Объективное и субъективное право

Проведены кодификационные работы в данной отрасли права или нет, данная отрасль права существует, и в этом случае разница будет заключаться в том, что ее юридические нормы окажутся выраженными либо в отдельных нормативно-правовых актах государства, либо в едином кодексе. Никто не будет отрицать большого значения кодификации, но в течение многих веков да и ныне ряд отраслей права оказывались и оказываются квалифицированными и от этого не исчезают. Яркий тому пример - отрасль административного права. Формой существования юридических норм являются источники права, в том числе и законы государства, «о никак не система законодательства-- система может и не быть выработана, хотя это и плохо.

Кодификация по отраслям права потому и является самой совершенной систематизацией нормативно-правовых актов, что тут берется за основу (сознательно или бессознательно) правовая система, как она есть на самом деле. Кодификация по отраслям правовой системы предполагает проникновение в социальное содержание права, оптимальный учет процесса перевода социальных факторов в юридическую форму, предполагает в условиях социалистического общества внедрение исследователя (и законодателя) в предмет и метод регулирования, свойственные данной отрасли права. Именно поэтому отраслевые кодексы - не просто собрания действующих правовых норм. Они имеют общую часть как результат наивысшего юридического абстрагирования и понимания задач, принципов данной отрасли права. Общая часть кодекса содержит важнейшие понятия и юридические определения, без которых нельзя единообразно толковать и применять статьи особенной части. Общая часть кодекса содержит описание важнейших институтов, входящих в данную отрасль орава, определяет (отражает) их место в правовой системе и в системе данной отрасли права. В этом смысле общая часть кодекса является показателем сфор-М'ированноети отрасли права и степени ее понимания теми, кто создает проекты кодификационных актов. Общую часть кодекса можно создать только тогда, когда есть автономно функционирующее подразделение правовой системы. С другой стороны, кодификация отрасли права значительно ее стабилизирует, усиливает возможности автономного регулирования, очищает свойственный данной отрасли права нормативный материал от всего постороннего и наносного, устаревшего и бездействующего, устраняет несогласованность между нормами.

Нельзя однако полагать, что речь идет (или может идти) о полном совпадении между отраслями правовой системы государства и системой законодательства. Такого совпадения нет, во всяком случае, до тех пор, пока нельзя создать динамичный Свод всех кодексов страны.

Следует иметь в виду и еще одно существенное обстоятельство. В законодательстве (даже в широком смысле этого слова-- в нормативно-правовых актах государства) вовсе не содержатся все действующие в стране юридические нормы, даже в странах, где закон составляет основной я главный источник права. Поэтому систематизация объективного права, строго говоря, должна охватывать не только нормативно-правовые акты, но также все иные источники права.

В буржуазной юриспруденции чаще всего не проводится различия между понятием системы правовых норм (правовых систем государства) и понятием системы законодательства (системы источников права). Более того, весьма часто под национальными (внутригосударственными) правовыми системами понимаются не только системы юридических норм, но также действующие в стране источники права, юридические концепции, юридическая техника (словарь), методы работы правоведов-практиков, философские (политические) принципы, в соответствии с которыми складывается и действует юридическая реальность. Сторонники юридического позитивизма сводят право к законам, потому для них нет различия между системой права и системой законодательства. Напротив, последователи социологического понимания права склонны сводить его систему ко всей структуре юридической надстройки, к структуре правопорядка, к комплексу концепций и методов принятия правовых решений, форм закрепления фактических отношений.

Отвергая узконормативный подход к правовой действительности, советская юридическая наука не может сводить систему права только к системе объективного права, а последнюю - к системе законодательства. Вместе с тем ясно, что работа по систематизации законодательства и в первую очередь кодификация являются особо важной предпосылкой существования в стране режима законности.

Отвергая вульгарно-социологический подход к праву, советская юридическая наука считает, что нельзя растворять структуру действующего в стране объективного и субъективного права в процессе его реализации, а тем более в системе фактических общественных отношений. Последнее вовсе не означает, что всю правовую действительность страны (всю юридическую надстройку) нужно сводить к собственно праву. Для юриста-марксиста совсем немаловажно, какие принципы и 'концепции находят свое выражение в действующем праве, на каких основах осуществляется в стране правосудие, насколько реализуются в жизни общества правовые установления. Подлинно научный анализ правовой действительности может быть осуществлен лишь с учетом органической связи права с цивилизацией данной страны: с ее экономической я политической структурой, с уровнем духовной культуры, с правосознанием и нравственностью. Из чего, однако, не следует, что все элементы человеческой цивилизации могут быть просто включены в характеристику данной правовой системы.

