Социально-политическая обстановка в начале 20 века

Несмотря на ряд всех этих государственных мер в Российской Империи начинают формироваться  радикальные партии, противники существующего  строя, так называемые прототипы  будущей партии большевиков.  В 1898 году была учреждена Российская социал-демократическая рабочая партия, в которую влились Союз Освобождения рабочего класса и несколько других групп. Эту дату, как «день рождения» своей партии празднуют и большевики, и меньшевики. Много позже организационно объединились революционные элементы народнического направления (социалисты-революционеры), но отдельные их группы, ведшие свою «родословную» от пресловутой «Народной Воли», действовали вместе с «марксистами».

Наряду с этим, Николай  Александрович, конечно, знал, что либеральная  интеллигенция враждебно относится  к существующему порядку. Но Николай  II глубоко верил, что отношение широких народных масс совершенно иное. Летом 1898 года государь в своем разговоре с князем В беседе с московским губернским предводителем дворянства князем Петром Николаевичем Трубецким коснулся вопроса об ограничении самодержавия, и сказал, что он готов был бы поделиться с народом властью, но сделать этого не может: ограничение царской власти было бы понято, как насилие интеллигенции над Царем, и тогда народ стер бы с лица земли верхние слои общества.

Практически одновременно обостряются  отношения между Россией и  Финляндией. Суть состояла в том, что  в январе 1899 года в финляндский  сейм был внесен законопроект о  распространении на Финляндию русский  воинский устав с некоторыми изменениями.  Наряду с этим в обществе шли слухи  об отмене финской конституции. По новому проекту, численность войска увеличивалась  примерно в полтора раза, и финские  граждане могли быть отправлены к  отбыванию воинской повинности в  другие части империи. На этом вопросе  столкнулись два различных юридических  воззрения на природу отношений  между Россией и Финляндией.  Николай II же полагал, что по прежде установленному порядку согласие финляндского сейма необходимо, но государь обладает учредительной властью, которая давала право изменить этот порядок. 3 февраля 1899 г. был издан Высочайший манифест. Одновременно с манифестом были изданы «Основные положения о составлении, рассмотрении и обнародовании законов, издаваемых для Империи с включением Великого княжества Финляндского». Законы эти должны были издаваться Императорской властью, причем, в отличие от законов к Финляндии не относящихся, требовались предварительные заключения высших административных органов Финляндии, а также и Финляндского сейма; эти заключения носили, однако лишь совещательный характер. Разграничение сферы общегосударственного законодательства и местных узаконений, требующих согласия сейма, предоставлялось также Императорской власти. В Финляндии этот манифест вызвал, однако, чрезвычайное волнение. Даже Сенат, состоящий из лиц назначенных Государем, едва не отказался распубликовать его, — 10 голосов было против, 10 голосов за, и только голос председателя дал перевес в пользу распубликования. В то же время и Сенат, и Сейм постановили обратиться к Государю с ходатайством об отмене манифеста 3-го февраля.  Государь был возмущен проявленной оппозицией и счел сначала, что, как и в России, протесты исходили только от «политиканствующего меньшинства». Конфликт получил принципиальный характер; дело было не в том, какие законы будут изданы, а в порядке их издания. Население Финляндии привыкло, за несколько десятилетий, считать законным определенный порядок вещей; этот порядок был подтвержден тремя последними Императорами, — даже если отрешиться от первоначальных обещаний Императора Александра I (при Императоре Николае I сейм не был ни разу созван). Государь, быть может, впервые почувствовал трагичность этого конфликта, когда статс-секретарь Прокопе разрыдался в Его кабинете и стал умолять, чтобы Государь не запрещал финляндскому населению присылать петиции на Высочайшее Имя. Государь внял этой просьбе Прокопе, но общее направление политики в финляндском вопросе осталось прежним.

Дальнейший ход событий  показал, что попытка установить более тесное единство между Россией  и Финляндией при помощи внешнего сближения учреждений на практике привела  к обратным результатам: она создала  единение между финскими и шведскими  элементами края и породила сепаратизм, которого ранее не было. Если юридическая  сторона вопроса осталась спорной, и отмена конституции, дарованной свыше, едва ли может почитаться незаконным актом в случае возникшей государственной  необходимости, — то со стороны целесообразности этот шаг, во всяком случае, оказался пагубным и вместо закрепления Финляндии за Россией способствовал ее отчуждению. (Ольденбург).

В финляндском вопросе  русская общественность стала на оппозиционную точку зрения. Но эти события весьма скоро отступили для нее на задний план перед внезапно вспыхнувшими студенческими волнениями до сих пор еще невиданной силы и длительности. Состав студенчества, с преобладанием «интеллигентного пролетариата» (а то и полуинтеллигентного) отличался природной склонностью к радикальным течениям, и никакие внешние меры, вроде свидетельства о благонадежности или строгого надзора со стороны полиции, не изменяли этого основного факта. Отсутствие легальных студенческих организаций оставляло свободную почву для нелегальных, а развитое в учащейся молодежи естественное чувство товарищества создавало значительные затруднения для власти в  борьбе с революционными элементами в университетах. Беспорядки прокатились по всем крупным городам империи.  Эти события произвели на императора большое впечатление, и он пошел на некоторые уступки. В такой тяжелой внутренней обстановке вновь остро поднимается вопрос о земском самоуправлении. Принять решение предстояло Николаю Александровичу. Убедившись во враждебности общества, интеллигенции, на пример студенческих волнений; на примере Финляндии увидев, как трудно отменить однажды предоставленные права; признавая основательность обвинений Витте против земства — Государь не счел возможным в данный момент продолжать завершение земской реформы 1864 года. После пяти лет внутренней политики, совмещавшей традиции двух последних царствований, Государь в 1899 года вернулся на путь Своего отца. Для проведения «большой азиатской программы» было необходимо сохранить свободу решений и престиж неограниченной власти. Все шаги навстречу обществу были либо отвергнуты, либо неминуемо были бы истолкованы, как обещания более решительных перемен, которых Государь не желал.

В общем 1900 год прошел практически  спокойно, без какого либо изменения  общего положения в России. Закон  о воинской повинности в Финляндии  был проведен на основе манифеста 3 февраля.  Законопроект, непринятый сеймом, был издан в порядке  общегосударственного законодательства только летом 1901 г. В то же время, в  виду оппозиции в стране и в  войсках, решено было постепенно расформировать финские войсковые части (сначала  — стрелков, а потом и драгунский полк). Первый призыв по новому закону был назначен на осень 1903 г. Фактически, население Финляндии было освобождено  от военной службы, если не считать  нескольких сот человек, служивших  в гвардейском финском батальоне. Государь надеялся, что с течением времени финляндцы примирятся с  новым порядком вещей, и не желал  на первых порах прибегать к резким репрессивным мерам. После смерти президента Фора, между Францией и Россией  появилось охлаждение после прихода  к власти левых сил. Государь не приехал  на Парижскую всемирную выставку и на открытие моста Александра III, при закладке которого он присутствовал. Это сильно огорчило французов.

Между тем, враждебные правительству  настроения, всегда существовавшие в  обществе, начинают проявляться более  активно. В 1901  году 14 февраля был  смертельно ранен министр народного  просвещения Боголепов Николай Павлович студентом Карповичем. Это событие положило новый период террора и политических покушений на министров и других правительственных лиц со стороны радикально настроенных групп.  В апреле 1902 был убит министр внутренних дел Сипягин студентом Балмашевым, в 1903 убит уфимский губернатор Богданович террористом Гершуни, в июне 1904 был убит финляндский генерал-губернатор Бобриков, в этот же год убит министр внутренних дел Плеве студентом Сазоновым, а в 1905 году был убит московский генерал-губернатор, дядя Николая Александровича, великий князь Сергей Александрович.

Таким образом, перед Императором  Николаем II не было таких крупных  задач, как перед Императором  Александром II. Величайшие преобразования были уже совершены. Нужно было, прежде всего, восстановить их в полной силе, воплотить их в жизнь. Это не было бы неуважением к памяти отца, а  просто сознанием того, что разные времена и царствования имеют разные задачи. Если бы молодой Николай II, даже не пошел по пути, указанному дедом, то благоразумные русские люди были бы довольны.

В XX столетие Российская Империя вступает с кризисом сельского хозяйства и промышленности.  Но наиболее остро было положение русской деревни. Несмотря на то, что крестьяне владели большей частью русских земель, и государство всячески оказывало помощь, сельское хозяйство было наименее производительным. Особенно остро это проявлялось в неурожайные годы. Причину в этом крестьяне видели в малоземелье, или в переобременении налогами. Однако соляной налог и подушная подать были отменены еще 1880-х г.г. Земельный налог составлял ничтожную величину и, собственно, единственным серьезным прямым налогом, лежавшим на крестьянстве, были выкупные платежи за землю, полученную при освобождении. Основной причиной кризиса в сельском хозяйстве являлись условия землепользования, то есть общинное землепользование.  Недостатки общины становились все очевиднее с течением времени: община, спасавшая слабых, тормозила деятельность крепких, хозяйственных крестьян; она способствовала уравнению, но препятствовала повышению общего благосостояния деревни. Численность населения росла несравненно быстрее, чем доходность надельных земель, и этот процесс уже сам по себе, помимо каких либо других причин, приводил к понижению экономического уровня. В 90-е годы в этом отношении были переломными: сельское хозяйство стало явно «отставать» от общего хозяйственного роста страны; застой местами превращался в упадок.

Интеллигенция смотрела на тяжелое положение дворянского  землевладения с нескрываемым злорадством. Интеллигенция искренно воображала, что ухудшение положения дворян в какой-то мере должно было принести улучшение крестьянам. И когда  падение хлебных цен больно ударило  по сельскому хозяйству, значительная часть общества легко успокаивалась  на мысли о том, что страдают только помещики и «кулаки», а крестьянская масса чуть ли не в выигрыше от низкого  уровня цен. Между тем, упадок крупного землевладения еще более понижал  общий хозяйственный уровень  деревни; он лишал землевладельцев  возможности подавать пример более  совершенных форм хозяйства; лишал  крестьянство побочных заработков; наконец, понемногу иссушал те «резервуары  хлеба», из которых в неурожайные  годы могли на месте, без подвоза  издалека, получать пропитание крестьяне, пострадавшие от неурожая. Оскудение  дворянского землевладения, наряду с влиянием общинного землепользования, только способствовало нарастанию сельскохозяйственного  кризиса в деревне.

Витте С.Ю.  в этой ситуации при всем его таланте слабо понимал нужды и потребности сельского хозяйства. Он с большой энергией проводил план  «индустриализации» русского народного хозяйства, симпатии . Эту политику — сперва промышленность, потом сельское хозяйство — критиковал В. И. Гурко, писавший в «Новом Времени», что везде промышленность вырастала на почве спроса: «неужели же мы в состоянии опрокинуть этот порядок: сначала создать промышленность, а лишь затем обеспечить сбыт ее произведений путем повышения благосостояния народных масс?». Николай II все еще не желал вмешиваться в сложные вопросы экономики.

Русская интеллигенция видела решение этой проблемы в том, чтобы  предоставить крестьянам политические права, распространить в деревне  знания, отдать крестьянам казенные, монастырские  и помещичьи земли, — и кризис будет устранен. Положение сельского  хозяйства осложняли периодические  неурожаи. Общество рассматривало сельскохозяйственный кризис как одно из проявлений общей несостоятельности самодержавия, либеральная и социалистическая печать регистрировала признаки этого кризиса, ставя их на одну доску с задержкой роста промышленности.  В этих условиях Николай II делает шаги в сторону своих подданных, он решает немного отойти от своего консерватизма.

