Автор работы: Пользователь скрыл имя, 20 Января 2013 в 12:02, лекция
Следующей после рабовладельческого строя стадией развития общества является феодализм. Эта социально-экономическая формация возникала в разных обществах разными путями: нередко на развалинах рабовладельческого способа производства, но не менее, если не более, часто — непосредственно из первобытнообщинного строя. Многие исследователи справедливо указывают на однотипность рабовладельческой и феодальной формаций, для которых характерно существование личной несвободы всех или части непосредственных производителей.
возможно только при помощи террора. Царь пошел именно по этому пути,
Избранная рада на него не соглашалась.
В 1560 г. Сильвестра царь сослал в далекий Соловецкий монастырь,
А. Ф. Адашев с братом Данилой отправлены на воеводство в Ливонию, вскоре
они были арестованы. А. Ф. Адашев умер в тюрьме, а Данило — казнен. В
1564 г. бежал в Великое княжество Литовское кн. Андрей Михайлович
Курбский, возглавлявший войска в Ливонии. Он находился в близких
отношениях с Адашевым и понимал, что его ждут опала и казнь.
§ 5. ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА
60-х — НАЧАЛА 80-х ГОДОВ XVI в. ОПРИЧНИНА
Падение Избранной рады послужило прологом к одному из самых мрачных
периодов отечественной истории — опричнине. События первой половины 60-х
гг. стали ее предысторией.
В это время были достигнуты серьезные успехи в Ливонской войне.
Швеция и Дания занялись тогда борьбой друг с другом, и Иван IV смог
воевать на одном фронте — против Сигизмунда II Августа. Русские войска
двинулись в Белоруссию и в феврале 1563 г. после долгой осады взяли один
из важнейших городов этого района — Полоцк. Взятие Полоцка было важным
стратегическим и политическим событием: царь показал, что он может успешно
вести войну и после устранения Сильвестра и Адашева, и после перехода
Ливонии под покровительство короля. Возможно, поэтому Иван IV приблизил к
себе многих участников взятия Полоцка.
И все же война, где противником России выступали объединенные личной
унией Великое княжество Литовское и королевство Польское, требовала
чрезвычайного напряжения всех сил. Росли налоги, а с ними и эксплуатация
крестьян. Становилось неустойчивым и хозяйство феодалов — его
благосостояние основывалось на платежеспособности крестьян. Россия с
1547 — 1548 гг., с первого похода на Казань, непрерывно вела военные
действия, служилые люди начали уставать. Победы сменяются неудачами. В
1564 г. русские войска потерпели подряд два поражения: в январе — у
р. Улы, а в июле — под Оршей. Царь Иван сразу нашел «виновников». Двух
«изменников»-бояр убили без суда и следствия, многие оказались в опале.
Террор начался.
Осложнились
отношения со старицким
нем, единственном удельном князе на Руси, Иван IV видел главную опасность
для своего наследника: и раньше удельные князья становились претендентами
на великокняжеский престол, и кандидатура самого Владимира Андреевича едва
не возобладала в 1553 г. над кандидатурой сына Ивана IV. Поэтому, когда
сидевший в старицкой тюрьме дьяк Савлук Иванов сумел переслать в Москву
донос на своего господина, Иван IV был рад поверить, что удельный князь и
его мать Ефросинья замышляют «многие неправды». Ефросинью летом 1563 г.
постригли в монахини и отправили в далекий Горицкий монастырь на Шексне.
Бояр и служилых людей у Владимира Андреевича отобрали, а двор его
наполнили царскими соглядатаями. Часть удела, расположенную вблизи от
литовской границы, царь взял себе, а Владимиру Андреевичу «пожаловал» в
компенсацию уезд на Волге.
Но все эти разрозненные мероприятия были лишь подготовкой к тому
решительному повороту в политике, который позволил бы царю проводить в
стране беспощадный террор.
