Колониальная экспансия Франции в страны Индокитая в конце 18 – начале 20 века

Поль  Думер, подписавший договор 1897 г., генерал-губернатор в 1897—1902 гг., обычно считается великим организатором Индокитая, творцом его процветания и экономического прогресса. Это, несомненно, верно с точки зрения французских интересов, но совершенно неверно с точки зрения интересов Камбоджи. Стремясь только к материальному завоеванию страны, Думер совсем не думал о моральном завоевании ее жителей; его твердая власть, часто жестокая, оттолкнула от него всех.

После подписания договора Думер, чтобы доказать экономическую  жизнеспособность страны и привлечь сюда коммерсантов и финансистов, должен был прибегнуть к тяжелому налогообложению. Принятые меры не были ни популярны, ни удачны, например соляная монополия, подушный налог на всех членов семьи, начиная со старух-бабушек и кончая новорожденными младенцами, налоги на землю, на дома, на всех животных от буйвола до собаки, на кокосовые и сахарные пальмы, бананы, лодки, рыболовные сети, на кувшины для вина, полные и пустые, на соль, арек и т. д.[30;45]

Кроме того, договор навязывал населению  систему принудительных работ. Это  означало, что каждый взрослый мужчина должен был или отработать определенное число дней в году или обеспечить поставки. За это он не получал ни платы, ни питания. Число этих дней в году было чисто номинальным, так как на деле французы не отпускали крестьян до окончания работ по строительству дорог или военных укреплений.

Земля была перераспределена по усмотрению администрации. Это было явно шагом назад, ибо по прежним законам земли теоретически находились во владения короны, а фактически являлись общинными землями, пользование которыми было бесплатным; часть, сохранявшаяся для королевской семьи, была сравнительно невелика. Новая    система    совершенно   все   изменила. Французы отрезали себе большие участки для возделывания риса, для разведения скота, для плантаций кофе, перца и особенно каучука. Большие земельные массивы были также выделены чиновникам, лояльно   настроенным по отношению к французской администрации и часто самым продажным. И эти новые собственники, неспособные сами обрабатывать большие участки земли, ввели в Камбодже систему аренды.[30;47]

К счету  камбоджийцев, предъявляемому Франции, может быть приобщен    следующий  важный документ: рассказ о путешествии  в Париж принца Юкантхора, сына короля Нородома. Это произошло в начале XX в. по просьбе его отца, с целью   представления петиции французскому премьер-министру и членам его кабинета. «Французскому правительству безусловно неизвестно, каким образом были добыты два документа, которые в 1884 и 1897 гг. ознаменовали главные этапы   перехода королевской власти в стране в руки чиновников протектората. В  1884 г. это было сделано под угрозой насилия, когда дворец был захвачен, к горлу короля приставлены штыки, и Томсон угрожал увезти его, сослать. В результате Томсон добился заключения договора, отдавшего в его руки всю политическую  власть в Камбодже. В 1897 г. г-ну Думеру путем угроз и применения силы, может быть менее жестоким, но столь же безжалостным,  удалось  получить все, что осталось от королевской власти в области управления страной, а также все права в области экономики и землевладения.[30;81]

Верховным резидентом в то время был г-н  Верневиль, действия которого, совершаемые  при пособничестве   местной   жительницы,   его   любовницы    Ни   Хыонг, приобрели печальную известность; этот верховный резидент, враг короля, протестовавшего против тягот, которые принесли страдания его народу, объявил короля сумасшедшим, взял его под стражу и, пригрозив вначале отрубить ему голову, решил лишить его всех владений и сослать на каторгу на Пуло Кондор. Г-н Думер прибыл и спас короля...  ценой  подписания  договора 1897 г., который превратил его и камбоджийский народ в игрушку в руках верховного  резидента. У короля и народа Камбоджи не осталось никакой защиты, и они отданы на произвол верховного резидента, от власти которого   страдают и на которого сегодня приносят жалобу.  В конечном итоге за все    расплачивается народ.

