Комментарии судебника

КОММЕНТАРИЙ

 

Заголовок

 

Заголовок свидетельствует  о том, что Судебник был принят в сентябре 1497 года Иваном III совместно  с Боярской Думой. По мнению Л. В. Черепнина, эта дата — сентябрь 1497 года —  указывает лишь на начало разработки Судебника, которая завершилась  в феврале 1498 года81.

 

Такая точка зрения была высказана  раньше П. Н. Мрочек-Дроздовским, именовавшим  Судебник Ивана III Судебником 1498 года82. Представляется более вероятным, однако, что закон был принят именно в  сентябре 1497 года. Это подтверждается термином уложил, содержащимся в заголовке  и означающим “учредил”, “узаконил”83. Спорно также включение Л. В. Черепниным слов как судити суд бояром и околничим  в качестве заголовка лишь для  первых трех статей84.

 

Статья 1

 

Статья 1 определяет состав боярского  суда и пределы его компетенции. Суд осуществляется членами Боярской Думы, занимавшими высшие придворные должности и исполнявшими фактически обязанности судей. В целях ограничения  судебных прав бояр и необходимости  ведения судопроизводства, к боярскому  суду допускаются представители  иных сословий — дьяки. Первоначально  дьяки появились в штате князя  и, как правило, занимались оформлением  его духовных и иных грамот. Иногда они даже были холопами, на что указывают  документы времен Ивана Калиты. Первые официальные упоминания о великокняжеском  казенном дьяке встречаются в 1447—1453 гг., а в 1493 году появляется упоминание о “Казне”. Она понимается как  Казенный приказ с дьяками и делопроизводством, ведавший личным имуществом великого князя, его казной, а также архивом85.

 

Избираемые князем не от шляхетского  роду, ни от благородна, но паче от поповичов, или от простого всена родства86, дьяки являлись его надежной опорой. Не из бояр, а из дьяков, повествует Псковская летопись, выбрал Иван III истолкователя своей воли перед  псковским вечем. Роль дьяков усиливается  с возрастанием письменного делопроизводства87. Они могли возглавлять приказы  и являлись компетентными людьми в политических, административных, финансовых и иных вопросах. Не случайно с XVI в. в состав Боярской Думы были включены думные дьяки, заведовавшие четырьмя главными приказами: Разрядным, Посольским, Поместным  и приказом Казанского Дворца.

 

Боярская Дума в качестве суда первой инстанции судила своих  собственных членов, должностных  лиц приказов и местных судей, разбирала споры о местничестве и иски служилых людей, не пользовавшихся привилегией великокняжеского суда. Боярская Дума была высшей инстанцией по отношению к местному суду. В нее передавались по докладу дела, изъятые из самостоятельного ведения местного суда, а также дела от приказных судей, когда между ними не было согласия, или порядок их решения не предусматривался законом. Помимо этого Боярская Дума была, наряду с великим князем, апелляционной инстанцией.

 

За производство суда или  иного печалованиа запрещалось  брать посулы. Термин посул, как отмечают исследователи, имеет два значения. Первоначально посул — не столько  взятка в буквальном смысле этого  слова, сколько плата за проявление судьей прилежания в разборе дела. О посулах, как плате за суд, свидетельствует  и ст. 4 Записи о душегубстве 1456—1462гг.: А тиуну великого князя что  посулят88. Посулы, как вознаграждение, мзда от тяжущихся были обычным явлением и в последующее время.

 

Централизация государственного аппарата и недовольство масс злоупотреблениями  должностных лиц на местах требовали  упорядочения и ограничения прав должностных лиц. Гак, в послании известного церковного деятеля Кирилла  Белозерского князю Андрею (от 1413 г.) предлагалось, чтобы судьи ... посулов  не имали, доволны бы были уроки своими89. Запрещение тайных посулов, т. е. взяток отразили Новгородская и Псковская  Судные грамоты. Статья 4 последней  гласит: А тайных посулов не имати  ни князю, ни посаднику. С этого времени  слово посульник понималось уже  как взяточник90. В таком же смысле посул понимается и в ст. 6 Двинской уставной грамоты, устанавливавшей  ответственность наместника, отпустившего вора за взятку: Кто ... татя да отпустит, а собе посул возмет91. Запрещение посула как взятки получило законодательное  подтверждение в статьях Судебника, отразившего ряд мер по ограничению  прав кормленщиков (ст. ст. 1, 33, 38, 43, 65, 67).

