Контрольная работа по "Праву"

Тии необходимых законов и решений, а вместе с тем, в непонимании населе-

Нием действий власти и даже в частичной делегитимизации последней. Пока

Что, благодаря имеющимся ресурсам, российское общество и государство не

Дошли до той опасной черты, когда начинается кризис власти, но тенденция

Сползания к подобному состоянию существует. Что же касается Украины, то

Она уже длительное время балансирует на грани утраты дееспособности госу-

Дарства и всех политических институтов, включая президента и его админи-

Страцию, правительство, парламент (Верховную Раду), судебную систему. Такое

Состояние вряд ли можно признать нормальным, и хотя большинство населе-

Ния Украины пока что проявляет благоразумие и не желает распада государ-

Ства, в условиях углубляющегося кризиса ситуация может стать неуправляемой.

Между тем любые  кризисные потрясения в Украине  серьезно отзовутся и на

Политической ситуации в России, неизбежно вовлекая ее в крупные геополи-

Тические конфликты, провоцируя новый виток ее конфронтации с Западом.

В заключение, обобщая  сказанное, следует отметить, что  в ситуации кри-

Зиса действие рассмотренных выше наиболее важных факторов социально-

106

Orbis terrarum

Lapkin_2_09:Lapkin_2_09 29.01.2009 16:49 Page 106политической поляризации в России и в Украине скорее всего заметно уси-

Лится, а сама поляризация общества в обеих странах неизбежно возрастет. Глав-

Ная проблема при этом состоит в том, что развитие кризиса проходит весьма

Стремительно, и государство (как российское, так и украинское) не успевает

Реагировать на множащиеся противоречия, диспропорции и конфликты. В этих

Условиях все ответственные политические силы и в России, и в Украине при-

Званы внимательно отслеживать происходящие процессы и своевременно при-

Влекать необходимые ресурсы, чтобы не допустить социального взрыва и остро-

Го политического конфликта, чреватого самыми тяжелыми последствиями.

Аргументы и факты. 2008. Http://www.aif.ru/politic/article/22479

Гонтмахер В. 2007. Социальные угрозы инерционного развития. – Pro et Contra,

№ 4-5.

Дубин Б. 2004. К вопросу  о выборе пути: Элиты, массы, институты  в России и в

Восточной Европе 1990-х годов. – Вестник общественного мнения. Данные. Анализ.

Дискуссии, № 6.

ИКСИ РАН. 2007. Http://www.regnum.ru/news/538009.html

Лапкин В.В. 2004. “Особый  путь” российской модернизации: его  возможности,

Перспективы и пределы. – Поиск национально-цивилизационной идентичности и кон-

Цепт “особого пути” в российском массовом сознании в контексте модернизации. М.:

ИМЭМО РАН.

Лапкин В.В. 2008. Незавершенная  реформа: движущие силы, характер и  границы

“коридора возможностей”  политических трансформаций в Украине  в период 2006-

2008 гг. – Основные тенденции  и перспективы политических трансформаций в России

И в Украине в период 2004-2008 гг. М.: ИМЭМО РАН.

Лапкин В.В., Пантин В.И. 2005. Освоение институтов и ценностей  демократии украин-

Ским и российским массовым сознанием (Предварительные итоги). – Полис, № 1.

Левада-Центр. 2007. Http://www.levada.ru/press/2007062701.html

Левада-Центр. 2008а. Http://www.levada.ru/press/2008070103.html

Левада-Центр. 2008б. Http://www.levada.ru/press/2008032803.html

Панина Н. 2005.Украинское общество 1994-2005: год перелома. Киев.

Пантин В.И. 2008. Политическая и цивилизационная самоидентификация сов-

Ременного российского общества в условиях глобализации. – Полис, № 3.

Пантин В.И., Лапкин В.В. 2006. Философия исторического  прогнозирования: ритмы

Истории и перспективы мирового развития в первой половине XXI века.Дубна: Феникс+.

Политическое  самоопределение России в современном  мире: основные факторы и про-

Блемы. 2007. М.: ИМЭМО РАН.

Предвыборная программа  партии “Справедливая Россия”, принятая 23 сентября 2007 г.

2007. Http://spravedlivo.ru/pda/information/section_11/section_54/#bednost

Россия глазами правящих элит и общественности стран Запада. 2007. М.: ИМЭМО РАН.

Тодд Э. 2004. После империи. Pax Americana – начало конца.М.

ФОМ. 2007а. Http://bd.fom.ru/report/map/projects/fom_ukraine/du071401#Abs2

ФОМ. 2007б. Http://bd.fom.ru/report/map/projects/fom_ukraine/du0700101

ФОМ. 2007в. Http://bd.fom.ru/report/map/projects/fom_ukraine/fomukr271206

ФОМ. 2008а. Http://bd.fom.ru/report/map/du081001

ФОМ. 2008б. Http://bd.fom.ru/report/map/du080801

Хаттон У. 2004. Мир, в котором мы живем. М. 107

 

3.     Криминализация общественных отношений.

