Ответственность за неоконченное преступление

Министерство образования  и науки Кыргызской Республики

Министерство образования и  науки Российской Федерации

Государственное образовательное  учреждение

высшего профессионального образования

Кыргызско–Российский  Славянский университет

Юридический факультет  

Кафедра уголовного права  и криминологии

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Курсовая работа

 

Ответственность за неоконченное преступление

 

 

 

 

 

 

 

 

Выполнила:     Сейтбаева Айдай

гр. Ю  – 10

Руководитель: преподаватель кафедры

_____________________

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Бишкек – 2011

 

 

Оглавление

 

 

 

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы. Происходящие в нашей стране позитивные социально-экономические, политические и другие преобразования во всех сферах жизнедеятельности общества протекают в сложной и противоречивой обстановке. К сожалению, процесс демократизации общества и государства сопровождается и глубокими кризисными явлениями, в том числе стабильным ростом преступности, появлением новых и видоизменением традиционных ее видов, а также развитием организованных форм преступного поведения, коррупцией и преступлений международного характера

Названные тенденции  определяют высокие требования, предъявляемые  к нормам уголовного и уголовно-процессуального  права, регламентирующим доказательственную деятельность, так как без действенной правовой базы невозможна эффективная борьба с преступностью на самых ранних этапах ее проявления.

В соответствии с ч. 1 ст. 2 Уголовного кодекса Кыргызской Республики (далее по тексту - УК КР) одной из задач уголовного законодательства является предупреждение преступлений. Лучшим способом охраны прав и свобод человека и гражданина является своевременное предупреждение совершения преступлений; их предотвращение на ранних стадиях совершения. Для этого законодатель и сформулировал в Главе 6 Уголовного кодекса положения о неоконченном преступлении. Совершение преступления с прямым умыслом характеризуется наличием в своем развитии этапов приготовления и покушения. В случае своевременного выявления и предотвращения дальнейшего развития преступного деяния, возможно, предотвращение наступления преступных последствий.

Неоконченное преступление характеризуется наличием в законодательстве, начиная с древнейших времен развития государства. В связи с этим данному вопросу всегда уделялось достаточное внимание. 

Основоположниками учения о неоконченном преступлении являлись    Г. Солнцев, О. Горегляд, С. Баршев, А.Ф. Бернер, Л.Е. Владимиров,            В.В. Есипов, П.Д. Калмыков, А.Н. Круглевский, Н.А. Неклюдов,                Н.В. Ратовский, Н.Д. Сергиевский, Н.С. Таганцев, А. Чебышев-Дмитриев и др.

В советский период развития уголовного права данное учение нашло  развитие в трудах И.М. Гальперина, М.Н. Гернета, Н.Д. Дурманова, Б.В. Здравомыслова, В.Ф. Караулова, С.Г. Келиной, Л.М. Колодкиной, Н.Ф. Кузнецовой, Н.В. Лясс, А.Н. Трайнина, И.С. Тишкевича, А.А. Пионтковского, В.И. Ткаченко и многих других.

На современном периоде  развития уголовного права вопросы  неоконченного преступления привлекли  внимание российских исследователей В. Д. Иванова, В, Ф. Караулова, А. П. Козлова, Н. Ф. Кузнецовой, С. Х. Мазукова, А. В. Наумова, Г. В. Назаренко, Т. Г. Понятовской, А. И. Рарога, М. П. Редина, А. И. Ситниковой, К. Т. Тедеева, А. А. Тер-Акопова, С. В. Чернокозинской и других а так же отечественных ученых-юристов К.Ш. Курманова, Садыкова, Бодобаева, Тюлегенова, Осмоналиевых и др.

Цель курсовой работы заключается в выявлении закономерностей в формировании и развитии теоретических моделей и законодательных конструкций неоконченного преступления по уголовному праву, а также проблем их применения.

