Зарождение феодальных отношений

дело. В конце XV в. в Москве был создан Пушечный двор, где изготавливались

артиллерийские орудия.  Развитие ремесла каменщиков позволило  провести  в

Москве   фортификационные  работы  небывалого  масштаба:  построить  новые

кремлевские стены, а затем  и стены Китай-города.

     Во второй  половине  XV — первой трети XVI в.  продолжали расширяться

экономические связи между  разными областями страны.  Этому  способствовало

создание   единого   государства.   Но   эти   связи   было   бы  неверным

преувеличивать.  Преобладала  естественная специализация (доставка соли  из

районов  ее добывания,  рыбы из Поморья и т. п.).  Для развития оживленных

торговых  связей  слишком  ничтожна  была   доля   городского   населения.

Натуральное хозяйство сохраняло  безраздельно господствующее положение.

     В  эти  же  годы расширяются не только  политические,  но и  торговые  и

культурные  связи  России  с   другими  странами:   с  Великим  княжеством

Литовским, Польшей, Германией, Италией, странами Востока.

     Развивается  денежная  система.  Основной  единицей был  рубль  (монет

рублевого  достоинства  не  существовало,  это  была  счетная  единица),  а

наиболее распространенной монетой  была  деньга.  Она  встречалась в  двух

вариантах:  московская и  новгородская,  в два раза тяжелее.  В московский

рубль входило 200 московских денег, в новгородский — 216 новгородских.

     Быстрота,   с  которой  произошло   политическое  объединение  русских

земель,  привела к  тому,  что  старое,  связанное с  удельными  временами,

оказывалось живучим и  причудливо переплеталось с новым. В итоге для России

конца  XV —  первой  половины  XVI в.  было  характерно сочетание единства

страны и разнообразия укладов и социальных отношений  в прежде  независимых

землях.   Наряду  с  государем  всея  Руси  сохраняли  долю  своей  власти

вынужденные ему подчиниться  феодальные владыки.  Церковный  писатель  того

времени  Иосиф  Волоцкий называл Василия III «всея Русский земля государем

государь».  Это определение  содержало не только лесть монарху, но и точную

характеристику истинного  положения вещей.  Под высокой  рукой государя всея

Руси продолжали  властвовать  над  своими  подданными  другие  «государи»,

рангом  пониже.  Местные  князья  нередко  оставались наместниками в своих

прежних княжествах,  часто  под суверенитетом великого  князя  сохраняли  и

княжеские права, выдавали жалованные грамоты, имели своих вассалов.

     Политический  строй   Русского   государства   рубежа   XV —   XVI вв.

развивался   в   сторону   централизации.  Великий  князь  всея  Руси  уже

систематически пользовался  титулом государь,  а в его  власти  проявлялись

черты  самодержца.  Даже  внешний  вид  государя  во  время  торжественных

церемоний должен был показывать его отличие от подданных.  В  руках у  него

скипетр и держава — символы верховной власти.  На голове — великокняжеская

корона,  «шапка Мономаха», выкованная из золота тюбетейка, опушенная  мехом

и  увенчанная  уже в  Москве крестом.  Предполагают,  что  она была подарена

Ивану Калите ханом  Узбеком.  Официальная  же  московская  легенда  начала

XVI в.  «Сказание  о  князьях  Владимирских»  рассказывала,  что это якобы

византийская  корона,  перешедшая  к  Владимиру  Мономаху  от  его   деда,

византийского   императора   Константина   Мономаха   как   знак  царского

достоинства.  В  1472 г.  овдовевший  Иван III   женился   на   племяннице

последнего  византийского  императора  Софье  (Зое)  Палеолог,  после чего

великокняжеским гербом стал византийский двуглавый орел.

     Уже при   Василии III   один   из   придворных —  Берсень  Беклемишев

вспоминал, что Иван III любил «встречу», т. е. несогласие с ним. Вероятно,

Берсень   несколько   идеализировал   прошлое.  Иван III  умел  беспощадно

расправляться с теми приближенными, кто рисковал «высокоумничать».

     Характер, который   приобрела  власть государя,  ясно виден на примере

событий династического кризиса  рубежа XV — XVI вв.  Ход событий был таков.

