Колониальная экспансия Франции в страны Индокитая в конце 18 – начале 20 века

Подписание неравноправного, кабального договора с Францией вызвало большое  недовольство среди народа и части  чиновников и усилило во Вьетнаме реформаторское движение, сторонники которого стремились продвинуть Вьетнам  по пути прогресса, заимствовать технические  достижения Запада и т. д. Одним из ярких его представителей был  Нгуен Чыонг То (1828—1871). Он предлагал изменить систему образования во Вьетнаме, шире заимствовать технические достижения Запада, укреплять связи с европейскими государствами, чтобы сделать Вьетнам сильным государством, способным противостоять Западу.

С середины 70-х годов преобладающим  при дворе вновь становится стремление сохранить в неизменном виде социальную структуру Вьетнама, его отсталую технику, в виде своеобразного антипода «западному варварству».

Стремясь смягчить впечатление  от подписания договора 1862 г.[22;52], обнаружившего слабость страны, Ты Дык неоднократно делал заявления о том, что правительство Вьетнама не считает его окончательным [23; 169]. Подписывая договор, Ты Дык рассчитывал, что ему еще удастся выкупить захваченные провинции. С этой целью он направил в 1863 г. в Париж влиятельного сторонника мирных переговоров с Францией, к тому же выступавшего за реформы, Фан Тхань Зяна, подписавшего договор 1862 г. Внутриполитическая обстановка во Франции, равно как и международное положение, благоприятствовала планам вьетнамского правительства. Неудачная авантюра Наполеона III в Мексике подорвала престиж империи и вызвала очередное обострение англо-французских отношений, что было крайне невыгодно для политики Франции в Юго-Восточной Азии. Затяжная война во Вьетнаме, вынуждавшая правительство слать туда новые подкрепления, вызывала растущие требования, в том числе и в самом правительстве, отказаться от этой дорогостоящей войны[23;170].

Провал мексиканской экспедиции способствовал  резкому усилению антиправительственной  оппозиции во Франции. Трудящиеся массы, ремесленники и рабочие, окончательно потеряв веру в обещания правительства  улучшить их положение, все охотнее  прислушивались к агитации республиканцев и социалистов, требовавших установления республики. На выборах 1863 г. победила либеральная оппозиция, которая  в Законодательном собрании выступала  с осуждением политики дорогостоящих  войн и колониальных экспедиций. Против расходов на войну выступала также  и часть деловых кругов, главным  образом промышленных.

Все это повлияло на правительство  Наполеона III. Было принято решение  направить во Вьетнам миссию Обаре  для подписания соглашения о возвращении  Вьетнаму трех провинций[23;171].

Соглашение, подписанное Обаре 15 июля 1864 г., вызвало резкое недовольство сторонников колониальных захватов. Высшие офицеры военно-морского флота Франции во главе с министром военно-морского флота Шаслу-Лоба — Шарне и другие, а также влиятельные представители военного министерства, депутаты от портовых городов, значительная часть торгово-промышленных кругов и финансовой аристократии — все, в чьей поддержке при сложившихся обстоятельствах был особенно заинтересован Наполеон III, повели яростную кампанию сначала против миссии Обаре, а затем — за отмену подписанного им соглашения. В конечном счете Наполеон III уступил, и соглашение ратифицировано не было. Толкая правительство на путь расширения агрессии во Вьетнаме, главнокомандующий французскими войсками в Южном Вьетнаме Ла Грандьер в июне 1867 г. под предлогом борьбы с партизанским движением захватил оставшиеся под властью Ты Дыка провинции Южного Вьетнама[33;93].

Как уже отмечалось, одной из целей  французских колониальных захватов было стремление овладеть подходами  к южным провинциям Китая. Предполагалось, что Меконг, устье которого после  захвата Южного Вьетнама перешло  под контроль французских колонизаторов, является естественным и удобным  путем в Юньнань.

4. Превращение Камбоджи во французский протекторат.

