Изучение творчества Виктора Пелевина на уроках-обзорах и факультативных занятиях

Пелевин —  поэт, философ и бытописатель пограничной  зоны. Он обживает стыки между реальностями. В месте их встречи возникают яркие художественные эффекты — одна картина мира, накладываясь на другую, создает третью, отличную от первых двух. Писатель, живущий на сломе эпох, он населяет свои рассказы героями, обитающими сразу в двух мирах. Так, советские служащие из рассказа «Принц Госплана» одновременно живут в той или иной компьютерной видеоигре. Люмпен из рассказа «День бульдозериста» сказывается американским шпионом, китайский крестьянин Чжуань — кремлевским вождем, советский студент оборачивается волком.» [8, с. 230].

В книге «Современная русская литература: анализ произведений школьной программы», которая издана в 2003 году, напечатано следующее о  стиле Виктора Олеговича Пелевина:

«Грань между жизнью и смертью, как правило, размыта: герои «Вестей из Непала» и «Синего фонаря» вдруг начинают понимать, что они - мертвецы, а старая шаманка легко вызывает из «нижнего мира» погибших на войне немецких летчиков, чтобы русские девушки, выйдя за них замуж, могли уехать за границу («Бубен Верхнего Мира», 1993). Любопытно, что Пелевин охотно пользуется мотивом инвариантности мира и для оживления своих описаний. Например, «импрессионистский» портрет одного из красноармейцев в романе «Чапаев и Пустота»: «Жербунов недоверчиво хмыкнул, а у Барболина на лице на миг отобразилось одно из тех чувств, которые так любили запечатлевать русские художники девятнадцатого века, создавая народные типы - что вот есть где-то большой и загадочный мир, и столько в нем непонятного и влекущего, и не то, что всерьез надеешься когда-нибудь туда попасть, а просто тянет помечтать иногда о несбыточном». Здесь заметна так же типичная для Пелевина ирония над штампами русской классики, поскольку эти бывшие крестьяне - активные участники красного террора, которым даже известно, что человечина похожа на говядину: «Я пробовал». Но, по мнению Пелевина, в наших силах осознать иллюзорность своей жизни и выйти навстречу подлинному Бытию». [20, с. 385].

Следует отметить, что многие критики относят Виктора Пелевина к постмодернистской школе, для которой характерны эсхатологические умонастроения, тотальная ирония, игровое начало, обращение к интерактивной виртуальности.

    «В той или иной степени все эти элементы действительно можно увидеть в творчестве Пелевина. Например, в «Жизни насекомых» есть откровенные заимствования (а точнее, переосмысления) замыслов «Превращения Кафки» и «Из жизни насекомых» Карела и Иозефа Чапеков. Однако вряд ли огромная популярность Пелевина объясняется только его принадлежностью к постмодернизму и даже его особым даром «пеленговать нашу ирреальность», как сказал о нем Андрей Вознесенский. Что касается  языка, Пелевин никогда не играет со словом: он чувствует и видит то, что рассказывает, и делает это со свойственной ему доверительной интонацией» - эта выдержка из статьи наиболее точно характеризует творчество Виктора Пелевина.

Так, критики заметили не столько имитацию и пародирование «Окаянных дней» Бунина в романе «Чапаев и Пустота», сколько собственное видение бунинских образов: «Новая литературная низость, ниже которой падать, кажется, уже некуда, открылась в гнуснейшем кабаке «Музыкальная табакерка», в котором сидят спекулянты, шулера, публичные девки и лопают пирожки по сто целковых штука, пьют ханжу из чайников, поэты и беллетристы (Алешка Толстой, Брюсов) читают им свои и чужие произведения, выбирая наиболее похабные» (И. Бунин «Окаянные дни»). «За круглым столиком сидело по трое-четверо человек; публика была самая разношерстная, но больше всего было, как это всегда случается в истории человечества, свинорылых спекулянтов и дорого одетых б... За одним столиком с Брюсовым сидел заметно потолстевший с тех пор, как я его последний раз видел, Алексей Толстой с большим бантом вместо галстука. Казалось, наросший на нем жир был выкачан из скелетоподобного Брюсова. Вместе они выглядели жутко» («Чапаев и Пустота»).

Место, занимаемое Пелевиным в современной русской  литературе, сопоставимо с тем, которое  принадлежит Мураками в литературе сегодняшней Японии. Оба они являются посредниками, перекидывающими мостик через пропасть, разделяющую серьезную и массовую литературу.

