Психология семьи как система

 

6. Правовой подход. Те, кто делает  акцент на правовые аспекты  войны, утверждают, что борьба  может рассматриваться как война,  если сторонами в ней являются  суверенные политические единицы  (племена, империи, национальные  государства и т.п.). Такой точки зрения придерживается К.Райт. Э.Ривз считает войной только такую борьбу, в которой участвуют политические единицы с одинаковым суверенитетом,

 

97

 

и как только, по его мнению, суверенитет  переходит от борющихся единиц к  более крупной или более высокой по уровню единице, война считается прекращенной. «Этот тезис, - пишет Лидер, - может подразумевать, что единственным способом предотвращения войны является слияние всех наций во всемирное государство, являющееся единственным носителем высшей суверенной власти» [54, с.19].

 

7. Моральный подход предполагает, что война является орудием  в некоей моральной системе,  средством совершенствования человека  или общества. Цели данной моральной  системы определяют характер  войны, а война служит этим целям. Часто такой подход является частью теологического видения природы, человека, общества, при котором все происходящее считается движением в направлении какой-то конечной цели.

 

8. Военно-технический подход связан  с рассмотрением войны как  феномена, основные характеристики которого не зависят от социально- политических условий, вызвавших конфликт. Во многих современных исследованиях, касающихся возможной ядерной войны, отдельно рассматривается война как военно-технический феномен и как социально- политическое явление. В некоторых моделях военно-технический фактор, например, совершенствование вооружений, выступает как причина войны.

 

На наш взгляд, основной причиной войны является конфликт социальных ценностей различных социальных систем, как правило, на уровне государства. Иногда, разумеется, войны ведутся не государствами, но другими социальными единицами, например, известны религиозные или межэтнические войны. Вероятно (но этот вопрос нуждается в дальнейшем исследовании) войны осуществляет господствующая в данной местности социальная единица, то есть та социальная единица, которая имеет доступ до аппарата управления и основных ресурсов данной местности. Однако конфликты как показатели несходства ценностей различных социальных единиц существуют всегда. Тем не менее, все социальные единицы не находятся в состоянии постоянной войны со всеми, поэтому можно предполагать, что к состоянию войны приводит наличие соответствующих ценностей, которые, вероятно, должны проявляться в соответствующих условиях.

 

Первое, что следует отметить в связи с этим, это то, что войны возможны между социальными единицами одного порядка. Это означает, что в войны вступают субъекты одного и того же масштаба, то есть системные единицы, имеющие одни и те же базовые элементы, например,

 

98

 

государства, религиозные системы, этнические общности. Настоящая война  возможна только в такой ситуации: государство может вести войну  только с государством, этнос только с этносом. Вопрос этот представляется спорным, но совершенно ясно, что государство не может воевать, например, с семьей. Как правило, войны все же имеют несколько иной характер.

 

В противовес этому утверждению  можно привести пример войны государства  против мафии, однако, строго говоря, подобного  рода феномены войной в полном смысле не являются, а есть лишь способ реализации государством своих ценностей, выполняемый жестко и порой кроваво, что действительно феноменологически объединяет его с войной. Гражданские войны есть же, по сути, столкновение нескольких социальных субсистем на территории одного государства в попытке сделать свою ценностную систему господствующей в данной стране.

 

Обладая своей специфической системой ценностей, любая социальная единица, будь то государство или семья, противопоставляет  эту систему ценностей ценностям других социальных единиц, но противопоставляет, естественно, не во всем, а лишь в некоторых совершенно конкретных ценностях.

 

Для того, чтобы возникло состояние  войны, характеризующееся особой жестокостью  и целю разрушения другой социальной единицы, инициатор войны должен иметь в качестве одной компонентов ценностной системы ценности разрушения других социальных систем, во всех их совокупности, то есть должны присутствовать все геополитические и социально-экономические составляющие ценностной компоненты разрушения. Иначе говоря, одной из основ социальных ценностей должна стать ориентация на захват нового жизненного пространства, приоритет силы как способа решения любых ценностных конфликтов, ориентация общества на строительство военной мощи, идеологическое неприятие ценностей иных социальных систем и стремление к их уничтожению. Только при наличии в структуре социальной единицы социума таких ценностей возможно говорить о том, что общество ориентировано на войну.