Справедливый  и доброжелательный, очень прямой, безжалостный к взяточникам, сострадательный  к неимущим, хороший администратор, поглощенный заботой об общественном благе, таков был Анг Дуонг, когда он вступил на престол и попытался установить порядок в стране. Он торжественно принял па себя управление делами страны, назначил губернаторов провинций, притом губернаторов честных, постарался улучшить положение простого народа, уменьшил налоги и государственные трудовые повинности, увеличил раздачу милостыни монахам. Он временно оставил королевскую резиденцию в Удонге и обосновался в Кдлеангслеке, около Понхеалу, в деревянном дворце, который был построен для него местными жителями за несколько недель[26;32].

Несмотря  на первые успехи, и для Анг Дуонга настало время познать алчность соседей, ссорившихся между собой из-за остатков агонизирующего королевства. Вьетнамцы, собиравшие силы в районе Хатиена, чтобы напасть на войска Бодина, были атакованы сиамской армией, в которой были камбоджийцы, малайцы и даже европейцы; Бодин собирался присоединиться к этой армии, пришедшей на помощь, но узнал, что она оставила поле боя и в Хатиене погрузилась на суда, чтобы отплыть в Сиам. Его положение ухудшилось. На помощь Бодину пришел Анг Дуонг во главе национальной армии, но был разбит вьетнамцами и вернулся в Удонг, а Бодин, возводя полевые укрепления, пытался задержать продвижение вьетнамцев на юг.

Война на земле Камбоджи между сиамцами и  вьетнамцами продолжалась. Главной ставкой в этой борьбе был Пномпень, сердце страны и узел водных путей. Но ни одному из двух соперников еще не удавалось овладеть этим городом, и в надежде на захват Пномпеня они вступили в ожесточенную борьбу. Они понимали, что, когда падет этот город, война будет закончена, Камбоджа разделена на две части и фактически прекратит свое существование[26;34-35].

На руках  у вьетнамцев был важный козырь: Анг Ем, брат короля. Они пытались, женив его на принцессе Пу, противопоставить Анг Дуонгу. Однако неожиданная смерть Анг Ема помешала осуществлению этой прекрасной комбинации. Стремясь ускорить события, вьетнамцы перешли в наступление, завладели Банамом, а затем Бантай Деком, где находился король. Анг Дуонг укрылся в Пномпене, но после того как противник захватил «четыре рукава», был вынужден бежать в Удонг.

Положение снова стало отчаянным, но, испытав  столько страданий, камбоджийцы  поднялись все как один под  командованием стихийно появившихся  вождей. Под ударами восставшего народа — настоящей жакерии — вьетнамские войска были разбиты у Ловека, их командир убит, а оставшиеся отряды рассеяны[26; 38-39].

Эта победа воодушевила миролюбивых камбоджийцев, которые теперь по всей стране поднимались против оккупантов, истребляя их и захватывая оружие. Около пятидесяти укреплений, построенных вьетнамцами, были взяты одно за другим, не исключая и укреплений Хатиена. Анг Дуонг смог, наконец, вступить в свою столицу Пномпень.

Это неожиданное  выступление камбоджийского народа могло послужить началом освобождения страны, но ни король, ни Бодин не имели достаточно мужества, чтобы встать во главе этого движения. Они удовлетворились тем, что предложили вьетнамцам подписать мирный договор. В декабре 1845 г. состоялась встреча Бодина с вьетнамскими военачальниками. По договору Анг Дуонг признавался королем Камбоджи под покровительством двух правительств — вьетнамского и сиамского. Также было обусловлено возвращение принцев, членов королевской семьи и камбоджийских сановников, находящихся в плену, и обмен пленными. Договор был ратифицирован несколько недель спустя, и священный меч, эмблема королевской власти, который лежал у вьетнамцев, был возвращен Камбодже и торжественно перевезен в Удонг[26;40].

Император Вьетнама подарил Анг Дуонгу золотую  печать с гравированным на ней  титулом «король као-менов», т. е. кхмеров. Со своей стороны, сиамский король вернул Анг Дуонгу символы кхмерской королевской власти, увезенные когда-то в Бангкок, но одновременно прислал ноту с требованием подтвердить ранее сделанные губернатором Кампонгсвая уступки Сиаму провинций Мелупрей и Тонлерепу. Отказать было невозможно ввиду явного неравенства сил; но в то же время и согласиться на это со стороны короля было бы вероломством; он ловко вышел из положения, написав королю Сиама: «Я ничего не уступаю сиамцам, но поскольку они сильнее, пусть временно удерживают то, что они взяли». Губернатор Кампонгсвая, передавший это письмо в Бангкок, приложил к нему акт об уступке, составленный должным образом и скрепленный его собственной печатью.

