Задержание лица органами уголовного приследования

Задержание осужденного лица на основании норм ст. 113 УПК является в своей основе мерой уголовно-процессуального принуждения, так как при этом в отношении лица не исполняется уголовное наказание. Так в отношении лица, осужденного с отсрочкой исполнения наказания, при нарушении им предусмотренных нормами ч. 3, 4 ст. 77 УК обязанностей, суд может отменить отсрочку исполнения наказания и направить осужденного для отбывания наказания, назначенного приговором. Для того чтобы обеспечить участие такого осужденного в судебном заседании, и предусмотрено его задержание в порядке ст. 113 УПК. Следовательно, если отмена судом отсрочки исполнения наказания относится к уголовно-процессуальным вопросам, связанным с приведением приговора в исполнение, и регулируется ст. 402, 422 УПК, то и задержание осужденного для обеспечения его надлежащего поведения и участия в данном судебном заседании имеет уголовно-процессуальную природу. Таким образом, при задержании осужденного по основаниям, предусмотренным нормами ст. 113 УПК, главные особенности юридической природы задержания как правообеспечительной меры, направленной на осуществление уголовного преследования сохраняются, что позволяет сделать вывод об уголовно-процессуальной юридической природе задержания данной категории лиц [9, с. 76].

1.3 Понятие задержания в уголовно-процессуальном  праве Республики Беларусь

Анализ общих особенностей задержания позволяет сделать вывод, что данный институт уголовно-процессуального права является мерой процессуального принуждения, осуществляемой на основании подозрения, обвинения и осуждения лица без применения мер уголовного наказания в ходе уголовного преследования.

Один из самых актуальных вопросов - является ли задержание следственным действием. На этот счёт в литературе высказываются противоположные точки зрения.

Сторонники принадлежности задержания к следственным действиям обосновывали свою позицию толкованием положений Уголовно-процессуальный Кодекс БССР 1960 г (далее УПК БССР), отдельные статьи которого относили задержание к следственным действиям. Это выражалось во включении задержания в перечень неотложных следственных действий, а его протокол - в число источников доказательств (ст. 82,116 УПК БССР). Исходя из этого, Шейфер С.А. относит задержание к следственным действиям, подчеркивает его познавательное значение. Именно направленность на собирание и проверку доказательств отличает следственные действия отдругмх процессуальных действий, хотя следственные действия и являются одновременно составной частью процессуальных действий. Гуткин И.М. дал следующее определение задержания - это регламентируемое законом неотложное следственное действие, которое заключается в кратковременном (исчисляемом часами) лишение свободы и применяется органами дознания и предварительного следствия без санкции прокурора к лицу, подозреваемому в преступлении, в целях выяснения причастности задержанного к преступлению и разрешения вопроса о применении к нему меры пресечения в виде заключения под стражу. Представители иного подхода полагали, что задержание является действием не следственным, а процессуальным, осуществляемым в рамках стадии уголовного процесса, именуемой производством по возбуждению уголовного дела. По их мнению, процессуальная деятельность начинается не с возбуждения уголовного дела, а с обнаружения признаков преступления. Как нам представляется вторая точка зрения более предпочтительна, так как действующее уголовно-процессуальное законодательство не содержит указаний на принадлежность задержания к следственным действиям и не имеет познавательного значения [16, с. 81]. При этом следует согласиться, что "задержание отличается от следственных действий по следующим признакам. При проведении следственных действий используются методы уголовно-процессуального познания (наблюдение, расспрос, сравнение, измерение, эксперимент, моделирование и описание). Эти методы не реализуются при задержании. Проведению любого следственного действия всегда предшествует его подготовка и планирование. Некоторые из них требуют предварительного вынесения постановления об их производстве. Ничего этого нет при задержании, которое является реагированием на, как правило, внезапно возникшую противоправную ситуацию". Однако, эти выводы, в силу особенностей уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации относятся только к задержанию подозреваемого, поэтому нам представляется уместным привести другое утверждение, в поддержку данной точки зрения. "Задержание подозреваемого как действие не содержит ни познавательных, ни удостоверительных операций. Если же рассматривать другие виды задержания, предусмотренные в действующем УПК (обвиняемого и осужденного) [4, ст.ст. 111-113], то они значительно удалены от момента и места совершения преступления и нацелены на обеспечение надлежащего осуществления уголовно-процессуальной деятельности. С учетом этого ни один вид задержания невозможно назвать следственным действием, направленным на собирание и проверку доказательств". Полагаем, что с данной точкой зрения следует согласиться, так как основу юридической природы составляет именно ее правообеспечительный характер, то есть задержание следует рассматривать как меру уголовно-процессуального принуждения, направленную на обеспечение уголовного преследования на досудебных стадиях уголовного процесса. Такой подход полностью соответствует сформировавшимся доктринальным представлениям о природе задержания. Полагаем, что, отнеся задержание к мерам процессуального принуждения, законодатель определяет его не как следственное, а как иное процессуальное действие.

