Идейная эволюция легального народничества во второй половине ХIХ - начале ХХ вв

Однако аполитизм народников-реформистов 1880-х гг. - начала 1890-х гг. не был простым возвратом к аполитизму семидесятников. Описав в своем развитии полный круг, народническая мысль обогатилась одной важной идеей. На пути к политической демократизации Россия должна пройти через социальные и культурные преобразования, призванные подготовить население к новой политической системе. Скороспелая политическая реформа не может сделать монархиста демократом, зато более вероятно перерождение «народного государства» в пресловутую «диктатуру просвещенного меньшинства».

В 80-90-е гг. ХIХ века в легальном народничестве возобладало убеждение в том, что русская интеллигенция не должна становиться частью государственной власти. Ее удел - быть независимым (беспартийным) экспертом по вопросам общественного развития, т.е. всегда находиться в оппозиции. И даже новые политические реалии начала ХХ в. не заставили «старых народников» отказаться от этой идеи.

Народнической интерпретации  проблемы «народ и социальный прогресс» посвящен § 2. В данной работе это ключевой вопрос, т.к. он связан с выбором демократической интеллигенцией стратегии самореализации: должна ли она, чтобы стать по-настоящему народной, опуститься до трудящихся масс (их понимания задач русской жизни) или наоборот - поднимать эти массы до своего уровня политического развития.

Сами легальные народники  пытались объяснить стремление дворянско-разночинной интеллигенции к сближению с народом, наиболее проявившееся в ней в 60-70-е гг. ХIХ в., сочетанием целого ряда социально-исторических, идейно-нравственных и психологических факторов. При этом основной причиной «особенного» демократизма отечественной интеллигенции признавалась невозможность осуществления коренных преобразований страны без активного и сознательного участия в них народных масс.

Решающее влияние на убеждение народников в том, что в простом народе скрыта колоссальная творческая энергия, которая будет высвобождаться по мере демократизация русской жизни, оказала идейная традиция, идущая от Великой французской революции. В русском народничестве идея народа как демиурга истории воплотилась в концепциях двух Россий - народной и ненародной, впервые выдвинутая А.И. Герценом. «Народ» - непосредственный производитель материальных благ. «Не-народ» - бесполезный и вредный для страны «класс паразитов», живущий за счет эксплуатации народного труда. По мнению народнических идеологов, первопричина такого положения заключалась в несправедливом общественном устройстве, при котором работники физического и умственного труда находились в неравном положении. Не случайно идея народного блага стала доминантой народнического типа сознания и главным элементом в предлагаемых его выразителями формулах народничества.

Почитая народ как  воплощение идеи демократии, легальные  народники из окружения Михайловского специально подчеркивали, что не имеют в виду реального мужика, который не мог изменить привычный уклад своей жизни без посторонней помощи. Иной позиции придерживались теоретики правого народничества. Они, в частности, доказывали, что народ это «не косная, не пассивная, бессознательная масса», а живой сложный организм, коллективный разум которого «постигает то и видит то, чего уединенному уму (интеллигента. - Г.М.) не увидеть и не постичь»⁵⁴. Однако нарастание разногласий между «западническим» и «славянофильским» уклонами в трактовке понятия «народ» не помешало легальным народникам по-прежнему свято верить в социалистические инстинкты и народа-труженика, и народа, представляемого в виде некоего мистического организма с «известными стремлениями».

В § 3 исследуются причины развития идеологами легального народничества идеи образования новой социокультурной силы - «народной интеллигенции».

Разрабатывая общую концепцию  демократизации России, народники прекрасно понимали, что невозможно утвердить ее в жизни без понимания и поддержки народа. Демократия (от греч. dеmokratia - народовластие) без народа - это лжедемократия. Не случайно главной практической задачей для всего народнического движения 60-90-х гг. ХIХ оказалось «наведение мостов» между передовой русской интеллигенцией и простонародьем. И все же стать подлинными вождями масс народникам так и не удалось. Дело в том, что идеалы и стремления радикальной интеллигенции (как одного из продуктов европеизации России) вплоть до начала ХХ в. не находили активной поддержки в народной среде, т.е. стремление к сближению оказалось односторонним - от  интеллигенции к народу.

Идеологи легального народничества сломали немало копий, дискутируя о том, как сделать народ активным и сознательным участником русского освободительного движения. Одни из них выступали за «директивное» управление массами, полагая, что интеллигенция и народ не могут слиться (как масло и вода); другие предлагали действовать путем не принуждения, а убеждения, нравственного авторитета, подстраиваясь под понимание народом собственных потребностей и интересов; третьи настаивали на развитии между интеллигенцией и народом партнерских отношений. Но, как показали дальнейшие события, наиболее перспективной оказалась идея создания между двумя противоположными полюсами пореформенной русской жизни (городом и деревней) промежуточного слоя в лице «народной интеллигенции».

