Специфика творческого метода З.Е. Серебряковой

 Вы, чей резец,  палитра, лира,

 Согласных  муз одна семья

 Вы нас  уводите из мира

 В соседство  инобытия.

 

 И чем  зеркальней отражает

 Кристалл  искусства лик земной,

 Тем явственней  нас поражает

 В нем  жизнь иная, свет иной

 

 И про  себя даемся диву

 Что не  приметили досель,

 Как ветерок  ласкает ниву,

 И зелена  под снегом ель. 

 

Именно это  свойство Серебряковой, выявлять и отражать в своих полотнах красоту так, что она через годы волнует, вдохновляет, заставляет задуматься - ее основное и главное качество, как художницы и именно об этом, как мне кажется, стремится сказать нам Ефремов. 

Её творчество отзывается в мире умножением добра и радости. Её образы близки размышлениям философа Владимира Сергеевича Соловьева о жизнесозидательной форме красоты: "...Ибо вещественное бытие может быть введено в нравственный порядок только через свое просветление, одухотворение, то есть только в форме красоты. Итак, красота нужна для исполнения добра в материальном мире, ибо только ею просветляется и укрощается недобрая тьма этого мира... Разумеется, прежде чем это делать, прежде чем творить в красоте или претворять неидеальную действительность в идеальную, нужно знать различие между ними, - знать не только в отвлеченной рефлексии, но прежде всего в непосредственном чувстве, присущем художнику".

Многие персонажи  произведений Зинаиды Серебряковой обнаруживают внешнее сходство с  автором: тот же миндалевидный разрез глаз, удлинённые пальцы рук, пластическая выразительность движений. Иван Антонович Ефремов упоминает об этом в "Лезвии бритвы": "Подобные женщины часты в её картинах. Серебрякова родом из района Сум, на границе Курской области и Украины, где женщины наделены почему-то этой редкой красотой, какой-то старинной, интеллигентной и привлекательной. Есть там древняя "кровь", особенная. Встречая людей с такими лицами, суживающимися книзу, широколобыми, с длинным разрезом глаз, я спрашивал, откуда они родом. Ответ почти всегда был один: бывшая Сумская область".

Что это за древняя  кровь и почему сформировались эти  передающиеся по наследству внешние  признаки? Неутомимый исследователь - Ефремов мимоходом загадывает читателю очередную загадку, на которую, возможно, нам ещё придётся искать ответ.  

Иван Антонович, видимо, был не совсем прав, назвав в "Лезвии бритвы" автопортретом  Серебряковой - "Купальщицу". По мнению искусствоведов, художница скорее обобщает, сплавляет воедино свой и чужой облик. Обобщенный символический образ приобретает портретные черты. За реалистической осязаемостью образов угадывается таинственная сущность, которую называют душой человека. Творчество Зинаиды Серебряковой по сути своей символично. Глубинная связь художницы с Серебряным веком прежде всего в восприятии основной для символистов идеи о магической силе искусства, преображающей жизнь, и о роли художника, как посредника между миром материальным и идеальным. Достойна восхищения преданность Серебряковой искусству, основанная на остром ощущении красоты и гармонии мира, оптимистическом восприятии. Хрупкая, с детства отличающаяся слабым здоровьем, обремененная заботами о детях женщина сумела за сравнительно короткий промежуток времени создать столь значительные произведения.

Cимволом распада  русского мира стали для многих  современников Зинаиды Серебряковой  революция и Гражданская война  в России. В эпоху всеобщего  ожесточения Серебрякова оставалась  верна своим этическим и эстетическим  воззрениям. Черной краски её  палитра не знала даже во времена лихолетья, когда её душа была омрачена горем и печалью. Высший долг художника она видела в сохранении идеалов красоты и гармонии и своим искусством словно бы противилась чувствам ненависти и всеобщему разрушению, охватившим Россию. В 1917 году Серебрякова пишет "Спящую крестьянку". Мотивы сна и отдыха часто повторяются в её живописных и графических работах. Человек во сне, в спокойном, расслабленном состоянии обнаруживает свою глубинную, скрытую природу. С особым удовольствием она рисовала маленьких спящих детей, своих и крестьянских. Детские портреты особенно удавались художнице. Произведения, посвящённые детям, радостны и светлы, Зинаида Евгеньевна любуется детской открытостью и естественностью, тем, как непосредственно дети умеют выражать свою любовь к близким, свой интерес к окружающему миру. Таков её "Автопортрет с дочерьми", картины "Девочки у рояля", "Катя с натюрмортом", "Катя в голубом у ёлки", "За обедом". Природа наградила детей Серебряковой благородной внешностью, ими восхищались окружающие. Из воспоминаний людей, знавших их, самая младшая - Катя - была обладательницей золотистых волос и нежного лица, у Татьяны и Александра были живые темные блестящие глаза, напоминавшие материнские, и красивые каштановые волосы, а старший сын - Евгений - был голубоглазым блондином с тонким профилем. 

