Политический конфликт как социальный феномен

ПОЛИТИЧЕСКАЯ КОНФЛИКТОЛОГИЯ /Под ред. С. Ланцова

(отдельные главы)

Глава I. Политический конфликт как социальный феномен

§ 1. Особенности конфликтов в политической сфере

Политический процесс, содержание которого можно рассматривать как различные формы взаимодействия политических субъектов, включает в себя и конфликтные взаимоотношения. Понятие конфликт для целого ряда зарубежных и отечественных исследователей выступает явлением, присущим самому феномену власти. Власть ассоциируется с противостоянием, сопротивлением, принуждением, санкциями и другими «негативными проявлениями», поэтому большинство авторов включают конфликт в число неотъемлемых элементов властных отношений. В первую очередь этот тезис относится к власти политической. Некоторые авторы утверждают даже, что политика уже сама по себе выступает не чем иным, как глобальным конфликтом.

Для западной науки с ее богатыми традициями в области конфликтологической парадигмы вообще характерна исключительная поливариантность методологических оценок и подходов к определению феномена политического конфликта. Теоретики конфликтов от Карла Маркса до Георга Зиммеля полагали, что конфликт есть имманентная характеристика социального развития. В то же время и сегодня продолжается дискуссия относительно содержания указанной категории, несмотря на ставшие уже классическими определения, которые даны в работах Л. Коузера, К. Боулдинга, Р. Дарендорфа и др.

По мнению Ральфа Дарендорфа, базовые основания теории конфликтов заключаются в следующем.

1. Любое общество постоянно меняется, общественные изменения происходят всегда и везде.

2. Любое общество всегда демонстрирует  признаки несогласия и конфликта, общественный конфликт присутствует  всегда и во всем.

3. Для любого общества характерно  насилие одной его части по  отношению к другой.

Вместе с тем Дарендорф проводит серьезные различия между классовыми политическими конфликтами XIX в. и современными формами конфликтов:

«Реальные конфликты всегда зримы. Мало смысла говорить о глубоком расколе социальных структур, если из него не следует заметных социальных и политических разногласий. Поэтому очевидно, что в современных обществах нет классового конфликта в его классическом понимании. Во всяком случае, большинство наблюдателей не усматривают политических сражений между группами, стоящими по разные стороны обычных барьеров власти и прав. Конечно, существуют остатки прежнего конфликта. Класс большинства по-прежнему ведет свои бои за перераспределение. Кое-где еще используется лексика классового конфликта, и причины этого можно понять, если вспомнить ножницы „север – юг“ в Италии или „юг – север“ в Великобритании. Однако даже в этих странах классы не образуют главного базиса для конфликта, и хотя начинают возникать новые распределительные линии и антагонизмы, пока они не приводят к организованным столкновениям между новыми имущими и новыми неимущими.

Если люди и действуют организованными группами, то теперь это, скорее, группы особых интересов или социальные движения, а не классовые партии. Их сегментация… объясняется социальными изменениями… Люди борются или за равную оплату женского труда, или против определенных форм загрязнения окружающей среды, или за разоружение, но делают это, опираясь на общий для всех гражданский статус. В этом смысле социальные движения рождаются исключительно внутри гражданского общества. Даже гражданское неповиновение имеет смысл лишь в том случае, когда существуют стабильные рамки гражданских прав – и обязанность повиноваться закону».

Патриарх европейской политической науки Морис Дюверже в труде «Введение в политику» (1964) построил свою теорию на понятиях конфликта и интеграции. Он последовательно рассматривает биологические, психологические, демографические, географические, общественно-экономические и культурные факторы при анализе различных форм политического конфликта. В результате этого анализа автор делает вывод: в любом обществе сосуществуют конфликты, интеграция и эволюция, причем последняя никогда не устранит все общественные конфликты. Именно с таких позиций Дюверже критикует марксизм, который представляет коммунизм как своеобразный «золотой век». Французский исследователь стремится к содержательному анализу противоречий, даже когда рассуждает о природе горизонтальных и вертикальных политических конфликтов, поскольку конфликт между индивидуумами, группами и классами одного уровня существенно отличается от противоречий между субъектами и объектами власти так же, как борьба в рамках политического режима – от борьбы за режим. Аналогично различие между открытыми конфликтами демократических систем и скрытыми конфликтами систем недемократических. Политические конфликты, считает М. Дюверже, сосредоточены вокруг проблемы власти, характеризуемой с разных сторон, тем не менее определяющими в них являются общественно-экономические факторы.