В диссертации  анализируются взгляды на проблему народной интеллигенции ведущих народнических публицистов 1870-1890-х гг. (В.П. Воронцова, Н.Н. Златовратского, И.И. Каблица, Л.Е. Оболенского, Г.И. Успенского, Я.В. Абрамова, М.А. Протопопова). Обсуждается вопрос о том, как и почему концепт «народная интеллигенция», первоначально обозначающий «интеллигенцию из народа», постепенно наполняется новым содержанием - «интеллигенция для народа». Устанавливается, что таким путем теоретики правого народничества пытались заместить отсутствующий пока «новый фактор» российской истории.

Несмотря на то, что  интеллигенция из образованного общества и собственно народная интеллигенция ставились легальными народниками как бы на одну доску (и та, и другая отвечали главному народническому критерию интеллигентности - бескорыстному служению идеи общенародного блага), практически все народнические публицисты отмечали ее крайнюю малочисленность и малограмотность. По этой причине в последней трети ХIХ в. никакой серьезной поддержки народникам в деле организации народных масс их собственная интеллигенция («мирские работники») оказать не могла. Тем не менее, общая тенденция социально-политического развития страны заключалась в возрастании общественной роли рабочей (крестьянской и пролетарской) интеллигенции особенно после революции 1905 г., положившей начало политическому пробуждению масс.

Пятая глава - «Проблема консолидации общества вокруг идеи нового “хождения в народ” в легальных народнических изданиях 1880-х - первой половины 1890-х гг.». С начала 1880-х гг. народническая интеллигенция оказалась в состоянии затяжного идейного кризиса. Надежды на быстрый прорыв России в царство «высшей культуры», воодушевлявшие интеллигенцию 1860-1870-х гг. на героизм и самопожертвование, оказались горькой иллюзией. В обществе происходит переоценка прежних идейных ориентиров и нравственных норм. Началась «эпоха разброда и искания новых идеалов», как окрестил 80-90-е гг. ХIХ в. С.А. Венгеров.

Центральное место в доктрине легального народничества 1880-х гг. заняла теория «малых дел». Она была призвана «реабилитировать» русскую действительность, убедить интеллигенцию в необходимости и возможности посильного служения народу через профессию, т.е. в качестве простого учителя, врача, агронома и т.п. Не случайно эти идеи получили наибольшее распространение в среде провинциальной и особенно земской интеллигенции.

В § 1 изучается проблема генезиса и развития теории «малых дел» в трудах публицистов «Недели» И.И. Каблица, Я.В. Абрамова и К.В. Лаврского. Особое внимание уделяется поставленному в середине 1880-х гг. Абрамовым вопросу о бедственном положении интеллигентных специалистов и необходимости их переселения в деревню. Рассматривается полемика вокруг общественной программы «Недели», тон которой задавали статьи Н.В. Шелгунова, а также выступления в защиту «частного почина» Л.Е. Оболенского, А.С. Пругавина и С.Н. Кривенко.

Десятилетие с середины 1880-х до середины 1890-х гг. - эпоха расцвета идеологии и практики легального народничества. Во-первых, именно в эти годы число земских служащих превысило десять тысяч человек (целая армия подвижников-интеллигентов, воспитанных на идее служения народу). Это доказывает, что «второе хождение в народ» на «культурную работу» действительно было. Только протекало оно незаметно, т.к. не окружалось ореолом мученического самопожертвования. Во-вторых, данный период стал временем индуктивной верификации теорий и программ народников 1870-х гг. (главным образом при помощи земской статистики), стимулировавшей интенсивное развитие народнической мысли.

Многие исследователи объясняют  рост влияния в интеллигентской среде идей народников-реформистов упадком народовольческого движения, а также распространением в обществе иллюзий относительно «народной» политики Александра III. Но это только внешние причины «поправения» народничества. Изучение народнической публицистики 1880-х гг. убеждает в том, что отказ от идеи быстрого решения сложных социальных вопросов основан на росте самосознания народнической интеллигенции. Невозможно создать сразу внешние условия, необходимые для человеческого счастья, минуя кропотливую работу над общим подъемом благосостояния и культуры народа. С помощью политической борьбы можно ввести в стране самые совершенные демократические институты, но при бедном и малообразованном народе, совершенно не интересующемся государственной жизнью, нормально работать они не будут. Иными словами, в этот период внешние причины идейной эволюции народничества все более уступают место внутренним причинам, связанным с «собственной жизнью» его идеологической системы.