 Среди изображений  детей две картины отличаются  заложенной в них печалью. Это  насквозь символичное полотно  "Карточный домик" и "Мальчики  в матросских тельняшках". В  год их создания произошло трагическое событие - в апреле 1919 года умер от сыпного тифа муж Зинаиды Серебряковой - Борис Анатольевич. На хрупкие плечи Зинаиды Евгеньевны обрушилось горе и тяжелая необходимость одной растить 4-х детей и поддерживать мать, теперь она одна должна была заботиться о семье. В конце 1919 года им придётся покинуть родной дом в Нескучном из-за начавшихся грабежей и погромов. Впоследствии имение будет разграблено и сожжено. В картине "Карточный домик" отразились раздумья матери о детях, поставленных суровыми обстоятельствами на грань выживания. На лицах детей застыло выражение растерянности, они грустны и сосредоточенны, взгляды направлены на рассыпающийся в руках карточный домик. Игра неожиданно напомнила о трагических обстоятельствах их жизни, о легко разрушаемом, зыбком счастье...

 Революция,  Гражданская война, потеря мужа  стали для Зинаиды Серебряковой  крушением не только личного  счастья, но и былого благополучия. Друзья помогли ей устроиться  в Харькове на работу в археологический  музей. Сотрудница музея, Галина Тесленко вспоминает: "Я до сих пор не забуду, какое сильное впечатление на меня произвели её прекрасные лучистые глаза, глубокая внутренняя жизнь, которой она жила, создавая такое внешнее обаяние, которому противиться не было никакой возможности..."

 Далее она  вспоминает, что в условиях полуголодного  существования особенно трудно  переносимого зимой, когда от  холода опухали руки и трудно  было держать карандаш, Серебрякова  за мизерную зарплату выполняла  однообразную утомительную оформительскую  работу: чертила таблицы, зарисовывала черепа, кости и прочее. Только в 1920-м году художница сможет с помощью Александра Николаевича Бенуа переехать в Петроград и снова заняться любимым делом.

Несмотря на сложные условия жизни, она как  и прежде умеет видеть в окружающем красоту, любить близких, восхищаться своими друзьями. В своих работах Зинаида Евгеньевна стремится запечатлеть внешнюю и внутреннюю красоту человека, его достоинство и благородство. В эти годы ею создана серия работ, посвященная артистам балета. После поступления дочери Татьяны в Петроградское хореографическое училище у Серебряковой появилась возможность бывать за кулисами театра, делать зарисовки. В этом ей помог А.Н. Бенуа, который был сценографом и членом дирекции бывшего Мариинского театра. С театром будут свазаны её новые возвышенные образы... Иван Антонович Ефремов напишет в "Лезвии бритвы" о портрете балерины:

"Сима всматривалась  в репродукцию картины Серебряковой, и с каждой минутой она нравилась  ей все больше. Молодая балерина  присела, облокотясь на что-то, с той же ежеминутной готовностью встать, какая была характерна и для Симы. Пышное платье восемнадцатого века, стянутое корсажем, с пышной белой оторочкой, низко открывало точеные плечи и высокую грудь. Обнаженные руки играли страусовым белым пером, а черные волосы из-под тюрбана с жемчужной ниткой спускались по обе стороны стройной шеи двумя густыми длинными локонами. Склоненное к левому плечу лицо привлекало взглядом больших глаз, одновременно пристальных, задумчивых и тревожных, не гармонировавших со спокойной линией маленьких губ и общим старинным обликом лица, с характерным для Серебряковой очерком щек и чуть длинноватого прямого носа. Как хорошо удалось художнице передать светлую одухотворенность всего существа юной балерины, приобретенную долгими годами правильной жизни, воздержания, тренировки, напряженной работы над своим телом". 

Это описание можно  истолковать, как обобщенный Ефремовым  образ - под него подходят портреты двух балерин - Лидии Ивановой и Александры Даниловой. Иван Антонович называет портрет Лидии Ивановой, но, наверное для Ефремова важнее было не столько конкретное имя, сколько создаваемый художественный образ. Как и Зинаиду Серебрякову, писателя восхищает гармония физического и духовного облика артистов балета, отражённая в создаваемых ими сценических образах.

