Глобализация мировой экономики как тенденция современных международных отношений: сущность, содержание, факторы влияния

Анализируя этот и подобные документы – The US 2008 National Security

Strategy, можно констатировать следующее: в современном мире, под видом «борьбы» демократии с тоталитаризмом и свободы с посягающим на нее террором, начался новый этап «битвы» за мировые ресурсы, глобальное экономическое господство и передел рынков.

Неравенство возможностей в современном мире в кратко- и среднесрочной перспективе будет все более очевидным в связи с глобализацией и расширением доступа к более дешевым и легко доступным телекоммуникациям. Соответственно, таковое неравенство может стать значительным источником недовольства, что может привести к увеличению числа конфликтов, несмотря на рост числа людей, которые могут считаться более успешными, чем их родители.

Демографические тенденции также могут стать источником продолжающейся нестабильности, особенно на Ближнем Востоке, Центральной и Юго-Восточной Азии, африканских странах. Молодежь стран в этих регионах станет резервуаром социального гнева. В частности, молодые мужчины с ограниченными экономическими перспективами могут быть крайне восприимчивы к радикальным идеям любого толка.

В связи с этим, роль идеологии крайне возрастет, особенно, на основе религии, этнических различий, национализма, неравенства и, скорее всего, в комбинации этих факторов.42 Вероятно, что экстремистско-идеологические конфликты будут возникать для прикрытия корыстных интересов, а экстремистские группы будут использоваться для достижения политических целей. К сожалению, возможность возрождения идей нацизма/фашизма, очень высока. Также, может произойти новый виток развития такой антикапиталистической идеологии, как марксизм − например, в обедневших государствах Европы, а националистической/нацистской/фашистской – в государствах с претензиями на ресурсную базу соседей и собственным демографическим ресурсом рекрутов.

Учитывая, что к 2030 году около 60-65%, или примерно 6 млрд. Населения Земли будет жить в городских районах, привлекательных доступом к рабочим местам, ресурсам и безопасности (причем, наибольшее увеличение урбанизации будет происходить в Африке и Азии), а порядка 2 млрд. будет продолжать существовать в трущобах, многие крупные города станут потенциальными центрами преступности и неприязни, фактически координационными центрами экстремистских идеологий. Регионы, которые будут страдать от высокого уровня неравенства и бедности, также могут испытывать повышенный риск развития гуманитарных катастроф, вызванных изменениями климата, дефицита ресурсов, роста числа заболеваний и увеличение численности населения. В подобных случаях допустима возможность открытого предложения гуманитарной интервенции.

В то же время, данные катастрофы, вероятно, будут инспирированы и управляемы извне (в т.ч., в рамках новой «колониальной» стратегии).43

Кроме того, периодические нарушения поставок энергоносителей из стран – основных экспортеров – могут вызвать глобальный скачок цен, который в наиболее тяжелом случае может вызвать политическую нестабильность, особенно в экономически уязвимых регионах. Такие нарушения, возможно, могут быть вызваны нестабильностью в странах-производителях, ресурсным национализмом, организованной преступностью, террористическими актами, прекращением транспортного сообщения или проблемами с инфраструктурой, и привести, в результате, к многосторонним действиям по восстановлению поставок. А частые колебания в поставках стратегических ресурсов, таких как продукты питания или минеральное сырье, могут привести к катастрофическим и непредсказуемым по последствиям экономическим, социальным и политическим бедствиям, возможно, в глобальном масштабе.

Мировой финансово-экономический кризис 2008 года стал «лакмусовой бумажкой» для оценки действий руководства всех стран мира и, несмотря на существование единого информационного пространства, транснационального производства и сети мировой торговли, способствовал началу процесса реформирования глобальной (единой) мировой экономической и финансовой системы. Сохранение, и, что вероятнее всего, усиление дисбалансов в области мировой торговли и движения капиталов, будет способствовать изменению не только курсов мировых валют, но и самих мировых валют, и, соответственно, перестройке институтов мировой экономи- ки – фактически становления нового мирового экономического порядка (НМЭП).

Основными, по нашему мнению, вехами в установлении НМЭПа станут 2020 и 2030 годы. 2020 год важен следующими событиями: окончание Пятого кондратьевского цикла и, соответственно, прогнозируемое начало нового глобального финансово-экономического кризиса; переход от V технологического уклада44 к VI; и, возможно, начала конфликтов (войн) нового, ресурсного типа – «водных», «энергетических» и т.п.