Народ страдает также оттого, что собственность  на землю перешла к верховному резиденту. Раньше все земли Камбоджи по праву принадлежали королю. Фактически они принадлежали тем, кто на них жил и кто их обрабатывал. Таковы были обязанности короля по буддийскому закону: земля, принадлежащая богу, отдана на хранение королю, который ее предоставляет тому, кто в ней нуждается. И это делалось без каких-либо ограничений. Вы установили собственность. Вы создали большие земельные владения. Вы породили бедных. Вы заставили камбоджийцев платить за пользование землей, которую по королевскому закону они имели бесплатно».[9]

Кроме этого  принц указал   на    некоторые  примеры превышения власти, допущенные французскими чиновниками, вспомнил случай,    когда    камбоджийские    судьи были приговорены к каторжным работам за то, что поставили в известность короля о различных превышениях власти со стороны французских чиновников. Самому принцу угрожал арест, когда резидент узнал о том, что отец его посылает во Францию, ибо «он боялся, что я расскажу об истинном положении вещей и, может быть, буду услышан». Принц подчеркнул, что его отцу шестьдесят семь лет и что удары, которые ему нанесли французы, могли стоить ему жизни. «Если завтра он умрет от горя, у меня будет право сказать, что он был убит,— заявил    принц    французскому    правительству.— И для чего? Уж конечно   не для блага   камбоджийцев!   Они, когда-то счастливые, теперь корчатся в муках».[8]

Он закончил так: «Я прошу Вас о немедленных  действиях, которые бы ободрили моего отца... Довольно обещаний... Вот уже, увы, тридцать лет, как он на опыте убедился, что это такое. Довольно обещаний. Нужны действия. Но эти действия должны быть реальными». Просьба принца была услышана: его арестовали и сослали на о-в Реюньон...

Новость   глубоко   потрясла   Нородома.   Несчастный правитель, подписавший  под давлением, уступая силе, соглашения 1884 и 1897 гг., не мог забыть об этом и упрекал себя за преступное нарушение королевского долга; в знак траура он перестал    выходить    из дворца. Во дворце он приказал построить знаменитую серебряную пагоду и сам руководил   ее   строительством.   Во время церемонии освящения перед собравшимися сановниками и строителями пагоды он призвал Будду   в    свидетели скорби, которую он испытывает в последние годы своего правления, находясь «в рабстве». Он просил, чтобы заслуги, приобретенные строительством этой пагоды, были зачтены его потомкам, которые «способны восстановить национальную независимость и былую славу Камбоджи». [14]Некоторое время спустя, 24 апреля 1904 г., он умер.

Узнав о  смерти Нородома, генеральный резидент созвал в тронном зале обареача совет  министров, пригласив главу буддийского духовенства, главу брахманов, камергеров, и объявил им, что необходимо выбрать нового короля. Он предложил им кандидатуру Сисовата, младшего брата почившего короля, который под нажимом Франции ранее согласился выполнять функции обареача и всегда, например во время подписания договора 1884 г., выказывал полную покорность французским властям. Против его кандидатуры никто не возражал. Сисоват был избран, и о его избрании объявил генеральный резидент. Франция нашла совершенно преданного ей правителя.[33;60]

Пока  происходили эти события, в Камбодже снова начались народные выступления. Менее чем через год после  подписания договора 1884 г. в стране вспыхнули серьезные волнения в знак протеста против этого соглашения. Мятежи, которые сотрясали в то время Камбоджу, часто изображались как дело рук только принцев или авантюристов, стремившихся захватить власть, и «мятежников» почти приравнивали к бандитам. В действительности это были выступления камбоджийских патриотов, имевших целью освобождение страны от гнета иноземцев. Это была партизанская война, которая велась организованно, с большим размахом и поддерживалась принцами и буддийским духовенством. Хотя вначале и не было прямого контакта между королевской семьей и сражающимся народом, совершенно очевидно, что Нородом делал все возможное, чтобы поддержать движение, и французы были всегда убеждены, что именно он был его вдохновителем. В Камбодже это был первый пример борьбы, носившей чисто национальный характер, в которой феодалы и народ выступали в единстве. Хотя восстание и было подавлено, все же оно помогло королю вырвать у французов некоторые уступки.[31;62]

