Зарождение феодальных отношений

крестьяне  не  имели  права  переходить  из   владений   частных   лиц   в

великокняжеские  имения,  а  из  великокняжеских  имений —  на земли бояр.

Значительную часть зависимого населения составляла челядь,  холопы,  в том

числе сидевшие на земле.

     Господствующий  класс  имел  сложную  структуру.  Высшее  положение  в

феодальной  иерархии  занимали  князья,  владевшие огромными  вотчинами,  а

часто и княжествами.  За ними  шли  наиболее  крупные,  но  нетитулованные

феодалы — паны.  Следующий слой составляли бояре,  на которых в XV в.  все

чаще  переходит  польское  название  шляхты.  Шляхтой  называли  и  земян,

которые,  так  же  как  и бояре,  ходили на войну,  владели  наследственными

«отчинами»,  но были  менее  аристократичны  по  происхождению  и  владели

меньшими  имениями.  Аналогичные  категории феодалов — своеземцы и земцы —

известны на Руси,  в  Новгородской и Псковской землях.  Городские  жители —

мещане  несли  определенные военные повинности и также имели  право владеть

населенными  имениями.  Таким  образом,   некоторые   мещане   по   своему

социальному статусу оказывались  феодалами.

     Верховным главой  класса феодалов и правителем  государства был великий

князь,   носивший   титул   господаря  (т. е.  государя),  а  иногда  даже

самодержца.  В действительности же власть великого князя была  значительно

ограничена  советом  крупных  феодалов  (Паны-рада).  До середины XV в.  в

состав Рады входили и  русские (будущие украинские и белорусские)  феодалы,

однако  со  второй  половины XV в.  Паны-рада состоит только из католиков.

Многие земли управлялись  отдельными  князьями,  большей  частью  из  числа

потомков   Гедимина,   но   иногда   и   Рюриковичами.   В   Смоленской  и

Чернигово-Северской  землях  сохраняли   власть   местные   наследственные

князья —   Вяземские,   Воротынские,   Одоевские,   Мосальские,  Мезецкие,

Барятинские и т. д.  В большинстве  они  были  православными.  Городами  и

землями управляли наместники и воеводы,  получавшие, как и  на Руси, «корм»

и судебные  пошлины.  Они  бывали  иной  раз  достаточно  независимыми  от

центральной  власти.  Вместе  с  тем  Великое княжество Литовское  не знало

феодальной раздробленности,  так как образовалось в результате объединения

уже  раздробленных  русских  княжеств  с  литовскими  землями.  Управление

сельским населением находилось в руках выборных из волостных  и  городских

общин. В выборных органах  участвовали и мещане, и представители  крестьян.

     Этническая  неоднородность и  слабая  централизация  Великого княжества

Литовского  способствовали сохранению  значительной автономии  вошедших  в

него русских земель.  Часть этих земель,  лежащих в  верховьях Оки,  Дона и

Днепра,  по  мере  возрастания  могущества  Москвы  стремилась  перейти  из

Литовского княжества  в  Русское  государство.  Одновременно в  славянских

землях,  оставшихся в составе  Литвы, идет процесс становления  украинской и

белорусской народностей.  Процесс  этот,  однако,  был  осложнен тем,  что

власть здесь принадлежала литовцам и  полякам,  а господствующей культурой

была культура  католическая,  которую  с  середины  XV в.  стала   активно

перенимать местная знать.  Окатоличивание,  а затем и  полонизация феодалов

приводит к  ухудшению  положения  низов,  столкнувшихся  с  религиозным  и

национальным  гнетом.  В  итоге растет патриотическое сознание низов и той

части феодалов,  которые  не  утратили  связи  с  православной  религией  и

культурой. Память о единстве восточнославянских народов рождает  стремление

к объединению с Русским  государством и делает русско-литовские,  а позднее

русско-польские отношения  одними из центральных в отечественной  истории.

 

 

                  § 4. РУСЬ В КОНЦЕ XIV — СЕРЕДИНЕ XV в.

                             ФЕОДАЛЬНАЯ ВОЙНА

 

     Наследник Дмитрия  Донского Василий I Дмитриевич (1389 — 1425) успешно

продолжат  политику  своего  отца.  В  1392 г.  ему  удалось  присоединить

Нижегородское княжество:  Василий купил в Орде ярлык  на  него,  а  местные

бояре во главе с Василием Румянцем поддержали московского великого князя —

они воспользовались случаем  перейти на сторону  более  сильного.  Впрочем,

местные  князья сохранили  власть над территорией Суздальского княжества и,

возможно,  Городецкого.  Василий  Дмитриевич  сумел   также   присоединить

Муромское и Тарусское  княжества.