2030 год, в свою очередь, это, прежде всего год прогнозирования наступления технологической сингулярности,45 активизации ресурсных войн,46 окончательного перехода ведущих государств мира в эру «зеленой экономики»47 и, соответственно, к VI технологическому укладу.

Любая страна, какой бы крупной экономикой она ни обладала, уже не способна, в одиночку, создать новый технологический уклад. Она обречена только на поиск свободных мощностей, способных осваивать технологии предыдущего – пятого уклада, в периферийных странах. Тем самым, НМЭП предполагает, что экономики в центре создания нового технологического уклада должны стать локомотивами по переводу остальных участников мировой экономики из состояния депрессии либо через депрессию в состояние контролируемого экономического роста и преобразования периферийных экономик в «вассальные».

Соответственно, вопросы ресурсной, прежде всего энергетической, безопасности будут во все большей степени занимать деятельность правительств тех государств, которые хотят сохранить свой уровень жизни и обеспечить достаточные запасы природных ресурсов по разумным ценам. Государства, которые считают, что энергетическая безопасность оказывает прямое воздействие на национальные интересы и сохранение суверенитета, могут, вероятно, изменить традиционное толкование вопроса о законности применения силы, что может привести к политическому и даже военному вмешательству в целях защиты доступа к ресурсам.

В этом контексте, возможны объявления, что государства – владельцы ресурсной базы, проявляют признаки ресурсного национализма, который представляет собой контроль или доминирующее положение над значительной частью мировых ресурсов, особенно энергоносителей, и использовать это объявление для интернационализации таковых, а также достижения национальных политических целей.

Возможность и, тем более, активизация ресурсных войн подтолкнет государства к поиску альтернативных источников энергии, минералов, продовольствия и воды. Следовательно, изучение таких пространств, как полярные регионы, океанские глубины и Большой Космос, скорее всего, возрастет.48 Очевидно, что такие исследования будут проводить, в основном, государства, которые характеризуются устойчивой глобальной конкурентоспособностью – значительной долей расходов в ВВП на образование и науку, а также своим весомым присутствием на мировом рынке высоких (прорывных) технологий и наличием в государстве так называемых «критических технологий»49 – технологий, которые жизненно необходимы для экономики, национальной обороны и безопасности, социально-политической стабильности. Следует отметить, что любое нарушение в системе этих технологий может серьезно ослабить страну.

Большинство же стран не смогут обладать глобальной конкурентоспособностью, т.к. уже сейчас характеризуются незначительным вкладом в мировой рынок высоких технологий. В периферийных экономиках используются, как правило, третий и четвертый технологические уклады, созданные в 70–80-е гг. прошлого века (См. Рис.4, 5).

Рис. 4. Схема развития технологических укладов50

IV технологический уклад                              V технологический уклад

· Массовое производство    · Компьютеры

· Автомобили      · Малотоннажная химия

· Самолеты      · Телекоммуникации

· Тяжелое машиностроение    · Электроника

VI технологический уклад

· Биотехнологии

· Нанотехнологии

· Роботехника

· Проектирование живого

· Новая медицина

· Высокие гуманитарные технологии

· Проектирование будущего и управление им

Рис. 5. Карта технологических укладов

Все вышесказанное особенно актуально для России, т.к. наша страна в настоящее время, решает проблемы освоения только пятого технологического уклада (см. Рис.4,5), что в дальнейшем приведет к долговременным системным вызовам, отражающими как мировые тенденции, так и внутренние барьеры развития. В России есть конкурентоспособные разработки технологий, но крайне слабо развита либо, в некоторых областях науки, отсутствует вовсе система венчурного предпринимательства и промышленного внедрения; нарушена цепочка: «фундаментальная наука» − «прикладные технологии» − «промышленные разработки» − «готовые изделия».