Борьба  началась с восстания в провинциях Кампонгчам и Кратие. Во главе с  принцем Си Ватхой, сводным братом короля, восставшие камбоджийцы образовали войско в 5 тыс., вооруженное стрелами и кремневыми ружьями. Оттесненные в направлении Пномпеня, восставшие сумели поднять на борьбу всю страну. Война продолжалась в течение двух лет, во время которых французским войскам пришлось выдерживать тяжелые бои. Терпя поражение, восставшие без конца перегруппировывались, их число возрастало за счет пополнения добровольцами, и они неожиданно нападали из засад на колонны французских войск. Сами сражения не были кровопролитными. Но французские войска были измотаны тяжелым камбоджийским климатом, переходами через леса, саванны, болота, а также малярией и дизентерией. Они таяли буквально на глазах. К тому же страна быстро нищала, ибо множество камбоджийцев, спасаясь от бедствий войны, бежали в Сиам, где их встречали благосклонно.

Положение было серьезным. Сисоват предложил  свою помощь. В сопровождении кавалерии, слонов, повозок, запряженных буйволами, носилок и камбоджийских солдат он встретился с руководителями повстанцев и сумел прекратить войну.[32;77]

Сиам, со своей стороны, пытался  использовать беспорядки в Камбодже. Под давлением Англии он постепенно проникал на территорию Лаоса. В  1888 г. сиамские войска заняли  Стунгтренг, Аттопе  и, двигаясь  по направлению к Вьетнаму, остановились в сорока милях от Ханоя. Бангкок совершал все больше действий, ущемлявших интересы Франции. В  1893 г. французский пост в Кхонге, на р. Меконг, был уничтожен, а французский инспектор над местным ополчением убит. Ле Мир де Вилер поспешно  покинул   Париж,  чтобы просить подкреплений, но Англия, решившись на все, даже на войну с Францией, ввела    три своих военных   корабля    в сиамские    воды;  кроме того, она поддерживала    правительство   Бангкока,   посылая   ему   оружие   и   снаряжение.

Со своей  стороны, Франция послала вначале  «Лю-тэн», который стал на якорь в  Менаме, а затем два других судна — «Энконстан» и «Комэт», которым удалось прорваться и прийти на помощь к «Лютэну». Франция предъявила ультиматум, и 22 июля прибыл ответ сиамского правительства, удовлетворявший некоторые честолюбивые требования Франции. За этим временным соглашением последовал договор 1902 г., по которому Сиам переуступал Франции две провинции Камбоджи — Мелупрей и Тонлерепу, сохранив, однако, за собой Баттамбанг и Ангкор.[32;56]

Первые  годы правления Сисовата были относительно спокойными и счастливыми, особенно для самого правителя, который был  в 1906 г. официально приглашен французским правительством в Париж, несомненно в награду за свою «лояльность» и для того также, чтобы подбодрить его на этом пути. Сисоват своей экзотичностью в течение нескольких месяцев давал богатую пищу журналистам и эстрадным певцам. Правитель носил шапокляк, визитку и смокинг, но если верхняя часть тела была одета на западный манер, то нижняя часть сохраняла азиатское обличье — камбоджийский саронг, а на ногах черные чулки и туфли-лодочки; это действительно был очень любопытный ансамбль, оживлявший собрание публики на скачках или в фойе Гранд Опера! Популярность короля, которая и так была велика из-за его необычной одежды, еще более увеличивала его свита и сопровождавший его кордебалет, давший несколько представлений камбоджийского танца, оцененных по достоинству парижской публикой.[33;105]