 

Статья 2

 

Статья указывает на наличие  у судей различной компетенции. Если к судье попадает дело, ему  не подсудное, он должен обратиться за указанием к великому князю или  сам передать дело по подсудности.

 

Статья впервые упоминает  о зарождении приказной системы. Высказанное Л. В. Черепниным и поддержанное А. К. Леонтьевым мнение о том, что  в статьях 1—2 нет еще данных, указывающих  на оформление приказной системы, и  что судьи для разбора того или иного дела назначались каждый раз по решению великого князя92, вызывает возражение. Уже в XIV — XV вв. наряду с дворцово-вотчинной системой отдельные дела поручались, приказывались  какому-нибудь боярину или дьяку, которые разрешали их самостоятельно. Поэтому приказы часто носили имя дьяка, которому поручалось выполнение того или иного дела (например, Приказ дьяка Варфоломея). Должности дьяков переходили к их преемникам, образуя  постепенно постоянные учреждения93.

 

Полемизируя с А. А. Зиминым, выдвинувшим трехзвенную схему  формирования приказной системы94: приказ — “поручение”, что и было, по его мнению, в Судебнике 1497 года, приказ-изба (50-е годы XVI в.) и приказ-учреждение (со времени опричнины), И. И. Смирнов  отмечает, что принцип суда по приказам намечается еще в Судебнике 1497 года. Но здесь он выступает еще в  виде своего рода дополнения к старому  боярскому суду. Суд по приказам применяется лишь в тех случаях, когда дело не может быть разрешено  обычным, старым путем. В Судебнике 1550 года суд по приказам превращается уже в основную форму центрального суда95. Действительно, ст. 2 Судебника 1497 года предусматривает обязанность  судьи принимать к производству дело в пределах его компетенции. Если дело выходит за эти пределы, то судья, а не великий князь, отсылает истца к надлежащему судье. Статья 7 Судебника 1550 года, аналогичная ст. 2, свидетельствует о закреплении  судей за определенными приказами: А кто х которому боярину... придет жалобник его приказу.

 

Что касается предписания  давать всем обращающимся в суд управу, то советские исследователи справедливо  опровергли утверждение дворянско-буржуазных историков о якобы равном для  всех классов феодального общества суде. Вместе с тем вряд ли правильно  рассматривать норму данной статьи лишь применительно к оформлению документации на землю . Во-первых, нет  никаких оснований показывать классовый  характер суда только на примере земельных  тяжб, тем более, что порядок рассмотрения этих споров особо оговаривается  Судебником, специально устанавливающим  сроки исковой давности по земельным  тяжбам с целью их ограничения96. Во-вторых, вряд ли можно предположить, что Судебник устанавливал обязанность  управы только для того, чтобы иметь  возможность отказать эксплуатируемому в его иске, не разбирая дело по существу. Даже разбор дела по существу не гарантировал эксплуатируемому получения в суде управы, удовлетворения его иска. Требование Судебника давати всем жалобником управа основывается на стремлении господствующего  класса сосредоточить решение всех дел именно в государственных  органах, стоящих на страже интересов  господствующего класса, и не допустить  разбора дела по старинным обычаям  или путем передачи его выборному  третейскому суду. Это положение  указывает на то, что, в отличие  от Русской Правды, лишавшей некоторые  категории населения (холопов, частично — закупов) права обращения в  государственный суд, Судебник 1497 года признает всех, в том числе и  холопов, субъектами права, могущими искать и отвечать по суду. Помимо этого  заинтересованность суда в разборе  разного рода дел объясняется  и тем обстоятельством, что судебные пошлины увеличивали великокняжеский  доход.