Несмотря на то что задержание является иным процессуальным действием, законодатель, перечисляя в ч. 2 ст. 88 и 99 УПК источники доказательств, не относит к ним протокол задержания. Вместе с тем, личный обыск - самостоятельное следственное действие [4, ст. 211], поэтому только протокол обыска, а не задержания, может являться источником доказательств [4, ст. 99]. Однако личный обыск при задержании следует рассматривать не как этап задержания, а как самостоятельное процессуальное действие, которое оформляется отдельным протоколом.

Достаточно полемичным является вопрос трактовки задержания как меры пресечения в виде заключения под стражу. Действительно задержание предполагает краткосрочное заключение под стражу задержанное лицо, что позволяет некоторым авторам отождествлять задержание с заключением под стражу, определяя задержание как вид ареста, который, образуя более широкое понятие, включает в себя и заключение под стражу как меру пресечения. Вместе с тем с такой точкой зрения трудно согласиться, так как задержание по своим общеправовым основаниям и юридической природе имеет ряд отличий от заключения под стражу. В отличие от заключения под стражу, для осуществления задержания не требуется санкция прокурора, процессуальные сроки задержания существенно меньше, кроме этого, при задержании составляется протокол, который не составляется при заключении под стражу. Хотя нельзя не отметить, что между задержанием и заключением под стражу существует определенная преемственность, связанная с тем, что к задержанному лицу, в зависимости от обстоятельств дела может быть применено заключение под стражу, однако такое решение не является обязательным [17, с. 53].

По вопросу о возможности задержания до возбуждения уголовного дела в литературе высказаны две противоположные точки зрения. Одни полагают, что задержание возможно как до, так и после возбуждения уголовного дела, другие же считают, что задержание может производиться только после возбуждения уголовного дела.

Необходимо отметить, что в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 107 УПК задержание как мера уголовно-процессуального принуждения применяется только в отношении лиц, которые могут подозреваться в преступлениях, за которые предусмотрено наказание в виде ареста или лишения свободы, соответственно применение задержания и насильственных действий в отношении данных лиц закон не предусматривает. В отношении таких лиц, для обеспечения уголовного процесса действующее законодательство предусматривает иные меры уголовно-процессуального принуждения, такие как обязательство о явке и привод  [4, ст.ст. 129-130].

Структурно содержание включает: фактического задержания лица, доставления его в орган уголовного преследования и кратковременного содержания задержанного под стражей в местах и условиях, определенных законом.

