Зарождение феодальных отношений

ядро.

     В середине VII в. в южных степях складывается Болгарское государство.

Как и Аварский каганат,  эта  держава  была  паразитическим  конгломератом

разных  племен,  где  основным  источником  богатства  знати  была военная

добыча.  Внутренние междоусобицы быстро  привели  к  распаду  государства.

Часть  болгар  во главе  с ханом Аспарухом откочевала на Дунай,  где заняла

Добруджу,  подчинив себе  местные  славянские  племена.  Пришельцы  быстро

ославянились,  хотя и передали славянскому населению свое название. Другая

часть болгар во главе с  ханом Батбаем двинулась на северо-восток и осела в

среднем  течении  Волги  и  на  нижней Каме,  создав крупное  государство —

Волжске-Камскую Болгарию (или Булгарию).

     Внутренние  противоречия  были  главной,  но  не единственной причиной

распада государства  болгар.  На  юге  появился  другой  тюркский  народ —

хазары.  Первоначально  Хазарский  союз  племен располагался на территории

нынешнего Дагестана,  однако  во  второй  половине  VII в.  хазары  начали

теснить  болгар.  Они  создали  свой  каганат  (хазарский  царь именовался

каганом),  расположенный  на Северном Кавказе,  в Нижнем Поволжье, Северном

Причерноморье  и  частично  в  Крыму.  В  VII — VIII вв.  здесь интенсивно

развивались  феодальные  отношения.  Языческая  религия,  характерная  для

родоплеменного строя,  сменяется сначала мусульманством,  затем — частично

христианством.  Однако,  боясь  распространения  вместе  с   христианством

политического  влияния  Византии,  хазарская  верхушка принимает  в VIII в.

иудаизм, заимствованный у  еврейского населения Крыма.

     Хазарам удалось  установить свое господство и   над восточнославянскими

племенами. Многие из них  платили им дань вплоть до конца IX в.

     Из византийских   источников  нам  известно  о  славянах  и  «антах»,

которые,  по словам автора византийского  военного  трактата  конца  VI в.

«Стратегикона»,  «сходны  по своему образу жизни, по своим нравам, по своей

любви к свободе».  О  близости происхождения славян и  антов пишет и  другой

византийский автор VI в. — Прокопий Кесарийский. Существует предположение,

что антами в Византии называли восточных славян (или,  по крайней  мере, те

славянские   племена,   которые   жили  в  низовьях  Днепра  и  Буга  и  в

Прикарпатье).  Имеет место  опирающаяся на данные лингвистики  точка  зрения

(А. И. Попов),  что, хотя славяне и входили в состав Антского союза племен

и, возможно, были там руководящей  силой, сам союз был не чисто славянским.

     Из описаний  византийских  историков VI в.  видно,  что тогда славяне

жили еще родоплеменным  строем.  «Их  никоим  образом  нельзя  склонить  к

рабству или подчинению в  своей стране»;  «Находящихся у  них в плену они не

держат в рабстве,  как  прочие племена,  в течение неограниченного  времени,

но,  ограничивая  (срок  рабства) определенным временем,  предлагают им на

выбор: желают ли они за известный  выкуп возвратиться восвояси или  остаться

там (где они находятся) на положении свободных и друзей?» («Стратегикон»).

     В VII — VIII вв.  у славян уже идет  интенсивный  процесс  разложения

родоплеменного  строя.  Так,  из  Начальной  летописи  мы  знаем о крупных

восточнославянских племенных  группах — полянах,  живших  на  Днепре  возле

Киева,   их  соседях  древлянах  (столица —  Искоростень),  словенах,  или

ильменских славянах,  у озера Ильмень  (будущие  новгородцы),  дреговичах,

живших между Припятью и Западной Двиной, кривичах, главным  городом которых

был Смоленск,  полочанах,  селевшихся на берегах реки Полоты  (их  город —

Полоцк), северянах (северных соседях полян), радимичах в бассейне реки Сож

и вятичах в бассейне Оки  и др.  Речь здесь идет не о племенах  (как  часто

говорят  по привычке),  а уже о более крупных единицах — племенных союзах,

образование    которых    непосредственно    предшествует    возникновению

государства.  Летописец  сообщает,  что у каждого из этих союзов было свое

«княженье».  Разумеется,  это еще не княжества в более  позднем, феодальном

смысле слова,  князьями именовались первоначально племенные  вожди. Но само

появление князей-вождей уже  означает переход к военной демократии.