В декабре 1564 г. Иван IV в сопровождении заранее подобранных бояр и
дворян отправился из Москвы на богомолье. Но из Троице-Сергиева монастыря
он поехал дальше — в свое охотничье село Александровскую слободу (ныне —
г. Александров Владимирской обл.). В начале января 1565 г. гонец привез в
Москву два послания царя, оглашенные на Красной площади. В первом царь
сообщал, что он «положил гнев и опалу» на высшее духовенство и всех
феодалов (он тщательно перечислил все категории класса феодалов): на бояр
и детей боярских — за их нежелание воевать против недругов и насилия над
народом, на духовенство — поскольку оно заступается за «изменников». Царь,
«не хотя их многих изменных дел терпети», решил оставить государство и
«вселитися, идеже его, государя, Бог наставит». В грамоте, обращенной к
посадским людям Москвы, Иван IV заверял их, что «гневу на них и опалы
никоторые нет». Это был рассчитанный демагогический жест: царь ловко
противопоставил феодалов и посадских людей, выдавая себя за защитника
простых людей от насилий феодалов. Московские черные люди потребовали,
чтобы бояре и духовенство уговорили царя вернуться на престол, угрожая,
что они «государьских лиходеев и изменников» сами «потребят».
Через несколько
дней царь принял в
духовенства и бояр и согласился вернуться на престол, но лишь за тем,
чтобы казнить «изменников» по своему усмотрению и учредить опричнину.
Опричниной издавна назывался удел, который выделялся вдове князя, «опричь»
(т. е. кроме) всей земли. Теперь опять же «опричь» всей Русской земли
выделялась государева опричнина, своеобразный личный удел государя всея
Руси. Остальная часть государства именовалась земщиной. Земли, которые
были взяты в опричнину, можно разделить на три группы. Во-первых, это были
уезды с давно развитым феодальным землевладением, служилые люди которых
были исконной опорой великокняжеской власти (Суздальский, Ростовский,
часть Переславль-Залесского, возможно, Костромской); во-вторых, уезды,
пограничные с Великим княжеством Литовским, где земли были отданы в
значительной степени верным слугам московских государей (Вяземский,
Козельский, Белевский, Медынский, Малоярославецкий, Можайский); в-третьих,
черносошные земли в Поморье, дававшие большой доход: поступавшие оттуда
налоги стали финансовой базой опричнины. Опричную часть Иван IV выделил и
в Москве. Указ предусматривал, чтобы феодалы, не принятые в опричнину,
лишались поместий и вотчин в опричных уездах и получали возмещение в
земских. Однако значение этой меры нельзя преувеличивать: многие местные
феодалы вошли в опричнину, а выселение остальных было проведено лишь
частично; пострадали в основном родственники опальных, которым туго
пришлось бы и в земщине.
В опричнину была взята тысяча служилых людей (к концу опричнины число
опричников выросло примерно до 6 тыс.). Они составили отдельные от земских
полки, возглавлявшиеся опричными воеводами. В опричнине действовала и своя
Боярская дума. Приказы остались в земщине, но часть дьяков Иван IV взял в
опричнину.
Иностранцы-современники писали, что царь создал опричнину по наущению
своей второй жены — кабардинской княжны Марии Темрюковны. Возможно, эти
слухи были вызваны тем, что брат царицы князь Михайло Темрюкович
Черкасский стал одним из самых видных опричников. Один из поздних
летописцев говорит, что царь учредил опричнину «по злых людей совету» —
Василия Михайловича Юрьева, двоюродного брата царицы Анастасии, и Алексея
Даниловича Басманова — отпрыска старинного боярского рода Плещеевых,
опытного воеводы. Это был один родственный кружок: М. Т. Черкасский был
зятем В. М. Юрьева, а сын А. Д. Басманова Федор был женат на племяннице
царицы Анастасии. У колыбели опричнины стоял кружок старых московских
бояр, родня двух первых жен царя Ивана.
Опричное руководство по своему социальному составу почти не
отличалось от старого Государева двора. Там было много князей, отпрысков
старых боярских родов, существовало и местничество. Роль опричнины
определял не ее состав, а тот факт, что опричники были личными слугами
царя и пользовались полной безнаказанностью. Тем самым усиливались и
самодержавие, и его деспотические черты. Свою слабость, обусловленную
неразвитостью государственного аппарата, власть пыталась компенсировать
жестокостью.
Опричнина не изменила структуру феодальной собственности на землю.
Ведь выселение земских из опричных уездов фактически осталось на бумаге, а
ссылка под Казань князей ряда родов (Ярославских, Ростовских,
Стародубских) закончилась через год их амнистией и возвращением вотчин. В
результате опал и казней изменился персональный, но не социальный состав
феодалов-землевладельцев. Крупное феодальное, в том числе княжеское,
землевладение пережило опричнину.
