Женщины России в войнах XIX века

«Старая приятельница» - это Елизавета Александровна Кублицкая-Пиотух, прослужившая 28 лет настоятельницей Свято-Троицкой общине медицинских сестер в Петербурге. Почему же именно к этой общине, ведь были еще и Крестовоздвиженская, Георгиевская и Покровская – они первыми отправились на фронт. Выходит, что – то мешало обычным путем вступить в Красный крест. Что же?

По списку имен, прикомандированным к монахиням и сестрам Свято-Троицкой общины; нетрудно понять, что это именно тот круг, где Вревской было всего привычнее находиться: кн. М. М. Дондукова-Корсакова, кн. М. Н. Новосильцева, В. А. Абаза, В. А. Цурикова, Булгакова, сестры Корниловы (с ними Юлия жила в одном бараке в Яссах). 12 апреля император Александр осматривал войска на Сановском поле, недалеко за чертой города Кишинева, среди императорской свиты была и русская баронесса Ю. П. Вревская142.

В начале июня сестры милосердия Свято-Троицкой общины уезжали на войну. На вокзале было многолюдно и торжественно, провожавшие долго не расходились143.

Прощальная встреча состоялась на даче поэта Я. П. Полонского в Павловске. К. Обосовский  писал в «Рассказах о Тургеневе»: «В июне 1877 г. гостил у Полонского на даче и туда приехал Тургенев, но не один, с ним была дама в костюме сестры милосердия, необыкновенно симпатичная, чисто русского типа, черты ее лица как-то особенно гармонировали с ее косынкой. Это была Вревская»144.

19 июня 1876 г. Вревская с другими  сестрами милосердия Свято-Троицкой  общины приехали в Яссы для  работы в 45-м военно-временном эвакуационном госпитале, близь вокзала. Княгиня Нарышкина заведовала кухней, Юлия Петровна была среди тех, кто ухаживал за ранеными и умирающими. Они должны были не только лечить, но и хоронить.

Тем временем военные действия развивались, русская армия продвигалась по румынской территории, форсировали Дунай, вступили в болгарскую землю, где их с ликованием встречали местные жители. «Весь конец июня и начало июля прошли для персонала Ясского эвакуационного барака в весьма напряженных трудах» - отмечает И. С. Абаза, главный уполномоченный общества попечения о раненых и больных войнах. Во второй половине июля и в августе количество раненых и больных резко возрастает. Военные поезда не успевали вывозить из Яссы массы прибывавших туда солдат145.

Наиболее горячее время наступило в начале сентября. Каждый день приходило не менее трех поездов, а 11 сентября - 5. С 11-18 сентября в Яссы прибыло 11,5 тысяч раненых. Самоотверженность сестер милосердия, самых обремененных обязанностями была поистине безграничной: они перевязывали раненых, раздавали по назначению лекарства, наблюдали за сменой белья, раздавали пищу, собственноручно кормили трудных больных, по очереди сопровождали санитарные поезда, где работа была особенно сложной и тяжелой146. Эта война была способна помутить рассудок даже бывалого солдата, с передовой привозили тела, мало напоминающие человеческие, а ведь еще вмешивались и бытовые проблемы. Юлии привыкшей к комфорту, должно быть тяжело приходилось в избах с горящими лучинами, под постоянным присмотром любопытных хозяев. «я, кажется, не спала всю ночь от дыма и волнения, тем более  что с четырех часов утра хозяйка зажгла лучину и стала прясть, а хозяин, закурив трубку, сел напротив моей постели на корточках и не спускал с меня глаз…»147

Вревская не знала, что такое сон и валилась с ног от усталости, но когда руководство больницы предложило ей выехать в Россию в трех месячный отпуск, она категорически отказалась. В конце ноября после настойчивых просьба Юлия Петровна получает разрешение выехать на  передовые позиции. Вревская решила поехать маленькое болгарское местечко Белу, где не хватало сестер. Там отражали бешенные атаки турок пехотинцы азовского и днепровского полков. Турки любой ценой стремились овладеть этой удобной позицией. Постоянна была опасность прорыва противника в расположении 48-го полевого военного госпиталя148.

На родину идут ее письма: «Милая Ника! Скучно без дела. Я очень рада работе, хотя все мое белье в лохмотьях, завтра ждем 1500 раненых, сегодня было 800, писать почти не нахожу минуты» (24 сентября 1877). «Родной и дорогой мой Иван Сергеевич! Наконец-то, кажется, буйная моя головушка нашла себе пристанище в Болгарии, в передовом отряде сестер… тут уже лишения, труд и война настоящая, щи и скверный кусок мяса, редко вымытое белье и транспорты с ранеными на телегах. Мое сердце екнуло и вспомнилось мое детство и былой Кавказ… 14 ноября видела бомбардировку из Журжева и грохот орудий долетал до меня. Дороги ужасны. Всякое утро мне приходится ходить за три версты в 48-й госпиталь, там лежат раненые в калмыцких кибитках и мазанках и их 400 человек на пять сестер, ранены все очень тяжело» ( 27 ноября 1877)149.  Это письмо опубликовано  ленинградским литературоведом Л. Назаровой, много сделавшей для воскрешения памяти Вревской150.