 

Статья 3

 

Статья 3 и следующие статьи развивают и конкретизируют ст. 9 Белозерской уставной грамоты, определяя  размер и порядок взимания пошлин за рассмотрение дел боярским судом. Статья 3 направлена против посулов  и заменяет их строго регламентированными  судебными пошлинами, которые взыскивались на виноватом, т. е. со стороны, проигравшей  дело. Размер пошлины зависел от суммы иска и лица, ее получающего. За основу бралась цена иска в один рубль. При этом боярин получал два алтына (12 денег), а дьяк восемь денег. С увеличением или уменьшением суммы иска пропорционально изменялся и размер пошлины.

 

Статья 4

 

Судебник конкретизирует порядок взимания пошлин за организацию  судебного поединка — поля. Поединку предшествовало крестное целование, даже если бились не сами истцы и ответчики, а наймиты — полевщики, представляющие интересы той или иной стороны. Это  уже институт судебного представительства (подробнее о нем см. комментарии  к ст. ст. 49 и 52). Отказ от поля расценивался как признание своей вины. По свидетельству  Герберштейна, на судебный поединок стороны  “могут выставить вместо себя... какое  угодно другое лицо, точно так же ... могут запастись каким-угодно оружием, за исключением пищали и  лука. Обыкновенно они имеют продолговатые  латы, иногда двойные, кольчугу, наручи, шлем, копье, топор и какое-то железо в руке наподобие кинжала, однако заостренное с того и другого  краю; они держат его одной рукой  и употребляют так ловко, что  при каком угодно столкновении оно  не препятствует и не выпадает из руки. Но по большей части его употребляют  в пешем бою”97.

 

Судебный поединок как  вид доказательства существовал  еще в Древнерусском государстве, но законодательно впервые закреплен  в Псковской Судной грамоте (см. ст. ст. 10, 13, 17, 18, 21, 36, 37, 101, 117, 119). Поле назначалось  только по делам, не затрагивающим интересов  государства, и могло быть заменено свидетельскими показаниями. Организацией поля ведали окольничий, дьяк и неделыцик.

 

Недельщик — должностное  лицо, в обязанность которого входили  вызов в суд сторон, арест и  пытка обвиняемых и передача в  суд дел о воровстве, организация  судебного поединка и исполнение решения суда. По определению Герберштейна, “неделыцик есть до известной степени  общая должность для тех, кто  зовет людей на суд, хватает злодеев  и держит их в тюрьмах; недельщики принадлежат к числу благородных”98. Наименование свое недельщики получили потому, что они сменялись по неделям99. Недельщики могли назначаться судом  по просьбе истца для помощи ему  в отыскании ответчика и обеспечения  его явки в суд. Герберштейн писал: “Всякий желающий обвинить другого  в воровстве, грабеже или убийстве, отправляется в Москву и просит позвать  такого-то на суд. Ему дается неделыцик, который назначает срок виновному  и привозит его в Москву”100. Эти  сведения подтверждаются историческими  документами. Так, правая грамота 1528 года митрополичьей кафедре упоминает  недельщика Данилу Трофимова, который  доставлял на суд ответчиков и  правил на них истцов иск101. За отправление  этих обязанностей недельщик получал  вознаграждение от заинтересованной стороны.

 

Если стороны приходили  к примирению в ходе судебного  разбирательства до начала поединка, то пошлина взыскивалась в пользу лиц, ведущих судебное разбирательство, т. е. боярина и дьяка, а полевая  пошлина в пользу лиц, организующих поле, не взыскивалась.

 

Статья 5

 

При примирении сторон во время  судебного поединка, наряду с пошлиной боярину и дьяку, взыскивалась пошлина  в пользу должностных лиц, наблюдающих  за полем. При этом в пользу недельщика, помимо полевой пошлины, взыскивалась вязчее.

 

Вязчее или вязебное —  одна из наиболее ранних пошлин, предусмотренных  еще в ст. 114 Русской Правды, за связывание беглого холопа. В XV — XVI вв. под вязчим, вямсщим, вязьбой  понималась пошлина за связывание подсудимого, наложение оков на него или за подтверждение  заключенного сторонами соглашения о судебном поединке и за его организацию102. Насколько можно судить, размер этой пошлины, восходящей еще ко временам Русской Правды, в XV — XVI вв. составлял  примерно 20—24 деньги103.

