Объективное и субъективное право

С социологической точки зрения, начиная с цивилизации никакое нормативное регулирование поведения людей не может быть эффективным, если оно целиком связано с запретами и обязанностями. Полное подавление воли, свободы выбора всех человеческих индивидов без исключения означало бы разрушение самоопределения личности, без которого уже не может быть социального взаимодействия, цементирующего общественный организм, что привело бы к противоестественному возвращению людей к варварству, дикости, первобытному стаду. Однако настолько повернуть историю вспять никто и ничто не могло. Не только производство, экономический строй, но и культура, сознание, воля человека отвергают полную, абсолютную несвободу. Коль скоро право в состоянии регулировать общественные отношения, лишь воздействуя на сознательно-волевую деятельность их участников, это обстоятельство нельзя игнорировать.

Особое значение приобретает это обстоятельство в современную эпоху научно-технической революции, которая неизмеримо повышает роль личности в производстве, в его управлении и во всех иных сферах общественной жизни.

Смещение нормативной общественной регуляции поведения людей в сторону норм, предоставляющих гарантированные возможности деятельности человека, обеспечивающих его свободу и интересы в допустимых с точки зрения общественных интересов рамках, является процессом объективно обусловленным, прогрессивным и демократичным, процессом, который в силу исторических условий существования классового общества лег главным образом на плечи правовых норм. Не в формальной определенности норм права, хотя и это важно, а именно в том, что они обеспечивают особый вид регулятивной деятельности общества (государства), основывающийся на активности и свободе инициативы (выбора) субъектов отношений, заключается, как нам представляется, особая социальная ценность этих норм. Государственная охрана в будущем коммунистическом обществе окажется излишней, государство отомрет, но нормативное регулирование, которое на первое место ставит общественную гарантию возможностей человека, его свободу и права не только останется, но и получит наиболее полное развитие.

Социализм еще нуждается в государственной охране общих норм поведения юридического характера, но осуществляемое в классово-неантаганистическом обществе правовое регулирование общественных отношений в полной мере и в первую очередь характеризуется и должно характеризоваться предоставлением самых широких прав и свобод личности, трудящимся и их организациям.

Коль скоро общие правовые нормы, будь то управомочивающие, обязывающие или запрещающие, выражают возведенную в закон и материально детерминированную господствующую волю, все они (эти нормы) имеют единообразную структуру. Волеизъявление в общей норме не только объективировано в государственных актах (источниках права), но и внутренне формировано в качестве правила поведения (общего масштаба), которое рассчитано на определенные обстоятельства и предусматривает меру принуждения на случай нарушения этого правила. Структура каждой правовой нормы представляет «связь трех ее элементов: гипотезы, диспозиции и санкции[4].

Уже отмечалось, что отдельная норма права и объективное право соотносятся как часть и целое, а система общих юридических установлений составляет право в объективном смысле. Впрочем, термин «объективное право» носит условный характер и употребляется лишь в юридической науке, подчеркивая момент объективации общих норм и отграничивая понятие их совокупности от субъективного права - наличных прав субъектов. Вне соотношения с последними его употреблять нет смысла. Право - совокупность общих и государственно-обязательных правил поведения, выражающих возведенную в закон и материально детерминированную волю господствующих классов (народа), направленную на регулирование общественных отношений при помощи наделения их участников соответствующими правами и обязанностями. Это определение почти смыкается с приведенным ранее функциональным определением, но подчеркивает, что речь идет именно об объективном праве. Уже отмечалось, что определение права как совокупности юридических норм имеет принципиальное значение, а в юридической практике просто незаменимо. По поводу приведенной дефиниции следует заметить, во-первых, то, что связь объективного и субъективного права не дает возможности хорошо определить первое, без упоминания о втором, и наоборот. Во-вторых, упоминание о субъективном нраве важно еще и потому, что оттеняет особое значение для юридической формы гарантирования определенной меры самодеятельности участников общественных отношений. В-третьих, включение в определение объективного права указания на субъективные права и юридические обязанности показывает их роль в осуществлении общих юридических установлений. 
 

