеру, возбуждает зависть, вызывает желание подражать. Поэтому его  необходимо изолировать от соблюдающих  табу. “Способность табу к перенесению  отражает доказанную при неврозах склонность бессознательного влечения переходить ассоциативным путем на все новые  объекты” [8, с. 55]. Обобщая можно сказать, что табу подобно навязчивому  запрету невротика, наложено авторитетом  извне и направлено против сильных  желаний людей. В основе соблюдения табу лежит воздержание.

 

Далее в своей работе З.Фрейд  разбирает различные ситуации связанные  с частыми случаями табуирования, табу врагов, властителей, мертвецов. И  во всех случаях проявляется изначальная  амбивалентность желания и запрета. Уменьшение этой неопределенности приводит к исчезновению табу. “...Понимание  табу проливает свет на природу и  возникновение совести. Не расширяя понятия, можно говорить о совести  табу и о сознании вины за нарушение  табу. Совесть табу представляет собой, вероятно, самую древнюю форму, в  которой мы встречаемся с феноменом  табу” [8, с.89]. И там же: “Совесть представляет собой внутреннее восприятие недопустимости известных имеющихся  у нас желаний; но ударение ставится на том, что эта недопустимость не нуждается ни в каких доказательствах, что она сама по себе несомненна” [8, с.90]. Отметим, что в характере  невротиков также проявляется излишняя совестливость, как реакция на бессознательное  желание и через это развивается  сильное чувство вины. Чувству  вины присуще многое от природы страха. Состояние, которое описывается, как  “совестливый страх”, “страх божий”. Если желания подвергаются вытеснению, их либидо превращается в страх. Мотивы осуждения также остаются скрытыми.

 

Самое древнее желание, желание  убивать скрывается в навязчивых предписаниях невротиков и табу древних  народов. “В основе запрещения всегда лежит злобное душевное движение - желание смерти - по отношению к  любимому человеку. Это желание вытесняется  благодаря запрещению” [8, с. 94]. Таким  образом, в основе невроза лежит  преобладание сексуальных влечений над социальными и они имеют  решающее значение.

 

Название “всемогущество мыслей” позаимствованное Фрейдом  в ходе психоанализа с одним пациентом: он переносит на обозначение способа  мышления магического (анимистического) и религиозного. Навязчивые мысли  невротиков по своей природе носят  магический характер. Уменьшение влияния  этого всемогущества и уменьшение невроза приводит к зрелости и  реальному отношению к миру.

 

З.Фрейд проводит параллель  между ступенями развития человеческого  миросозерцания и стадиями либидикозного  развития отдельного индивида.

 

“Анимистическая фаза соответствует  в таком случае нарциссизму, религиозная  фаза - ступени любви к объекту, характеризуемой привязанностью к  родителям, а научная фаза составляет полную параллель тому состоянию  зрелости индивида, когда он отказался  от принципа наслаждения и ищет свой объект во внешнем мире, приспосабливаясь к реальности” [8, с.111].

 

Значение этого абзаца невозможно оценить. По сути З.Фрейд  устанавливает связь между онтогенетическим развитием человека и его филогенезом. Получается, что в своем индивидуальном развитии человек как бы проходит предыдущие формы мышления и останавливается  на той, которая соответствует его  культурному окружению. Таким образом, разнообразные магические и религиозные феномены могут быть нами поняты через отождествление с конкретными психическими механизмами человека на той или иной стадии его развития.

 

Рассмотрим эти стадии поподробней.

 

Первые миросозерцания по Фрейду были анимистические. Анимизмом  называется учение о представлении  о душе, широком смысле - о духовных существах вообще. Разновидность  анимизма - аниматизм, учение об одушевленности всей природы. В каждом предмете скрыта своя душа. Эти души являются носителями душевной деятельности и не зависят  от тел. Мир населен огромным количество духов, благосклонных или недружественных  нам. Большинство авторов отмечают, что духи соответствуют только душам  ставшим самостоятельными, а души животных, растений и предметов аналогичны человеческим. Полагают, что такой  дуализм выработался под влиянием феноменов сновидений и очень  похожей на них смерти, в попытках объяснить эти феномены.

 

“Для примитивного человека продолжение жизни - бессмертие - является чем-то само собой разумеющимся. Представление  о смерти возникает позже и  очень постепенно. Оно и для  нас является чем-то бессодержательным  и невоплотимым” [8, с.98].

 

Анимизм, как философская  система, объясняет мир как единую общность. В этом содержатся предпосылки  к религиозному мышлению.

 

Наряду с анимизмом, как  мы упоминали ранее, существует явление  тотемизма. Животное - тотем считается  предком соответствующей группы. Тотемизм, непременная фаза культуры всех народов и понимание его  происхождения очень важно для  нас. З.Фрейд, говоря о необходимости  комплексного подхода к этим проблемам, рассматривает разнообразные номиналистические, социалистические и психологические  теории, объясняющие происхождение  тотемизма.