Знаменитый русский хирург П. И. Пирогов, посетивший госпиталь в ноябре 1877 г., отметил, что мазанки эти, «сделанные на живую руку из плетня смазанные внутри и снаружи глиной едва ли заслуживают одобрения». Он предвидел, что господствующая в них сырость, несомненно, будет способствовать плохому заживлению ран и возникновению различных заболеваний151.

5 декабря Юлия по желанию  выехала в Обертеник на передовые  позиции, в 12 верстах от Белой. Она пишет: «Вот я и достигла моего задушевного желания и была на перевязочном пункте, то есть в деле. Обертеник деревушка, где живут постоянно две сестры… я так усовершенствовалась в перевязки, что на днях вырезала сама пулю и вчера была ассистентом при двух ампутациях». В одном из дней она непосредственно участвовала в кровопролитном сражении в местечке Мечка-Трастеник. Эта хрупкая женщина под градом пуль выносила на себе из боя раненых солдат. 21 декабря возвратилась в Белу, где решила остаться еще некоторое время., та как там на хватало сестер «я теперь занимаюсь транспортными больными, которые прибывают ежедневно от 30 до 100 в день, оборванные без сапог, замершие. Это жалости подобно видеть этих несчастных поистине героев, которые терпят такие страшные лишения без ропота» 152.

 Подвиг ее напоминал, скорее, медленное самоубийство. Она словно  все отринула от себя из  той, прошлой жизни, словно прошла  тот отрезок до конца и ни при каких обстоятельствах не желала возвращаться на прежний маршрут. Примечательна и запись в ее дневнике : «Императрица меня звала в Петербург. Князь Черкасский передал ее слова : «Не хватает мне Юлии Петровны. Пора ей вернуться в столицу. Подвиг совершен. Она представлена к ордену.» Как мне злят эти слова! Они думают, что я прибыла сюда совершать подвиги. Мы здесь, чтобы помогать, а не получать ордена»153.

В конце декабря Вревская с прискорбием узнала о гибели под болгарским селением Арметли студента Московского университета Александра Матвеевича Раменского, приезжала на его могилу. В это время здесь вспыхивает эпидемия сыпного тифа. Среди тех, кто решается ухаживать за больными была Юлия. В января она сама заболела.

Военный врач госпиталя в белу Михаил Павлов, то самый, что исполнил последнюю волю Юлии и сжег небольшой пакет с письмами, перевязанными тонкой ленточкой, написал о Юлии Петровне следующее: «Покойная баронесса Вревская в Короткое время знакомства приобрела как женщина полную мою симпатию, а как человек – глубокое уважение строгим исполнением принятой на себя обязанности… Неоднократно посещал я больную, пока она была в сознание, все около нее было чисто, аккуратно, и вообще уход и пользование не оставляли желать ничего лучшего… как до болезни, так и в течение ее ни от больной, ни о т кого из окружения я не слышал, чтобы она выражала какие-либо желания, и вообще была замечательно спокойна…»154

Вот что писал об этом очевидец : «четыре дня ей было не хорошо, но лежать не хочет… не знала опасности своего положения; вскоре болезнь сделалась сильной, больная впала в беспамятство и не приходила в себя до кончины. Умерла от сердца. Ни один врач даже не взглянул на нее, больные солдаты, за которыми она ухаживала по очереди дежурили у ее кровати»155.

Похоронили ее в платье сестры милосердия около православного храма в Беле. Могилу копали раненые, за которыми она ухаживала. Они же и несли гроб, ни кому не доверили. Хозяйка дома, где квартировала русская баронесса. Покрыла покойницу ковром цветущей герани156. 

Около десятка писем получил Тургенев от нее, прежде чем пришло известие о смерти. В этих письмах не было жалоб на тяжелейшие условия работы, жизни быта. В них чувствовалась какая-то внутренняя удовлетворенность человека, который добился того, к чему стремился. Эта смерть тяжело отозвалась в сердце писателя Тургенева, вскоре появляется его стихотворение в прозе «Памяти Ю. П. Вревской»157:

«На грязи, на вонючей гнилой соломе, под навесом ветхого сарая, на скорую руку превращенного в походный военный госпиталь, в разоренной болгарской деревушке – с лишком две недели умирала она от тифа.

Она была в беспамятстве и не один врач даже не взглянул на нее, больные солдаты, за которыми она ухаживала, пока еще могли держаться на ногах, по очереди подымались с своих зараженных логовищ, чтобы поднести к ее запекшимся губам несколько капель воды в черепке разбитого горшка.

Она была молода, красива; высший свет ее знал; об ней осведомлялись даже сановники. Дамы ей завидовали, мужчины за ней волочились… два- три человека тайно и глубоко любили ее. Жизнь ей улыбалась; но бывают улыбки хуже слез.

Нежное кроткое сердце … и такая сила, такая жажда жертвы! Помогать нуждавшимся в помощи… она не ведала другого счастья, не ведала – и не изведала. Всякое счастье прошло мимо. Но она с этим давно помирилась на служение ближним.