Так как жизнь  и творчество Виктора Пелевина системно не изучено, а имеющиеся разрозненные материалы не дают целостного представления о личности и творчестве художественного слова, то актуальность нашего исследования очевидна.

Мы ставим цель: изучить творчество писателя более глубоко.

Задачи:

1. изучить страницы жизни писателя;
2. рассмотреть его раннее творчество;
3. изучить особенности стиля В. Пелевина и жанрово-тематическую парадигму произведений писателя;
4. изучить творчество писателя в школе.

Основным  методом курсовой работы является анализ.

Практическая  значимость курсовой работы заключается в том, что эту работу можно использовать в дальнейшем в преподавании русской литературы в школе.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 1. Творчество В. Пелевина в контексте современной литературы.

1.1. Страницы  жизни Виктора Пелевина - писателя

Биография Виктора  Пелевина сильно мифологизирована, чему в значительной степени способствовал и сам писатель. Так в одном из немногочисленных интервью на вопрос о дате рождения В.Пелевин с иронией ответил: «Я склонен предполагать, что вообще не родился». В другом интервью он выдал факты биографии приятеля за свои собственные.

Такой подход объясняется принципиальной позицией В. Пелевина. Он говорит: «Вообще мне нравится писать, но не нравится быть писателем... Мне кажется, что большая опасность — когда "писатель" пытается жить вместо тебя самого. Поэтому я не особенно люблю литературные контакты. Я писатель только в тот момент, когда я что-то пишу, а вся моя остальная жизнь никого не касается». Подобное творческое поведение отличается от манеры общения с прессой современников В.Пелевина — Т. Кибирова, Д.А.Притона, В.Сорокина, которые мельчайшие подробности личной жизни делают достоянием общественности. Скрытая автобиографичность свойственна и другим авторам, которых критики не считают постмодернистами.

Пелевин Виктор Олегович родился 22 ноября 1962 года в Москве в  семье военнослужащего. Окончил Московский энергетический институт в 1989 году, учился в аспирантуре МЭИ и заочно в Литинституте, но не закончил его.

Пишет прозу с 1987-го года, печатается с 1989 года. Первые же рассказы привлекли к себе внимание любителей научной фантастики и были отмечены внутрижанровыми премиями «Великое Кольцо», «Бронзовая улитка», «Интерпресскон». Но подлинную известность Пелевину принесла публикация повести «Омон Ра», после чего он стал восприниматься литературным сообществом уже не как один из многообещающих фантастов, но как серьезный писатель. [15, с. 8].

Возможно, что  и сами критики повлияли на мифологизацию биографии В. Пелевина. В 1993 г. в «Новой газете» А. Вяльцев заявил: «Сразу оговорюсь: никакого Пелевина не существует. Есть лишь цепочка светящихся сообщений на экране дисплея». Выдвигались и предположения, что писателя нет, а подписанные тексты кто-то составил па компьютере или они принадлежат какому-то коллективу молодых авторов.

На самом  деле как личная, так и творческая судьба В.Пелевина складывались достаточно традиционно. Мать работала учительницей английского языка. Отец преподавал на военной кафедре и МВТУ им. Н. Баумана. В. Пелевин поступил на факультет электрооборудования и автоматизации промышленности и транспорта Московского энергетического института, в 1985 г. окончил институт «с отличием». Впереди открывалась обычная для того времени карьера: В. Пелевин был принят на должность инженера кафедры электрического транспорта, потом поступил в аспирантуру. Некоторые факты биографии писателя обнаруживаются и в его произведениях. Так, героиня рассказа «Вести из Непала», как и сам автор, работает над проектом электропривода для городского троллейбуса.

Постепенно В. Пелевин понимает, что занимается не споим делом, и решает сменить профессию. В 1988 г. он поступает в Литературный институт, где посещает семинар Михаила Лобанова. Одновременно начав печататься, В. Пелевин вскоре осознает, что может писать и без специального литературного образования. Именно в это время он завязывает те связи, которые определили первый этап его творческой биографии.

Возглавляемые А. Егазаровым, выпускником Московского  института электронной техники, молодые энтузиасты решили создать собственное издательство, сделать его коммерчески прибыльным и публиковать свои произведения. Сначала издательство называлось «День», потом — «Миф». Оно выпускало переводную литературу, энциклопедии («Колдовства и демонологии», «Суеверий», «Мистических символов»). В. Пелевин принимал участие в деятельности издательства как переводчик и составитель. В частности, под его редакцией вышли переводы К. Кастанеды.