Фактический захват (фактическое задержание) представляет собой конкретные принудительные физические действия по лишению вероятного преступника свободы передвижения. После этого задержанное лицо доставляется к установленному законом месту задержания и на него составляется протокол о задержании. В соответствии с ч. 1 ст. 110 УПК немедленно после доставления задержанного в орган уголовного преследования должностным лицом, осуществившим фактическое задержание, составляется протокол, в котором указываются основания, место и время фактического задержания (с указанием часа и минут), результаты личного обыска, а также время составления протокола. Протокол объявляется задерживаемому и при этом разъясняются предусмотренные ст. 41 УПК, то есть фактически данное лицо признается подозреваемым, что соответствует нормам ст. 40 УПК, в соответствии с которыми, подозреваемым признается лицо, задержанное по подозрению в совершении преступления. В соответствии с нормами ст. 109 УПК фактическое задержание подозреваемого могут осуществлять и граждане [25, с. 89].

Таким образом, можно сделать следующие выводы.

Задержание является мерой уголовно-процессуального принуждения, осуществляемой в целях уголовного преследования и заключающейся в фактическом задержании лица, доставлении его в орган уголовного преследования и в кратковременном содержании под стражей в местах и условиях, определенных законом. Задержание представляет собой кратковременное лишение свободы задержанного лица, на основании чего можно заключить, что данная мера уголовно-процессуального принуждения отличается существенным ограничением прав задержанного лица.

Общие правила применения задержания как меры процессуального принуждения на основе действующего законодательства: недопустимость ограничения прав и свобод личности, не вызываемой обстоятельствами уголовного дела и законной необходимостью; недопустимость недооценки охраняемых законом интересов других лиц и связанного с этим непринятия должных мер уголовно-процессуального принуждения путём ограничения соответствующих прав и свобод подозреваемого, обвиняемого; соблюдение баланса охраняемых законом интересов личности, общества и государства при применении мер уголовно-процессуального принуждения; обеспечении баланса между частными и публичными интересами, с учетом того, что содержание публичного интереса охватывает личные права неопределенного круга лиц, что в конечном итоге образует основу для осуществления государством правоохранительной функции именно в контексте защиты личных прав граждан как основы общественной безопасности и правопорядка.

Задержание позволяет пресечь преступную деятельность, предупредить побег правонарушителей, установить его личность, обеспечить его участие в процессуальных действиях, воспрепятствовать воздействию на свидетелей и потерпевших, фальсификации доказательств и другим попыткам помешать объективному рассмотрению дела.

На основании действующего УПК задержание как мера уголовно-процессуального принуждения может применяться к подозреваемому, обвиняемому и осужденному. Исходя из этого общеправовыми основаниями задержания являются подозрение, обвинение и осуждение, при котором не применяется наказание.

Структурно задержание включает: фактического задержания лица, доставления его в орган уголовного преследования и кратковременного содержания задержанного под стражей в местах и условиях, определенных законом. Причем именно постановление о задержании, а не протокол является правовым основанием для кратковременного содержания под стражей задержанного лица.

В силу своих особенностей задержание близко по своему содержанию как к следственным действиям, так и к мерам пресечения, вместе с тем задержание следует рассматривать именно как меру процессуального принуждения, основная цель которой заключается в правообеспечении, то есть в обеспечении установленного порядка предварительного следствия и судебного разбирательства.

ГЛАВА 2 ОСОБЕННОСТИ ЗАДЕРЖАНИЯ КАК ИНСТИТУТА УГОЛОВНО-ПРОЦССУАЛЬНОГО ПРАВА РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ

2.1 Основания, цели и мотивы задержания

Как уже отмечалось выше, общеправовыми основаниями применения мер уголовно-процессуального принуждения являются подозрение, обвинение и осуждение. Данные основания являются общими для осуществления уголовного преследования, порядок которого определяется правовым положением лица. В силу того, что задержание может применяться в отношении подозреваемых, обвиняемых и осужденных лиц, основания для применения данной меры уголовно-процессуального принуждения могут быть различными, однако следует отметить, что для всех видов задержания характерны и общие особенности, которые опосредуются юридической природой данного института уголовно-процессуального права, как правообспечительной меры.