Достижение указанной  цели предполагает решение ряда взаимосвязанных  задач, к числу которых относятся:

• краткий  обзор истории становления и развития  института преступной деятельности;
• рассмотреть и уточнить признаки и понятие неоконченного преступления, его теоретические и законодательные модели;
• выявление отличительных особенностей приготовления к преступлению;
• анализ уголовно-правовых признаков покушения на преступление;
• характеристика добровольного отказа от преступления.

Структура работы обусловлена  поставленными задачами и состоит  из введения, двух глав, включающих пять параграфов, заключения и списка использованных источников.

 

ГЛАВА 1. ОБЩИЕ НАЧАЛА ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА НЕОКОНЧЕННОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ

1. 1. История становления и развития института преступной деятельности

Правовые акты Древней  Руси в основном носили казуистический характер, характеризовались отсутствием  определений – обобщений. В законодательстве того периода отсутствовали такие понятия, как стадии преступления, приготовление к преступлению, покушение на совершение преступления; однако были сформулированы составы преступлений, объективная сторона которых содержала признаки неоконченного преступления (например, «обнаживший меч, но не поранивший»)¹.

Русской Правде не были известны стадии совершения преступления, а  понятие покушения как таковое  было чуждо обычному праву славян, поскольку действия лица, причинившего физический либо моральный вред, воспринимались как обида, то есть как оконченное деяние, за которое полагалась кровная месть либо значительные по размеру санкции.

Только при Петре I в законодательстве появились нормы  о неоконченном преступлении, были сформулированы такие понятия, как  «оконченное» и «неоконченное» преступление.

Основными законодательными актами Российской империи в уголовном  праве XVIII–XIX вв. являются: Свод законов  Российской империи (далее – Свод законов), Уложение о наказаниях уголовных  и исправительных 1845 г. и Уголовное  уложение 1903 г. Исходя из анализа указанных законодательных актов, сформулируем модель неоконченного преступления, характерную для дореволюционного уголовного законодательства.

Совершение преступления состояло из следующих этапов: 1) обнаружение (возникновение) умысла; 2) приготовление к преступлению; 4) покушение на преступление; 5) оконченное преступление.

Первый этап – обнаружение  умысла – совершения  преступления считался по общему правилу ненаказуемым. Определение данного этапа в  Своде законов, Уложении 1845 г. использовалось для установления границ уголовно значимого деяния.

Второй этап – приготовление  к преступлению – по общему правилу  также являлся ненаказуемым; за некоторыми исключениями (например, наличие в  приготовительных деяниях самостоятельного состава преступления). Определение данного этапа было свойственно большинству законодательных актов, за исключением Свода законов.

Указанные два этапа  характеризовались удаленностью от непосредственного совершения преступления. Именно в связи с этим они по общему правилу являлись ненаказуемыми. Причина установления ненаказуемости приготовления заключалась в отсутствии формального основания уголовной ответственности. На этой стадии отсутствовало начало «реального бытия состава преступления».

Третий этап совершения преступления – покушение на совершение преступления – характеризовался непосредственным совершением преступления. Данный этап совершения преступления являлся наказуемым. Разграничение покушения на виды (неоконченное и оконченное покушение) служило основанием для дифференциации степени наказания. За неоконченное покушение было установлено более мягкое наказание. В свою очередь, оконченное покушение наказывалось наравне с оконченным преступлением. Классическим определением покушения на совершение преступления являлось: «начало исполнения преступления».

Заключительным этапом совершения преступления являлось оконченное преступление, т.е. преступление, в котором  нашли материальное закрепление  все признаки, указанные законодателем  в статье Особенной части как  признаки самостоятельного преступления. Законодательство дореволюционного периода развития уголовного права определяло момент окончания преступления, исходя из объективной завершенности преступного деяния, с учетом соблюдения субъективной направленности действий виновного.