Некоторые критики  считают, что В. Пелевин сам переводил К. Кастанеду, а не только являлся редактором коллективного перевода (имя переводчика на книгах издательства «Миф» не обозначено). В харьковском издательстве выходили его переводы книг А. Макена. Полагают, что В. Пелевин нашел в произведениях К. Кастанеды и А. Макена не только некоторые сюжеты, но и важные для себя идеи (о перемещении душ, трансформациях, измененных состояниях сознания).

С 1989 г. В. Пелевин  работал штатным корреспондентом  журнала «Face to face» («Лицом к лицу»), сотрудничал с различными газетами и журналами, выходящими в Москве.

Первые рассказы В.Пелевина появились в журналах «Наука и религия» («Колдун Игнат и люди», 1989), «Химия и жизнь» («Затворник и Шестипалый», 1990); «Искатель" («Принц Госплана-. 1990). С 1991 г. он печатается в журнале «Знамя», в 1992 г. впервые публикуется в «Юности». В то время публикации в журналах не оставались незамеченными, тем более в изданиях, которые считались культовыми. «Химия и жизнь» и «Искатель» относились к тем журналам, в которых печаталась фантастика, привлекавшая внимание массового читателя. [16, с. 9].

Нетрадиционная  проза В.Пелевина с ее специфической  условностью соответствовала направлениям деятельности журналов, нацеленных па публикацию произведений, где шел поиск параллельных миров. Некоторые из его рассказов появляются в ежегодных сборниках фантастки, в частности в «НФ» (издательства «Знание»). Важным для В. Пелевина оказывается и участие в альманахе «Завтра», вышедшем пол руководством Б.Стругацкого. Позже часть критиков продолжат относить произведения В. Пелевина к фантастическому направлению, а некоторые его произведения даже определят как фэнтези.

Опубликованные  в журналах рассказы составили два  сборника. Один из них, «Синий фонарь», в 1993 г. получил малого «Букера». С  этого времени ими В. Пелевина становится известным, а критика постепенно превращает его в культовою писателя

Почему же именно В. Пелевин стал так популярен, ведь фантастическое направление в период его вхождения в литературу развивалось достаточно интенсивно и отличалось разнообразием сюжетных линий и повествовательных структур?

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.2. Раннее творчество

Рассмотрим ранние произведения писателя. Они в основном относятся к небольшим формам — рассказам и повестям. Герои В. Пелевина существуют в придуманной ими или автором реальности, она создается на основе перемещений и компьютерный мир или организуется из галлюцинаций, вызванных наркотическими веществами. Один из героев рассказа «Принц Госплана» поясняет: «Понимаешь, — сказал Петя, — если фигурка давно работает в Госснабе, она почему-то решает, что это она глядит в монитор, хотя она всего лишь бежит по его экрану. Да и вообще, если бы нарисованная фигурка могла на что-то поглядеть, первым делом она бы заметила того, кто смотрит на нее».

В романе «Чапаев и Пустота» (1996) В. Пелевин даже указывает на то, что все реальности нереальны, реальности просто нет. Обычно все персонажи существуют одновременно в двух реальностях — конкретной и воображаемой, порожденной феноменами сознания герои, в том числе его сном. А. Генис даже назвал В. Пелевина «бытописателем пограничной зоны», обживающим стыки между реальностями. [10, с. 58].

В.Пелевин обозначил и отдельные  элементы электрической реальности своего времени. Скажем, увлечение компьютерными играми в рабочее время отразилось в упомянутом выше рассказе «Принц Госплана» (иногда его считают повестью).

Автор совершенно по-особенному воспринимает прошлое. Скажем, в своей первой повести «Оман Ра» (1992) он не воссоздаст советскую реальность, а подробно имитирует сознание и подсознание героя недавнего прошлого. По форме повесть представляет собой антиутопию, по содержанию - парафраз корчагинского мифа, действие разворачивается внутри лейтмотива «в жизни всегда есть место подвигу». «Дверь к подвигу действительно открывается внутрь, но сам подвиг происходит снаружи», — сообщает один из героев. В. Пелевин вводит в текст также маресьевский миф, оснащая его откровенно натуралистическими подробностями.

Сам автор так говорит о содержании своей повести: «Эта книга совсем не о космической программе, она  о внутреннем космосе советского человека. Поэтому она и посвящена  «героям «советского космоса» — можно было, наверное, догадаться, что советского космоса за пределами атмосферы нет. С точки зрения внутреннего пространства личности, весь советский проект был космическим, но был ли советский космос достижением — большой вопрос». Автор переосмысливает разнообразные культурные символы советской эпохи: кинотеатр «Космос», пионерлагерь «Ракета», ВДНХ.