От первой жены у Ивана III был сын Иван, которого, чтобы отличить от отца,

называли «Молодым».  Он умер в 1490 г.;  наследником престола стал его сын

Дмитрий.   В   1498 г.   Иван III   торжественно   венчал   своего   внука

великокняжеским венцом.  Софья Палеолог и ее сын Василий  тщетно  пытались

помешать торжеству Дмитрия  Внука:  жена и сын оказались  в опале. Но вскоре

ситуация изменилась.  Дмитрий Внук и его мать,  дочь молдавского господаря

Елена   Стефановна   («Елена   Волошанка»),   были  близки  к  религиозным

вольнодумцам и даже  еретикам.  Когда  Иван III,  сначала сочувствовавший

вольнодумцам,  вернулся в  стан ортодоксов,  он приказал арестовать внука и

сноху.  Стоит обратить внимание на то объяснение,  которое  давал  государь

своему решению:  «Чи  не волен яз,  князь великий,  в своих детех и в своем

княжении?  Кому хочу,  тому дам княжение».  Основой великокняжеской  власти

была  здесь  не  законность,  а  личное желание самодержца,  деспотический

принцип.  Государство  Иван III  считал   своей   личной   собственностью,

вотчиной.

     При Василии III   еще   более   усилилась   великокняжеская   власть.

Упоминавшийся  выше  Берсень  Беклемишев был казнен за «непригожие  речи» о

государе.  Он, в частности, жаловался в беседах с монахом  Максимом Греком,

что  Василий III  важнейшие дела решает «сам-третей у постели»,  со своим

личным окружением. Посол  Германской империи Сигизмунд фон  Герберштейн, чье

сочинение отличается спокойствием оценок и неплохим знанием русской  жизни,

писал,  что  ни  один  из   советников   Василия III   не   решается   ему

противоречить,  что  его  подданные считают,  «что воля государя есть воля

божья, и что ни сделает  государь, он делает по воле божией».

     Совещательным  органом  при  великом   князе  была  Боярская дума.  Она

восходит к временам Древнерусского государства,  когда  князь  «думал»  со

старшими   дружинниками  о  делах  «земли».  Совещания  князей  с  боярами

продолжались и в период феодальной раздробленности.  В первой трети XVI в.

сложилось   четкое   разграничение   думных  чинов —  боярина  (повыше)  и

окольничего.  Дума была невелика.  В разное время в нее входило  от 5 до 12

бояр  и не более 12 окольничих.  Все они были отпрысками аристократических

родов.  Состав Думы менялся. До середины XV в. там заседали только люди из

старых московских боярских фамилий,  но с образованием единого  государства

в составе бояр оказываются  князья прежде независимых  княжеств.  Формально

их  «жаловали»  в  бояре.  На  деле  же  переход  в  бояре  был  знаком их

превращения из вассалов  в  подданных  великого  князя,  т. е.  снижал  их

социальный статус.  «Обояривание»  князей произошло не сразу:  некоторые  из

них превратились в бояр лишь в середине XVI в.  Благодаря  тому  что  Дума

была   невелика,   государь  мог  делать  своими  советниками  только  тех

аристократов, на лояльность которых он мог твердо рассчитывать.

     Одновременно  начался  процесс формирования  государева двора,  который

включал титулованную и нетитулованную знать,  различные категории служилых

людей,  приближенных ко  двору  и  составляющих во  время  военных походов

великокняжеский (государев) полк. Новейшие исследования позволяют  говорить

о  большой  роли  этой  структуры господствующего сословия  в  определении

внешней и внутренней политики.

     Система приказов  до середины XVI в.  еще не сложилась, но действовали

два общегосударственных  ведомства: Дворец и Казна. Дворец, возглавлявшийся

дворецкими,  ведал  личными,  так  называемыми дворцовыми землями  великого

князя. Со временем функции  дворецких стали шире: они рассматривали  тяжбы о

земельной   собственности,   судили   население  некоторых  уездов.  Когда

присоединялась новая  территория  или  ликвидировалось  удельное  княжество

Московской  земли,  то  для  управления  этими  землями  создавали местные

дворцы:  новгородский,  тверской,  нижегородский,  дмитровский, углицкий и

т. д.  С  одной  стороны,  местные  дворцы  давали  возможность  управлять

присоединенными землями  из центра. Но с другой стороны, управление разными

частями страны в разных учреждениях  было пережитком удельной старины.

     Казна,   которую   возглавляли  казначеи,   была  главным  государевым

хранилищем и отнюдь не ограничивалась финансовыми делами.  Здесь хранились

не  только  деньги  и   драгоценности,   но  и   государственный  архив  и

государственная   печать.    Таким   образом,   Казна   была,   по   сути,

государственной канцелярией. Это ведомство руководило и внешней  политикой.