Переориентация значительной части народнической интеллигенции на идеологию «незаметного служения» впервые сделало ее живой силой общественного строительства. Деятельность земских учреждений и «культурных одиночек», несмотря на их ограниченные возможности, способствовала развитию инициативы и самодеятельности пореформенного русского общества, что, в сущности, и явилось главным источником экономических и культурных достижений России в конце ХIХ - начале ХХ в.

Следующий параграф работы посвящен идейному наследию известного народнического публициста, редактора журналов «Мысль» и «Русское богатство» 1880-х гг. Л.Е. Оболенскому. С конца 1870-х гг. он разрабатывал идею создания особого, «синтетического» течения в народничестве, призванного примирить крайности «поборника народа» И.И. Каблица-Юзова и «поборника интеллигенции» Н.К. Михайловского.

Идейной почвой для объединения  народнических фракций, по убеждению Оболенского, могла послужить теория «органического» развития общества. В обобщенном виде она сводится к трем ключевым положениям: общественное развитие должно быть органичным, поскольку всякие насильственные скачки прогресса или регресса порождают болезни социального организма, неизлечимые веками; для утверждения новых общественных форм необходимы соответствующие нравственные и культурные предпосылки, т.к. всякая общественная форма коренится в идеях, привычках и чувствах людей и ими же держится; главным условием «культурных успехов» является саморазвитие и самостоятельность основного населения страны, активное участие народа и общества в гражданской жизни страны.

Представляя интеллигенцию  и народ как различные органы одного и того же тела, Оболенский стремился  разработать такую общественную программу, в которой их потребности и нужды согласовывались между собой. Руководствуясь этой задачей, он призывал интеллигенцию забыть свои планы опекунства над народом. Деревне были необходимы не благодетели, а простые оплачиваемые работники, хорошо знающие свою специальность. Их первейшая обязанность - вооружить мужика «культурными средствами» борьбы за существование (образование, новейшая техника, интенсивное хозяйство). Такие люди, уверял своих читателей публицист, станут «героями расцвета народной жизни», первыми пионерами, которые засыпят пропасть непонимания между «миром мысли» и «миром земледельческого труда»⁵⁵.

В журналах Оболенского печатались известные ученые и писатели (включая  Н.Н. Златовратского и Л.Н. Толстого), но большой популярности у демократической интеллигенции его идеи не приобрели. Причиной тому послужило не столько «засилье» школы Михайловского, сколько слабость в России традиций культуртрегерства, а также неспособность передовой интеллигенции к объединению под единой общественной программой.

В § 3 исследуются попытки реформирования народничества в «Русском богатстве» первой половины 1890-х гг.

Голод в деревне начала 90-х гг. ХIХ в., безусловно, подорвал веру интеллигенции в ее социокультурные силы. С другой стороны, он обратил внимание общества на положение пореформенной деревни. В 1892-1894 гг. сотрудники журнала «Русское богатство» В.П. Воронцов и С.Н. Кривенко, опираясь на пробуждение общественного самосознания, предпринимают попытку возрождения тактического принципа народничества 1870-х гг.: «все для народа и через народ». Главная особенность предлагаемой ими программы - стремление согласовать политику и экономику, свободолюбивые устремления прогрессивной интеллигенции и практическую деятельность по удовлетворению нужд народных масс. Общественные деятели, боровшиеся за утверждение в стране новых общественных учреждений, не должны были препятствовать тем, кто стремился к частным улучшениям народной жизни путем развития общественного самоуправления. Разъединение практиков, занятых конкретным делом, и теоретиков, стремящихся к постановке широких общественных задач, вело к двойной трате сил⁵⁶.

Часть сотрудников  «Русского богатства» поддержала призыв умеренных народников к прямым контактам интеллигенции с народом. Однако эта позиция встретила резкое противодействие со стороны Н.К. Михайловского, который    в феврале 1893 г. публично отказался от права именоваться «народником». По мнению Михайловского, программа общественных преобразований страны, базирующаяся на экономическом укреплении общины, отвергалась самим ходом пореформенного развития России. Поэтому народники должны были отказаться от «горделивого» самообмана в том, что коллективная мысль народа совпадала с социальными идеалами интеллигенции и перестать сводить ее насущную задачу к развитию общественной самодеятельности масс (на чем настаивал Воронцов). Это и был наиболее острый пункт разногласий между умеренно правыми народниками и политизированной фракцией «Русского богатства», отрицающей возможность преобразований на почве существующих политико-правовых порядков.