1.3 Системы законодательства 

От правовых систем государств и международной правовой системы надо отличать систематику (систему) форм выражения нормативного материала (источников права) и прежде всего систему законодательства. Бели правовые системы складываются исторически соответственно структуре общественных отношений, то системы законодательства создаются рационально в процессе упорядочения нормативных актов, создания кодексов, собраний законов и т.п. Система законодательства (вообще, форм выражения права) имеет в своей основе определенную правовую систему страны, но полностью с ней не совпадает. Источники права подвергались известной консолидации и систематизации с давних времен. Так, в Риме первая запись и систематизация обычного права нашла свое выражение в V в. до н. э. в XII таблицах; обычаи раннефеодальной Руси были зафиксированы в различных изданиях «Русской Правды»; Судебник Ивана III часто называют общерусским кодексом. Особенно активизировалась кодификационная деятельность с развитием буржуазных отношений в государствах континентальной Европы (кодексы, изданные во Франции при Наполеоне). Однако в странах англо-американской семьи правовых систем проводить систематизацию трудно из-за распространенности прецедентного права. Тем не менее, например, в США ежегодно издается до 350 томов судебной практики и ведутся работы по созданию Свода законов[3]. Бытующее подчас мнение, что в буржуазных государствах периода империализма совершенно не уделяется внимания систематизации законодательства неправильно, иное дело, что кодификация там обслуживает судебную практику и не ставит задачей сделать материал доступным для всего населения.

Широкие возможиости для систематизации законодательства существуют в социалистических странах[2]. Объясняется это целым рядом обстоятельств: 1) о социалистических государствах главенствует одна разновидность источников права - нормативно-правовые акты органов власти и управления; 2) в законодательстве нет вековых наслоений устаревших юридических норм (архаизмов); 3) в принципе государство трудящихся заинтересовано в ясности « доступности его решений и актов; 4) правовые системы социалистических стран обладают высокой степенью внутреннего единства, обусловленного господством социалистических производственных отношений и плановым развитием хозяйства; 5) в действующих нормативных актах сравнительно мало рассогласований, противоречий между отдельными положениями; 6) социалистическое государство по природе своей таково, что призвано проявлять заботу об упрочении законности и правопорядка; но нельзя укреплять правопорядок, если для этого нет нормативно-правовой основы в виде «строго упорядоченного законодательства; 7) в социалистической теории права разработаны достаточно удовлетворительные научные предпосылки осуществления работ по систематизации законодательства.

Существуют два вида систематизации законодательства: инкорпорация и кодификация. Инкорпорация может быть официальной, официозной и частной (неофициальной). Инкорпорация не должна вносить изменений в правовое регулирование. Она может выражаться в создании хронологических или систематических собраний и чаще всего не совпадает с реально существующей в стране правовой системой. В этом ее недостаток, хотя инкорпорация приносит известную пользу (очищает нормативный массив от устаревших правил и противоречащих друг другу требований, облегчает пользование законодательством, подготавливает обновление правового регулирования). К инкорпорации по своему характеру примыкает консолидация (развита, например, в Англии). Кодификация - такое упорядочение нормативно-правового материала, которое связано с переработкой его содержания. Кодификация может быть только официальной (во всяком случае, в современных странах). Кодификация связана с правотворческой деятельностью, в результате которой принимаются Основы законодательства, отраслевые и комплексные кодексы, а также кодексы по подотраслям права. Кодексы, соответствующие отраслям правовой системы (Гражданский кодекс, Уголовный кодекс и т.д.), являются самой совершенной из всех существующих форм систематизации законодательства, обеспечивающей оптимальное внутреннее единство, согласованность и полноту правового регулирования данного вида общественных отношений. Достигается это не только строгим подбором юридических норм, но и благодаря значительной степени абстрагирования при разработке единых для данной отрасли права юридических понятий, принципов и терминов, систематическому изложению целых институтов права.

Высшей степенью кодификации надо считать создание Свода законов, включающего все действующие кодексы и иные источники права. Практически такие Своды ни в одной стране пока не созданы, и Сводами часто именуют обычные систематические собрания узаконений, основанные на инкорпорации. Вне зависимости от перечисленных традиционных форм систематизации законодательства в ряде стран создаются Центры правовой информации, связанные с машинной (автоматизированной) обработкой правового материала и используемые прежде всего для юридического обеспечения автоматических систем управления предприятием, объединением, хозяйством города и т.п. (АСУ разного уровня управления). Машинная обработка нормативно-правового материала предъявляет свои требования к строгости языка законов и композиции (структуре) актов, по-новому ставит проблему формально-логического анализа в праве и заставляет обратиться к семантике и к искусственным формализованным языкам. Разработка юридических основ деятельности АСУ и налаживание работы Центров правовой информации не могут быть осуществлены без широкого применения положений правовой кибернетики. Во всяком случае, есть одна проблема без решения которой нельзя серьезно заниматься подготовкой к созданию Центров правовой информации,-- это вопрос измерения информативности юридических нормативных актов.