 

Его психоаналитическая интерпретация  тотемизма с одной стороны  как институт предупреждения экзогамии, и с другой стороны, это амбивалентные  чувства к отцу переносимые на суррогат отца.

 

Здесь З.Фрейд опирается  на наблюдения Ч.Дарвина за гориллами. “В группе горилл можно встретить  только одного взрослого самца. Когда  молодой самец подрастает, то происходит борьба за власть и более сильный  становится главой общества, убив или  прогнав остальных. Младшие самцы, изгнанные таким образом, скитаются  одни, и, когда наконец им удается  найти самку, они таким же образом  не допускают слишком близкого кровосмесительства среди членов одной и той же семьи” [8, с.148].

 

З.Фрейд переносит это  наблюдение на первобытное человеческое общество. “Повеление: “Да не коснутся самцы самок в моем владении”  сопровождается изгнанием молодых  сыновей. В дальнейшем это правило  стало привычным и приняло  “формулировку”: “Не бери в жены никого из местной группы” [8, с.148].

 

Любопытно, что происхождение  фамилии тоже является следствием тотемизма, когда местные группы получали прозвище по именам животных.

 

“Отношение ребенка к  животному имеет много сходного с отношением примитивного человека к животному. Ребенок не проявляет  еще и следа того высокомерия, которое побуждает впоследствии взрослого культурного человека отделить резкой чертой свою собственную  природу от всякого другого животного” [8, с.149].

 

На примере маленького Ганса Фрейд обозначает мысль  о том, что отождествление с животным помогает человеку справиться со страхом  перед отцом, силами природы и  т.д. Амбивалентность отношения к  отцу заставляет человека с одной  стороны ставить его на место  тотема, а с другой стороны самому становиться тотемом. Возможно тотем  является своеобразным транзиторным объектом, выполняющим функции адаптации.

 

Одну из центральных ролей  в процессах формирования религиозного мировоззрения играет жертва и корни  ее в тотемизме.

 

“Священная мистерия смерти жертвы оправдывается благодаря  тому, что только этим путем можно  установить священную связь, соединяющую  участников между собой и с  их богом. Этой связью является не что  другое, как жизнь жертвенного  животного, скрытая в его мясе и в его крови и при жертвенной трапезе передающаяся всем участникам” [8, с.160].

 

Жертвоприношение понималось как дар божий, как принесение того, что принадлежит человеку, в собственность богу.

 

Центральным моментом было убийство жертвы. Затем оплакивание жертвы и таким образом, снятие с себя вины за преступление и затем наступает  праздник где дается воля всем влечениям.

 

“Праздник - это разрешенный, более того - обязательный эксцесс, торжественное нарушение запрещения” [8, с.162].

 

“Психоанализ открыл нам, что животное - тотем действительно  является заменой отца, и этому  соответствует противоречие, что  обычно запрещается его убивать  и что умерщвление его становится праздником, что животное убивают  и все же оплакивают его. Амбивалентная  направленность чувств, которой и  теперь отличается отцовский комплекс у наших детей и часто сохраняется  на всю жизнь у взрослых, переносится  на замену отца в виде животного - тотема [8, с.163].

 

Эта мысль вытекает из логического  продолжения мысли Ч.Дарвина, согласно которой тиранический отец изгоняет сыновей от самок. З.Фрейд продолжает - сыновья объединяются и убивают  отца. То есть братья заключают союз и договариваются об использовании  самок. Так возникает мужской  союз. Но этот поступок (убийство) не приносит удовлетворение ни одному из совершивших  его. Никто из сыновей не смог осуществить  первоначальное желание - занять место  отца. Здесь возникает сознание вины, совпадающее с раскаянием за напрасную  смерть. Мертвый отец стал теперь сильнее  чем при жизни. Сыновья “... отменили поступок, объявив недопустимым убийство заместителя отца, тотема и отказались от его плодов, отказавшись от освободившихся женщин. Таким образом из сознания вины сына они создали два основных табу тотемизма, которые должны были совпасть с обоими вытесненными желаниями  эдипова комплекса (т.е. убийство и  инцест)” [8, с.165].

 

Отсюда начинаются источники  нравственности. Так как впоследствии каждый мог разделить участь отца, то возникает запрещение убивать  брата. Место патриархальной орды занял  братский клан. Через много времени  запрет будет распространяться не только на соплеменников, но на окружающих и  будет звучать как “не убий”. Что важно отметить, что человек  создает бога по образу своего отца, и личное отношение к богу зависит  от отношения к телесному отцу и вместе с ним претерпевает колебания  и превращения. Бог, в сущности, является по мнению З.Фрейда превознесенным отцом.