Но тем не менее опричнина серьезно подорвала пережитки удельной
старины в стране, хотя вряд ли царь ставил перед собой именно эту задачу:
он стремился лишь к усилению своей личной власти. Первым из этих
пережитков была относительная самостоятельность церкви, которая выступала
еще как союзница, а не простой придаток царской власти. В 1566 г. оказался
вакантным митрополичий престол: митрополит Афанасий не хотел быть
«опричным» митрополитом. Иван Грозный призвал на митрополию игумена
Соловецкого монастыря Филиппа Колычева. Отпрыск боярского рода, он
постригся в монахи из-за участия в мятеже Андрея Старицкого. С самого
начала он потребовал отменить опричнину, но затем дал обещание в нее «не
вступаться». Однако многочисленные казни, часто невинных людей, к тому же
из близкой Филиппу среды, заставили его смело выступить с обличением царя.
Митрополита по клеветническим обвинениям низложили и заточили в монастырь.
Свержение Филиппа подорвало самостоятельность церкви.
Главным политическим соперником Иван IV считал Владимира Андреевича
Старицкого. В 1566 г. царь отобрал у удельного князя отцовский удел с
преданными ему служилыми людьми и заменил новыми землями. Вскоре он решил
расправиться с ним окончательно. Повар царя донес, что Владимир
подговаривал его отравить царя. Ложный донос был, вероятно, инспирирован
самим Иваном: ведь и повара вскоре казнили. Осенью 1569 г. царь приказал
Владимиру Андреевичу, его жене и младшей дочери принять яд, а мать князя
казнили в Горицком монастыре.
Осенью 1569 г. в руки царя попал донос о том, что новгородцы хотят
изменить: царя извести, на престол посадить Владимира Андреевича, а
самим — перейти под власть польского короля. Донос пришелся кстати: Ивану
Грозному давно хотелось разделаться с Новгородом, в котором не только жила
некоторая симпатия к старицким князьям, но и сохранялись пережитки времен
самостоятельности и воспоминания об этом времени. В декабре 1569 г. войско
опричников во главе с Иваном Грозным выступило в поход на русский город.
Путь опричников к Новгороду был отмечен зверскими массовыми казнями,
насилиями над женщинами. Под Тверью Малюта Скуратов, любимый царский
палач, который выдвигается в ряды главных руководителей опричнины, задушил
митрополита Филиппа. В самом Новгороде погром длился 6 недель. Погибли
тысячи жителей, многих сбросили под лед Волхова, часто перед смертью их
подвергали жестоким пыткам. Все церкви были ограблены. Город был
опустошен. Опричники грабили и убивали без разбора и в Новгородской земле.
Многие насильно вывозили в свои владения крестьян. Известен рассказ
немца-опричника Генриха Штадена о том, как он собрал собственный отряд
грабителей и при помощи пыток выведывал у встречных, где можно хорошо
пограбить. С удовольствием вспоминал опричник, как одну помещицу
собственноручно зарубил. «Когда я выехал с великим князем, у меня была
одна лошадь, вернулся же я с 49-ю, из них 22 были запряжены в сани, полные
всякого добра», — пишет он. Этот варварски жестокий погром привел к упадку
Новгорода.
Достижение, быть может даже помимо воли самого Ивана IV, некоторых
успехов в централизации в результате опричнины не дает оснований считать
прогрессивной опричную политику. Борьба с пережитками удельной старины
вытекала из всего хода развития страны, она шла и в годы правления
Избранной рады, и даже более успешно. Эту борьбу можно было вести разными
методами. Путь опричнины был не лучшим, он был разорителен для страны и
мучителен для народных масс.
После новгородского
погрома начались казни и
Марии Темрюковны (1569) ускорила гибель боярской группировки, создавшей
опричнину. Погибли отец и сын Басмановы, М. Т. Черкасский с женой и
шестимесячным сыном, князь Афанасий Вяземский. Во главе опричнины стали
теперь Малюта Скуратов и другой палач — Василий Грязной. Они вошли в
Боярскую думу в качестве думных дворян: это был появившийся в годы
опричнины чин для незнатных членов Думы.
Летом 1570 г. на Красной площади в Москве изощренным казням было
подвергнуто несколько десятков человек. Казнили и сам царь, и его
приближенные. Опричнина окончательно выродилась в банду грабителей и убийц