     Симптоматичны  и  сохраненные летописью названия  славянских племенных

союзов:  большей частью они  связаны не  с  единством  происхождения,  а  с

районом расселения.  Так, поляне жили в полях, а древляне — в лесах, среди

деревьев. Недаром летописец, говоря об их территориях, употребляет  термины

«в Полях» и «в Деревлях».  По болотистой местности (от «дрягва» —  болото)

получили  свое  наименование дреговичи,  по  рекам —  полочане  и  бужане,

племена,  расположенные  на север от полян,  стали называться северяне. Это

свидетельствует о том,  что в это время у славян территориальные связи уже

преобладали над родовыми.

     Основу  экономической  жизни  восточных славян  составляло  земледелие.

Носило оно первоначально  экстенсивный характер.  В  степных  и  лесостепных

районах выжигали траву,  удобряя почву золой,  и  использовали землю до ее

истощения.  Затем  участок  забрасывали,  пока  на  нем  не  восстановится

полностью естественный травяной  покров.  Такая  система  земледелия носит

название залежной. В лесах  же применялась подсечная (или подсечно-огневая)

система:  деревья рубили и  оставляли до  следующего года  сохнуть,  затем

сжигали вместе с выкорчеванными пнями.  Полученный удобренный участок, как

и при залежной системе, использовали до истощения.

     Набор сельскохозяйственных  культур отличался от более  позднего:  рожь

занимала в  нем еще  небольшое место,  преобладала  пшеница.  Совсем не было

овса, но известны просо, гречиха, ячмень.

     Разводили славяне  крупный рогатый скот  и   свиней,  а  также лошадей.

Важная роль скотоводства видна из  того,  что в  древнерусском  языке слово

«скот» означало также  деньги.

     Лесные и   речные промыслы также были  распространены у  славян.  Охота

давала в  большей степени  пушнину,  чем  продовольствие.  Мед получали при

помощи бортничества. Это  был не простой сбор меда диких  пчел, но и уход за

дуплами   («бортями»)   и   даже   их   создание.   Развитию   рыболовства

способствовало  то   обстоятельство,   что   славянские  поселения  обычно

располагались по берегам  рек.

     Большую роль  в  экономике восточных славян,  как  во  всех обществах,

стоящих на стадии разложения родоплеменного строя,  играла военная  добыча:

племенные вожди совершали  набеги на Византию, добывая там  рабов и предметы

роскоши.  Часть  добычи  князья распределяли между  своими соплеменниками,

что, естественно, повышало их престиж не только как предводителей  походов,

но и  как щедрых благотворителей.  Одновременно вокруг князей складываются

дружины —  группы  постоянных боевых  соратников,  друзей (слово «дружина»

происходит от  слова  «друг») князя,  своего рода профессиональных воинов и

советников князя. Появление  дружины не означало на первых порах  ликвидации

всеобщего вооружения народа, ополчения, но создавало предпосылки  для этого

процесса.  Выделение дружины —  существенный этап  в  создании  классового

общества и в превращении  власти князя из родоплеменной в  государственную.

     По археологическим  данным мы можем судить в   какой-то степени о  быте

древних славян. Их располагавшиеся  по берегам рек поселения группировались

в  своего рода  гнезда из  3 —  4  поселков.  Если  между  этими поселками

расстояние не превышало 5  км,  то между «гнездами» оно  достигало не менее

30,  а  то и  100 км.  В  каждом поселке жило несколько  семей;  иногда они

исчислялись десятками.  Дома  были небольшие,  типа полуземлянок:  пол  на

метр-полтора ниже уровня земли, деревянные стены, глинобитная  или каменная

печь,  топящаяся по-черному,  крыша,  обмазанная глиной и  порой  доходящая

концами кровли до  самой  земли.  Площадь такой  полуземлянки была  обычно

невелика: 10 — 20 м\2.

     Несколько поселков,  вероятно,  составляли  древнеславянскую  общину —

вервь.  Прочность общинных институтов  была  настолько  велика,  что  даже

повышение  производительности  труда и общего уровня жизни далеко не сразу

привели к имущественной,  а тем  более  социальной  дифференциации  внутри

верви.  Так,  в поселении X в. (т. е. когда уже существовало Древнерусское

государство) — городище Новотроицком — не обнаружено следов более и  менее

богатых хозяйств.  Даже скот был,  видимо,  еще в общинном владении:  дома

стояли очень тесно,  порой соприкасаясь крышами, и не оставалось места для

индивидуальных хлевов или  загонов скота.  Прочность общины на первых порах

тормозила,   несмотря   на   сравнительно   высокий    уровень    развития

производительных  сил,  расслоение общины и выделение из нее более богатых

семей.