К вопросу о  путях противодействия криминализации российского общества

 

Ростокинский  Александр Владимирович,

Кандидат юридических  наук, доцент кафедры

Уголовно-правовых дисциплин юридического факультета

Московского городского педагогического университета.

 

Процесс саморегуляции  любых систем может быть условно  представлен в виде комплекса  воздействий и реакций на них. Повторяющиеся воздействия либо разовые, но превосходящие силу внутрисистемных связей, способны значительно изменить систему, нарушив её устойчивость к последующим воздействиям, либо ограничив способность данной системы к адаптации и развитию. В этой связи вопрос о воздействии преступности на развитие российского общества приобретает не только теоретическое, но и важное практическое значение.

Влияние преступности (криминала) на общество часто определяется как  криминализация. Единого определения  этого явления нет. Так, А.В. Наумов и Н.А. Лопашенко определили криминализацию как «законодательное признание определенных деяний преступными и наказуемыми, установление за их совершение уголовной ответственности»^[1]. А.И. Коробеев называет «криминализацией» процесс выявления общественно опасных форм индивидуального поведения, признания допустимости, возможности и целесообразности уголовно-правовой борьбы с ними, фиксации их в законе в качестве преступных и уголовно наказуемых^[2].

При характеристике состояния различных сфер жизни  общества данный термин используется для обозначения распространения  преступности в данных сферах, частоты  выявления преступлений в тех  или иных отношениях, т.е. Преимущественно как количественный показатель. Даже в том случае, когда говорят о некоторой совокупности субъектов хозяйственной деятельности, полностью контролируемых преступниками и используемых ими в основном для преступлений, криминализация по-прежнему рассматривается лишь как некий количественный показатель^[3], но не как качественная характеристика функционирования той системы, элементами которой выступаю соответствующие субъекты.

Между тем, их роль в данной системе может значительно  варьироваться. Например, если в некотором  городе все таксисты выплачивают  дань местной банде, то негативные последствия  такого перераспределения доходов ощущает на себе — через завышение тарифа и общее снижение качества услуг — только ограниченная группа пассажиров и, отчасти, лица, желающие вступить в соответствующий бизнес. Если же сбытовая компания, используя собственное монопольное положение на рынке и близость к местным властям, искусственно завышает тарифы, то последствия ощущает на себе всё население соответствующего региона и все хозяйствующие субъекты^[4]. При этом, вследствие анонимности потерпевших, возможности разоблачения становятся минимальными, а случаи выявления единичных преступлений монополистической направленности не дадут нам объективной картины ни распространения криминала в данной сфере, ни социальных последствий совершенных преступлений. Можно лишь относительно достоверно рассчитать сумму неосновательного обогащения преступников, но опять же, эта сумма будет рассчитана по хозяйствующим субъектам, т.е. По юридическим лицам.

В этой связи, допустимо утверждать, что криминализация, как одного индивида, так и определенным образом организованной группы индивидов, либо всего общества или какой-либо сферы общественных отношений, представляет собой качественное состояние, выражающее соотношение правомерного и противоправного (криминального) элементов в деятельности конкретного индивидуального или коллективного субъекта. Сочетание законной и незаконной деятельности, как признак криминализации в современной России характерен для двух видов социальных структур:

1) государственный  аппарат всех уровней, т.е. Чиновничество;

2) социальная  стратификация, т.е. Разные социальные  группы и слои общества^[5]. Следовательно, она охватывает как частную, так и публичную (политическую) сферы общественных отношения. В политической сфере проблема лишь затемняется криминализацией по закону экстремизма, как преступлений против конституционного строя и безопасности государства. Так, в 1990 — 2003 гг. В данной сфере регистрировались лишь единичные преступления, при том, что сепаратисты установили свой полный контроль над одним из субъектов Федерации, а действия незаконных вооруженных формирований по своим масштабам вполне соответствовали войсковым операциям. Теперь же у нас ежегодно регистрируются сотни «политических» преступлений, т.е. Совершенных по экстремистским мотивам агитации и пропаганды, организации групповых избиений, нападений на граждан других проявлений субкультурной вражды, не имеющих никакого отношения ни к безопасности российского государства, ни к политической деятельности^[6].

Так же измерение  уровня преступности в экономической  сфере имеет существенный недостаток, поскольку не отражает особенности структуры экономической преступности, как системообразующего элемента криминализированной экономики. Преступность уже не является в ней неким «чужеродным телом», «противодействующим фактором», а напротив, становится способом хозяйственной активности. Между тем системность того или иного явления его внутренние и внешние связи дают наиболее полную его характеристику, как состояние конкретного организма и поступки человека среди людей характеризуют личность. В свою очередь, анализ структуры экономической преступности позволяет выявить роль и место экономической преступности среди всех других преступлений экономической направленности, выявить основные тенденции ее развития.

