Понятие политического участия

отдельных  муниципальных  образованиях)  накоплен  положительный   опыт   по привлечению населения к принятию решений.  Начали  проводить  референдумы  и уже  не   по   формальным   поводам   (утверждение   Устава   муниципального образования),  а  с  вынесением  на  голосование  конкретных   вопросов   (о строительстве зданий,  например,  культовых,  закрытии  или  приостановлении производств,  о  создании  нового  МО  в  пределах   иной   территории).   В Ленинградской  области  прошло  5  референдумов  за  последние  2  года,   в Саратовской области - 1 (по вопросу возвращения исторического названия).  В 4 городах Ленинградской области (прежде всего  районного  уровня)  сложилась практика  открытых,  публичных  заседаний  городского  Совета,  сформированы совместные комиссии советов и общественных организации и  общественности.  В Саратовской области, где власть губернатора непререкаема, подобной  практики нет вообще, за исключением  действующего  при  городском  совете  областного центра  Совета  политических  партий,  образованного  главным  образом   для согласительных процедур.

Более быстрыми темпами наблюдается укоренение демократических  практик и  различных  форм  политического  участия  в  Ленинградской  области,   где территориальная модель поливариантна. Особенно в  малых  городах  и  районах население уже  стало  осознавать  себя  местным  сообществом,  почувствовало заинтересованность в осуществлении своих гражданских прав. В Саратовской  же области территориальная основа слишком  крупная,  что  удобно,  прежде  всего, региональной власти, а не  населению,  которое  даже  не  имеет  возможности наладить  взаимодействие  и  обмен  информацией  в  пределах  столь  крупных муниципальных образований. В Петербурге реформа территориального  устройства была проведена накануне выборов 1998 г., и многие жители (78 %) до  сих  пор

не знают территории своего муниципального  образования,  что  часто  создает путаницу и неразбериху, в том числе  на  выборах,  поскольку  жители  одного двора могут  быть  приписаны  к  разным  муниципальным  округам.  Затрудняет территориальную   самоидентификацию   и   то,   что   муниципальные   округа различаются только номерами, лишь  в  последние  2  года  идет  движение  за присвоение   им   названий,   отражающих   территориальную,   географическую историческую или социальную особенность, что не всегда просто сделать.

Сейчас Администрацией Президента подготовлен новый проект  закона  "Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ", который в  рамках концепции  по  разграничению  полномочий  между   уровням   власти   призван упростить и унифицировать систему МСУ  в  РФ.  Попытки  привлечь  граждан  к процессу обсуждения законопроекта  не  выглядят  слишком  активными.  Прошли парламентские слушания, появились статьи и интервью разработчиков реформы  и некоторых законодателей в газетах, но на низовом уровне все  укладывается  в известную сакраментальную формулу "народ безмолвствует".  И  хотя  некоторые партии (СПС, "Яблоко", "Единая  Россия")  на  своих  партийных  региональных конференциях   обсуждали   законопроект,   говорить    о    массовости и заинтересованности населения нельзя. Унификация  территориальной  системы МСУ, особенно укрупнение территорий субъектов местного  самоуправления  вряд ли скажутся положительно на политической  активности  и  участии  граждан  в процессе управления.  Главной  особенностью  современного  этапа  зарождения местного  самоуправления  является  сочетание  двух  принципов   организации общественной жизни - государственность  и  самоуправление,  с  преобладанием первого, что и определяет пока  малую  эффективность  практик  политического участия [8].

8. Есть ли нужда в политическом участии женщин?

В  современной  России, интерес женщин к политике и, соответственно,  участие  в  ней, за последние годы  существенно  снизился. Если на волне  перестроечной  и постперестроечной эйфории в политику пришло много  женщин,  которые  в  ряде случаев заняли ключевые позиции в высших эшелонах власти и даже  имели  свое представительство в  парламенте  в  виде  самостоятельной  фракции  «Женщины России», то в настоящее время их позиции в органах власти, причем не  только в центре, но и, особенно, на местах значительно ослабли.

В  этой  связи  возникают  следующие  вопросы:  Что  лежит  в   основе

«деполитизации»  значительного  числа  женщин  страны?   Является   ли   это следствием возникновения новых возможностей реализации жизненных  интересов, когда активность «воплощается» в самых разных областях и сферах, включая  не только политическую,  но  и  профессиональную,  образовательную,  социально-бытовую,  личную?  А  может  быть  это  новое  проявление  дискриминации  по половому признаку, когда женщин фактически оттесняют от активного участия  в политической жизни, что свойственно, прежде  всего,  обществам,  сохранившим патриархально-традиционалисткую модель взаимодействия мужчины  и  женщины  в семье и в обществе в целом?

Результаты настоящего исследования свидетельствуют о том, что как  это ни парадоксально, сами  женщины  в  большинстве  своем  дают  вполне  ясные, однозначные ответы на все эти вопросы. С одной стороны, многие из них не считают  себя  ущемленными  с  точки зрения возможности общественной и политической самореализации.  Более  того, 45,8% опрошенных женщин против 29,3% считают, что за  последние  десять  лет

возможности женщин реализовать себя в  бизнесе,  общественной  деятельности, политике значительно  возросли.  С  другой  стороны,  примерно  в  таком  же соотношении (52,7%  против  24,9%)  опрошенные  отмечают, что  мужчины  по- прежнему  обладают   большими   правами   и   возможностями для активной политической деятельности, нежели женщины.