Видимо,  правы  были  иностранцы,  которые  называли  казначеев,  а  также

служивших в Казне печатников (хранителей печати) канцлерами.  Впоследствии

из Казны выделились главные  органы отраслевого управления — приказы.

     Основную  роль  в   складывающемся  аппарате  власти  играли  дьяки —

первоначально  писцы.   Они  вели  делопроизводство,  их  влияние  на  ход

государственной политики было подчас определяющим. Выходцы из низших слоев

класса феодалов,  а  то и  из духовенства и купечества,  они зачастую были

широко образованными  людьми, видными деятелями культуры.

     Таким  образом,  в  государственном аппарате  еще  не  было  строгого

разграничения  функций,  характерного  для  централизованного  государства,

сохранялись   пережитки   феодальной   раздробленности.    Особенно   ярко

проявлялись  они  в  местном  управлении.  Административно-территориальное

деление было архаичным.  Страна делилась на уезды (Новгородская земля — на

пять пятин).  Границы  уездов восходили к рубежам бывших княжеств, а потому

их  размеры  были  разнообразны.   Уезды  делились  на  станы  и  волости.

Происхождение этих терминов не до конца ясно и уходит в давние времена, но

к  XV —  XVI вв.  разница  между  ними  почти  стерлась.  Власть  в  уезде

принадлежала наместнику,  в станах и волостях — волостелям. Впрочем, им не

подчинялись по гражданским  и некоторым уголовным делам  феодалы и их люди.

     Наместники   и   волостели   получали   управление   территориями  «в

кормление»: им полагались судебные пошлины («присуд») и определенная часть

налогов  («кормленичий  доход»).  Кормление  было  вознаграждением  не  за

исполнение административных и судебных обязанностей, а за прежнюю  службу в

войсках.  Административные же  обязанности  оказывались  лишь  придатком  к

основному —  получению  «присуда»  и  полагавшегося по  «доходному списку»

содержания.   Поэтому   кормленщики  небрежно   исполняли   обязанности  и

систематически передоверяли их тиунам —  обычно из числа своих холопов. По

статьям судебников,  посвященным  местному управлению,  тиун наместника или

волостеля почти не  отличается от  него  по  функциям.  К  тому  же  среди

кормленщиков,   как  и  среди  всего  правительственного  аппарата,   было

распространено взяточничество.

     В  назначениях  на должности наместников и  волостелей не было строгого

порядка, господствовала патриархальность.

     Разумеется,  присылка в город, прежде столицу  независимого княжества,

московского наместника была успехом объединительной политики.  Но  все  же

сама система наместничества была далека от централизованного управления. У

центральных  органов  власти  не   было  дублирующих  органов  на  местах.

Суровость великокняжеской  власти сочеталась со слабостью, ибо  отсутствовал

централизованный аппарат  управления.

     В  1497 г.   был  принят  Судебник —   первый  свод  законов  единого

государства.   В  Судебнике  была  (хотя  и  в  общих  чертах)  определена

компетенция должностных  лиц,  установлены процессуальные нормы,  наказания

за  особо  опасные  для  феодального  государства  преступления (убийства,

разбои,  кражи и  т. п.).  Судебник применялся на  практике,  но все же не

получил широкого  распространения  и,  вероятно,  после  смерти  Ивана III

(1505) был почти забыт:  до нас дошел лишь один  список  этого  документа.

По-видимому, это не было случайностью. Судебник несколько опередил время  в

том смысле,  что потребность  в  общегосударственном  законодательстве  не

подкреплялась уровнем централизации.  На местах великокняжеские наместники

руководствовались Уставными  грамотами.

     Итак, во   второй   половине   XV —  первой  трети  XVI в.  в  России

установилась самодержавная  монархия, в которой великому князю  принадлежала

вся  полнота  политической  власти.  Однако  разветвленный  государственный

аппарат еще не сложился,  что на деле ограничивало возможности  центральной

власти.  Внутри  самой  Московской земли продолжали существовать уделы.  К

концу княжения Ивана III из них остался лишь  один.  Но  Иван III  не  был

принципиальным  противником  удельной системы:  он выделил четырем  младшим

братьям Василия III новые уделы.  Однако Иван III  намного увеличил  долю

старшего сына; великий  князь владел значительно большей  частью страны, чем