Колониальная экспансия Франции в страны Индокитая в конце 18 – начале 20 века

Изучение  движения народных масс стран Индокитайского полуострова, значительно замедлившего французскую экспансию в Индокитае, представляется весьма важным. Для освещения этого вопроса автор использовал помимо уже названных источников также данные французской печати, в частности «Ревю эндошинуаз» [13]. В отличие от «колониальной» прессы это ханойское издание довольно часто публиковало сведения об индокитайских колониях Франции, идущие вразрез с официальными, а также помещало сообщения с мест, переводы материалов с местных языков и т. д. Здесь, как правило, печатались авторы, серьезно интересующиеся обстановкой в индокитайских колониях и хорошо знавшие положение на местах.

Существенным  дополнением к материалам, содержащимся в документальных публикациях, явились  для автора данные прессы того времени, прежде всего французской. Из прессы, наиболее полно отображавшей экономические  цели французской буржуазии в  Юго-Восточной Азии, англо-французское  соперничество в этом районе, а  также франко-русские отношения, прежде всего следует упомянуть  журналы «Ревю де де монд», «Ревю де л'Орьан» и «Ази Франсез», а также газету «Ла депеш колониаль». Были использованы также материалы из русской и иностранной прессы, хранящиеся в Государственной публичной исторической библиотеке (так называемые портфели М. Д. Хмырова)[14].

Важными дополнениями к этим документам являются английские «синие книги», в которых  освещается позиция Англии[15]. В советских документальных публикациях из Архива МИД СССР помимо материалов, рисующих сложную систему международных отношений того времени и роль в них царской России, содержатся также важные сведения о внутреннем положении и международных связях Сиама, находившегося в XIX в. в центре противоречий в Индокитае[16].

Перейдем  к краткому обзору историографии  исследуемой темы.

Подъем  национально-освободительного движения в колониальных и зависимых странах во второй половине XX века вызвали большой интерес к изучению колониальной политики капиталистических держав, прежде всего Англии и Франции, создавших мощные колониальные империи в Новое время. В 1947 г. появилась работа крупного французского историка Анри Бле «История французской колонизации»[17]. Стараясь поднять на щит колониальную политику Франции в условиях распада колониальной системы империализма, Бле продолжает традиции довоенной французской историографии (А. Гарди, А. Томази и др.) стоявшей на крайних националистических и колониалистских позициях. Колониальная агрессия в работах этих историков изображалась как некая цивилизаторская миссия, осуществлявшаяся в интересах всего человечества, в том числе в интересах народов Индокитая. Антифранцузские выступления этих народов, если верить французским историкам, наносили ущерб прежде всего самим этим народам, а их вожди и сами восставшие были всего лишь «бандитами».

Анри  Бле в своей работе уделяет  мало внимания дипломатической истории  французской экспансии в Индокитае, в частности изучению всего комплекса  межимпериалистических противоречий, вызванных усилением в конце XIX—начале XX в. колониальной экспансии империалистических государств. Причины колониальной агрессии Франции А. Бле видит не в сфере  экономики и политики. Он говорит, что созданием колониальной империи  Франция обязана прежде всего «скромному упорству, возведенному иногда в степень самопожертвования, со стороны представителей целой плеяды исследователей, офицеров и администраторов».

В работе А. Бле французская агрессия в  Индокитае рассматривается как  эпизод в развитии мировой колониальной экспансии Франции, тем не менее Бле подчеркивает, что создание колониальной империи Франции в Индокитае принесло странам Индокитайского полуострова мир и благоденствие.

Другой  исследователь данной проблематики А. Бруншвиг [23] в своей книге, вышедшей в Париже в 1960 г., подчеркивает, что движущими мотивами французской колониальной агрессии были прежде всего мотивы политические, порожденные взрывом национализма, последовавшего за поражением Франции во франко-прусской войне.

Другим  важным аргументом в пользу тезиса о чисто политических причинах французской  колониальной политики является утверждение  А. Бруншвига о том, что колонизация, по крайней мере до 1914 г., стоила Франции больше, чем были доходы, которые она извлекала из колоний. Однако, следует помнить что основную массу прибыли получали монополии. Это во-первых. Во-вторых, частный французский капитал, как правило, неохотно шел в колонии и туда направлялись капиталовложения главным образом по линии государственной.

В 1954 г. появилось  обстоятельное исследование американского  буржуазного историка Дж. Кэйди «Корни французского империализма в Восточной  Азии»[26], а через десять лет вышла его работа, посвященная специально проблемам исторического развития стран Юго-Восточной Азии. В 1963 г. вышла в свет вторым изданием обстоятельная работа английского историка С. Робертса, содержащая историю французской колониальной политики в 1870—1925 гг[27]. Так же как и работы Кэйди, книга Робертса является исследованием, посвященным общим проблемам французского колониализма.