Это  противоречие  объясняется,  прежде  всего,  тем,  что  признание

возросших возможностей,  как  показывает  практика,  вовсе  не  ведет  к  их

автоматической  востребованности.  Да,  большинство  женщин   считает,   что сегодня в стране нет серьезных формальных ограничителей для  их  полноценной общественной  и  политической   жизни   соответственно,   нет   политической дискриминации по половому признаку.  Однако,  одновременно  с  этим  женщины отмечают такое количество проблем, с которыми им приходится  сталкиваться  в повседневной жизни, что политика и общественная деятельность  не  может  для них не отступать на  задний  план.  Почти  для  половины  опрошенных  женщин (44,0%) политическая и общественная карьера  ни  сейчас,  ни  в  будущем  не входит в число жизненно важных планов. Заявивших о  том,  что  они  добились серьезного карьерного  роста  в  этой  области,  всего  лишь  5,5%.  Все  же остальные либо считают, что они этого могут добиться, если захотят  (25,7%), либо не смогут добиться, даже если захотят (23,5%).

Таким образом, группа  женщин  «активистского»  типа  составляет  чуть менее трети всех опрошенных. Правда, следует учитывать, что  многие  женщины считают возможным и даже необходимым принимать участие в  том,  что  принято называть общественной работой, усиливать роль в  жизни  общества  собственно женских  организаций.  Тем  самым,   число   включенных   в   данную   сферу деятельности женщин при определенных условиях действительно может  несколько возрасти. Причем обращает на себя внимание то, что в отношении  возможностей такого рода участия женщины достаточно оптимистичны – 47,4% из них  заявили, что  мужчины  и  женщины  имеют  одинаковые  возможности   для   участия   в общественной жизни, и лишь 27,3% – что у мужчин здесь прав больше.

Прослеживается   определенная   взаимосвязь   между   оценками   новых возможностей  для  политической  и  общественной  самореализации,  с   одной стороны,  и  оценками  собственных  возможностей  -  с  другой.  Так,  более позитивно эти возможности оцениваются теми россиянками, которые  уже  сумели здесь чего-то добиться либо надеются сделать  это  в  ближайшей  перспективе (см. табл. 1).

Таблица 1 - Оценка  новых  возможностей  самореализации  женщин  в  бизнесе, политике и общественной деятельности в зависимости от  собственных  успехов, %

Что же из себя представляют женщины «активистского» типа,  стремящиеся к самореализации, в том числе в общественной и  политической  жизни?  Как  и следовало ожидать, наибольшего карьерного  роста  добились  женщины  старших возрастных групп: 12,4%  при  5,6%  в  среднем  по  массиву.  Но  и  в  этой возрастной группе наибольший процент тех (56,9%), кто уже не видят для  себя перспектив   личной   самореализации.   Интересно   также,   что    наиболее оптимистично настроены в отношении своих возможностей женщины самых  молодых возрастных групп (17–25 лет).  Что  же  касается  женщин  среднего  возраста (31–40 лет), то здесь доминирует скептицизм – 53,3% заявляют, что у них  нет в планах делать общественную и политическую карьеру, а 24,0%  отмечают,  что даже если бы они захотели, то у них это вряд ли получится.

Фактор образования также существенным образом  влияет  на  возможности самореализации и, соответственно, дифференцирует оценки  этих  возможностей: наличие образования увеличивает включенность, а главное –  дает  уверенность в том, что эти  возможности  возникнут.  Для  сравнения:  доля  оптимистично оценивающих  свои  карьерные  перспективы,   в   два   раза   больше   среди респондентов с высшим образованием, чем среди имеющих неполное  среднее  или среднее  образование.  Что  же   касается   социальных   характеристик,   то «активистскую» модель реализуют  либо  предполагают  реализовать  в  большей степени  женщины,  оценивающие  свое  материальное  и  семейное   положение, социальный  статус,  а  также  степень  удовлетворенности  жизнью  в   более позитивных тонах (на хорошо и удовлетворительно), чем те, кто оценивает  эти параметры со знаком минус (см. табл. 2).

Таблица  2  -   Оценка   профессиональной,   политической   и   общественной

самореализации  в  зависимости  от   уровня   материальной   обеспеченности,

отношений в семье и социального статуса, в % 

Из вышеприведенных  данных  видно,  что  наименьшую  дифференциацию  в оценках возможностей дает соотнесение  этих  возможностей  с  отношениями  в семье. Замужние   женщины действительно несколько более успешны, зато незамужние более оптимистичны  в своих прогнозах на будущее. Что  же  касается  распределения  внутрисемейных ролей с точки зрения материального вклада супругов,  то  здесь  существенной дифференциации опрос не  зафиксировал.  Иначе  говоря,  вопрос  о  том,  кто является   главным   «добытчиком»   в   семье,   для   оценки    возможности участия/неучастия в общественной и политической жизни  особого  значения  не имеет.

Что же касается суждения о преимущественных  возможностях  мужчин  для участия  в  политической  жизни,  то  данной  точки  зрения   придерживается большинство опрошенных  женщин,  причем  вне  зависимости  от  их  семейного положения,  возраста  и  других  социальных  характеристик.  На  этом   фоне несколько выделяются женщины,  позитивно  оценивающие  свой  материальный  и социальный  статус.  Эта  часть  россиянок  чаще  придерживается  той  точки зрения, что они имеют одинаковые  с  мужчинами  политические  возможности  и права (см. табл. 3).

Таблица 3 -  Оценка  степени  равноправия  мужчин  и  женщин  на  участие  в политической  жизни  в  зависимости  от  уровня   удовлетворенности   женщин различными сторонами жизни, в %