Европейский дух этой теории значительно отличается от американского, иллюстрируя который, К. Дойч («Политика и управление», 1970), например, разделяет солидарные и конфликтные системы в соответствии с тем, что служит их связующим началом – взаимная польза или взаимное столкновение интересов. По мнению Дойча, в действительности существуют лишь смешанные системы с тем или иным доминирующим фактором, однако его теория сосредоточена на солидарных системах, конфликтные же выступают как проблема, которую предстоит решить. Англосаксонская политология в силу своей прагматической направленности превратилась в одно из самых влиятельных научных направлений – в теорию регуляции конфликтов, владения конфликтной ситуацией.

Теоретические подходы Д. Аптера («Введение в политический анализ», 1973) наиболее наглядно показывают, что одним из главных сюжетов американской политической науки как раз и является исследование проблематики конфликтов.

В соответствии с концепцией Аптера, существует три степени и три формы общественных конфликтов в зависимости от того, происходит ли столкновение предпочтений (кооперация), интересов (конкуренция) или основных ценностей, и только в последнем случае можно говорить о подлинном, открытом конфликте. Следовательно, главный вопрос состоит в том, как трансформировать конфликты ценностей в конфликты интересов, т. е. в конкуренцию или прямо в кооперацию. Практическая направленность такого подхода не в том, чтобы вооружить политиков теоретическим инструментом, а в формировании установок общественного сознания, совместимых с регулированием, преобразованием конфликтов. Как пишет сам Аптер, американская политическая система чаще всего критикуется за то, что две крупные политические партии декларируют одни и те же ценности, поэтому между ними действительно невозможен истинный конфликт, самые существенные их разногласия приобретают форму конкуренции, а в некоторых вопросах преобладает кооперация. Таким образом, в масштабах всего общества становится возможен консенсус. Теория Аптера созвучна тем концепциям демократии, которые посвящены борьбе конкурирующих элит за власть, а также кооперации пришедших к власти элитарных групп в различных сферах общественной жизни (речь идет о политической, военной, экономической и культурной элитах). В результате урегулирование конфликтов становится прерогативой конкурирующей элиты, ждущей от масс не участия, а поддержки. B развивающихся странах, где политическая система находится в стадии становления, конфликты закономерны, считает Аптер, ибо теория модернизации обусловливает быстрые и радикальные изменения, направляемые элитой, стоящей во главе модернизационного процесса. Все это наталкивается на сопротивление общества, обостряет конфликты, но в дальнейшем ход развития устремляется в русло «системы примирения», близкой принципу полиархии Р. Даля («Полиархия», 1971). Даль считает, что основание для урегулирования конфликтов – во взаимной гарантии терпимости к интересам друг друга со стороны групп, участвующих в конфликте ценностей. Как известно, принцип полиархии в противоположность идеальной демократии нацелен на поиск реалистичных, наиболее существенных критериев реальной демократии, именно поэтому система урегулирования конфликтов занимает центральное место в проблематике демократии.

Несомненную значимость в отношении изучения политических конфликтов представляет социально-политическая концепция П. Бурдье. Она актуальна уже потому, что автор, исходя из теоретических посылок классиков конфликтологической парадигмы, предлагает свой подход к трактовке сущности и динамики социальных коллизий. Сегодня этот подход представляется более релевантным общественным процессам рубежа столетий, нежели труды основателей конфликтологии.

Формирование социальных классов, групп и их агентов, конфликтных и конкурентных отношений между ними французский социолог связывает с неравным распределением капитала – экономического, культурного, социального, престижного. Сложная структура классов, социальных групп и их фракций, а также совокупность капиталов и видов «собственности» и составляют социальное пространство. Экономические и культурные различия между группами выступают в качестве объективных разграничителей этого пространства. Социальное пространство включает конкретные поля деятельности, где и происходит конфликт в разных формах. Политические, экономические, духовные и другие конфликты и есть столкновения указанных социальных сил на соответствующих полях за удовлетворение или защиту своих интересов. При этом конфликтны не только интересы больших социальных групп, не только действия политических партий, отражающих эти интересы, но и представления в голове самого индивида относительно программ и кандидатов на властные статусы и роли.