По новому договору укрепления Пномпеня были разрушены. В Удонге был выстроен новый королевский  дворец, а статуи Будды, сброшенные вьетнамцами, были поставлены на место  и вновь позолочены. Но последние  камбоджийцы покинули Кохинхину. Провинция  стала отныне вьетнамской, и прежнее  камбоджийское административное деление заменено вьетнамским.

Несмотря  на вновь обретенный мир, положение  Камбоджи было плачевным: казна пуста, торговля парализована, страна разорена. Личные средства короля, принцев и королевской семьи тоже оскудели. Их доходы были так малы, что, например, после смерти королевы-матери обнаружилось, что у нее было всего шесть слитков серебра (480 франков того времени), сэкономленных буквально по су, ценой больших лишений. Король прекрасно понимал, до какой степени шатко его положение. Опасаясь новой войны, он избегал всего, что могло бы вызвать недовольство сюзеренов; он знал, что их аппетиты не удовлетворены и что при малейшей возможности они возобновят военные действия, пока страна не будет окончательно разделена между ними. Он глубоко страдал от этого и решил более не прибегать к помощи Сиама или Вьетнама, а просить поддержки у западной страны, где он надеялся встретить больше справедливости и понимания, а именно у Франции. Этот поступок Анг Дуонга был в значительной мере совершен под влиянием миссионеров. Следует посвятить несколько страниц роли Франции не только в Камбодже, но и во Вьетнаме, поскольку французское проникновение в эти две страны составляет как бы одно целое и его с трудом можно разграничить[26; 42-45].

Мы помним, что в XVI в. на всем Дальнем Востоке установилось религиозное и политическое преобладание Португалии и Испании. В начале XVII в. это влияние стало сходить на нет, сменяясь голландским. Франция фактом появления отца де Рода робко заявила о своем присутствии в Индокитае. Высланный из Японии в результате преследований, он высадился в 1627 г. в Тонкине,  в сопровождении нескольких  миссионеров-иезуитов, но в 1630 г. был изгнан и оттуда. В 1664 г. другой французский миссионер, отец Шеврель, пробыл некоторое время в Камбодже, выше мы уже говорили о нем. Однако в XVII в. торговые расчеты начинают преобладать над религиозными благодаря таким смелым путешественникам, как Пьер Пуавр — пионер торговли пряностями.  Но только во  время  прибытия    в    Хатиен  в 1774 г. епископа Пиньо де Беэна, назначенного викарием, Франция установила первые официальные контакты с правителями Индокитая.

Мы уже  говорили о помощи, которую оказала  Франция в 1777 г. принцу Нгуен Аню в его борьбе за возвращение трона Вьетнама. Понимая, что сам он не может победить тэй-шонов и вернуть утраченное королевство, Нгуень Ань обратился к епископу Адранскому с просьбой о посредничестве в получении помощи со стороны Франции и послал с ним своего сына, юного принца Чана. Прелат прибыл во Францию с принцем, где принцу дали хорошее воспитание. Это был один из первых азиатских принцев, посетивших Францию; он вызывал благожелательное любопытство и интерес, как будто это был принц из сказок «Тысячи и одной ночи», обладающий очарованием экзотики[26;46].