В отличие  от французских исследователей, в работах американских и английских авторов французская колониальная политика. Их прежде всего интересует вопрос об итогах французского господства в Индокитае, о том, какое место занял период французского господства в общем ходе исторического развития этих народов, и отсюда они пытаются делать выводы о месте колониализма в истории человечества. Те не менее, их мало интересовал дипломатический аспект исследуемой проблемы, они не касались отношения прогрессивных сил французского народа к колониальной агрессии Франции и очень мало затрагивали экономические причины французской колониальной экспансии. Во многом они повторяют концепции французской буржуазной историографии, рисуя французское колониальное господство в этих странах как «благо», а деятельность французских колонизаторов как необходимое условие процветания экономики этих стран, как условие, способствовавшее возникновению национальной буржуазии в этих странах и в конечном итоге содействовавшее их политическому освобождению.

В 1970-е  гг появляются монографии, посвященные отдельным аспектам французской колониальной политики. Таковы, в частности, работы Барбары Эли (ФРГ) о генерал-губернаторе Индокитая Поле Думере[31] и Анри Миго (Франция) «Кхмеры. История Камбоджи с древнейших времен»[32]. Работа Эли (ее диссертация) интересна тем, что автором были использованы еще не бывшие в научном обороте источники, в частности архивы французского министерства иностранных дел. Б. Эли отмечает, что этот идеальный, с точки зрения европейца-колонизатора, чиновник оценивал свою миссию по отношению к народам Индокитая как «цивилизаторскую». В то же время автор подчеркивает, что Думер так и «не нашел путей к аннамской и камбоджийской культуре». Он, отмечает Б. Эли, восхищался ею, но воспринимал ее «лишь как декоративный элемент».

Анри  Миго удалось отойти от традиционных концепций французской историографии. Автор дает картину режима колониального  гнета в Камбодже, отмечая, что камбоджийский народ может представить большой «счет» Франции как итог ее управления страной.

В то же время Миго вслед за другими французскими, английскими и американскими  исследователями утверждает, что установление французского протектората над Камбоджей спасло страну от поглощения соседями — Сиамом либо Вьетнамом — и содействовало сохранению ее политической самостоятельности, а затем принесло ей процветание.

Серьезное внимание проблеме французского колониализма уделяют прогрессивные историки зарубежных стран. Политика Франции  в Юго-Восточной Азии кратко характеризуется в работе вьетнамского историка Ле Тхань Кхоя[43], а также историков ДРВ Чан Хюи Лиеу, Чан Ван Зяу и др.

В советской  исторической науке имелось большое  число серьезных научных исследований в области международных отношений  в Юго-Восточной Азии и бассейне Тихого океана. Важной вехой в изучении этих вопросов явился выход в свет «Истории дипломатии» (под редакцией акад. В. П. Потемкина)[24], содержащей общий анализ международных отношений периода, изучаемого в настоящем исследовании (соответствующие главы написаны акад. В. М. Хвостовым), а также работы группы советских историков «Международные отношения на Дальнем Востоке в 1871—1945 гг.» под редакцией академика Е. М. Жукова[47].

Эти работы, а также труды известных советских  историков А. А. Губера, Е. М. Жукова, А. Л. Нарочницкого и других оказали весьма существенное влияние на освещение общих проблем международных отношений на Дальнем Востоке.

Вывод. Проанализировав ряд источников и литературы по теме дипломной работы можно сделать вывод о том, что тема французского присутствия в Индокитае многогранна и противоречива. Преимущественно, она рассматривается с позиций блага для стран-колонизаторов историками этих стран (Франция, Англия). В советской же историографии проблематика имела крайне критическую, осуждающую окраску. Данная тема требует дальнейшего изучения.

2. Начало французского проникновения в Индокитай. Версальский договор 1787 года и его судьба.

1. Французские миссионеры в Индокитае

Французское присутствие в Индокитае  началось в XVII веке, когда там действовал монах-иезуит Александр де Род.

Александр де Род — французский монах-иезуит, основатель Парижского Общества Заграничных Миссий. В XVII веке проводил активную миссионерскую деятельность в Индокитае. Оказал большое влияние на распространение христианства во Вьетнаме, создал вьетнамский алфавит на основе латиницы. Александр родился в Авиньоне (Франция) 15 марта 1591 года, в 1612 году вступил в Общество Иисуса и в 1619 году был направлен в качестве миссионера в Индокитай. Находясь более 10 лет в Ханое, Де Род написал Катехизис на вьетнамском языке, создал вьетнамскую письменность куокнгы на основе латинского алфавита, которая используется и по сей день. В своём докладе Александр указывал, что ему удалось обратить в христианство более 6 000 местных жителей. В 1630 году Александр де Род был выслан властями из Вьетнама и провёл следующие 10 лет в Макао. Позднее он ещё раз возвращался в Индокитай, на этот раз ко двору князей Нгуенов, провёл там ещё 6 лет, приговаривался к смертной казни, заменённой впоследствии на ссылку. В 1649 году де Род вернулся в Рим, где обращался с просьбами об увеличении финансирования католических миссий в Индокитае. Позднее его направили в Персию, где Александр де Род и умер в 1660 году[17; 46].