 

Статья 6

 

В данном случае поле состоялось, а значит, есть и побежденный, с  которого взыскивают пошлины. В ст. 6 предусматриваются сравнительно небольшие  дела — по спорам о займе и  об ответственности за побои. Установление единого порядка судопроизводства для дел об оскорблениях действием  и обязательств из договоров подтверждало, по мнению С. Г. Струмилина, отсутствие в тот период резкой грани между  сферой уголовных и гражданских  дел104. Более правильным, однако, представляется объяснение М. Ф. Владимирского-Буданова, относившего дела об оскорблениях действием  и обязательствах из договоров к  категории дел, нарушавших интересы частных лиц в отличие от деяний, приносящих вред всему господствующему  классу в целом, что и обусловило впоследствии разницу между судом  и розыском105.

 

Статья 7

 

Здесь поле применяется только по уголовным и притом преимущественно  тяжким делам — об убийстве, разбое, воровстве, поджоге. Побежденный уплачивал  полевые пошлины в том же размере, что и по ст. 6, но, кроме того, отдавал  окольничему доспехи, в которых  участвовал в судебном поединке. Проигравший  дело подвергался наказанию, предусмотренному законом за соответствующее преступление.

 

Однако на практике поле как  доказательство, не способное охранять интересы господствующего класса, допускалось  только в исключительных случаях, когда  не было возможности разобрать дело при помощи других доказательств. Стремление господствующих классов ограничить применение поля проявляется еще до Судебника 1497 года. Так, в 1410 году митрополит Фотнй писал новгородскому духовенству, чтобы священники не причащали идущих на поле и не хоронили убитых. Убивший своего противника рассматривался как душегубец; священник, причастивший или отпевший участника поля, лишался сана106.

 

Статья 8

 

В статье наряду с процессуальными  появляются нормы материального  уголовного права. В ст. ст. 8 и 9 вводятся некоторые новые составы преступлений. Так, наряду с татьбой и разбоем, известными еще Русской Правде, впервые  появляется понятие ябедничества, т. е. ложного доноса, злостной клеветы, имевшего своей целью обвинить невиновного. Наиболее существенным новшеством является введение в статью такой категории  преступного деяния, как лихое  дело. Новый состав давал господствующему  классу неограниченные возможности. В  борьбе со своими противниками под  это понятие теперь можно было подвести любое деяние, которое приносило  вред всему господствующему классу в целом, нарушая его интересы или посягая на установленный  в государстве порядок.

 

В этих же целях статья вводит понятие ведомого лихого человека. Уже по ст. 10 Белозерской уставной грамоты совершившие татьбу, разбой или душегубство подлежали, помимо возмещения материального ущерба истцу, наказанию по усмотрению судьи. С  усилением борьбы феодально-зависимого и закрепощаемого населения, принявшей  массовый характер, совершение преступлений ведомым лихим человеком, безусловно, влекло для него смертную казнь. Определяя  порядок распоряжения его имуществом, часть которого шла в возмещение иска, а остальная — в пользу судей, ст. 8 специально подчеркивает невозможность  отмены смертной казни и передачи обвиненного, при отсутствии у него имущества, истцу для отработки  долга. Здесь, подчеркивает М. Ф. Владимирский-Буданов, в первый раз требования истца  уступают требованиям уголовного закона107.

 

Судебные функции по поручению  великого князя или наместников  и волостелей осуществляли тиуны. В  соответствии с этим тиуны подразделялись на государевых и боярских. Боярские подчинялись наместникуили волостелю, в пользу которых они собирали доходы. Тиуны государевы или великокняжеские  были лишь в Москве и московских волостях, являвшихся великокняжескими вотчинами. Доходы с них поступали  в пользу великокняжеской казны. Московский тиун подчинялся не наместнику, а непосредственно великокняжескому казначею. Таким же правом пользовался  новгородский тиун108.