Роль политического сознания и менталитета в регуляции политического поведения

Поразительный исторический факт –  военная победа обернулась для завоевателя  поражением. Национальный миф сокрушил «великую армию», которой не страшны  были никакие пушки.

В стихотворении Лермонтова есть любопытные детали. Например, русский архетип  врага он выразил строкой «французы  двинулись как тучи». В русских  былинах врагов часто представляли как «тьму-тьмущую», безликое полчище «басурман». Тучи ассоциируются с темной страшной и враждебной силой.

Таким образом. Мифология «последнего  и решительного боя» в Бородинском  сражении нашла свое историческое воплощение. В годы второй Мировой войны эта  мифология была заимствована коммунистами. Не случайно войну  объявили Великой  Отечественной. Это была прямая отсылка  к Отечественной войне 1812 года. О  чем свидетельствовал и портрет  Кутузова, который Сталин повесил  у себя в кабинете.

Правда, Сталин не просто заимствовал, а «творчески доработал» мифологию  войны 1812 года, исходя из своих практических нужд. Господствующая до нападения  Германии на СССР историческая школа  М. Покровского не придавала большого значения Отечественной войне 1812 года. Объясняя поражение Наполеона его  собственными ошибками и холодной зимой (сам Наполеон, прибыв в Париж  после провала «русского похода», сразу ввел в оборот версию о поражении  своей армии от «генерала Зима»). Сталина это не устраивало. Поэтому  компартия выпустила «исторические» постановления  об ошибках школы  Покровского, и советские ученые сели за написание новой истории.

Прежде всего был возвеличен «гениальный полководец и дипломат» М.Кутузов (в образе «гениального стратега» Кутузова легко угадывался знакомый профиль «вождя народов»). Отступление русской армии и сдачу Москвы следовало трактовать как «хитроумный план» Кутузова по завлечению неприятеля в ловушку, а не вынужденные действия (согласно мифу, Кутузов предвидел крах Наполеона уже вовремя советах в Филях).

Бородинское сражение историк Е.Тарле  поначалу описывал как поражение  русской армии, вынужденной из-за потерь отступить. Но после высочайшего окрика он изменил точку зрения и стал доказывать, что Наполеон первым отвел свои войска с поля боя, т.е. признал поражение.

По версии Сталина, Кутузов отступил сознательно, чтобы заманить в ловушку  Наполеона. Впоследствии Тарле оправдывался: «Стратегия Кутузова привела к Бородину и создала затем глубоко задуманное и необычно оперативно проведенное  контрнаступление, «загубившее Наполеона». А геройское поведение регулярной армии при всех боевых схватках с  неприятелем, деятельная помощь партизан. Народный характер всей войны, глубоко  проникшее в народ сознание полной справедливости этой войны – все  это, в свою очередь, послужило несокрушимым оплотом для возникновения, развития и победоносного завершения гениальной  стратегической комбинации Кутузова».

Этот миф понадобился, чтобы  трагические ошибки советского командования представить как «гениальный» замысел, чтобы сдававшиеся в плен миллионные советские армии вдохновились стойкостью предков, чтобы даже проигранные  сражения рассматривались как залог  победы в будущем.

Сила сталинского мифа была еще  и в том, что он давал ясный образ будущего.  Советские войска будут гнать Гитлера до самого Берлина, как гнали Наполеона до Парижа. «Гитлеровская фашистская армия» так же может быть разбита и будет разбита, как были разбиты армии Наполеона и Вильгельма» (Сталин И. Выступление по радио 3 июля 1941 г.//Р Великой Отечественной войне Советского Союза. М.,2002. С. 12.), - утвердал Сталин в своей речи от 3 июля 1941 года.

Сам Наполеон не считал причиной неудачи  своего похода отступление русской  армии. «Отступление Кутузова – это верх бездарности. Нас убила зима. Мы жертвы климата. Если бы хотели завлечь нас внутрь страны, но надо было бы начинать с отступления и не подвергать риску корпус Багратиона, т.е. не держать его войска на слишком близком к границе и, следовательно, растянутом фронте. Не надо было тратить только денег на постройку карточных домиков на Двине. Не надо было сосредотачивать там столько складов. Русские жили изо дня в день, без определенных планов. Они ни разу не сумели дать сражение вовремя. Я слишком долго оставался в Москве. Если бы я покинул ее через четыре дня после вступления в нее, как я это думал сделать, когда увидел пожар, то Россия погибла бы».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.

 

1. Артемов Г.П., Попова О.В.  Консервативные ценности в политическом сознании населения Санкт-Петербурга (результаты эмпирического исследования). // Философия и социально-политические ценности консерватизма в общественном сознании России (от истоков к современности): Сб. научных статей. Вып.2. СПб., 2005. С.384.

 

2. Башкирова Е.И. Трансформация ценностей российского общества // Полис. 2000. №6. С.56-57.
3. Гаджиев К.С. Политическое сознание или политическая культура? // Кентавр, 1991. № 12. С. 14 — 25.
4. Громова Р. К типологии политического сознания // Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. ВЦИОМ. — М., 1999. №2 (40). С. 11 — 15..
5. Заславская Т.И. Современное российское общество: Социальный механизм трансформации. М., 2004. С.60.
6. Дилигенский Г.Г. Демократия на рубеже тысячелетий // Политические институты на рубеже тысячелетий. Дубна, 2001. С.37.
7. Лапкин В.В., Пантин В.И. Восприятие западных институтов и ценностей в постсоветском пространстве: опыт Украины и России // Полис. 2004. №2. С.87.
8. Леонтович В.В. История либерализма в России. 1762-1914. М., 1995. С.2-3.
9. Никонов В. Российское и советское в массовом сознании // Современная российская политика: Курс лекций. / Под ред. В.Никонова. М., 2003. С.184.
10. Петренко В.Ф., Митина О.В. Семантическое пространство политических партий // Психологический журнал, 1991. Т. 12. № 6..
11. Попова О.В. Политическая идентификация в условиях трансформации общества. СПб., 2002. С.156.
12. Рормозер Г. Кризис либерализма / Пер. с нем. M., 1996. С.85.
13. Рормозер Г., Френкин А.А. Новый консерватизм: вызов для России. М., 1996. С.60-61.
14. Сементковский Р.И. К истории либерализма // Опыт русского либерализма. Антология. М., 1997. С.165.
15. Урнов М., Касамара В. Современная Россия: вызовы и ответы: Сборник материалов. М., 2005. С.50.
16. Урнов М. Синдром радикального авторитаризма в российском массовом сознании // Урнов М., Касамара В. Современная Россия: вызовы и ответы: Сборник материалов. М., 2005. С.45-65.
17. Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце ХХ века. М., 2003. С.338.
18. Цуладзе А. Политическая мифология. М.: Эксмо, 2003 – 386 с.
19. Чичерин Б.Н. Различные виды либерализма // Опыт русского либерализма. Антология. М., 1997. С.41.
20. Яковлев А.Н. Реформация в России // Общественные науки и современность. 2005. №2. С.14.