 

Однако, ориентация на войну это  еще не сама война, это условие необходимое, но недостаточное. Для того, чтобы возникло состояние войны, необходимо наличие еще двух факторов. Первый состоит в том, что у окружающих социальных систем также должны существовать ценности ориентации на войну, и тогда, раньше или позже, вооруженный конфликт неизбежен. Так или иначе, но социальная система захочет

 

99

 

реализовать свои агрессивные ценности, начнется война. Второй фактор заключается  в том, что у иной социальной системы, на которую направлена агрессия, может и не быть таких же агрессивных ценностей, однако по совокупности ресурсов она может быть не готова к должному противостоянию агрессии. В условиях отсутствия сдерживающих факторов, то есть поддерживающих ценностей других социальных систем, данная социальная система подвергнется агрессии и опять-таки начнется война.

 

Таким образом, мы выходим и на третий фактор ценностных причин войны, а именно отсутствия ценности противостояния войне  у системы высшего порядка, в  которой каждый из окружающих социальных систем является компонентом. Ценности всей системы всегда приоритетны по отношению к ценностям компонентов системы и, в конечном итоге, реализуются именно они. Ценности же компонентов, в свою очередь, реализуются лишь постольку, поскольку не противоречат ценностям вышестоящей системы, на примере государства этот феномен можно наблюдать довольно четко.

 

Существующая в настоящее время  политика сдерживания ядерной войны  показывает, что ценности международного сообщества, запрещающие особо разрушительные войны, противостоят ценностям отдельных государств (прежде всего США), в структуре ценностных систем которых возможность наличия таких войн является вполне допустимым.

 

Вероятно, также следует говорить о так называемом ценностном напряжении, наличие различных ценностей приводит к конфликту, однако отличия могут быть различными, от прямо противоположных ценностей до ценностей отличных, но похожих. При этом надо учитывать, что такое напряжение возникает лишь в случае несовпадения ценностей высоких порядков, то есть тех ценностей, от которых система отказаться не может. В том случае, когда речь идет о ценностях, характерных для состояния войны, ценностное напряжение велико, а сдерживающий потенциал надсистемы отсутствует - возникает война.

 

Таким образом, анализ состояния социальных ценностей данной социальной системы и ценностный анализ окружающих социальных систем дает возможность предвидеть военные ситуации, а также, вероятно, в ряде случаев и предотвращать их.

 

100

3.5. Пассионарность как ценностная  категория

 

Одним из следствий предложенной в  первой части исследования теории ценности является представление о природе  и сущности такого явления, как пассионарность. Термин «пассионарность» вводит Л. Н. Гумилев  в своей работе «Этногенез и Биосфера земли» для описания пусковых моментов формирования и развития этносов. Сам Гумилев однозначно обозначает пассионарность как биологический и прежде всего генетический фактор. Между тем, на наш взгляд, пассионарность представляет собой типично ценностное явление, никакого гена пассионарности нет и быть не может, способы передачи и ее формирование представляют собой частный случай формирования определенных ценностей, связанный с конкретными условиями внешней среды.

 

Для того, чтобы доказать это положение, воспользуемся тем, что пишет о пассионарности сам Л. Н. Гумилев и покажем, как можно объяснить его понимание пассионарности с точки зрения теории ценностей, не прибегая к биологии и прежде всего к генетике. Для удобства обозначим все высказывания Гумилева курсивом. Впервые Гумилев пишет про пассионарность следующее:

 

«Станем на путь "эмпирического  обобщения". Посмотрим, какой момент присутствует во всех началах этногенеза, как бы разнообразны они ни были….

Такое, безусловно, редко встречающееся  явление есть отклонение от видовой нормы поведения, потому что описанный импульс находится в оппозиции к инстинкту самосохранения и, следовательно, имеет обратный знак. Он может быть связан как с повышенными способностями (талант), так и со средними, и это показывает его самостоятельность среди прочих импульсов поведения, описанных в психологии. Этот признак до сих пор никогда и нигде не описывался и не анализировался. Однако именно он лежит в основе антиэгоистической этики, где интересы коллектива, пусть даже неверно понятые, превалируют над жаждой жизни и заботой о собственном потомстве. Особи, обладающие этим признаком, при благоприятных для себя условиях совершают (и не могут не совершать) поступки, которые, суммируясь, ломают инерцию традиции и инициируют новые этносы» [15, с.260].