В то же время, наблюдается тенденция к увеличению в экономике США, Европы и Китая инновационных супермаркетов (доля США в мировом рынке хайтека уже составляет 36%, Китая — 17%). К ним вплотную будут примыкать экономики Европы (18%), Японии (16%), Индии (8%). Остальные страны будут следовать в фарватере лидеров. Поскольку Россия обладает очень небольшой долей хай-тека в ВВП и экспорте (около 0,2%), ее шансы остаться среди периферийных стран пока достаточно велики.51

В мировой системе всегда существовали напряженности, но сейчас очевидно, что эти напряженности нарастают повсеместно. В 1990-х годах в энергетических сценариях концерна «Шелл» было введено понятие «безальтернативности». Как никогда ранее, этот термин применим для определения ситуации в России в целом.   

Как отметил Евгений Юрьев (в настоящее время занимает должность советника президента России) на форуме «Деловая Россия» в июне 2005 года, уже через двадцать – тридцать лет население в России, при сохранении существующих тенденций в демографических процессах, будет составлять лишь 1% населения земного шара, и этот один процент должен будет защищать от посягательств других стран треть мировых запасов сырья.52

Однако потребность в глубоких преобразованиях российского общества натолкнулись на инерцию социальной психологии населения, у которого был резко деформирован привычный уклад жизни. Особенно деформированы свойства и качества молодежной популяции как основы будущего экономически активного населения России.53 Существующая в стране проблема новых поколений очевидна.

В свою очередь, кризис государственных ориентиров развития – их отсутствие или неприятие таковых обществом – может привести к деградации государства. Кроме того, высокий уровень коррупционности органов власти (Россия по «Индексу восприятия коррупции – 2011» Transparency Int. занимает 145 место из 182)54 и их бездействие в решении проблем, значимых для общества, вызвали утрату государственной властью доверия населения.55

Системный кризис и деструктивные тенденции в современной России уже превышают психофизиологические защитные механизмы населения. Некоторые процессы носят необратимый характер и в ближайшие 10-15 лет определят качество экономически активного населения, а значит положение России в мировом сообществе.56

Поэтому, нельзя не согласиться со специалистами Центра исследования постиндустриального общества: «модернизация, несущая долгосрочные социально-экономические преимущества, возможна лишь при активной направляющей роли государства».57 Но следует быть готовым к тому, что побочным эффектом процесса модернизации окажется противостояние между укреплением стабильности и обновлением системы. Поэтому на стадии стабилизации будет достаточно сложно найти компромисс между стабильностью и свободой. Кроме того, существующая в России проблема региональных диспропорций – это не только социально-экономическая проблема, это угроза национальной безопасности и территориальной целостности, т.к. во время экономических кризисов возможно возникновение тенденций сепаратизма. А в случае еще и длительного нахождения государства в состоянии «нестабильной стабильности» или нарушения политического баланса, перспектива генерации и радикального проявления сепаратизма остается вопросом времени и конкретного триггера – критической ситуации, мотивированной активности неформального лидера, пассивности федерального центра, наличия внешнего участия и т.д.

Условиями для успешного развития и выхода из кризиса являются не только совместные действия власти и организованного бизнеса, реализация стратегических проектов, но и реализация идеи социального и гражданского согласия. Но, как отмечал Карл Маркс, «для осуществления идей требуются люди, которые должны употреблять политическую силу».58 И, следует добавить, что не только политическую.

«Бархатные» революции, а именно: «оранжевая» в Украине, «революция роз» в Грузии, «тюльпанов» в Кыргызстане и попытка проведения революции «юрт» в Монголии, вооруженные выступления в Узбекистане, Армении и Молдове, события в Северной Африке и на Ближнем Востоке, убедительно доказывают, какую опасность представляет для национальной безопасности одна лишь возможность проявления стратегической неустойчивости государства.59 Это реальная почва для действий различного рода экстремистских и радикальных организаций. Другими словами, «теория становится материальной силой, как только она овладевает массами. Теория способна овладеть массами, когда она доказывает adhominem, а доказывает она adhominem, когда становится радикальной».60

Безусловно, в случае проявления какого-то рода подрывных действий, обеспечивающих реализацию стратегии или создание «нового» миропорядка, в т.ч. описанных выше, государство обязано нейтрализовать их и обеспечить собственную безопасность. Даже если таковое обеспечение будет воспринято в обществе неоднозначно. Кардинал Ришелье в подобных случаях требовал «управлять своим намерением», что означало «наметить благотворное окончание своих действий, которые первоначально могли быть достойными порицания».61