Вернувшись  в Камбоджу, Сисоват с радостью узнал о возвращении ей двух провинций  — Баттамбанга и Ангкора. Франция  и Англия, оставив надежду завладеть Юньнанью, решили перейти к интенсивной эксплуатации уже приобретенных колоний. Франция, со своей стороны, стала отдавать себе отчет в значении той громадной житницы риса, которой являлись провинции, уступленные Сиаму. Ввиду того что помощь последнего уже не была ей нужна для проникновения в Юньнань, Франция больше не считала нужным особенно церемониться с Сиамом, который в военном отношении был слаб. Она навязала Сиаму 23 марта 1907 г. договор, по которому, в обмен на Дансай, Крат и острова, расположенные к югу от мыса Лам Синг, Франция получала провинции Баттамбанг, Сиемреап и Сисофон.

В течение  почти сорока лет — во время  правления Сисовата (1904—1927) и Сисовата Монивонга (1927— 1940) —в Камбодже царил  мир, столь для нее непривычный. Теперь перейдем к рассмотрению того, что было сделано Францией за эти годы и при каких условиях Камбодже удалось, сбросив гнет протектората, завоевать независимость.[33;106]

6. Захват  Францией лаосских земель

Франция, захватив в 1859 Южный Вьетнам, стала  проявлять все больший интерес  к территориям, находившимся в долине р.Меконг. В 1861 в Луангпхабанг прибыл и был официально принят французский  исследователь Анри Муо. После установления протектората Франции над Камбоджей  в 1863 вверх по Меконгу поднялась  также экспедиция Дудара де Лагре. Изучением  Лаоса занялись исследователи других европейских стран, и Франция  опасалась соперничества, особенно со стороны Великобритании, пытавшейся захватить Бирму.

К моменту  французской колонизации единой лаосской государственности не существовало ни юридически, ни фактически уже почти  два века. Общелаосское королевство  Лансанг распалось на три независимых  королевства ещё в начале XVIII века, из них к приходу французов  относительно сохранилось лишь Луангпхабанг. В 1887 году французы дали правителю Луангпхабанга  обещание сохранить престол королевства  за ним и его потомками, что  позднее стало интерпретироваться как признание Луангпхабангом статуса  французского протектората. Однако власть этой династии не признавали ни центральные, ни южные лаосские земли, да и сама она ещё на рубеже XVIII—XIX веков  окончательно отказалась от попыток  стать общелаосской, и встала на сепаратистские позиции. Поэтому, несмотря на то, что весь Лаос в 1899 году был  объявлен «автономным протекторатом», его центральная и южная части  управлялись и эксплуатировались  до марта 1945 года как колония.[35;23]

К моменту  прихода французов лаосская территория делилась на автономные княжества-мыанги и три примеконгских королевства. В первые годы своего господства французы сгруппировали мыанги всего Лаоса  в одиннадцать провинций. Провинции  центра и юга возглавили французские  резиденты. Территориальное ядро бывшего королевства Тямпасак было превращено в отдельную провинцию под названием «Бассак», а потомки тямпасакских королей были сделаны в ней губернаторами, но под контролем французского провинциального резидента. Королевство Луангпхабанг было разделено на несколько провинций: собственно Луангпхабанг, Пхонгсали и Хуапхан. Каждую из этих провинций также возглавил французский чиновник — правительственный комиссар. Резиденты и правительственные комиссары подчинялись верховному резиденту Автономного протектората Лаос, а тот — генерал-губернатору Индокитайского союза. Верховный резидент Лаоса, резиденция которого с 1900 года находилась во Вьентьяне, на вверенной ему территории был наделён всей полнотой административно-политической, хозяйственной и военно-полицейской власти. Мыанги французы стали называть «туземными округами», во главе мыанга стоял тяумыанг (из числа лаосцев), подчинявшийся французскому провинциальному резиденту, но назначавшийся непосредственно верховным резидентом (исключением были мыанги королевства Луангпхабанг).[32;26]