Правовые установления можно интерпретировать в качестве команд, сигналов, содержащих специфическую информацию. Кибернетика увязывает процессы управления и информации, дает возможность применить теорию вероятностей и понятие энтропии, позволяя тем самым перейти от качественного анализа информации к определению ее количества. Уже Р. Хартли сформулировал положение о том, что «количество информации пропорционально числу выборов». Оно (было дополнено В. Котельниковым, предлагавшим рассматривать сигнал в качестве статистического ансамбля. К началу 50-х годов К. Шенон сформулировал объективный метод подсчета количества информации, которая рассматривается как то, что устраняет неопределенность выбора[6]. В принципе нетрудно понять, что чем больше устраняется для ЭВМ неопределенность выбора при выдаче юридических сведений, тем более высокой степенью информативности обладает заложенный в машину нормативно-правовой массив.

В перспективе оказывается вполне реальным создание информационной характеристики действующего в стране права, которая оказала бы значительную помощь и в совершенствовании правового регулирования в целом, за рамками Центров правовой информации и действия АСУ. Роль правовой кибернетики не сводится к решению целого ряда прикладных вопросов (автоматизация сбора, систематизация и выдача юридической информации; моделирование применения юридических норм; появление новых возможностей в области криминалистики и криминологии). Принципы кибернетики позволяют расширить методологический подход к праву и применить к анализу правового регулирования некоторые положения теории управления и информации, над чем у «ас в стране работают не только юристы, но также экономисты, социологи, философы.

И все же важно учитывать, что область права накладывает на применение принципов кибернетики серьезные ограничения:

а) законодательство, как и вся юридическая форма, подчинено особым закономерностям общественного развития, не сводимым к физическим, химическим и биологическим закономерностям;

б) право не тождественно управляющей системе, в том числе и социальной, оно непременно предполагает значительную автономию субъектов и свободу выбора, не действует по простому, принципу приказ-исполнение; в) законодательство нельзя искусственно оторвать от государственной политики и этических проблем, которые трудно интерпретировать при помощи каких-либо количественных показателей. Любое стремление кибернетизировать правовое регулирование, правотворчестово и правосудие надо воспринимать только отрицательно. Созданное людьми право должно направлять и контролировать действие автоматических устройств, а не устройства - создавать право и контролировать человеческую деятельность.

Имея в виду отмеченные ограничения, можно надеяться, что современная кибернетика способна принести пользу правовому регулированию общественных отношений и в первую очередь налаживанию Центров юридической информации и деятельности АСУ. Между проблемой систематизации законодательства и проблемой использования в праве кибернетики имеется обоюдная зависимость. Кибернетика в состоянии оказать содействие делу упорядочения законодательства, а без хорошо отлаженной системы законодательства нет (возможности широко применять в правовом регулировании принципы кибернетики и ее технические устройства (ЭВМ).

Если от юридической науки мало зависит разработка принципов кибернетики, то теория системы законодательства - непосредственный предмет правоведения. Представляется, что в последние годы тут не достигнуты существенные результаты. Напротив, в некоторых разработках допущены досадные огрехи, которые привели к распространению ни на чем не основанного суждения о том, что система законодательства должна рассматриваться как научная база кодификации. В подобном утверждении все перевернуто с ног на голову. В действительности сама система законодательства является результатом кодификационных и инкорпорационных работ.

Система законодательства относится к внешней форме выражения объективного права, в отличие от правовой системы, являющейся его внутренней (структурной) формой, пронизывающей содержание. На формирование системы законодательства непосредственное влияние оказывают многие факторы субъективного характера и тем не менее любая система законодательства так или иначе выражает лежащую в ее основе правовую систему страны. Теоретической (научной) основой систематизации законодательства, особенно кодификации, должны быть вскрытые объективные закономерности формирования и развития правовых систем, их дифференциации на отрасли права. Найти такие закономерности можно, когда осуществляется анализ «суперсистемы», в которую включена структура общественных отношений и структура от нее зависимой правовой системы. Если систему законодательства нельзя смешивать с правовой системой, то их нельзя и отрывать друг от друга. Например, уголовные кодексы являются выражением отрасли уголовного права, гражданские кодексы - концентрируют в своем содержании важнейшие нормы отрасли гражданского права. Кодификация осуществляется соответственно сложившейся отрасли права, а не отрасль права определяется предпринятой кодификацией.