Задержание как мера уголовно-процессуального принуждения осуществляется только при условии предусмотренных законом оснований. В качестве правовых оснований для задержания лица, следует расценивать те юридические факты, которые с точки зрения законодателя составляют фактическую основу для подозрения, обвинения и осуждения лица. Под обоснованностью решений понимается подтверждение их фактами, доводами. Обоснованность решения о задержании выражается, по мнению Е.К. Остроги, в подкрепленности такими фактическими данными, которые свидетельствую совершении подозреваемым противоправных действий (ненадлежащего поведения). В целом термин "обоснованность", в отношении процессуальных действий, соответствует термину "законность". Именно поэтому в соответствии с п. 5 ч. 5 ст. 34 УПК предусмотрено право прокурора отменять незаконные и необоснованные постановления, а в соответствии с ч. 3 ст. 143 УПК орган уголовного преследования, при обжаловании мер уголовно-процессуального принуждения лицом, к которому они были применены, обязан представить в суд обоснования законности задержания. Таким образом, главным критерием обоснованности применения задержания является его законность.

Основаниями применения мер процессуального принуждения, по мнению Ковриги З.Ф., являются наиболее существенные обстоятельства, вызывающие необходимость принудительного воздействия в сфере уголовного процесса. К ним она относит обстоятельства, свидетельствующие о наличии признаков преступления и развивающегося в этой связи уголовно- правового отношения, а также ненадлежащее поведение подозреваемого, обвиняемого, препятствующее успешному осуществлению целей и задач уголовного процесса.

В отношении подозреваемого обоснованно использовать результаты оперативно-розыскной деятельности, при условии, так как в данном случае задержание осуществляется по основаниям предусмотренным ч. 1 ст. 108 УПК, в тоже время для задержания подозреваемого, в отношении которого возбуждено уголовное дело, обвиняемого и осужденного таких оснований будет не достаточно, в силу того, что в отношении данных лиц возбуждено уголовное дело или вынесен приговор суда, поэтому их задержание, безусловно, должно обеспечиваться фактическими данными являющимися доказательствами на основании ст. 88 УПК.

Орган дознания, дознаватель или следователь почти никогда не застают подозреваемого на месте преступления при совершении преступления или непосредственно после него, следовательно, данное основание относится не к названным органам, а к тем подразделениям органов внутренних дел, которые отвечают за охрану общественного порядка, например, милиция общественной безопасности решает задачи обеспечения личной и имущественной безопасности граждан, общественной безопасности, охраны общественного порядка, профилактики, выявления, пресечения преступлений, административных правонарушений, розыска лиц, их совершивших, и других лиц в случаях, предусмотренных законодательными актами Республики Беларусь [6, ст. 16]. Только при доставлении лица в орган уголовного преследования решается вопрос о признании данного лица задержанным на основании вынесения соответствующего постановления, которое выносит следователь или дознаватель.

Проблематичным является вопрос о задержании лица, которое приготовляется к совершению преступления. Во многих случаях характер действий в стадии приготовления к совершению преступления не позволяет постороннему наблюдателю судить о намерении лица совершить преступление. Полагаем, что названные основания в значительной мере адресованы не следственным органам и органам дознания, а именно подразделения органов внутренних дел, обеспечивающих общественную безопасность и порядок. Хотя окончательное решение о признании лица задержанным и фактически подозреваемым принимает именно следственный орган или орган дознания. При принятии решения о задержании на основании УПК потерпевший или очевидцы должны прямо указать на лицо, совершившее преступление [4, ч. 2 ст. 108]. Это значит, что вероятные, предположительные заявления очевидцев о том, что лицо, возможно, совершило преступление, не является достаточным основанием для задержания. Основания для задержания, предусмотренные нормами ч. 3 ст. 108 УПК, как нам представляются, включают вещественных доказательства, изобличающих лицо в совершении преступления, то есть при задержании по данному основанию, в протоколе должны быть отражены как доказательства, в соответствии со ст. 88 УПК, в противном случае это не может являться основанием для задержания.