Впрочем, приходится считаться с тем, что реальное место системы законодательства (например, кодексов) в правовой системе страны зависит не только от развитости иных источников права, но и от господствующей в том или ином государстве концепции права, что является лишним подтверждением значения общей теории права не только для познания сущности юридической формы, но и для юридической практики. Например, известно, что в США значительно активизировалась законодательная деятельность федеральных органов власти и властей штатов. Проводятся и некоторые мероприятия по систематизации законодательства. Тем не менее до сих пор для американского юриста, как и для английского, право - это прежде всего право судебной практики. Если даже есть в данном случае норма, выработанная законодателем, но нет ее толкования и применения судами, если не сформировался на ее основе прецедент судебных решений, то американский юрист охотнее всего заявит, что право по данному вопросу молчит или не совсем выяснено. С другой стороны, как бы широко ни распространялось, окажем, во Франции, усмотрение судей в XX веке, юрист до сих пор придает серьезное значение норме закона, мало обращая внимание на то, как ее применяют судьи в конкретном деле, и на то, что нынешнее право в странах романо-германской семьи правовых систем испытывает большое влияние судебной практики[10].

В Иране и Пакистане юрист будет во многих случаях искать ответ и строить прогноз судебного решения не только исходя из системы законодательства, но и учитывая нормы мусульманского права, несмотря на его явные архаизмы. Даже теперь, в конце XX века, во многих странах Востока концепция ислама преодолевается с трудом.

В социалистических странах система законодательства оценивается прежде всего с философских позиций, с позиций экономической и политической теории марксизма. Так, советский юрист подходит к нормам закона с точки зрения их соответствия задачам хозяйственного и культурного строительства, выдвинутым КПСС. Задача социалистической теории права состоит в том, чтобы обеспечивать научный подход к законодательству, развивать этические основы правотворчества и правосудия, повышать уровень социалистического правосознания населения и должностных лиц государственного аппарата.

Юридическая наука в СССР не пришлет догматизма юридического позитивизма и вульгаризмов социологической правовой концепции, придает большое значение системе советского законодательства в упрочении социалистической законности. Одновременно она исходит из того, что действующее законодательство должно всесторонне осуществляться в правоотношениях, в субъективных правах и юридических обязанностях, в реальной жизни советского общества, что судебная практика играет свою роль как в применении норм права, так и в стимулировании правотворческой деятельности органов власти и управления.

Исключительное значение для изучения систем законодательства и лежащих в их основе правовых систем государств имеет сравнительное право, а точнее - сравнительное правоведение как одно из направлений юридической науки. В качестве относительно самостоятельного направления науки общей теории сравнительное правоведение возникло уже сто лет тому назад во Франции, однако долгое время компаративизм ставил перед собой неосновательные цели выявления сущностного единства всех известных в мире правовых систем и единых принципов систем законодательства. В дальнейшем даже буржуазным юристам стало ясно, что подобная цель, а вместе с ней и трактовка сравнительного права как некой особой области самого права глобального действия, неосуществима. Тем не менее прикладное значение сравнительного правоведения велико, и не только с точки зрения возможности восприятия (при однотипности рассматриваемых систем права и законодательства) наиболее удачного опыта правового регулирования, а также известной унификации правовых институтов тогда, когда это возможно и полезно для связей между странами. Особое значение сравнительное правоведение приобрело для советской юридической науки в связи с образованием ряда социалистических стран, с созданием объединения СЭВ и принятием долгосрочной программы экономической интеграции. Экономическая интеграция стран СЭВ потребует известной унификации законодательства, а ее без развития сравнительного правоведения не осуществить.

Данные сравнительного права могут быть использованы и в отношениях с буржуазными странами. В настоящее время процессы интернационализации в области промышленности, техники, связи, науки и культуры настолько ощутимы, а международное разделение труда приобрело столь большое значение для темпов развития экономики, что возрастает значение не только собственно международного права, «о и некоторых работ по возможному сближению юридической формы развитых в индустриальном отношении стран в части, которая не задевает главных принципов правовых систем буржуазных и социалистических государств, коренных отличий в их экономическом и политическом строе, касается юридической техники (например, область банковских расчетов, патентного права). Без развития сравнительного правоведения нельзя оказывать реальную помощь развивающимся странам, помогать им совершенствовать законодательство и т.п. Это касается, разумеется, стран, которые стали на путь социалистической ориентации.