Благодаря настойчивости Пиньо де Беэна, который  сам явился на прием к Людовику XVI со своим ходатайством, Франция 28 ноября 1787 г. подписала с епископом как представителем Вьетнама договор, по которому она обязывалась послать в Кохинхину четыре фрегата и 1650 солдат; взамен Вьетнам уступал Франции Тураи и о-в Пуло Кондор, а также предоставлял ей монопольное право торговли. Но пока епископ и его воспитанник плыли к берегам Индокитая, французский командующий войсками Индии, которому министерство предоставило полную свободу действий в вопросе выбора времени для начала планировавшейся кампании, отказался вообще что-либо предпринять, считая весь проект «бредом, порожденным экзальтированным воображением». Но епископ с «экзальтированным воображением» не был этим обескуражен; он сумел привлечь на свою сторону офицеров и унтер-офицеров, перешедших к нему из национального флота, поручив им заняться реорганизацией вьетнамской армии. Благодаря этой помощи Нгуен Ань сумел отвоевать свое королевство и был в 1802 г. коронован императором под именем Зя Лонга. При известии о смерти епископа Адранского он произнес прочувствованные слова о человеке, которого считал своим самым верным другом; всю свою жизнь он выражал глубокую признательность французским солдатам, которые поступили к нему на службу и большая часть которых обосновалась в его стране[26;48-50].

В 1817 г. французское судно наконец прибыло в Туран для укрепления новых торговых отношений, завязанных группой судовладельцев из Бордо. К несчастью, смерть Зя Лонга положила конец хорошим отношениям Вьетнама с Францией. Его преемник Минь Манг занял враждебную позицию по отношению к Франции, выдворил французского консула из страны, отказался принять барона Бугенвиля, прибывшего с подарками от Людовика XVIII, и начал преследовать французских миссионеров.

Франция на некоторое время как бы перестала  интересоваться Дальним Востоком, но в 1840 г. опиумная война Англии с Китаем привлекла в индокитайские воды французский флот под командованием адмирала Риго де Женуйи. Преследования миссионеров и число дипломатических инцидентов увеличились. В 1857 г. казнь Диаса, испанского епископа в Тонкине, побудила Францию и Испанию к вмешательству. 31 августа 1858 г. Риго де Женуйи высадился в Туране — ближайшем к Хюэ порту. Тяжелый климат, болезни, плохое снабжение вынудили адмирала отказаться от трудного перехода к Хюэ через неприступные горы и оккупировать Кохинхину — житницу Индокитая. Небольшая флотилия адмирала направилась к мысу Окап, поднялась вверх по реке и 18 февраля 1859 г. захватила Сайгон. Город стал заложником для французов, и адмирал Паж, сменивший Риго де Женуйи, был согласен эвакуировать его в обмен на гарантии, касающиеся безопасности миссионеров и торговых привилегий. Но представитель императора Ты Дыка до бесконечности затягивал переговоры[26; 51].

Мы не можем здесь вдаваться в подробности  военных действий, благодаря которым Конхинхина была завоевана и 5 июня 1862 г. заключен договор: император Ты Дык, сменивший Минь Манга, уступал Франции три восточные провинции Кохинхины. Благодаря этому Франция отныне имела «общую границу» с Камбоджей. Кроме того, она стала в известной мере наследницей прав сюзеренитета над Камбоджей, которыми ранее обладал Вьетнам. И Франция не замедлила вмешаться в судьбы Камбоджи.

Вернемся  теперь к событиям в Камбодже. Мы помним отца Шевреля, который основал там в 1664 г. первую французскую миссию. Его неудача нанесла тяжелый удар делу французского католицизма в Камбодже, но не обескуражила миссионеров. После новых попыток отца Молена в Удонге, затем отца Левассера в Кампонгсвае, окончившихся полной неудачей, французские миссионеры обосновались на небольшом островке Хондат против Хатиена, на перекрестке торговых путей между Камбоджей, Сиамом, Малайей и Китаем. Здесь в 1787 г. высадился Пиньо де Беэн[24;67].

Эта миссия имела не больше успеха, чем предыдущие, и Камбоджа фактически была оставлена французами до 1848 г. В это время отцы Буйево и Кордье высадились в Кампоте, чтобы вновь начать проповедь христианства в Камбодже. Они были хорошо приняты Анг Дуонгом. Напомним об отчаянном положении, в котором оказался новый правитель, мечущийся между борющимися за влияние Сиамом и Вьетнамом, по отношению к которым его предшественники согласились быть вассалами. Это был слишком слабый правитель, чтобы решиться на малейшее сопротивление. Его казна была пуста, он жил в разоренной стране и старался не раздражать своих «покровителей» и избегать всего, что могло бы стать для них желанным предлогом, чтобы броситься на свою жертву[24;68].