При всех многочисленных подходах к определению социально-политических конфликтов большинство современных авторов – от К. Боулдинга до А. Ага и П. Бурдье – солидарно относительно их (конфликтов) основных черт.

Прежде всего, следует отличать категории противоречия и конфликта. Суть категории «противоречие» традиционно связывалась с многообразием элементов единого целого. Противоречие и есть отношение особого рода между этими элементами целого, возникающее при появлении всякой рассогласованности, несоответствия в структуре целого. Поскольку же абсолютно устойчивого соответствия ни в одном реальном предмете нет, постольку противоречие носит универсальный характер; и хотя история показывает, что глубокие религиозные, идеологические и политические различия, как правило, ведут к конфликтам, последние не носят неизбежного характера. Конфликт может быть представлен как момент обострения в развитии противоречия. При этом возникший и разрешенный конфликт не обязательно устраняет породившее его противоречие. Если противоречие, выступающее основанием политического конфликта, может не осознаваться участниками политических отношений, то конфликт всегда осознан и предполагает определенные действия сторон друг против друга. Политическому конфликту предшествует социальная напряженность, формирование предубеждений, скрытой враждебности и подозрения между субъектами будущего конфликта, устанавливающееся осознание расхождения их интересов, стремление к доминированию или реваншу. Политический конфликт – это такой тип диалектического взаимодействия, непременным условием которого является совокупность представлений субъектов о себе самих (своих мотивах, целях, ценностях и т. п.), оппонентах (их мотивах и целях), социальной среде, в которой происходит конфликт. Таким образом, противоречие, выступая основанием политических различий, может и не приводить к открытому противоборству, в то время как политический конфликт имеет открытые формы противостояния и, как правило, осознан участниками. Речь идет о представлениях субъектов о самих себе и друг о друге, а также об условиях, в которых разворачивается конфликт.

Анализ конфликтных взаимоотношений требует ответа на ряд вопросов: кто выступает участниками (субъектами) конфликтов, каков предмет политического конфликта, как разворачиваются конфликтные противостояния, наконец, в чем заключаются наиболее эффективные технологии и инструментарий разрешения и урегулирования конфликтов.

Политический конфликт не представляет собой совершенно уникального феномена общественной жизни. На него распространяются общие характеристики любых социальных конфликтов. В первую очередь это относится к участникам конфликтных взаимодействий. Субъектами (оппонентами) в политических конфликтах могут выступать как отдельные индивиды, так и самые различные социальные группы, интересы которых сталкиваются реально или предположительно, при этом властные ресурсы как мощный распределительный инструмент выступают объектом противоборства.

Предметом конфликта, т. е. тем, по поводу чего возникает конфликт между сторонами, могут выступать два вида дефицита: позиционный дефицит (т. е. дефицит социальных позиций – социальных статусов, ролей) и дефицит источников (т. е. дефицит определенных материальных или духовных ресурсов). Конфликт возникает только в том случае, если стороны стремятся к получению выгоды за счет друг друга. В конфликте речь всегда идет о способности контролировать и направлять действия другой стороны. С политической точки зрения это означает борьбу за политическое доминирование. Условием реализации этой цели является обладание реальным политическим капиталом (финансы, право, репрессивный аппарат и т. п.). Отсюда следует, что в политике идет борьба не только за монополию применения инструментов власти, ее ресурсов, но и за монополию разработки и распространения принципа легитимного разделения социального мира и тем самым – за монополию мобилизации групп. Поэтому сводить сущность политического конфликта лишь к завоеванию власти совершенно неправомерно.

Одно из наиболее распространенных определений политического конфликта содержится в «Политологическом словаре»:

«Политический конфликт – столкновение субъектов политики в их взаимном стремлении реализовать свои интересы и цели, связанные прежде всего с достижением власти или ее перераспределением, а также с изменением их политического статуса в обществе».

Источником и основанием политического конфликта, считают авторы словаря, являются социально-экономические противоречия, объективно присущие любому обществу, которые в кризисные и переходные периоды от одного исторического этапа к другому приобретают конфликтную форму, определяемую несовместимостью коренных интересов субъектов политики.