Было бы достаточно наивно объяснять все эти процессы «тоталитарной наследственностью» российского общества, как это делают некоторые авторы: «Криминализация российского общества, возникшая в результате исторически мгновенного слома советского строя, связана с высвобождением рожденной в недрах тоталитарной системы огромной социальной энергии деструктивного характера и возникновением новых криминальных субъектов, включая само государство. Для этих субъектов не существует понятия социальной нормы обогащения, т.е. Не существует различия между социально-нормальными, корыстными и преступными способами как постсоциалистического приобретения (накопления) собственности, так и способами капитализации денег, имущества, интеллектуальных ресурсов, предпринимательских и иных способностей»^[7]. Криминализация, как совокупность последовательных процессов изменения криминальной обстановки…, ведущих к значительным социальным «мутациям», дала различным дезорганизационным изменениям столь широкий размах, который позволяет говорить о пронизанности ими каждого «атома» российского общества^[8].

Проблема распространения  преступности в различных сферах жизни стоит в той или иной мере перед всеми современными обществами, и сходные по своим социальным последствиям процессы протекают сегодня во многих государствах Азии, Африки, Латинской Америки, Восточной Европы. И это позволяет утверждать, что вопрос заключается в наличие более глубинных детерминант преступности, чем особенности политического режима и правовой системы, детерминант, кроющихся в самой природе человека, его внутригруппового и межгруппового взаимодействия, как борьбе за ограниченные ресурсы. Так же всегда существовала и будет существовать потребность во внешних группах, на которые обращается внутригрупповая агрессия. К сожалению, наши эмоции не позволяют избавиться от таких разграничений, помочь здесь могут только логика и разум.

Конечно, изменение  господствующего уклада, как справедливо отмечает В.В. Лунеев, всегда сопровождается дестабилизацией многих социальных институтов, ростом социальной напряженности, конфликтов, анормативного поведения — к расширению всего того, что государство криминализирует по закону^[9]. Безусловно, восстановление социального контроля над преступностью, является условием дальнейшего поступательного развития нашего общества, снижения остроты социальных противоречий, перевода в цивилизованное русло борьбы за социальные статусы, особо обострившейся в посттоталитарный период. И важным фактором обострения борьбы, распространения её насильственных и криминальных форм, стало быстрое пополнение прежних и вновь образовавшихся элит случайными людьми, лицами, не умеющими и не способными организовать свою деятельность без угрозы внешнего насилия.

При этом проблема выхода из «криминального капкана» заключается  вовсе не в выборе тоталитарной или  либерално-демократической модели поведения, не в борьбе идей свободы или равенства, которые, ещё и близко сходятся в своих крайних проявлениях^[10]. Задача состоит в организации более адекватного реагирования государства на изменяющиеся условия жизни современного общества.

Во-первых, усиление межгрупповой и субкультурной дифференциации современного общества не должно наталкиваться  на попытки внешней унификации и  подавления различий со стороны одной  или нескольких групп составляющих правящую коалицию, будь то единственная правящая партия или руководство кучки транснациональных корпораций. Ещё в середине 60-х гг. Прошлого века Д. Моррис писал, что «в хорошо организованных обществах эта борьба (за повышение собственного и группового статуса — Авт.) Примет форму здорового стимулирующего соревнования, активной торговли и спортивных состязаний, способствующих развитию общества. Природная агрессивность людей не станет чрезмерной, она будет проявляться в отстаивании своих прав, и только тогда, когда давление станет слишком сильным, она перерастёт в насилие»^[11].

Отсюда, во-вторых, увеличение дееспособности, рост эмансипации  отдельного индивида, объективно диктуемый современными технологиями организации производства и распределения продуктов труда, не должно наталкиваться на сверхмонополизацию и централизацию необходимых ресурсов, сокращение легальных возможностей для реализации частной инициативы при соблюдении принципа симметричной частной ответственности (индивидуальной и корпоративной). Ограничение ресурсов, находящихся пол контролем частных лиц и добровольно создаваемых ими объединений, неизбежно ведет к распаду общества на локальные образования, наподобие неформальных каст заключенных или рекрутов, а в последующем — к нормативному закреплению дифференцированной системы прав и обязанностей их представителей, но уже как общепринятых. Такого рода изменениями являются, с одной стороны, экспансия криминальной субкультуры в различные сферы общественной жизни, растущий спрос на её элементы делинквентских и иных субкультурных объединений, с другой стороны, не прекращающиеся попытки выведения из-под действия норм УК РФ элитарных преступников, установления для них исключительно условных наказаний и особо щадящих мер пресечения.