     Однако на  рубеже XIV — XV вв.  осложнились отношения Руси с Ордой.  В

70-х  гг.  XIV в.  один  из  мелких  среднеазиатских  правителей  Тимур (в

европейской транскрипции — Тамерлан) начал завоевание Средней Азии,  а  на

рубеже  80 —  90-х  годов  подчинил  себе  Золотую  Орду  и разгромил хана

Тохтамыша.

     В ходе  войны   с  Золотой  Ордой Тимур  появился и в пределах Руси:  в

1395 г.  он дошел до Ельца и разграбил его.  Навстречу ему  вышли  русские

войска  во  главе  с  Василием I.  Однако битва не состоялась:  Тимур после

двухнедельной остановки  повернул  назад.  Люди  средневековья  приписывали

избавление  от  страшной  опасности чуду,  сотворенному иконой Богородицы,

Разумеется,  дело было в  другом:  Тимур,  для которого в  это время главной

задачей  было  покорение  именно  Золотой Орды,  не был  готов к затяжной и

изнурительной войне с  основными силами Руси.

     Свержение Тохтамыша   и  последовавшие за этим  смуты и ослабление Орды

позволили Руси явочным порядком отказаться от посылки  дани  и  поездок  в

Орду  за  ярлыками.  Однако  в  1399 г.  фактическим главой Орды стал эмир

Едигей.  Укрепив свою власть,  он решил добиться  от  Руси  восстановления

зависимости. Поход Едигея (1408) оказался неожиданностью для Василия I: он

не успел собрать рать.  Ордынские войска сожгли множество  городов,  в  том

числе Нижний Новгород,  Ростов, Дмитров, Серпухов, разорили села, а  вокруг

Москвы  «вся  поплени  и   пусто   сотвори».   Лишь   Москву,   героически

оборонявшуюся,  Едигею  не  удалось  взять.  Получив  денежный выкуп,  он,

напуганный известиями об угрожавших ему  смутах  в  Орде,  ушел  восвояси.

Однако ордынское иго  было вновь восстановлено.

     К  концу   княжения  Василия  Дмитриевича  еще  более  возросла  власть

великого  князя  московско-владимирского.  По  размерам  принадлежащей ему

территории он  неизмеримо превосходил всех  остальных князей.  Те  князья,

которые сохраняли пока свой суверенитет,  за редким исключением, вынуждены

были   повиноваться   ему.   Некоторые   князья   перешли   на   положение

великокняжеских слуг, получали назначения воеводами и наместниками, хотя и

сохраняли в  полном объеме княжеские права в своих землях.  Таких феодалов

(князья  Стародубские,  Оболенские,  Белозерские) называли  служилыми  или

служебными князьями.  Постепенно перестраивается вся  система  управления,

превращаясь   из   местной,    московской,   в   общерусскую.   Появляются

административно-территориальные  единицы —  уезды,  бывшие  самостоятельные

княжества.  Управляют  уездами великокняжеские наместники. Московский князь

реально руководил всеми  вооруженными силами страны,  а  в  дипломатических

сношениях —  с  Ордой и  с Великим княжеством Литовским —  он выступает от

имени всей земли.

     Процесс политического   объединения   русских  земель  и  превращения

великого княжества Московско-Владимирского  в единое государство  замедлила

продолжавшаяся около 30 лет  феодальная война второй четверти XV в. Поводом

для нее был династический  конфликт между князьями Московского  дома.  После

смерти  Василия I  претендентами на великокняжеский престол выступали его

десятилетний сын Василий  и энергичный младший  брат  Юрий  Дмитриевич.  На

Руси издавна существовали два принципа престолонаследия: родовой (от брата

к брату) и семейный (от отца к сыну).  Однако было неясно,  какой  из  них

существовал  в  Московском  княжестве;  до сих пор князья либо умирали без

мужского  потомства  (естественно,  наследовали  младшие   братья),   либо

переживали братьев, и  никто не соперничал с их сыновьями.

     По  завещанию  Дмитрия Донского после  смерти  Василия великокняжеский

престол должен был перейти  к Юрию,  но не было оговорено, что  этот порядок

сохранится и после  рождения у Василия сына.

     Силы  претендентов  были,   казалось,   неравными.   Юрий,  владевший

подмосковным Звенигородом и Галичем в Костромской земле,  был известен как

храбрый воин,  строитель  крепостей, храмов и монастырей. Сам  великий князь

Василий 1  не  очень  верил,  что его сыну удастся  сесть на великокняжеский

престол,  уж в  очень  осторожной форме он предусматривал эту возможность в

завещании:  «А дасть бог  сыну моему великое княженье, ино  и яз сына своего

благословляю».