Трудно переоценить значение сравнительного правоведения для собственных нужд социалистических федеративных государств, скажем, для обеспечения необходимой и достаточно строгой унификации законодательства республик и устранения в правовом регулировании различий, не оправданных особенностями их развития. Весьма полезно применение сравнительного метода при изучении истории права, в первую очередь истории социалистического права. 
 

Глава 2. Субъективное право

2.1 Субъективное право юридическое право субъекта 

Право не сводится к совокупности юридических норм, оно воплощено в правах участников общественных отношений. Это юридические (юрисдикцией обеспеченные) права - они общезначимы и защищены государством, им соответствуют юридические обязанности, которые вместе с правами записаны в общих нормах законодательства, в судебных решениях, сформулированы в правовых обычаях. Носители юридических прав (обязанностей) - субъекты права, вне деятельности которых нет и не может быть реальной правовой действительности. Общественные отношения могут выражаться в виде всеобщей социальной связи членов данного сообщества или в качестве непосредственного, прямого их общения. Соответственно и юридическая форма взаимодействия субъектов права заключается в общей правовой связи или в конкретных правоотношениях[9]. Юридические права субъектов именуют субъективным правом потому, что они принадлежат субъектам. Такое наименование выработано юриспруденцией, оно традиционно. Впрочем, вне вопросов связи с объективным правом можно обойтись термином право субъекта, если только не забывать, что у людей (организаций) есть и неюридические, т.е. социального свойства, права (например, моральное право, права членов общественных объединений и т.п.).

Юридические категории объективного и субъективного права не следует смешивать с философскими понятиями объективного и субъективного. Как и в случае подразделения юридической формы опосредования общественных отношений на правовые связи и правоотношения, категории объективного и субъективного права выработаны правоведением для того, чтобы глубже познать юридическую надстройку. Каждая наука вырабатывает свой категориально-понятийный аппарат, выработала его и юридическая наука. Категория объективного права отражает факт объективации господствующей воли в общих юридических нормах. Категория субъективного права подчеркивает, что это - наличное право субъекта. В то же время зависимость субъективного права от субъекта относительна, коль скоро мера юридически гарантированного возможного поведения предопределена господствующим типом производственных отношений и выражает волю господствующего класса. Относительна и независимость объективного права от участников общественных отношений. Субъекты как представители господствующих классов принимают участие в формировании объективного права (в законодательной деятельности). С практической точки зрения, важна принадлежность субъективного права соответствующим субъектам, в то время как само по себе существование объективного права (юридических норм) еще не означает, что предусмотренные им юридические возможности действительно кому-либо принадлежат и могут быть использованы.

Философская проблема объективного и субъективного в праве не имеет прямого отношения к рассматриваемому вопросу в том смысле, что объективное и субъективное право в одинаковой мере являются надстроечными феноменами, относятся к субъективной стороне общественного развития, содержание которого дано материальным производством (объективный фактор социального движения). Если же судить по относительной близости к производственным отношениям, то окажется, что общие юридические нормы в принципе дальше от отношений собственности и обмена, чем права и обязанности субъектов этих отношений. Правовые связи и отношения непосредственно наполнены социальным содержанием, которое в нормах законодательства выражено в идеологизированной и абстрактной форме. Иной вопрос, что абстрактное право в соответствующих условиях способно достаточно точно выразить объективные тенденции общественного развития, оно обладает преимуществом всеобщности и в состоянии концентрировать в себе различные потребности господствующего способа производства. Если стремиться во всех случаях давать философскую интерпретацию юридических категорий, то в соотношении объективного и субъективного права скорее воплощены философские категории абстрактного и конкретного. В этом плане можно вспомнить ленинское замечание о том, что конкретное богаче абстрактного[4], что Гегель понимал развитие как движение от абстрактного к богатому конкретному[6]. Философы отмечают, что движение происходит не только от низшего к высшему, «но и от менее богатого, одностороннего и в этом смысле абстрактного содержания к все более и более богатому, многогранному конкретному содержанию».