Так, по Уложению 1845 года так называемый «голый» умысел, известный Российскому законодательству с давних времен, наказывался только в случаях, прямо предусмотренных в законе (это были наиболее тяжкие государственные преступления), и определялся следующим образом: «Изъявление на словах или письменно, или же иным каким-либо действием намерение учинить преступление, почитается признаком умысла. К числу таких признаков принадлежат угрозы, похвальбы и предложения сделать какое-либо зло» (ст. 9). Уложение 1845 года было последним российским уголовным кодексом, устанавливающим ответственность за обнаружение умысла на совершение преступления. «Применение или приобретение средств для совершения преступления признается лишь приготовлением к оному» (ст. 10). Наказание за приготовление к преступлению следовало только в установленных законом случаях, при условии, если сам характер приготовительных действий не был противозаконным (ст. 118). «Покушением на преступление считается всякое действие, коим начинается или продолжается привидение злого намерения в исполнение» (ст. 11). Уложение же знало виды покушения. Ответственность за покушение на преступление определялась «по большей или меньшей близости сего покушения к совершению преступления, одною или двумя степенями ниже против наказания, постановленного за самое совершение преступления» (ст. 120).

В Уложении 1845 года очень  четко для того времени был  сформулирован институт добровольного  отказа от совершения преступления (правда, без сформулированного термина), причем по существу он вполне совпадал с аналогичным институтом, содержащемся в уголовном кодексе России (ст. 16): «Когда учинивший приготовление к преступлению или уже и покусившийся на оное остановился при том и по собственной воле не совершал преднамеренного, то он подвергается наказанию лишь в том случае, если содеянное им при сем приготовлении и покушении есть само по себе преступление» (ст. 119).

Советские криминалисты при рассмотрении этой темы обсуждали  следующие теоретические вопросы: разграничение приготовления и покушения и проблема наказуемости приготовления; отнесение обнаружения умысла к стадиям развития умышленной преступной деятельности; понятие состава неоконченного преступления и так называемого усеченного состава преступления.

В XX веке теоретическая разработка вопросов предварительной преступной деятельности началась в 20-е годы².

По УК РСФСР (1922 г.) наказывалось лишь покушение; приготовление же каралось лишь в том случае, если оно само по себе являлось наказуемым деянием. Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик (1924 г.) устанавливали ответственность и за приготовление, и за покушение.

Дискуссионный характер в эти годы носила проблема наказуемости приготовления. Профессор А. А. Пионтковский критически подошел к оценке положения Основных начал о том, что приготовление всегда влечет за собой уголовное преследование. Признание уголовной ответственности за приготовление во всех случаях, по его мнению, противоречило задачам советской уголовной политики³. М. С. Строгович считал, что вопрос о наказуемости приготовления – это вопрос конкретного факта: «Если преступление не есть формальное понятие, а действительно социально опасное деяние, разумеется, нельзя заранее объявить, что такая-то стадия осуществления преступления ненаказуема: если в этой стадии действия того или иного лица являются социально опасными не только сами по себе, но и по отношению к преступной цели, к достижению которой они ведут, ни в коем случает нельзя отказываться в отношении этих лиц от применения соответствующих мер социальной защиты»⁴.

В литературе тех лет  велись споры о том, что представляет собой покушение и в чем  его отличие от приготовления. С. П. Мокринский полагал, что поскольку  советское уголовное законодательство определяет покушение как действие, направленное на совершение преступления, то оно имеет в виду не фактическое действие, а направление воли на совершение преступления. Наоборот, профессор Э. Я. Немировский утверждал, что за основу разграничения покушения и приготовления советское уголовное законодательство берет объективный критерий, т.е. характер действий.

А. С. Шляпочников обратил  внимание на то, что в уголовно-правовой литературе того периода упускалось из виду реальное значение различия между  стадиями преступления для оценки степени опасности лица. При этом автор подчеркивал, что решение вопроса о стадиях преступления не должно базироваться исключительно опасности личности преступника в отрыве от совершенных им действий. В связи с этим А. С. Шляпочников предлагал исключить уголовную ответственность за приготовление к преступлению в тех случаях, когда оно не составляет самостоятельного деликта⁵.

В 30-40-х годах проблема стадий совершения преступления освещалась в основном в учебниках по Общей  части советского уголовного права. Обстоятельное теоретическое исследование вопросов предварительной преступной деятельности началось в 50-е годы.