Многих философов, поэтов, художников Серебряного века не миновала грустная судьба эмигрантов. Не стала исключением и Зинаида  Серебрякова. В августе 1924 года она  уезжает в Париж, ещё не зная, что  навсегда. Уехать во Францию ей посоветовал Александр Николаевич Бенуа, надеясь, что за границей её искусство будет востребовано и ей удастся поправить свое материальное положение. В первые годы парижской жизни Зинаида Евгеньевна испытывает большие трудности: денег не хватает даже на необходимые расходы. Константин Сомов, помогавший ей получать заказы на портреты, пишет о её положении: "Заказов нет. Дома нищета... Зина почти всё посылает домой... Непрактична, делает много портретов даром за обещание её рекламировать, но все, получая чудные вещи, её забывают..."

 В Париже  Серебрякова живёт уединенно,  нигде не бывает, кроме музеев, и очень тоскует по детям.  Потом ей удастся выхлопотать  разрешение на переезд сына  Александра, а затем и младшей  дочери Кати. Евгений и Татьяна останутся с бабушкой в Ленинграде. Все годы эмиграции Зинаида Евгеньевна пишет нежные письма детям и матери, которые всегда духовно поддерживали её. В последние годы дети звали её вернуться в Россию. Однако Серебрякова находит неуместным в столь преклонном возрасте (80 лет) обременять детей и близких заботами о себе. Кроме того, она понимает, что уже не сможет плодотворно работать на родине, где были созданы самые лучшие её произведения.

З. Е. Серебрякова  дожила до 82-х лет, сорок из них  прошли во Франции. Но там её уход из жизни остался почти незамеченным, что ещё раз свидетельствует о яркой национальной окрашенности её искусства. Зинаида Евгеньевна всегда оставалась русской художницей. Хочется закончить проникновенными словами Ивана Антоновича Ефремова: "...Я бы на месте наших вершителей судеб искусства приобрёл бы её наследие. Продадут по дешевке, а художник-то большой, наш, русский, настоящий - неотъемлемая часть родной культуры..."

 

Литература:

 

1. Е. В. Ефремова. "Зинаида Серебрякова". - Изд.  Арт-родник, 2006.

 

2. И. А. Ефремов  "Лезвие бритвы". - Изд. Уссури, 1994.

 

3. В. С. Соловьёв. "Общий смысл искусства", статья -

http://www.vehi.net/soloviev/smysl_isk.html

 

4. Т. А. Неверова. "Принцип триадности в дискурсивном  пространстве Серебряного века", статья -

http://pn.pglu.ru/index.php?module=subjects&func=viewpage&pageid=1892

 

 

 

 

 

 

 

http://zarubezhje.narod.ru/texts/chss_1180.htm

Русская художественная эмиграция в Европе: ХХ век:

Автореферат диссертации  на соискание ученой степени доктора  искусствоведения

 

Андрей В. Толстой

По материалам издания: Толстой А.В. Русская художественная эмиграция в Европе: ХХ век: Автореферат  диссертации на соискание ученой степени доктора искусствоведения. - М.: Российская академия художеств, 2002. - 53 с.

I. Общая характеристика  работы 

1. Постановка  проблемы. Актуальность и новизна  исследования 

Исследование  культуры русской эмиграции и  ее художественного наследия идет в  России уже более десяти лет - с тех пор, как были устранены искусственные преграды на этом пути и появился доступ к архивам в нашей стране и за рубежом. К настоящему времени исследователи культурного наследия эмиграции, и в первую очередь ее первой волны, накопили огромный фактический материал. Весьма существенная роль принадлежит здесь зарубежным коллегам и выходцам из эмигрантских кругов. Сейчас настало время на основе выявленных и описанных фактов попытаться составить целостное представление об этом феномене XX века.

Рубеж XX и XXI столетий в качестве одной из самых актуальных выдвигает проблему осмысления отечественной культуры ушедшего века, и, в частности, культуры художественной. До сих пор, однако, наследие художников-эмигрантов практически не включалось в общую картину развития русского искусства XX века - и, главным образом, как раз потому, что не был выявлен и исследован их творческий вклад. Между тем. очевидно: без учета художественного наследия русской эмиграции невозможно создать целостную и адекватную концепцию развития отечественного искусства XX столетия. Ведь в силу известных исторических обстоятельств некогда многообразный, но единый творческий процесс двух первых десятилетий XX века был искусственно прерван и разъят на два потока, существовавших независимо друг от друга и почти не взаимодействовавших между собой - один в России, другой - вне ее, в эмиграции. Каждый из них имел свою судьбу, свои особенности. Их параллельное сосуществование длилось не менее трех четвертей века, на исходе которого оба потока снова сблизились и, во всяком случае, перестали быть чем-то самодостаточным и обособленным.