 

Если внимательно посмотреть на это описание, то становится ясно, что  речь идет о специфических ценностях  индивидуума. Мы уже описывали, что  в ряде случаев могут формироваться  ценности высоких 

 

101

 

порядков, которые являются более  сильными запретами, чем запрет невозможности отказа от жизни. Это является одной из причин суицидов, которые по данным Старшенбаума находятся на третьем месте среди причин смертности в мире после сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний. С другой стороны, конечно, сами по себе суициды имеют мало отношения к превалированию у отдельной личности приоритета коллективных ценностей над индивидуальными. Но суть дела это не меняет, в условиях хорошо развитой идеологии и пропаганды такие приоритеты становятся почти естественным явлением. Это хорошо показал 20 век, когда в сталинском и гитлеровском режиме люди шли на смерть десятками и сотнями тысяч, жертвуя жизнью во имя идеи. Ценность их личностного выживания была слабее, чем сформированная в них ценность тех или иных идей.

 

Совершенно естественно, что в  условиях начальной стадии формирования этноса таких людей должно быть много, иначе этнос просто не выживет, находясь во враждебной окружающей среде. Можно  говорить о том, что причиной этногенеза и отмеченных Гумилевым пассионарных толчков и является формирование общности людей с преобладанием ценностей высоких порядков, отвечающих за приоритет тех или иных идей более мощных, чем ценность личностного выживания. При чем тут генетика, нам непонятно. Так и должно быть, иначе этнос просто не образуется. Однако посмотрим, что пишет Гумилев о пассионарности дальше.

 

«Деяния, продиктованные пассионарностью, легко отличимы от обыденных поступков, совершаемых вследствие наличия  общечеловеческого инстинкта самосохранения, личного и видового. Не менее отличаются они от реактивных акций, вызываемых внешними раздражителями, например вторжением иноплеменников. Реакции, как правило, кратковременны и потому безрезультатны. Для пассионариев же характерно посвящение себя той или иной цели, преследуемой иной раз на протяжении всей жизни. Это дает возможность характеризовать ту или иную эпоху в аспекте пассионарности» [15, с.273].

 

В данном случае пасссионарность описана  автором как неспецифическая  ценность, когда ценность той или  иной идеи или ценность достижения цели является одним из абсолютных запретов, когда ни при каких условиях личность не может отказаться от реализации этих целей. И далее:

 

102

 

«Мы не беремся судить: лежит ли в основе пассионарности единый ген  или комбинация генов, рецессивный этот признак или доминантный, связан ли он с нервной или гормональной деятельностью организма» [15, c.276].

 

На наш взгляд, и мы частично уже это показали, генетика тут  совершенно ни при чем, ценности не передаются генетически, однако наследование ценностей все же существует. В основе его лежат пути небиологического наследования, то есть передачи прошлого от поколения к поколению за счет всех видов обучения, как, в частности, указывают М. Ичас в работе «О природе живого» [22] и К. Лоренц в работе «Арессия» [34]. Рассматривая процесс формирования ценностей, мы писали, что его суть - в формировании адекватной реакции на новые раздражители, с которыми сталкивается индивидуум, а одним из показателей адекватности является неконфликтность реакции индивидуума с ценностями окружающей среды. Старшее поколение будет демонстрировать младшему свои ценности, являющиеся для младшего ценностями среды, которые и будут наследоваться путями небиологического наследования. Коль скоро это так, то значит и пассионарные ценности могут передаваться точно таким же способом, без всякой генетики. Идем дальше:

 

«Как мы видели выше, любой процесс  этногенеза зачинается героическими, подчас жертвенными поступками небольших  групп людей (консорций), к которым  присоединяются окружающие их массы, причем вполне искренне…» [15, с.279].

 

Как мы уже писали, иначе и быть не может, но любые поступки определяются ценностями и, следовательно, для того, чтобы стали возможными описанные  автором поступки, должны сформироваться соответствующие ценности, которые допустят возможность таких действий. Рассматриваем следующую мысль автора: