Социально-политическая обстановка в начале 20 века

Вернувшись из Сарова, Государь принял две меры, имевшие целью упрочить положение на Дальнем Востоке и устранить в этом вопросе колебания: 30 июля было учреждено наместничество, а 16 августа С. Ю. Витте был уволен с поста министра финансов.

В это время начинают проявляться  предпосылки войны между Россией  и Японией, а именно обе страны претендовали на территорию Маньчжурии, которая являлась одним из пунктов расширения территорий. Российская Империя в свою очередь пыталась найти компромисс, почти весь 1903 год шли переговоры. В сложившейся ситуации Япония доминировала, от нее зависело в какой момент прервать переговоры. Россия готовилась к будущему отпору, в конце 1903 года на Дальний Восток были отправлены броненосец «Цесаревич» и броненосный крейсер «Баян», вслед за ними вышли броненосец «Ослябя» и несколько крейсеров и миноносцев. Вечером 26 января 1904 года Япония, без официального объявления войны, начала под Порт-Артуром военные действия. В том, что Россия не желала разворачивать конфликт, есть прямое подтверждение в дневнике Николая II. В своей записи от 26 января 1904 года он пишет: «Утром у меня состоялось совещание по японскому вопросу; решено не начинать самим… Вернувшись домой, получил от Алексеева телеграмму с известием, что этою ночью японские миноносцы произвели атаку на стоявших на внешнем рейде “Цесаревич”, “Ретвизан” и “Палладу” и причинили им пробоины. Это без объявления войны. Господь, да будет нам в помощь!». Так начинается русско-японская война. Российская Империя никак не могла уклониться от этой войны, так как она решала  вопрос о выходе к незамерзающим морям, о русском преобладании в огромной части света, о почти незаселенных земельных просторах Маньчжурии. Николай II практически с самого начала своего правления понимал, что этот конфликт никак не удастся избежать. Именно поэтому шли подготовительные меры такие, как соглашение с Австрией и восстановление «добрососедских» отношений с Германией. Таким образом, Россия себе обеспечивала тыл. Постройка Сибирской дороги и усиление флота давали ей материальную возможность борьбы. Однако позиции России на Дальнем Востоке были недостаточно укреплены, постройка Порт-Артура двигалась медленно. Со стороны государственных чиновников не было энтузиазма в подготовке к обороне,  силы в Приамурье и в Порт-Артуре были увеличены всего на  20.000 человек. В высших правительственных кругах относились холодно к дальневосточным начинаниям, а в обществе преобладало равнодушное. Япония в свое время очень активно готовилась к предстоящей войне.  К началу военных действий вооруженные силы России на всем Дальнем Востоке не достигали ста тысяч человек. Сообщение с Россией поддерживалось одноколейной Сибирской дорогой, только что достроенной и пропускавшей всего четыре пары поездов в день. Круг байкальская дорога еще заканчивалась. Япония в момент мобилизации могла выставить, по расчетам военных агентов, армию в 375.000 человек. Обладала достаточным транспортным флотом, чтобы одновременно перевозить две дивизии со всем необходимым оборудованием. Известие о начале войны поразило и всколыхнуло Россию. С самого начала преимущество находилось в руках японцев, что предопределило дальнейший ход войны.  Россия все время терпела неудачи, как на суши, так и в море. Российский флот был уничтожен, Порт-Артур оказался отрезанным и подвергся тяжелой осаде. Порт Дальний заняли японские войска, которые превратили его в свою базу для флота. Первым столкновением на суши произошло у границ Кореи, которое так же оказалось проваленным для России. В конце 1904 года, 22 декабря Порт-Артур был вынужден сдаться.  В своем дневнике по этому поводу император писал: «Получил ночью потрясающее известие от Стесселя о сдаче Порт-Артура японцам ввиду громадных потерь и болезненности среди гарнизона и полного израсходования снарядов! Тяжело и больно, хотя оно и предвиделось, но хотелось верить, что армия выручит крепость. Защитники все герои и сделали более того, что можно было предполагать. На то значит воля Божья…».

Несмотря на тяжелое положение, Российская Империя намеревалась продолжать военные действия. Правительственные  круги уже сомневались в успехе,  общественность отрицательно относилась к этой войне. Вскоре в силу этих причин, Россия начинает искать мира с  Японией. Японцы в свое время тоже хотели перемирия, так как война  дорого обошлась их казне, и они боялись  в случае неожиданного успеха русских  потерять все позиции. Посредником  между двумя воюющими державами  стал президент Соединенных штатов Америки Теодор Рузвельт. В 1905 году 23 августа в Портсмуте было заключено  перемирие. Согласно его условиям Россия уступала Порт-Артур, порт Дальний, Ляодунский полуостров, отдавала южную часть  острова Сахалин. Российская Империя  отказывалась в пользу Японии от своих  притязаний на Корею. Николай Александрович по этому поводу писал: «Ночью пришла телеграмма от Витте с извещением, что переговоры о мире приведены к окончанию. Весь день ходил как в дурмане после этого…».

Наряду с неудачным  течением русско-японской войны в  Санкт-Петербурге начинается новый  подъем рабочего движения. В конце 1904 29 декабря забастовал Путиловский завод, причиной послужило якобы не справедливое увольнение четырех рабочих. Бастующие требовали 8-часовой рабочий день, минимум заработной платы. Во главе всех последующих  мероприятий встал Георгий Гапон, священник церкви при Пересыльной тюрьме. Сначала Гапон действовал «сдержанно и осторожно». Но к концу ноября 1904 года стал искать сближения с левой интеллигенцией и обещал подготовить рабочее выступление. После того, как получена весть о падение Порт-Артура, состоялось заседание 280 представителей «гапоновского» общества: решено было начать выступление. 5 января забастовало несколько десятков тысяч рабочих, в тот же вечер на совещании при участии социал-демократов была составлена политическая программа движения. На следующий день была разработана петиция к государю, 7 января вышли последние газеты, и забастовка распространилась на типографии.  Именно тогда появилась мысль о походе к Зимнему дворцу.  Идея принадлежала Гапону, петицию помогли составить социал-демократы.  Она начиналась понятными всякому рабочему словами о том, как тяжело живется трудящимся; тон постепенно повышался: «Нас толкают все дальше в омут нищеты, бесправия и невежества... Мы немногого просим; мы желаем только того, без чего наша жизнь — не жизнь, а каторга... Разве можно жить при таких законах? Не лучше ли умереть нам всем, трудящимся? Пусть живут и наслаждаются капиталисты и чиновники...». После этого выдвигались требования: «Немедленно повели созвать представителей земли русской... Повели, чтобы выборы в Учредительное Собрание происходили при условии всеобщей, тайной и равной подачи голосов. Это самая наша главная просьба; в ней и на ней зиждется все, это главный и единственный пластырь для наших ран». Затем было еще тринадцать пунктов, в том числе — все свободы, равенство без различия вероисповедания и национальности, ответственность министров «перед народом», политическая амнистия, и даже — отмена всех косвенных налогов. Перечисление требований кончалось словами: «Повели и поклянись исполнить их... А не повелишь, не отзовешься на нашу просьбу — мы умрем здесь на этой площади перед твоим дворцом».  Политический характер всего движения выяснился лишь 7 января, а 8 января  о предстоящих событиях узнал В.Н. Коковцов. Угроза движения стотысячной толпы на дворец, с петицией революционного содержания, создавала для власти трудную задачу. Единственным способом помешать толпе овладеть центром города, была установка кордона из войск на всех главных путях, ведущих из рабочих кварталов к дворцу.  Вечером 8 января были расклеены объявления о том, что шествия запрещены. Участники движения в этот же день ездили по городу и призывали народ идти к дворцу. Гапон он успокаивал, говоря, что никакой опасности нет, что Царь примет петицию и все будет хорошо. Там, где настроение было более революционным, он говорил, что если Царь не примет требований рабочих — «тогда нет у нас Царя», и толпа ему вторила. Для придания демонстрации «защитного цвета» в глазах полиции и войск, Гапон и другие вожаки движения посоветовали демонстрантам нести в первых рядах иконы и царские портреты. В более «передовых» районах этой маски, видимо, не понадобилось.

В воскресный день, 9 января 1905 года в Российской Империи произошло  трагическое событие, так называемое «Кровавое воскресенье». Движение началось с самого утра, участники рассчитывали собраться у Зимнего дворца к  двум часам дня. Некоторые шествия  представляли собою толпу в несколько  десятков тысяч человек: всего в  них участвовало до трехсот тысяч. Когда шествие от Нарвской заставы, во главе с самим Гапоном, подошло к Обводному каналу, путь ему преградила цепь солдат. Толпа, несмотря на предупреждения, двинулась вперед, подняв плакат Солдаты, не стреляйте в народ». Дан был сначала холостой залп. Ряды рабочих дрогнули, но руководители с пением двинулись дальше и повлекли за собой толпу. Тогда был дан настоящий залп. Несколько десятков человек было убито или ранено. Гапон упал на землю; прошел слух, что он убит; но его помощники быстро перекинули его через забор, и он благополучно скрылся. Толпа в беспорядке отхлынула назад. (Ольденбург).

В это время  на Шлиссельбургском тракте, на Василевском острове, на Выборгской стороне то же, что у Нарвской заставы: демонстранты доходили до кордона войск, отказывались разойтись, не отступали при холостых залпах и рассеивались, когда войска открывали огонь. Кордон был не сплошной, отдельные кучки все же проникли на Невский; там тоже несколько раз возникала стрельба; группы рабочих смешивались с обычной уличной толпой. Небольшие скопления народа то возникали, то рассеивались атакой казаков или залпами. На Василевском острове стали строить баррикады с красными флагами; но их почти не защищали. Движение распылилось; однако, до поздней ночи в городе царило лихорадочное возбуждение; оно улеглось только через два-три дня. По официальной сводке, появившейся позже, убито было 130 человек и ранено несколько сот. Если бы толпе удалось овладеть центром города, число жертв было бы, вероятно, во много раз больше. Но дело было не в числе жертв, а в самом факте массового «Народного движения против власти, столкновения толпы с войсками на улицах столицы. Конечно, часть демонстрантов была обманута руководителями, внушавшими ей, что движение — не против Царя, что ничего революционного в нем нет. Но также было несомненно, что революционные лозунги встретили неожиданный отклик в широких рабочих массах. 9 января как бы вскрылся гнойник; оказалось, что не только интеллигенция, но и «простой народ» — по крайней мере, в городах — в значительной своей части находился в рядах противников существующего строя. Девятое января было «политическим землетрясением» — началом русской революции. Понятно, что ее сторонники шумно возмущались действиями власти — это соответствует правилам всякой политической борьбы. Но и многие сторонники высказывали мнение, что 9-го января была совершена роковая ошибка. Едва ли это исторически верно: поскольку власть не считала возможным капитулировать и согласиться на Учредительное Собрание под давлением толпы, руководимой революционными агитаторами - никакого другого исхода не оставалось. Уступчивость в отношении наступающей толпы — либо ведет к крушению власти, либо к еще худшему кровопролитию. Плехановская  «Искра» писала: «Тысячными толпами —решили рабочие собраться к Зимнему Дворцу и требовать, чтобы Царь самолично вышел на балкон принять «петицию» и присягнуть, что требования народа будут выполнены. Так обращались к своему «доброму королю» герои Бастилии и похода на Версаль! И тогда раздалось «ура» в честь показавшегося толпе по ее требованию монарха, но в этом «ура» звучал смертный приговор монархии».  Именно этими событиями в Российской Империи впервые при Николае Александровиче начинается первая русская революция. События января 1905 года неким образом делят царствование Николая II на два периода. В первый этап он искал себя, искал пути к благосостоянию страны, во второй же император пытался найти утерянную первую половину царствования.

В. П. Коковцов, в записке 11 января писал, что ни полиция, ни военная сила не могут восстановить положения; необходимо «державное слово Вашего Величества... В такую минуту, когда улицы столицы обагрялись кровью, голос министра или даже всех министров вместе не будет услышан народом». Еще более определенно выражался А. С. Ермолов. «Агитация не прекратилась, готовятся покушения, — говорил он Государю (17 января). — «Волнения перекинулись в большую часть городов, везде их приходится усмирять вооруженной силой... Что делать, если они перекинутся в селения? Когда поднимутся крестьяне, — какими силами и какими войсками усмирять тогда эту новую пугачевщину? И можно ли тогда быть уваренным в войсках?».

18 февраля, в вечерних  петербургских газетах появился  манифест, призывавший всех верных  сынов отечества на борьбу  с крамолой. Этот манифест был  понят, как отказ в тех реформах, которых требовали все настойчивее.  Но на следующее же утро  был опубликован рескрипт на  имя нового министра внутренних  дел А. Г. Булыгина, содержавший  знаменательные слова: «Я вознамерился  — писал Государь — привлекать  достойнейших, доверием народа облеченных, избранных от населения людей  к участию в предварительной  разработке и обсуждении законодательных  предположений». Это было обещанием  созывать совещательное народное  представительство. Одновременно, особым  указом, объявлялось, что всем  русским людям и организациям  предоставляется право сообщать  Государю свои предположения  о желательных реформах государственного  устройства.

В июне 1905 было несколько  революционных вспышек. В Лодзи, где с начала года не прекращались забастовки и отдельные убийства, 5 июня произошло столкновение рабочей  толпы с войсками; убито было 12 человек. Их похороны стали поводом  для настоящего восстания. Польская социалистическая партия и «Бунд» стали  во главе движения. Борьба на баррикадах, стрельба из домов продолжались четыре дня (с 10 по 13 июня). По неполным официальным  сведениям, убито было свыше 150 человек, ранено около 200. Не успело кончиться  восстание в Лодзи, как начались рабочие волнения в Одессе (12 июня); объявлена была всеобщая забастовка; бастующие задерживали поезда, высаживая  из них пассажиров; район порта  оказался во власти революционной толпы. 14 июня, на броненосце Черноморского  флота, «Потемкин-Таврический», команда, под предлогом выдачи несвежего  мяса, восстала. Она зверски перебила большинство офицеров во главе с  командиром и, подняв красный флаг, направила броненосец на Одессу. В  Одессе в это время тоже происходили  волнения.  15 июня, «Потемкин» под  красным флагом появился в одесском порту. Положение стало угрожающим: тяжелые морские орудия могли  разнести любое здание в городе. Войска, оцепив кордоном, район порта, предотвратили дальнейшее распространение  бунта; в гавани, где не было власти, начались пожары и грабежи. 17 июня, к  Одессе подошла Черноморская эскадра  из четырех броненосцев. «Потемкин», пользуясь своим более быстрым  ходом, прорезал строй эскадры, —  и не только его при этом не обстреляли, но еще один броненосец, «Георгий Победоносец», последовал за ним. Офицеров отослали на берег на паровом катере. Возникала  небывалая «революционная эскадра», — кроме двух броненосцев, в ней  состоял и один миноносец. Но уже 18 июня среди матросов «Георгия» началось отрезвление. Они не пошли так далеко, как потемкинцы; они не пролили крови. Им было легче вернуться на путь долга. Напрасно потемкинцы грозили пустить ко дну «Георгия»; его команда привела свой корабль в Одесский порт и вступила в сношения с военными властями. Уже 20 июня офицеры вернулись на броненосец, а главные участники бунта (несколько десятков человек) были арестованы.

Июньские бунты, при всей их серьезности, в то же время показали, что войско остается верным, и что  мятежники, даже обладая таким мощным орудием, как лучший броненосец черноморского  флота, быстро «сдают» из-за внутренней неуверенности в своей правоте; в этом отношении особенно характерен случай с «Георгием Победоносцем». Государь следующим образом определил  свое отношение к таким «самочинным» выступлениям против врагов строя: «Революционные проявления дольше не могут быть терпимы; вместе с тем не должны дозволяться  самоуправные действия толпы».

Летом, 18 июля 1905 года в Петергофе  начинается знаменательное историческое событие, а именно совещания по поводу проекта Государственной Думы. В этом совещание участвовало несколько десятков человек — Великие Князья, министры, наиболее видные члены Государственного  Совета, несколько сенаторов, а также известный историк В. О. Ключевский. Председательствовал Николай Александрович. Когда статья была достаточно обсуждена, Государь объявлял, утверждает ли Он ее или нет; это заменяло голосование. Однако, наибольшие споры вызвала статья, которая предусматривала то, что отвергнутые Государственной Думой, не могли представляться на утверждение Государя: в этом усмотрели ограничение царской власти; статья была изменена. Проект, обсуждавшийся до 26 июля, был опубликован 6 августа и получил название «Булыгинская Дума». Он устанавливал совещательное народное представительство, имеющее право обсуждать проекты законов и государственную роспись, задавать вопросы правительству, и указывать на незаконные действия властей путем непосредственного доклада своего председателя Государю. Наряду с Думой сохранялся существующий Государственный Совет, как учреждение, имеющее опыт в разработке законов. Государь мог издавать законы и вопреки заключениям Думы и Совета; но обсуждение проектов в двух «палатах» давало возможность выяснить отношение общества, и можно было ожидать, что без серьезных оснований монарх едва ли стал бы действовать против ясно выраженного мнения выборных от населения. В своем дневнике Николай Александрович писал: «В 2 часа в Купеческой зале Большого дворца был отслужен молебен и затем в Совещании под моим председательством началось рассмотрение проекта учреждения Государственной Думы.  Заседание длилось почти до 7 часов…» (запись от 19 июля.  Вторник,  1905 год).  От 21 июля последний Романов писал следующее: «В 2 часа поехал во дворец на второе заседание Совещания, которое затянулось до 7 1/2…». На следующий день «В 2 1/2 началось третье заседание Совещания в Б. дворце и продолжалось до 7 1/4…», далее в своем дневнике император пишет «Жара стояла поразительная и тишина моря также. После завтрака поехал во Дворец на Совещание, которая продлилось до 7 часов…» (запись от 25 июля). 26 июля 1905 года Николай II пишет: «Завтракал Булыгин. В 2 3/4 поехал на последнее заседание Совещания, в котором окончили рассмотрение вопроса об учреждении Государственной Думы…».  Через 11 дней закон был опубликован «...Сегодня обнародовано учреждение Государственной Думы…» писал Николай Александрович.  Однако, закон 6 августа не вызвал. Большинство общества не мирилось с совещательным характером Государственной Думы, а в дворянских кругах были недовольны отказом от сословного начала при выборах, и преобладанием крестьянских выборщиков. Некоторые правые круги были также недовольны тем, что евреи допускались к выборам на общем основании. Государь надеялся, что крестьянская Дума будет соответствовать тому истинному облику русского народа, в который Он продолжал глубоко верить.