     Древние   славяне  были  язычниками,   обожествлявшими  силы  природы.

Главным богом был,  по-видимому,  Род,  бог неба и  земли.  Он  выступал в

окружении женских божеств  плодородия —  Рожаниц.  Важную роль играли также

божества,  связанные с  теми  силами природы,  которые  особенно важны  для

земледелия:  Ярило —  бог  солнца  (солнечные культы  характерны для  всех

земледельческих народов) и  Перун —  бог грома и  молнии.  Перун был также

богом  войны  и  оружия,  а  потому его  культ  впоследствии был  особенно

значителен в  дружинной  среде.  Известны также  «скотий  бог»  Волос,  или

Белее,  Даждьбог,  Стрибог  и  др.  Богам  приносили жертвы,  иногда  даже

человеческие. Языческий  культ отправлялся в специально устроенных капищах,

где помещался идол.  Князья выступали в  роли первосвященников,  но были и

особые жрецы —  волхвы и кудесники. Язычество сохранялось и в первое время

существования Древнерусского государства,  а его пережитки  сказывались еще

много веков.

 

 

               § 3. ОБРАЗОВАНИЕ ДРЕВНЕРУССКОГО  ГОСУДАРСТВА

                  И ЕГО СОЦИАЛЬНЫЙ И ПОЛИТИЧЕСКИЙ  СТРОЙ

 

     В IX в.  у восточных славян возникает классовое общество и появляется

государство.  Этот  новый  этап  жизни  восточнославянского  общества  был

подготовлен   всем   ходом   предшествующего  развития.  Естественно,  что

начальный период образования  государства  у  восточных  славян  отражен  в

источниках  недостаточно:  ведь  письменность  распространяется  уже после

создания  государства,  и  летописные  известия  об  этой  поре   содержат

отдаленные   от   событий   по  меньшей  мере  двумя  веками  исторические

припоминания, носящие часто  черты легенды.

     В XVIII —  XIX вв.  многие  историки  придерживались  так  называемой

норманнской теории,  приписывающей  норманнам — скандинавским викингам  (на

Руси  их называли варягами) создание Русского государства.  Основанием для

этой  теории  послужил  летописный  рассказ  о  призвании  на  княжение  в

Новгороде  в  862 г.  варяжских  князей  Рюрика,  Синеуса  и Трувора.  Три

варианта этого рассказа  (Лаврентьевский  и  Ипатьевский  списки  «Повести

временных лет и Новгородская первая летопись) сообщают,  что первоначально

варяги  брали  дань  с  новгородцев,  затем  были  изгнаны,  однако  между

племенами    (по   Новгородской   летописи —   между   градами)   начались

междоусобицы:  «и воевати  почаша сами на ся». После чего словени, кривичи,

чудь  и  меря (чудь и  меря — угро-финские народности) обратились к варягам

со словами:  «Земля наша велика и обильна,  а наряда (т. е. порядка) в ней

нет. Да поидете княжить  и володети нами». Варяги откликнулись на призыв «и

изъбрашася 3 братья с роды своими»: Рюрик, севший в Новгороде, Синеус — на

Белоозере и Трувор — в Изборске.

     В этой легенде  многое до сих пор неясно. Если  вымышленность Синеуса и

Трувора  признается большинством историков (в  древнешведском языке  слова

«сине хус трувор» означают «с домом и дружиной»),  то историчность Рюрика,

хотя и  не  бесспорная,  не  отвергается рядом исследователей.  Нет ничего

невероятного и  в  самом  факте призвания иноземных князей:  раннеклассовое

государство рождается всегда в острой и кровопролитной междоусобной борьбе

(«Въста род на  род»),  и  одним из  возможных путей  прекращения взаимного

истребления  может  быть  приглашение  некой  третьей,   «нейтральной»  по

отношению к враждующим сторонам силы.  Вполне,  впрочем, вероятна и другая

возможность: оформление насильственного  захвата власти варягами в качестве

акта «добровольного»  призвания. В любом же случае в  летописном тексте речь

идет вовсе не  о  создании государства на Руси,  а  о  появлении варяжской

династии в Новгородской земле.

     И   сторонники   норманнской   теории,   и   их   оппоненты,   авторы

дореволюционных   исследований,    исходили   из   возможности   «научить»

государству,  что, естественно, идеализировало и персонифицировало  процесс