     Однако в  действительности перед Юрием  стояла нелегкая задача. Василий

Дмитриевич  назначил  опекуном  своего сына могущественного  великого князя

литовского Витовта,  на дочери которого Софье был женат.  Софья Витовтовна

стала  фактической  правительницей  при  малолетнем  сыне,  за  ней  стояла

поддержка отца. Юрию было не по силам вести войну с Витовтом, поэтому он в

1428 г.  признал своего 13-летнего племянника «братом старейшим» и великим

князем.  Но в 1430 г.  умер Витовт,  и Юрий получил  свободу  действий.  В

1433 г.  он  внезапно  напал  на Москву,  разбив войска Василия II,  занял

великокняжеский престол,  а Василию дал в удел Коломну.  Но из  столицы  в

удельную  Коломну  к  юному  князю-неудачнику  один  за  другим потянулись

московские бояре и  «слуги вольные».  Юрий был удельным князем в течение 40

лет и за это время обзавелся  своими боярами,  которым, естественно, больше

доверял.  Московские бояре  опасались,  что пришельцы оттеснят их на задний

план.  Но  править без  опоры на московское боярство было невозможно.  Юрий

покинул Москву.  На следующий  год он возобновил войну,  разбил  Василия  и

снова  стал  великим  князем,  но  через  два  с  половиной месяца,  5 июня

1434 г.,  умер.  Младшие сыновья Юрия Дмитрий  Шемяка  и  Дмитрий  Красный

признали  Василия  Васильевича  великим князем:  его права  на престол были

неоспоримы.  Но старший  их брат Василий  Косой  не  сложил  оружия.  Через

некоторое  время клан сыновей Юрия возглавил Дмитрий  Шемяка.  В ходе войны

было много неожиданных  и  трагических  поворотов.  Применялось  варварское

средство  расправы  с  противником —  ослепление.  Дважды  его использовал

Василий  Васильевич:  сначала  приказал  выколоть  глаза   боярину   Ивану

Дмитриевичу  Всеволожскому,  переметнувшемуся на сторону Юрия Дмитриевича;

затем такая же судьба постигла попавшего  в  плен  Василия  Косого.  Но  и

Василий  Васильевич  не  избежал  этой  участи.  В  1445 г.  казанский хан

Улу-Мухаммед совершил набег  на Русь. Василий II потерпел поражение и попал

в плен,  власть захватил Шемяка.  Но Василий Васильевич, мастер закулисных

комбинаций,  обещал хану выплатить огромный  выкуп  и  с  ханским  ярлыком

вернулся в Москву.  Шемяка не думал сдаваться. Он использовал  справедливое

недовольство народа обещанным  великим князем выкупом (Шемяка даже говорил,

что Василий хану всю землю  «процеловал»,  т. е. поклялся уплатить огромную

сумму,  поцеловав крест),  заключил соглашение с суздальско-нижегородскими

князьями  о  восстановлении  независимости их княжества.  Стоило через три

месяца после возвращения,  в феврале 1446 г., Василию поехать на богомолье

в  Троице-Сергиев  монастырь,  как  Шемяка захватил Москву.  Арестованного

Василия ослепили и отправили  в ссылку в Углич.  С тех пор  Василий II  стал

Василием Темным,  т. е. слепым. В сентябре Василий Темный поклялся, что не

будет стремиться к великокняжескому престолу  и  стал  удельным  князем  в

Вологде.   Казалось,   Шемяка   победил,  но  выкуп,  обещанный  Василием,

собирать-то приходилось  Шемяке.  Московские бояре и другие феодалы уже  не

только были напуганы появлением на первых местах шемякинских приближенных,

но  потерпели  материальный   урон:   при   восстановлении   независимости

Суздальско-Нижегородского   княжества  были  возвращены  местным  феодалам

вотчины,  захваченные  или  купленные  московскими  боярами.  Общественное

мнение  постепенно  отворачивалось  от  Шемяки.  Роль  Василия  Темного  в

ослеплении Ивана Всеволожского  и Василия Косого подзабылась,  а он сам был

свежей  жертвой  отвратительной  жестокости.  Поддержал  Василия  Темного и

тверской великий князь  Борис  Александрович:  он,  видимо,  полагал,  что

неудачник Василий Темный будет не так опасен для независимости  Твери,  как

Шемяка.  Услужливый игумен Кирилло-Белозерского монастыря «снял  клятву»  с

Василия,  он переехал в  Тверь,  где закрепил союз торжественным  обручением

своего  шестилетнего  сына  Ивана  (будущего  Ивана III)  и четырехлетней

тверской  княжны  Марьи.  Со свадьбой,  правда,  пришлось подождать,  пока

молодые подрастут:  их обвенчали  тогда,  когда жениху  исполнилось  12,  а