12 ноября 1901 г. было объявлено  об учреждении новой комиссии. В программу этой комиссии входило исследование условий землевладения и землепользования, условий податного порядка, отхожих промыслов, доходности честного и крестьянского хозяйства. Но эта комиссия не могла дать быстрого ответа на поставленные вопросы; она занялась собиранием обширного статистического материала, и только через два года — в октябре 1903 года — собралась на пленарную сессию для подведения итогов своих работ.  Раннее, в январе 1902 года  Николай Александрович принял важное принципиальное решение, чтобы сдвинуть с мертвой точки аграрный вопрос. 23 января было утверждено положение об Особом Совещании, о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Это учреждение имело целью не только выяснить нужды сельского хозяйства, но и подготовить меры, направленные на пользу этой отрасли народного труда. Совещание решило обратиться к заинтересованным кругам населения с запросом о том, как они сами понимают свои нужды. Такое обращение было смелым шагом; в отношении интеллигенции оно едва ли бы могло дать практическое результанты; воззрения интеллигенции были достаточно известны и сводились к требованию политических преобразований всего государственного строя в духе самых радикальных современных теорий. Но в данном случае вопрос задавался не городу, а деревне — тем слоям населения, дворянам и крестьянам, в лояльности которых последний Романов был убежден.  В процессе решения аграрного вопроса и был убит ранее упомянутый Сипягин Дмитрий Сергеевич. «Я верой и правдой служил Государю Императору и никому не желал зла», сказал он перед смертью. В лице Д. С. Сипягина  Николай II потерял убежденного и преданного сотрудника, трудно заменимого человека. Как и Н. П. Боголепов, так и Д. С. Сипягин погиб в качестве представителя государственного строя, ненавистного революционным кругам. Это убийство сыграло роковую роль в русской жизни, оно создало пропасть между Николаем Александровичем и оппозиционным обществом. Государь был глубоко потрясен и возмущен этим убийством. Он назначил министром внутренних дел через два дня после убийства — статс-секретаря по делам Финляндии В. К. Плеве, который был известен, как сторонник крутых репрессивных мер. Убийцу Д. С. Сипягина, Балмашова, было решено судить военным судом — это означало смертную казнь, так как гражданский суд не мог выносить смертных приговоров, и убийца Н. П. Боголепова был приговорен к 20 годам каторжных работ (он вскоре бежал с каторги). Балмашов держал себя мужественно и корректно на суде; он сказал своей сестре, что все слухи о том, будто его истязали — ложны; он не имеет оснований жаловаться на обращение. Когда смертный приговор был вынесен, Балмашов отказался подать просьбу о помиловании. Его казнь — в мае 1902 г. — была первой казнью по политическому делу за царствование Императора Николая П. (Ольденбург). Для либеральной интеллигенции Балмашов стал героем.  С этими событиями совпали крестьянские беспорядки в Харьковской и Полтавской губерниях, которые сопровождались грабежами и побоями. Руководителей движения арестовали; менее видных участников подвергли телесному наказанию и отпустили на свободу.

Летом 1902 г. приступили к  работам местные комитеты о нуждах сельскохозяйственной промышленности — сначала губернские, потом уездные .  В одном отношении правительство  выдерживало принципиальную позицию: оно отметало выборное начало при  составлении комитетов; председатели могли приглашать в них хотя бы всех земских гласных, но выборов  от земских собраний в эти комитеты не допускалось. Участие в комитетах  было активным, заседали публично. Обсуждался целый ряд вопросов, касающихся народного образования, реорганизации суда, о волостном земстве, о создании той или иной формы народного представительства. Работы уездных комитетов закончились в начале 1903, вслед за тем, губернские комитеты подводили итоги. Вражда между властью и обществом, вплоть до весьма умеренных кругов, резко усилилась. Губернаторы, боясь осложнений, не допускали оглашения некоторых докладов; так, харьковский губернатор снял с обсуждения доклад Н. Н. Ковалевского, о тоне которого можно было судить по одной из заключительных фраз: «Нельзя начинать бороться с комарами, не устранив предварительно вампиров... Сельскохозяйственная промышленность страны не может быть сколько-нибудь заметно улучшена без устранения главных причин, которые привели к настоящему положению деревни»... В нескольких губернских комитетах (Тамбовском, Тульском), значительная часть членов отказалась участвовать в дальнейших работах, ссылаясь на стеснение со стороны председателя (действовавшего по инструкциям министерства внутренних дел). В Московской губернии произошел раскол в комитете: большинство отвергло предложение либерального меньшинства, которое тогда покинуло собрание. Однако,  задача, возложенная Государем на Особое Совещание, в основных чертах была выполнена. В то время, когда официальное издание трудов комитетов не появилось в свете, группа земских либералов уже выпустила  свою сводку под названием «Нужды деревни», с предисловием П. Н. Милюкова. По всем вопросам об «основах правопорядка», о самоуправлении, о правах крестьян, о народном образовании, из суждений комитетов было извлечено все, что соответствовало направлению составителей; все несогласное было либо отброшено, либо вкратце отмечено, как уродливые исключения. Несмотря на это, в суждениях комитетов было и нечто иное, о чем либеральная печать почти умалчивала, о чем только вскользь упоминалось в «толстых журналах»: значительная часть комитетов подошла к самой сути земельной проблемы — к вопросу о крестьянской общине. И еще замечательнее, что значительное большинство этих комитетов высказалось против общины или, во всяком случае, за свободный выход из нее отдельных крестьян. Труды по пересмотру законодательства о сельском состоянии предписывалось передать на места для дальнейшей их разработки и согласования с местными особенностями в губернских совещаниях, при ближайшем участии достойнейших деятелей, доверием общественным облеченных. В основу их трудов — положить неприкосновенность общинного строя крестьянского о землевладения, изыскав временно способы к облегчению отдельным крестьянам выхода из общины. Принять безотлагательно меры к отмене стеснительной для крестьян круговой поруки.