Какие заветные клады схоронила она там, в глубине души, в самом ее тайнике, никто не знал никогда – а теперь, конечно, не узнает.

Да и к чему? Жертва принесена… дело сделано.

Но горестно думать. Что никто не сказал спасибо даже ее трупу – хотя она сама и стыдилась и чуждалась всякого спасибо. Пусть же не оскорбятся ее милая тень этим поздним цветком, который я осмеливаюсь возложить на ее могилу!»158

Вскоре Виктор Гюго посвятил ей стихи «Роза России». Поэт Яков Полонский  отозвался взволнованным сонетом. В Петербургской газете «Новое время» за 28 января 1878 г. промелькнула заметка «В городе Беле в Болгарии скончалась после тяжелой болезни, в следствии неусыпных трудов по уходу за ранеными войнами, сестра Красного креста, прикомандированная  к Свято-Троицкой общине, баронесса Ю. П. Вревская»159.

Сестра писала : «Мы бы хотели, чем бог даст похоронить ее в Сергиевом монастыре близь Петергофа. Там все наши похоронены, и там она сама выбрала себе место…» За телом приезжал брат, при себе имел свидетельство на перевоз тела, но уехал один… Почему она хотела быть похороненной на чужой земле, словно не хотела кого-то оставить тут в одиночестве? Еще одна – последняя -  тайна Юлии Петровны160.

Среди многочисленных памятников, поставленных в Болгарии а благодарность русским войнам. Один в городе Бела, напоминает о двух русских женщинах, отдавших свою жизнь, выполняя свой долг, здесь Вревской и Нееловой. Тем, кто самоотверженно  спасал жизни других161. А в 1958 г. в связи с 80-й годовшиной освобождения Болгарии от турецкого ига большим тиражом был выпущен портрет Вревской с краткой биографией и стихами Тургенева, переведенными на болгарский. Ее подвиг считается одной многочисленных связующих нитей русского и болгарского народов162.

В 1977 году Мосфильм  и студия Болгарии создали картину посвященную героине войны 1877-1878 гг. Юлии Вревской163. Пожалуй, Юлия, несмотря на обилие книг, статей о ней, осталась одной из самых закрытых знаменитостей. Биографам так и не удалось разгадать все тайны ее души.

Во второй главе мы рассмотрели развитие института медицинских сестер в России в конце XIX в., постарались оценить значение данного института для российской медицины, выявить новые формы участия женщин в военных событиях 1877-1878 гг., их профессиональный и классовый состав, мотивы участия в оказание помощи раненым и больным на полях сражения.

В целом вклад женщин в сохранение жизней и обеспечение порядка в военно-полевых госпиталях сложно не оценить по достоинству. О чем свидетельствовали многочисленные признания известных современников, в том числе выдающихся врачей и хирургов.     

Заключение

Участие женщин в войнах всегда было связано с положением женщин в обществе. В России женщины медицинские сестры появляются при Петре I  и заметного развития достигают при Александре II. До 1872 г. медицинское образование давали преимущественно общины сестер милосердия, представлявшие собой монашеские общины. В 1872 г. были основаны первые открытые и общедоступные высшие женские курсы в Петербурге, по образцу которых шла подготовка в Москве, Одессе, Харькове, Около 3000 женщин было подготовлено в них для нужд войны.

 Высшее медицинское образование в России и право участвовать в оказании помощи раненым на полях войны, как и везде в мире, стало доступно для женщин лишь в конце XIX столетии.

При изучении проблемы женской медицинской службы на войне в России в XIX в. нами были решены, поставленные перед нами следующие задачи:

1. Впервые стремление женщин к участию при оказании медицинской помощи в России сильно проявилось в эпоху общественного возрождения в конце 1850-х гг. В 1844 г. Терезией Ольденбургской основана Свято-Троицкая община сестер милосердия, 1846 г.– община сестер милосердия во имя Христа Спасителя, 1845-1848 гг. – Николаевская. В 1854 г., при содействии Н. И. Пирогова и Вл. кн. Елены Павловны, основана Крестовоздвиженская община и т. д. Уже тогда Н. И. Пирогов понимал необходимость привлечения женского труда при уходе за ранеными, особенно в ситуации нехватки обслуживающего персонала и общей запущенности военных госпиталей. Были и добровольцы, которые невзирая ни на опасности и ни на трудности, отправлялись на фронт. Но право участия женщин-медсестер в войнах было закреплено в 1877 г., когда последовало официальное разрешение об отправке выпускниц высших женских курсов на Балканский театр военных действий, и признано право женщин на равнее с мужчинами выполнять сложные хирургические операции. 

2. Итак, в течение Крымской кампании 1853-1856 гг. были заложены основы института медицинских сестер, пришедшие с запада  традиции применения женского труда в госпиталях, на русской почве получили совершенно новые благодатные всходы. Всеми современниками и их потомками  без исключения были признаны необходимость правильного и квалифицированного ухода за ранеными во время ведения военных действий.