Число католических миссий во главе  с французскими священниками и епископами увеличилось в XVIII в., причем в это  время здесь активно действовало  и немалое количество французских  торговцев. Политический кризис, связанный  с восстанием тэйшонов в конце XVIII в., послужил поводом для усиления вмешательства французов в дела Вьетнама: назначенный еще в 1774 г. официальным представителем Франции в ранге викария епископ Пиньо де Беэн принял живое участие в невзгодах свергнутого с трона Нгуен Аня и, апеллировав за помощью к Людовику XVI, сумел добиться организации военной экспедиции в Индокитай. Хотя по ряду причин, включая и разразившуюся во Франции революцию, экспедиция 1790 г. оказалась немногочисленной, исчислявшейся всего несколькими десятками добровольцев, она сыграла существенную роль в оказании Нгуен Аню военной и военно-инженерной помощи, что и помогло ему в конечном итоге одолеть тэйшонов[17;48-49].

 Династия Нгуенов (1802–1945) в  первой половине XIX в. достигла  значительных успехов. Было восстановлено  разрушенное восстанием хозяйство, укреплена система административной власти, созданы боеспособная армия, флот, отстроены крепости. Развитие ремесла и торговли обеспечивало приток доходов, который регулировался усовершенствованной системой налогов. Было уделено внимание земельным отношениям и составлен земельный кадастр. Снова достигло расцвета конфуцианское образование со сдачей конкурсных экзаменов на право получения высших должностей в системе администрации. Был издан сборник административно-правовых регламентов в форме официального кодекса. Все это сопровождалось сохранением активных связей Вьетнама с Францией, которая интересовалась им как важным рынком сбыта и опорной базой в Юго-Восточной Азии – базой тем более важной и необходимой, что в начале XIX в. у французов не было других в этом районе мира[17; 53-57].

 Памятуя о помощи епископа Пиньо и его добровольцев, первые правители династии Нгуенов благожелательно относились к стремлению Франции установить прочные контакты с Вьетнамом, при всем том, что они не строили никаких иллюзий в связи с возможными последствиями этих контактов, особенно в середине XIX в., когда не только Индия и Индонезия уже давно были колониями, но и Китай оказался насильственно открытым для колониальной экспансии. Прочные связи с Францией способствовали экономическому развитию Вьетнама, а католицизм пускал в этой стране все более глубокие корни, особенно на юге, где влияние конфуцианской цивилизации было менее ощутимым, чем на севере[17; 55]. 

3. Захват французами Южного Вьетнама 1858 – 1862 гг. Сайгонский договор 1863 г.

В целях  создания для своей торгово-промышленной буржуазии новых возможностей обогащения Франция перешла к прямой вооруженной  агрессии в странах Восточной  Азии.

Решив сосредоточить  свои главные усилия в Индокитае, в частности в Южном Вьетнаме, правительство Наполеона III не оставляло  мысли и о Китае. Однако вопрос о торговых базах и стоянках в  Китае в связи с начавшейся агрессией в Южном Вьетнаме приобрел теперь несколько иное значение. По мысли Валевского, высказанной им в докладе Наполеону III о новой  войне в Восточной Азии, города или базы, захваченные на территории Китая, должны были стать центрами торговли между Китаем и будущими французскими владениями в Индокитае [18;106-108]. Таким образом, французское правительство по-прежнему стремилось помочь своей тор-тово-промышленной буржуазии в борьбе с Англией за китайские рынки, но теперь в Париже считали, что исход этой борьбы в значительной степени будет обусловлен результатами захватов во Вьетнаме[18; 108-109].

Поддерживая французскую буржуазию в ее конкурентной борьбе против английской, правительство Наполеона III в то же время отдавало себе отчет в необходимости укрепления англо-французского сотрудничества. Ему было ясно, что только своими силами нельзя добиться укрепления французских позиций на Дальнем Востоке, так как Франция, не располагая в этом районе базами для развертывания агрессии, была к тому же связана необходимостью решать проблемы своей политики в Европе[19; 98].

Следовательно, захваты во Вьетнаме, по мысли руководителей  Второй империи, не должны были мешать ведущейся совместно с Англией войне в Китае, так как поддержка действий Англии в Китае обеспечивала Франции благожелательное отношение Англии к ее захватам во Вьетнаме, так сказать «спокойный тыл». В то же время Франция не хотела, чтобы Англия слишком далеко зашла в своих требованиях к Китаю. В этой связи перед Францией возникла перспектива сотрудничества с Россией для противодействия английским аппетитам. Не случайно в беседе с Балабиным, российским дипломатическим представителем в Париже, французский министр иностранных дел заявил, что, если Англия «обнаружит упорное стремление зайти слишком далеко в своих требованиях по отношению к Китаю, Франция оставит ее в одиночестве и займется Кохинхиной»[17; 62].